Повести из жития египетских старцев

(Извлечения из «Отечника», составленного святителем Игнатием Брянчаниновым)

Некоторый старец безмолвствовал наедине в келии своей. Он прожил в ней много лет, никогда не оставляя покаяния. Говаривал он всегда: этот век дан Богом для покаяния. Если истратим его попусту, живя худо, то очень будем жалеть о нем, но не найдем его вторично.

– Некоторый брат тем был веселее духом, чем более бесчестили его и насмехались над ним. Он говорил: бесчестящие нас и насмехающиеся над нами доставляют нам средства к преуспеянию, а похваляющие нас вредят душам нашим. Говорит Писание: людие мои, блажащие вас льстят вы (Ис. 3,12).

– Другой старец, когда был обижен кем, спешил, если обидевший близко, сам воздать ему за зло добром; если же жил далеко, то посылал ему чрез других подарки.

– Некоторый монах в Нитрии, более бережливый, нежели скупой, забыв, что за тридцать сребреников продан был Господь наш Иисус Христос, накопил сто златниц, занимаясь тканием полотна. Монах умер – златницы остались. Монахи собрались для совещания, что делать с деньгами? Там жило около пяти тысяч монахов, каждый в отдельной келии. Одни присуждали отдать деньги нищим, другие – отдать в церковь, некоторые – передать родственникам. Но Макарий, Памво, Исидор и другие святые старцы по действию обитавшего в них Святого Духа определили: похоронить деньги вместе с господином их и при этом сказать почившему: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8, 20). Это событие навело такой ужас и страх на всех монахов Египта, что с того времени они признавали за тяжкий поступок иметь в запасе даже одну златницу.

– Брат спросил старца: «Если брат должен мне немного денег, то дозволишь ли мне попросить у него возвращения их?» Старец: «Скажи ему однажды со смирением». Брат: «Если я скажу ему однажды и он ничего не даст мне, тогда что мне делать?» Старец: «Более одного разу не проси». Брат: «И что же мне делать, когда я не могу победить помышлений моих, понуждающих беспокоить брата о возвращении денег?» Старец: «Предоставь помышлениям твоим стужать тебе, но ты никак не опечаль брата о возвращении денег, потому что ты монах».

– Некоторый брат желал удалиться в пустыню, в обитель; но родная мать его противилась этому. Он говорил матери: «Мать! Отпусти меня, потому что я хочу спасти душу мою». Мать, не имея возможности удержать его, отпустила. Он, пришедши в пустыню, жил в нерадении всю жизнь свою. Между тем мать его умерла. По прошествии некоторого времени и сам он сделался болен, пришел в самозабвение и, восхищенный на суд Божий, нашел тут мать свою в числе судимых. Она, увидев его, удивилась и сказала: «Что это значит, сын? И ты пришел на это место осужденных! Где же слова твои, которые ты повторял мне всегда: «Хочу спасти душу мою». Устыдился он, услышав это, – стоял, не имея что отвечать. И вот раздался голос, повелевающий возвратить его, а взять другого брата из общежительного монастыря. Возвратившись в себя, он поведал присутствовавшим все, что видел и что слышал. В подтверждение слов своих он просил, чтоб кто-нибудь сходил в общежительный монастырь и посмотрел, скончался ли тот брат, о призыве которого он слышал. Посланный нашел, что так. Видевший видение, выздоровев, заключил себя в затворе, пребывал неисходно, помышляя о спасении своем, принося покаяние и оплакивая свое прежнее поведение в состоянии небрежения. Умиление и слезное покаяние достигли в нем величайшего развития. Многие уговаривали его несколько снизойти себе, чтоб не подвергнуться какому-либо повреждению от непрестанного плача; но он не соглашался на это, – говорил: «Если я не мог вынести обличение матери моей, то как вынесу обличения и муки в день суда, в присутствии Христа и Ангелов Его».

– Сказывали о некотором старце, что он вступил в скит, имея с собою сына-младенца, только что отнятого от груди. Воспитанный в монастыре, сын не знал, что существуют женщины. Когда он возмужал, демоны показали ему ночью образ женщины. Он сказал это отцу, который удивился. Однажды он пошел с отцом в Египет и, увидя женщин, сказал отцу: «Авва! вот те, которые приходили ко мне ночью в скиту». Отец отвечал: «Это мирские монахи, у них свой наружный вид, а у отшельника – свой». И дивился старец, каким образом в скиту демоны могли показать отроку образы женщин. Они поспешно возвратились в келию свою.

– Сказывал о себе один из фиваидских старцев, что он – сын жреца идольского. Быв дитятею, он сиживал в храме и видел отца своего, приносящего жертвы идолам. Однажды, после того как отец вышел из храма, сын вошел тайно в храм и увидел там сатану Сатана сидел на троне; многочисленное воинство предстояло ему. И вот! приходит один из князей его, поклоняется ему. Сатана спросил его: «Откуда ты?» Князь отвечал: «Я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал: «В тридцать дней». Сатана велел бить его бичами, сказав: «Только то сделал ты в такое продолжительное время!» – И вот! другой бес пришел и поклонился ему. Сатана спросил: «Откуда ты?» Демон отвечал: «Я был в море, воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал: «В двадцать дней». Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: «Почему ты в столько дней сделал так мало?» – И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: «Ты откуда?» Демон отвечал: «Я был в таком-то городе; там праздновалась свадьба; я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие, сверх того убил самого жениха и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько дней ты сделал это?» Демон отвечал: «В десять». Сатана повелел и этого, как действовавшего неревностно, бить бичами. И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: «Откуда?» Демон отвечал: «Из пустыни; исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этою ночью в любодеяние». Сатана, услышав это, от радости встал с трона, начал целовать демона; сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав: «Ты совершил великое и славное дело». – Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе: «Чин монашеский, должно быть, имеет великое значение». Он принял христианство и вступил в монашество.

–Поведали об одном старце, что однажды ему захотелось огурца. Он взял огурец, повесил его пред глазами своими. Не попустил желанию победить себя и, не прикоснувшись к огурцу, старец укорял себя и приносил покаяние в самом пожелании.

– Некоторый старец часто подвергался болезни. Случилось ему в течение одного года не болеть; старец очень скорбел об этом и плакал, говоря: «Оставил меня Господь мой и не посетил меня».

– Один из святых отцов, увидев брата в делах нерадения, горько заплакал: «Увы мне! – сказал он, – как брат грешит сегодня, так я буду грешить завтра. – Потом, обратясь к ученику своему, присовокупил: – В какой бы тяжкий грех ни впал брат в твоем присутствии, не осуди его; но имей залог в сердце твоем, что ты грешишь более его, хотя бы он был и мирянин, исключая тех случаев, когда им произнесено богохульство, принадлежащее ереси».

– Некоторому брату явился диавол, преобразившись в Ангела света, и сказал ему:

«Я, Архангел Гавриил, послан к тебе». Старец на это отвечал: «Смотри! не к кому ли другому ты послан? Потому что я недостоин того, чтобы посылались ко мне Ангелы». Диавол тотчас исчез. – Старцы говорили: если и поистине явится к тебе Ангел, не прими его легковерно, но смирись говоря: я, живя во грехах, недостоин видеть Ангелов.

– Был некто великий между прозорливцами. Он утвердительно говорил: особенную благодать, которую я видел, осеняющую при св. крещении, видел также при пострижении, когда кто принимает ангельский образ.

– Поведали о некотором старце, что он молил Бога о том, чтобы показаны были ему демоны. Ему последовало откровение: «Ты не нуждаешься в том, чтобы видеть их». Но старец продолжал просить о том же, говоря: Господи! Ты можешь покрыть меня благодатию Твоею от вреда при видении демонов. Бог отверз очи старца: он увидел демонов, которые наподобие пчел окружали человека, скрежеща на него зубами, а Ангелы Божий возбраняли им.

– Некоторому старцу дана была благодать видеть сокровенное. Он сказывал: «Я видел в общежительном монастыре, что один из братии занимался в келии умною (Иисусовою) молитвою, а пришедший демон стоял вне келии. Доколе брат занимался умною молитвою, демон не мог войти в келию; но только что брат перестал заниматься ею – демон вошел».

– Поведал некоторый старец: была девица очень преклонных лет, преуспевшая в страхе Божием. Я спросил ее, что привело ее к монашескому жительству? Она, прерывая слова воздыханиями, рассказала мне следующее: «Мои родители, достоуважаемый муж, скончались, когда я находилась в детском возрасте. Отец был скромный и тихого нрава, но слабого и болезненного телосложения: он жил столько погруженный в заботу о своем спасении, что едва кто изредка видел его из жителей одного с ним селения. Если иногда он чувствовал себя поздоровее, то приносил в дом плоды трудов своих; большую же часть времени он проводил в посте и страданиях. Молчаливость его была такова, что незнавшие могли счесть его немым. Напротив того, мать моя вела жизнь рассеянную в высшей степени и столько развратную, что подобной ей женщины не было во всей стране. Она была столько обильна в речах, что, казалось, все существо ее составлял один язык. Беспрестанно она затевала ссоры со всеми, проводила время в пьянстве с самыми невоздержанными мужчинами. Она расточила все принадлежащее дому; весьма значительное имущество не удовлетворяло нуждам нашим, а ей было передано отцом распоряжение домом. Столько злоупотребляла она телом своим, оскверняя его нечистотами, что не многие из этого селения могли избежать блудного совокупления с нею. Она никогда не подвергалась никакой малейшей боли, но со дня рождения и до старости пользовалась совершенным здоровьем. Так текла жизнь родителей моих. Отец мой, истомленный продолжительною болезнью, скончался. Едва он скончался, как помрачился воздух, пошел дождь, засверкала молния, загремел гром, в течение трех дней и трех ночей непрерывно продолжался ливень. По причине такой непогоды замедлилось его погребение на три дня, так что жители села покачивали головою и, удивляясь, говорили: этот человек столь был неприятен Богу, что даже земля не принимает его для погребения. Но, чтоб тело его не предалось разрушению в самом доме, и тем не сделалось невозможным пребывание в нем, похоронили его кое-как, несмотря на то, что непогода и дождь не переставали. Мать моя, получивши большую свободу по смерти отца, с большим исступлением предалась злоупотреблению телом и, сделав дом наш домом разврата, проводила жизнь в величайшей роскоши и в увеселениях. Когда настала смерть ее, то она сподобилась великолепного погребения, самый воздух, казалось, принял участие в провождении тела ее. По кончине ее я осталась в отроческих летах, и уже телесные вожделения начали действовать во мне. Однажды вечером я начала размышлять, чью жизнь избрать мне в образец подражания: отца ли, который жил скромно, тихо и воздержно, но во всю жизнь свою не видел ничего доброго для себя, всю ее провел в болезни и печали, а когда скончался, то земля даже не принимала тела его; если такое жительство благоприятно было Богу, то по какой причине отец мой, избравший это жительство, подвергся таким бедствиям? Лучше жить, как жила мать, сказало мне помышление мое, предаться вожделению, роскоши, плотскому сладострастию. Ведь мать моя не упустила никакого скверного дела! Она провела всю жизнь свою в пьянстве, пользуясь здоровьем и счастьем. Что же, мне следует жить, как жила мать? Лучше верить собственным глазам и тому, что очевидно, лучше наслаждаться всем, нежели верить невидимому и отказаться от всего. Когда я, окаянная, согласилась в душе моей избрать жизнь, подобную жизни матери моей, настала ночь, я уснула. Во сне предстал мне некто высокий ростом, взором страшный; грозно взглянул на меня, гневно и строго спросил он у меня: «Исповедуй мне помышление сердца твоего». Я, испугавшись его, не смела и взглянуть на него. Еще более громким голосом повторил он приказание, чтоб я исповедала, какое жительство мне понравилось. Растерявшись от страха и забыв все помышления мои, я сказала, что не имела никаких помышлений. Но он напомнил мне все, о чем я размышляла в тайне души моей. Обличенная, я обратилась к просьбам, умоляя его даровать мне прощение, и объяснила причину этих помышлений. Он сказал мне: «Пойди и увидь обоих, и отца и мать твоих, – потом избери жизнь по желанию твоему». С этими словами он схватил меня за руку, повлек. Привел он меня на большое поле красоты неизреченной, со многими садами и плодовыми разнообразными деревьями, ввел меня в эти сады. Там встретил меня отец, обнял, поцеловал, назвал своей дочерью. Я заключила его в объятия свои и просила, чтоб мне остаться с ним. Он отвечал: «Ныне это невозможно; но если последуешь стопам моим, то придешь сюда по прошествии непродолжительного времени». Когда я опять начала просить о том, чтоб остаться, показывающий мне видение снова схватил меня за руку, повлек и сказал: «Пойди, я покажу тебе и мать твою, как горит она в огне, чтоб знать тебе, по жизни которого из родителей твоих направить жизнь твою». Поставив меня в дому мрачном и темном, где живет скрежет зубов и горе, он показал мне печь, горящую огнем, и кипящую смолу; какие-то страшилища стояли у устья печи. Я взглянула во внутренность печи и увидела в ней мать мою: она погрязла по шею в огне, скрежетала зубами, горела огнем; тяжкий смрад разливался от червя неусыпающего. Увидев меня, она воскликнула с рыданием, назвала дочерью: «Увы мне, дочь моя! страдания эти – последствия собственных дел моих. Воздержание и все добродетели казались мне достойными посмеяния; я думала, что жизнь моя в сладострастии и разврате никогда не кончится; пьянство и объядение я не признавала грехами. И вот! Я наследовала геенну, подверглась этим казням за краткое наслаждение грехами; за ничтожное веселье расплачиваюсь страшными муками. Вот какую получаю награду за презрение Бога! Объяли меня всевозможные, бесконечные бедствия! Ныне время помощи! Ныне вспомни, что ты вскормлена грудью моею! Ныне воздай мне, если ты получила от меня когда-либо что-либо! Умилосердись надо мною! Жжет меня этот огонь, но не сожигает. Умилосердись надо мною, дочь моя, подай мне руку твою и выведи меня из этого места». Когда я отказывалась это сделать, боясь тех страшных стражей, которые тут стояли, она снова начала вопить со слезами: «Дочь моя! помоги мне. Не презри плача твоей родной матери! Вспомни болезни мои в день рождения твоего! Не презри меня! погибаю в огне гееннском». Ее вопль извлекал у меня слезы: я также начала стенать, испускать вопли и рыдания. Эти вопли и рыдания разбудили моих домашних; они достали огня и спрашивали меня о причине столь громкого стенания. Я поведала им видение мое. Тогда я избрала последовать жизни отца моего, будучи удостоверена по милосердию Божию, какие муки уготованы для произволяющих проводить порочную жизнь».

– Поведал старец: «Епископу некоторого города возвестили, что из числа замужних жен-христианок две ведут развратную жизнь. Опечалило епископа это известие; подозревая, что, может быть, и другие ведут себя подобным образом, он обратился с молитвою к Богу, прося разрешения недоумения, чего и удостоился. После Божественного страшного жертвоприношения, когда присутствующие приступали один за другим к принятию Святых Тайн, епископ видел на лице каждого состояние души его, каким она подвержена грехам. Лица грешных мужей видел он черными, как бы выгоревшими от зноя; глаза у них были красные, кровавые. У других людей были лица светлые, а одежды яркой белизны. Тело Господа одних, принимающих его, сожигало и опаляло, других просвещало, соделывало подобными свету: входя в уста, оно разливало свет по всему телу. Между этими мужами были и пустынножители и проводившие жизнь супружескую. После мужчин начали приступать женщины. И между ними увидел епископ одних с черными лицами, с красными кровавыми глазами, других – с лицами белыми и светлыми. Между прочими женами подошли и те две, которые были обвинены пред епископом, тем большее обратил он на них внимание. Он увидел, что они приступают к Святому Таинству со светлыми и честными лицами, облеченные в мантии необыкновенной белизны. Когда они сделались причастницами Таинства Христова, то как бы осветил их свет. Снова обратился епископ к молитве, умоляя Бога об объяснении показанного ему в откровении. Ему предстал Ангел Господень и повелел о всем предложить себе вопросы. Святой епископ немедленно спросил о двух женщинах: справедливо ли или несправедливо они были обвинены. Ангел отвечал, что все, сказанное о них, сказано верно. Тогда епископ возразил Ангелу: «Каким же образом, когда они причащались Тела Христова, лица их сияли, на них были белые мантии, и от всего образа их исходил немалый свет?» Ангел сказал: «По той причине, что они раскаялись в поступках своих и отступили от них; они посредством слез, воздыхании и исповеди соделались достойными Божественного дара; вдобавок дали обещание, если получат прощение в прежних грехах, никогда не позволят себе порочного поведения. За это они удостоились Божественного изменения, разрешены от грехов, отселе живут воздержано, благочестно и праведно». Епископ удивлялся не столько изменению жен – это случается со многими – сколько дару от Бога, который не только избавил их вечной муки, но даже сподобил благодати. Ангел сказал ему: «Справедливо удивляешься как человек! Но Господь и Бог наш и ваш по естеству Своему благ и милосерд. Он, оставляющих свои греховные деяния и приступающих к Нему посредством исповеди, не только избавляет вечной муки, но и удостоивает почестей. Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного за него (Ин. 3, 16). Сын Божий, когда люди были врагами Его, благоволил умереть за них (Рим. 5, 8); тем более освободить их от адских казней, когда они сделались Его домочадцами и приносят покаяние в совершенных ими проступках. Он представит им наслаждение блаженством, которое Сам приуготовал для них (Ин. 14, 3). Знай то, что. никакие согрешения человеческие не побеждают милосердия Божия, если только человеки посредством покаяния очистят прежде содеянные грехи добрыми делами. Всеблагий Бог знает немощь вашего рода, крепость страстей, силу и хитрость диавола – прощает как сынам человекам, впадающим в согрешения, ожидает исправления их, долго терпя им. Когда они обращаются и умоляют благость Его, снисходит, как немощным, разрешает мучение их и дарует блага, приготовленные праведным». Епископ опять сказал Ангелу: «Прошу тебя, объясни мне и значение различных видов, которые принимаются лицами согрешающих различно, чтобы я, узнав это, вполне освободился от неведения». Ангел сказал ему: «Те, у которых лица светлы и радостны, живут в воздержании, чистоте и правде, скромны, сострадальны и милосердны. Те же, у которых глаза были красными и кровавыми, живут в злобе и неправде, любят обманывать, лукавствовать, хулители и человекоубийцы. – Ангел присовокупил: – Помогай тем, которым желаешь спасения. Для того именно удостоена услышания молитва твоя, чтоб, просвещенный ведением, ты объяснял ученикам твоим грехи, чтоб исправлял их наставлениями и увещаниями, усвоял их посредством покаяния, умершему ради них и воскресшему из мертвых Господу Иисусу Христу. По степени сил, усердия и любви к твоему Господу, заботься о всех них, чтобы они обращались от грехов своих к Богу, сказывая им открыто, каким подвержены они грехам, и уговаривая, чтоб по причине их не отчаивались в спасении своем. Когда они будут приносить покаяние и обращаться к Богу – получат спасение душам своим и обилие будущих благ. Ты же, подражая Господу твоему, Который оставил небо и сошел на землю для спасения человеков, получишь величайшую награду».

КОНЕЦ И БОГУ СЛАВА!

Дата добавления: 2015-06-26