О смерти, Страшном суде, вечных муках и райских селениях

Преподобныи Исихий. – Будем, если возможно, непрестанно памятовать о смерти, ибо от этого памятования рождается в нас отложение всех забот и сует, хранение ума и непрестанная молитва, беспристрастие к телу и омерзение ко греху, и почти, если сказать правду, всякая добродетель живая и деятельная из нее проистекает. Посему будем, если возможно, делать это дело столь же непрерывно, как непрерывно наше дыхание.

Преп. Исаак Сирии. – Спаситель многими обителями у Отца назвал различные меры ума водворяемых в оной стране, т. е. отличия и разность духовных дарований, какими наслаждаются по мере ума. Ибо не по разности мест, но по степени дарований назвал обители многими.

Как чувственным солнцем наслаждается каждый, сообразно чистоте и приемлемости силы зрения, и как от одного светильника в одном доме освещение бывает различно, хотя свет не делится на многие светения, так в будущем веке все праведные нераздельно водворяются, в одной стране, но каждый в своей мере озаряется одним мысленным солнцем и по достоинству своему привлекает к себе радость и веселие, хотя бы из одного воздуха, от одного места, престола, зрелища и образа. И никто не видит меры друга своего как высшего, так и низшего, чтобы, если увидит превосходящую благодать друга и свое лишение, не было это для него причиною печали и скорби. Там всякий по данной ему благодати веселится внутренно в своей мере. Вне же всех – одно зрелище и страна, и кроме сих двух степеней, разумею же одну страну горнюю, другую дольнюю, посреди же их разнообразие в разности воздаяний.

Преп. Антоний Великий. – Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие; а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а бояться надобно погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души! Жизнь есть соединение и сочетание ума (духа), души и тела, а смерть есть не погибель этих сочетанных частей, а расторжение их союза, – все это Бог хранит и по расторжении. Как из матернего чрева выходит человек, так из тела душа выходит голою, и бывает иная чиста и светла, иная запятнана падениями, а иная черная от многих прегрешений. Почему умная и боголюбивая душа, поминая и рассуждая о бедах и крайностях послесмертных, живет благочестиво, чтобы не быть осужденною и не подвергнуться им. А неверующие не чувствуют и грешат, презирая имеющее быть там, безумные душою. Как исшедши из чрева, не помнишь того, что было во чреве, так, исшедши из тела, не помнишь того, что было в теле. Как из чрева исшедши, стал ты лучше и больше телом, так исшедши из тела чистым и нескверным, будешь лучшим и нетленным, пребывая на небесах. Смертные должны заботиться о себе, зная наперед, что их ожидает смерть. Ибо блаженное бессмертие бывает уделом преподобной души, когда она бывает доброю, и смерть вечная сретает ее, когда она бывает злою. Помни, что юность твоя прошла, силы истощились, а немощи возросли и близко уже время исхода твоего, когда имеешь ты дать отчет во всех делах своих, и знай, что там ни брат не искупит брата, ни отец не избавит сына. Всегда поминай об исходе из тела и не выпускай из мысли вечного осуждения; если будешь так поступать, вовеки не согрешишь.

Преп. Иоанн Карпафский. – С угрозой и бранью дерзко нападает враг на душу, только что исшедшую из тела, являясь горьким и страшным обличителем в падениях ее. Но можно видеть и то, как боголюбивая и верная душа, хотя многократно прежде была уязвлена грехами, не боится его нападений и угроз, а паче его является сильною в Господе, окрыляется радостию, воодушевляется мужеством, видя сопровождающие ее небесные силы и, как стеною, ограждающий ее свет веры, и с великим дерзновением взывает против злого диавола: «Что тебе и нам, чуждый Богу? Что тебе и нам, сверженный с неба и раб лукавый? Не имеешь ты власти над нами; власть над нами и над всем имеет Христос, Сын Божий; Ему же согрешили, Ему и ответ дадим, имея ручательством милосердие Его к нам и спасение в Нем – честный Его крест. Ты же беги дальше от нас, окаянный! Ничтоже тебе в рабах Христовых» – от таких дерзновенных слов души, наконец, диавол раздирающий испустит крик, в бессилии устоять против имени Христова; душа же, превыше его сущи и паря над врагом, как так называемый быстрокрыл над вороном, переносится Божественными Ангелами в определенное ей по ее состоянию место.

Авва Дорофей. – Кто без ужаса может воспоминать страшные места мучений, огнь, тьму безжалостных слуг-мучителей и другие томления, о коих говорится в Писании: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). Да и один стыд осуждения как сокрушителен и убийствен! Св. Златоуст говорит: «Если бы и не текла река огненная и не предстояли страшные ангелы, но только бы призывались все человеки на Суд, и одни – получили похвалу, прославлялись бы, другие же – отсылались с бесчестием, чтобы не видеть им славы Божией, то наказание оным стыдом и бесчестием и скорбь о лишении толиких благ не была ли бы ужаснее всякой геенны?»

Св. преп. Максим исповедник. – Смерть, собственно, есть отдаление от Бога; жало же смерти – грех, которое Адам, прияв в себя, стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога; за чем необходимо сделовала и телесная смерть. Жизнь же, собственно, есть Тот, Кто сказал: Аз семь... живот (Ин. 14, 6). Сей, быв в смерти, паки возвел в жизнь мертвенного. Страх геенны побуждает вводимых в сказанный путь (новоначальных) избегать греха; желание воздаяния благ придает готовности преуспевающим в делании добродетелей; а таинство любви восторгает ум превыше всего тварного, соделывая его слепым для всего, что после Бога. Господь умудряет, показывая ему Божественнейшее. Ищут некоторые из любящих до всего доходить, в чем будет состоять различие вечных обителей и обетованных наследии, – местом ли оно будет определяться или количеством и качеством духовных совершенств каждого? И одним кажется – первое, а другим – второе. Кто познал, что Царствие Божие внутрь вас есть и что в дому Отца Моего обители многи суть (Лк. 17, 21; Ин. 14, 2), – тот станет на сторону второго, Царство Бога и Отца по вседержительству есть во всех верующих; по благодати же – в тех, которые всецело отложили всякое расположение к естественной жизни, душевной и телесной, и стяжали жизнь духовную, так что могут говорить с апостолом: Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

Конец настоящей жизни несправедливо, думаю, называть смертью, а скорее избавлением от смерти, удалением из области тления, освобождением от рабства, прекращением тревог, пресечением бранен, выходом из тьмы, отдохновением от трудов, укрытием от стыда, убежанием от страстей и, обще сказать, – пределом всех зол. В них святые, исправившись чрез свободное самоумерщвление, соделали себя чуждыми и странными в этой жизни. Ибо, доблестно борясь с миром и плотию, и с исходящими от них восстаниями, и подавив из обоих их, по сочувствию чувства с чувственным, порождающее прельщение, они не порабощенным сохранили в самих себе достоинство души.

Преп. Феогност. – Какое несказанное и невыразимое утешение, когда душа с уверенностью во спасении отделяется от тела, слагая его, как одежду! Ибо, как бы во обладании сущи уповаемых благ, она оставляет его беспечально, с миром идя к Ангелу, свыше сходящему к ней с радостию и веселием, и вместе с ним беспрепятственно проходя воздушное пространство, никакому не подвергаясь нападению со стороны духов злобы, но в радости восходя с дерзновением и благодарными возгласами, пока достигнет поклонения Творцу, и там получит определение быть помещенною в сонме подобных ей кровных в добродетели, до общего воскресения.

Прел. Филофей Синайский. – Кто, добре искупая время жизни своей, непрестанно бывает занят помышлением и памятью о смерти и чрез это самое мудро исхищает ум из страстей, тот обыкновенно острее зрит повсечасные приражения бесовских прилогов, нежели тот, кто проводит жизнь без памяти смертной, надеясь очистить сердце действием одного разума, а не тем, чтобы всегда хранить печальную и плачевную мысль. Кто имеет непрестанно помышление о смерти, тот острозорче, чем тот, кто не имеет его, замечая приражения демонов, удобно прогоняет их и попирает. Много, поистине, добродетелей совмещает в себе углубленная память о смерти. Она есть родительница плача, руководительница ко всестороннему воздержанию, напоминательница о геенне, матерь молитвы и слез, страж сердца, источник самоуглубления и рассудительности, которых чада: сугубый страх Божий и очищение сердца от страстных помыслов – объемлют много Владычних заповедей. В таком сердце зрится тогда борение и подвиг, выдерживаемые с крайним трудом. И об этом-то вся забота у многих из борцов Христовых.

Илия Екдик. – Нет ничего страшнее памяти смертной и дивнее памяти Божией; та вселяет спасительную печаль, а эта исполняет духовным веселием. Ибо пророк Давид поет: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76,4), и премудрый учит: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7, 39). Благ Царствия, сущего внутрь нас, миролюбивое око не видело, и честолюбивое ухо не слышало, и на сердце, лишенное Духа Святого, не восходило то. Они суть залоги благ, какие имеют быть дарованы праведным в будущем Царстве Христовом. Кто не наслаждается здесь сими плодами Духа, тот не может сподобиться наслаждения ими и там.

Преп. Симеон Новый Богослов. – Кто вселит в глубине сердца своего страх Суда, тот является на зрелище мира как некий осужденник, закованный в цепи. Почему пребывает объят страхом, как бы был схвачен палачом немилостивым и влеком на место казни, не думая ни о чем другом, кроме страданий и терзаний, какие имеет претерпеть от мук в вечном огне. Это чувство мук хранится неизгладимо в сердце его страхом, породившим его, и вместе с ним не дает ему заботиться о чем-либо человеческом, так как он всегда находится в таком состоянии, как бы был повешен на крест и чувствовал во всей силе болезни и страдания крестной смерти, – что и не попускает ему ни внимать лицу чьему-либо, ни думать о чести или бесчестии человеческих. От всей души почитая себя достойным всякаго презрения и бесчестия, и внимания не обращает он на поношения и унижения, какие ему делают.

Преп. Никита Стифат. – Огнем откроется последний день и огнем будут испытуемы дела каждого, говорит св. ап. Павел (1 Кор. 3,13), прилагая при сем, что чьи дела по существу нетленны, каковые он внутрь себя отложил в созидание свое, те пребудут посреде огня нетленными, и не только не сгорят, но еще соделаются блестящими, очистившись совершенно от малых каких-либо пятен. А чьи дела тленны по веществу, каковые он, как бремя, на себя возложил, те, возгоревшись, сгорят и оставят его в огне ни с чем. Дела нетленные и пребывающие суть: слезы покаяния, милостыня, сострадание, молитва, смирение, вера, надежда и всякое дело, в видах истинного благочестия содеваемое, – кои, и когда живет человек, созидаются в нем во святой храм Богу, и когда умирает, отходят с ним и сопребывают с ним нетленными вовеки. А дела, в огне истлевающие, как для всех явно, суть: сластолюбие, славолюбие, сребролюбие, ненависть, зависть, воровство, пьянство, досаждение, осуждение и всякое дело, телом совершаемое по похоти или гневу. Все такие дела, и когда живет человек, разжигаясь похотью, тлеют вместе с ним, но не сопребывают с ним, а быв истреблены огнем, делателя своего оставляют в огне на нескончаемую во веки веков муку.

Св. Григорий Синаит. – Муки различны, как и воздаяние благих. Муки все в аду суть, по слову Писания: в земле темной и мрачной, в земле тьмы вечныя (Иов. 10, 21–22), где грешники живут прежде суда и куда возвращаются опять по изречении последнего Божия определения, ибо слова Писания: возвратятся грешницы во ад и смерть упасет я (Пс. 9, 18; 48, 15) – что другое означают, если не окончательный приговор и вечное осуждение.

Огнь, тьма, червь, тартар соответствуют страстям: всякого рода сладострастию, всеобъемлющей тьме неведения, неутолимой жажде чувственных удовольствий смраду греха зловонного, кои – как задатки и зачатки адских мук – уже отзде начинают мучительно действовать на душу грешников, когда укореняются долгим навыком. Будущие награды и наказания равно вечны, хотя иным это кажется иначе. Одним Божественная Правда воздает вечную жизнь, а другим вечное мучение. Те и другие, добре или зле проживши нынешний век, воздаяние получат по делам; количество же и качество воздаяния определится добродетелями или страстями, навыком укоренившимися. Как зачатки будущих благ сокрыто присущи в сердцах праведников и действуют духовно, как и внушаются, ибо Царствие Небесное есть добродетельное житие, как мучение адское – страстные навыки. Царствие Небесное подобно скинии богоданной, ибо и оно в будущем веке, подобно Моисеевой, будет иметь две завесы, из коих в первую внидут все освященные благодатию, – во вторую же только совершеннейшие. Многими обителями назвал Спаситель различные степени тамошнего состояния. Царствие одно, но многие имеет внутри себя различия, по различию имеющих внити в него в добродетели и ведении и в мере обожения. Ибо ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам: и звезда бо от звезды разнствует во славе, хотя все они на Божественной тверди сияют (1 Кор. 15, 41). В будущем веке, говорят, Ангелы и святые никогда не престанут преуспевать в приумножении дарований, стремясь все к большим и большим благам. Каление же или прохождение от добродетели ко греху век оный не допускает.

Дата добавления: 2015-06-26