Как становятся идиотами

БОМЖИ

(собрание офицеров, не имеющих жилья; в конспективном изложении)

Офицеры, не имеющие жилья в России, собраны в актовом зале для совершения акта.

Входит адмирал. Подается команда:

– Товарищи офицеры! – Возникает звук встающих стульев.

Адмирал:

– Товарищи офицеры. (Звук садящихся стульев.)

Затем следует адмиральское оглядывание зала (оно у адмирала такое, будто перед ним Куликово поле), потом:

– Вы! (Куда –то в глубь, может быть, в поля.) Вы! Вот вы! Да… да, вы! Нет, не вы! Вы сядьте! А вот вы! Да, именно вы, рыжий, встаньте! Почему в таком виде… прибываете на совещание?.. Не-на-до на себя смотреть так, будто вы только что себя увидели. Почему не стрижен? Что? А где ваши медали? Что вы смотрите себе на грудь? Я вас спрашиваю, почему у вас одна медаль? Где остальные? Это с какого экипажа? Безобразие! Где ваши начальники?.. Это ваш офицер? а? Вы что, не узнаете своего офицера?.. Что? Допштатник? Ну и что, что допштатник? Он что, не офицер?.. Или его некому привести в чувство?.. Разберитесь… Потом мне доклад… Потом доложите, я сказал… И по каждому человеку… пофамильно… Ну, это отдельный разговор… Я вижу, вы не понимаете… После роспуска строя… ко мне… Я вам объясню, если вы не понимаете. Так! Товарищи! Для чего мы, в сущности, вас собрали? Да! Что у нас складывается с квартирами… Вопрос сложный… положение непростое… недопоставки… трубы… сложная обетановка… Нам недодано (много-много цифр) метров квадратных… Но! Мы – офицеры! (Едрена вошь!) Все знали, на что шли! (Маму пополам!..) Тяготы и лишения! (Ы-ы!) Стойко переносить! (Ы-ых!) И чтоб ваши жены больше не ходили! (Мда…) Тут не детский сад… Так! С квартирами все ясно! Квартир нет и не будет… в ближайшее время… Но!.. Списки очередности… Всем проверить фамилии своих офицеров… Чтоб… Никто не забыт! Кроме квартир, ко мне вопросы есть? Нет? Так, все свободны. Командование прошу задержаться.

– Товарищи офицеры!

Звук встающих стульев.

Шла у нас приемопередача. Не понимаете? Ну, передавали нам корабль: лодку мы принимали от экипажа Долгушина. Передача была срочная: мы на этой лодке через неделю в автономку должны были идти.

И вот, чтоб мы быстренько, без выгибонов приняли корабль, посадили нас – оба экипажа – на борт и отогнали лодку подальше; встали там на якорь и начали приемопередачу.

Поскольку всем хотелось домой, то приняли мы ее – как и намечалось, без кривлянья; часа за четыре.

Командир наш очень торопился в базу, чтоб к «ночному колпаку» успеть. «Ночной колпак» – это литровый глоток на ночь: командир у нас пил только в базе.

Тронулись мы в базу, а нас не пускают – не дает «таможня» «добро».

В 18 часов «добро» не дали, и в 20 – не дали, и в 21 – не дали: буксиров нет.

В 22 часа командир издергался до того, что решил идти в базу самостоятельно: без буксиров.

Только мы пошли, как посты наблюдения и связи – эти враги рода человеческого – начали стучать о нас наверх.

Наверху всполошились и заорали:

– Восемьсот пятьдесят пятый бортовой! Куда вы движетесь?

«Куда, куда»… в дунькину кику, «куда». В базу движемся, ядрена мама!

Командир шипел радистам:

– Молчите! Не отвечайте, потом разберемся!

Ну и ладно. Идем мы сами, идем – и приходим в базу. А оперативный, затаив дыхание, за нами наблюдает; интересно ему: как же эти придурки без буксиров швартоваться будут.

– Ничего, – говорил командир на мостике, – ошвартуемся как-нибудь…

И начали мы швартоваться «как-нибудь» – на одном междометии, то есть на одном своем дизеле: парусность у лодки приличная; дизель молотит, не справляется; лодку сносит; командир непрерывно курит и наблюдает, как нас несет на дизелюхи: их там три дизельных лодки с левого борта у пирса стояло; правая часть пирса голая, а с левой – три дизелюхи торчат, и нас ветром на них тащит, а мы упираемся – ножонки растопырили – ничего не выходит.

На дизелюхах все это уже заметили: повылезали все наверх и интересуются: когда мы им врежем? Эти дизелюхи через неделю тоже в автономку собирались. Ужас! Сейчас кокнемся! Сто метров остается… пятьдесят… двадцать пять… а нас все несет и несет…

Командир в бабьем предродовом поту руки ломает и причи –тает

– Ну, все… все… все… с командиров снимут… из партии выкинут… академия накрылась… медным тазом… под суд отдадут… и в лагерь, пионервожатым… на лесоповал… в полосатом купальнике…

И тут лодка замирает на месте… зависает… до дизелюх – метров двенадцать…

– Назад, – бормочет командир в безумье своем, – назад, давай, милая… давай… по-тихому… давай, родная… ну… милая, ну… давай…

И лодка почему-то останавливается и сантиметр за сантиметром каким-то чудом разворачивается, тащится, сначала вперед, а потом она останавливается окончательно совсем, ее сносит и прижимает к пирсу. Все! Прилипли!

– Фу! – говорит командир, утирая пот. – Фу ты… ну ты, проклять какая… горло перехватило… мешком ее задави… Фуууу… Вот так и становятся идиотами… Отпустило… даже не знаю… Никак не отдышаться… Ну, я вообще… чуть не напустил под себя… керосину… даааа… Пойду… приму на грудь. Что-то сердце раззвонилось…

Пошел командир наш и принял на грудь. Одним литровым глотком.

Дата добавления: 2015-06-26