Трудно быть левшой

Предпосылки к формированию центров речи именно в левом полушарии имеются уже у новорожденного, а большая «аналитичность» левого полушария доказана даже у жцвотных. Именно поэтому, если у человека происходит инсульт в правое полушарие, то паралич затрагивает левую сторону тела, а речь сохранятся; если в левое, то развивается паралич правой стороны тела и страдает речь.

Такая картина наблюдается у подавляющего большинства людей, но не у всех. В некоторых случаях центры.речи формируются не в левом, а в правом полушарии мозга. Эти люди обычно становятся леворукими.

Такую ситуацию легко объяснить тем, что если маленький ребенок, будущий правша, действует каким-то предметом правой рукой, то мышечные и кожные ощущения (очень важные в этом возрасте) приходят в основном в левое полушарие и могут быть проанализированы, установлены причинно-следственные связи, предмет мысленно назван и включен в систему других родственных предметов. Если же предмет находится в левой руке, то оцениваются прежде всего такие его характеристики, как теплыйхолодный, гладкий-шершавый, происходит эмоциональное его восприятие как целого, без расчленения на детали и классификации.

У маленького левши мы можем видеть обратную картину. Когда ребенок просто стучит игрушкой по манежу, ему почти безразлично, какой рукой это делать, а вот когда он берет в руку ложку или тем более карандаш, то связь руки с речевым полушарием становится необходимой. Представьте, что ребенка-левшу заставили писать правой рукой. Информация об этом действии приходит в основном в левое полушарие, а центра речи там нет, побуквенный, послоговый анализ невозможен, тонкие движения пальцев анализируются плохо, а ведь именно это необходимо для выработки навыка письма, его автоматизма.

Но еще страшнее другое. Предположиим, что нам с большим трудом удастся научить ребенка вырисовывать буквенные знаки правой рукой и он научится списывать текст из книги или с доски, писать под диктовку. Но в тех случаях, когда потребуется не просто списывание-срисовывание чужого текста; а собственная письменная речь, когда он начнет писать изложения и сочинения, праворукое письмо окажется несостоятельным. Поэтому пик обращений к специалистам за помощью по поводу катастрофических трудностей с письмом у переученных левшей приходится на возраст 10 лет.

Так, одна мама рассказала, что учительница в школе заставила ее сына-левшу писать правой рукой, говоря, что «и медведя можно научить танцевать». Она научила его владеть правой рукой при письме, но когда вырисовывание букв и слов должно было превратиться в письменную речь, в изложение мыслей, с таким трудом выстроенное здание праворукого письма развалилось. Мальчик стал испытывать колоссальные трудности, он не мог правой рукой выражать свои мысли, а учительница, негодуя и обвиняя его в лености, засыпала его двойками.

Так кто виноват в его двойках? Да и не в двойках дело. Страшнее, что обратного пути нет, научиться писать левой рукой он уже вряд ли сможет — время упущено, в мозгу

уже сложились определенные функциональные связи, организующие процесс письма именно правой рукой. Сло мать их и начать все сначала, но для левой руки, уже почти невозможно. Ребенку закрыли возможность овладеть письменной речью, а значит создалси ущербную личность, закрыли многие пути для выбора профессий, для личностного роста. Но родители (и учителя), не зная или не желая знать этого, часто настроены таким образом, что боятся разрешить ребенку письмо или даже рисование левой рукой и хотят, чтобы он был «как все». Даже в нашем языке, а также в языках почти всех народов мира слово «правое» означает правильное, а левое — это что-то нехорошее (сравните: «правое дело» и «левые деньги»).

На следующей странице (рис. 10) мы приводим письмо мальчика Алеши, 11 лет. Он левша, рибует левой рукой, до школы писал левой рукой печатными буквами. В школе Алешу научили писать правой рукой, но иногда, особенно на математике, он пишет левой. Сравните один и тот же текст, который он написал правой, а затем левой рукой.

Вы увидите, что некоторые ошибки, допущенные при письме одной рукой, исчезают при письме другой. Это для нас (и для ребенка) важно, так как доказывает, что мозговые механизмы организации письма ведущей и неведущей рукой настолько отличаются, что в зависимости от того, какой рукой пишет ребенок, он делает больше или меньше ошибок, и сами ошибки могут быть разного типа.

Вы можете возразить, что знаете случаи, когда людей, предпочитающих в домашних и профессиональных делах уцотреблять левую руку, научили писать правой и ничего с ними не случилось. Но, во-первых, вы не знаете, как бы пошло развитие этого человека, если бы его не переучивали. Доказано, что среди непереученных левшей имеется тенденция к опережающему развитию. Как знать, что потерял в своем развитии этот человек. Кроме того, следует учесть, что группа леворуких очень неоднородна: у одних из левшей центр речи Находится в правом полушарии, а у других — в левом (как у правшей) или разнесен по обоим полушариям. Поэтому подход к ним должен быть индивидуальным. В нормальном состоянии наш мозг не работает изолированно то правым, то левым полушарием. Но при болезнях мозга, когда страдает только одно полушарие, мы четко видим разницу в их функционировании. Некоторые конкретные примеры помогут вам убедиться в этом. Так, болгарский художник Бояджиев, который до болезни часто писал портреты, долго вынашивая замысел своего произведения, через некоторое время после инсульта в левое полушарие мозга вновь начал работать, но левой рукой. Манера его письма при этом резко изменилась. Появились пейзажи. Теперь он не обдумывал заранее, что будет писать, а садился и сразу начинал работать «на одном дыхании». То есть это был уже как бы другой художник. Композитор Равель в той же ситуации продолжал сочинять музыку, но полностью утратил способность работать в песенном жанре. Это объясняется тем, что правое, образно-эмоциональное, полушарие сохранило свои функции, а левое, речевое — пострадало.

Иногда по медицинским показаниям проводят операцию по «расщеплению» мозга, при которой перерезают основные нервные связи между полушариями (это 200 млн. нервных волокон). Полушария теряют возможность обмениваться информацией и действуют в определенной мере изолированно. Такой больной, собираясь к врачу, может правой рукой застегивать пуговицы на пальто (левое рациональное полушарие командует: «Надо!»), а левой рукой одновременно пуговицы расстегивать (правое эмоциональное полушарие командует: «Не хочу!»). Однако в большинстве своем эти люди, за исключением редких эпизодов, остаются личностно сохранными. Лишь в специальном исследовании можно увидеть, чем отличаются эти больные от здоровых, и «обратиться» отдельно к каждому полушарию мозга.

Представим такую картину: в кресле сидит больная, по обе стороны от нее находятся два экрана, на которых время от времени в случайном порядке на короткий промежуток времени вспыхивают изображения. Вот на правом экране появилось изображение чашки и погасло. Больная сообщает, что видела чашку. Затем на левом экране появилось изображение ложки и тоже погасло.

— Что вы видели? — спрашивает врач.

— Ничего не видела,— отвечает больная.

Почему? Боковым зрением левого глаза она не могла не заметить картинку на экране. Почему же она не отвечает? Может быть, на самом деле не видела? Тогда на экране вновь появляется картина, но необычного содержания: на картинке обнаженный человек.

— Вы что-нибудь видели? — спрашивает врач.

— Нет, ничего не видела.

А сама покраснела и хихикает.

— Почему же вы смеетесь?

— Ой, доктор, ну и машина у вас!

— А вы что-нибудь видели?

— Нет, ничего.

В чем же здесь дело? Больная, несомненно, видела картинку и эмоционально отреагировала на нее смехом.

Но вся информация от левого глаза пришла в правое полушарие, а там нет центра речи. Передать информацию в левое речевое полушарие она не может, т.к. связывающие их нервные пути перерезаны. (Все эти данные взяты нами из книги С. Спрингер и Д.Дейча «Левый мозг, правый мозг», 1983.)

Конечно, у наших детей оба полушария мозга имеют возможность обмениваться информацией, но при этом важно знать, что у детей скорость передачи информации ниже, чем у взрослых, а у мальчиков число соединяющих два полушария нервных волокон меньше, чем у девочек.

Именно поэтому им труднее сопоставить информацию, обрабатываемую в левом и правом полушарии. Например, если мы говорим малышу: «Ну, ты и молодец, все игрушки разбросал»,— он может не понять нашей иронии и считать, что его похвалили, т.к. эмоциональная и рациональная стороны высказывания противоречат друг другу. Маленького ребенка в данном случае, хоть и очень условно, можно сравнить с больным, у которого «расщеплен» мозг.

Но вернемся к нашим левшам. Им такие операции делать ни в коем случае нельзя, так как последствия для них непредсказуемы. И у нормального леворукого ребенка наши неумелые и неграмотные педагогические воздействия, стремление переучить ребенка наперекор природе, могут также привести к самым тяжелым последствиям.

Если у левши иначе устроен мозг, то значит и мышление, и вся психика у него несколько отличаются от обычного типа. Действительно, показано, что леворукие дети обычно более ранимы, эмоциональны, подвижны, вспыльчивы, гневливы и тревожны. Они часто хуже привыкают к смене обстановки, впервые попадая в детский сад или школу. Леворукие дети обычно значительно тоньше чувствуют цвет и форму предмета, видят отличия между предметами даже тогда, когда праворукие считают их абсолютно одинаковыми, т.е. более индивидуализируют окружающий3 мир. Именно поэтому леворуких детей очень много в школах для художественно одаренных.

При обучении леворукие больше ориентируются на чувственные ощущения (зрительные, осязательные и др.), а не на речь, поэтому для лучшего понимания материала им требуется опора на рисунок или какое-то наглядное пособие. Для левшей обычно трудна работа в больших группах при жестко регламентированных условиях и строгом соподчинении. Их стихия — индивидуальная работа, когда нет жесткого регламента, строгого подчинения чьему-то мнению, а важна собственная инициатива и интуиция.

Но группа детского сада и, тем более, школьный класс — это как раз и есть работа в жестком регламенте, когда вся жизнь в течение дня расписана заранее по времени, месту и виду деятельности. Здесь не слишком ценят инициативу и интуицию, а ценят послушание и дисциплину. Вот откуда берутся трудновоспитуемые левши. Кстати, и часть правшей, имеющих определенные «левые» признаки, о которых мы будем говорить чуть позже, во многом сходны с левшами по своему психологическому статусу.

У леворуких детей чаще бывают неврозы. Однако это связано не только с их особой ранимостью, но и с тем, что в нашем праворуком мире они постоянно испытывают так называемый «декстрастресс» (правый стресс). Мы не замечаем, а леворукий сталкивается на каждом шагу с тем, что все окружающие предметы сделаны таким образом, что ими удобно пользоваться правше и очень неудобно или просто невозможно — левше. Даже двери открывать левше неудобно, осветительные приборы обычно располагаются слева и т.д.

В некоторых странах имеются специальные магазины, где левша может купить себе мясорубку, картофелечистку или швейную машину, приспособленную для работы левой рукой. У нас, к сожалению, пока этого нет. А пианино?

Левши часто очень музыкальны, а ведь большинство музыкальных инструментов асимметричны. Это не может не сказаться на разработке методик обучения, которые направлены исключительно на праворуких детей. У леворуких же и здесь свои трудности.

А левшей в нашей стране очень много. В разных районах страны их разное количество, но в среднем 4-7 человек на 100 жителей. В Соединенных Штатах Америки, например, их еще больше — 13%. Интересно, что среди последних президентов США очень много левшей. Вообще среди леворуких много выдающихся людей, таких, как Пабло Пикассо и Гай Юлий Цезарь, Леонардо да Винчи и Микельанджело, Бетховен и Чарли Чаплин. Известно, например, что Леонардо да Винчи часть рукописей написал зеркально и справа налево. А леворукий Эрне Рубик придумал кубик, которым до сих пор увлекаются во многих странах мира.

Важно, что для создания такой игрушки необходимо прекрасное пространственное мышление, но й оно у левши носит совершено специфический характер. Сам Эрне Рубик объясняет, что для него маленькие кубики, из которых состоит большой куб, не одинаковые, как для большинства правшей, а все разные, «как листья на деревьях».

И задача складывания кубика носит для него совсем иной характер (складывание узора из листьев), требует использования совершенно иных стратегий мышления. Это еще раз говорит о том, что мышление леворукого человека может быть иным, определяться иными закономерностями, непонятными и недоступными праворуким.

Итак, среди леворуких очень много одаренных детей. В исследованиях по оценке творческих способностей в возрасте от 7 до 20-ти лет показано, что у леворуких результаты значительно выше, чем у праворуких. Почему же тогда в профессионально-технических училищах их всегда было больше, чем в старших классах школы (где оставались в основном самые «умные»), почему их много среди трудновоспитуемых подростков и алкоголиков? Почему среди рабочих левши встречаются почти в 2 раза чаще, чем среди работников умственного труда? Возможно, разгадка заключается в том, что мы не умеем учить леворуких детей. Часто праворукие родители, воспитатели, учителя не могут понять ребенка-левшу, не умеют объяснить ему непонятное, пользуются методиками обучения, не рассчитанными на леворуких, не учитывающими особенностей их психики.

Именно поэтому, если вы воспитываете леворукого ребенка, не старайтесь сделать его таким, как все, больше доверяйте его природе, знайте, что он обладает такими уникальными задатками, которых нет у многих других и которые являются сильными сторонами его личности. Бойтесь загубить эти задатки. Даже на самых ранних этапах развития психики праворукого и леворукого ребенка мы видим значительные различия, несомненно, связанные с особенностями функциональной специализации их левого и правого полушария.

Известный ученый Э. Питере пишет о том, что существует два типа развития речи у детей: аналитический и гештальный («гештальт» — образ, форма). Дети с аналитическим типом развития речи идут от отдельных слов к словосочетаниям, а затем к грамматически оформленному высказыванию. Как это происходит в жизни? Сначала ребенок может назвать кошку — «ки» (киса), потом, освоив другие звуки, — «китя», потом «китя патет» (кошка плачет — мяукает) и далее все сложнее и сложнее.

Дети с гештальным типом развития речи, а это в основном левши и небольшая часть правшей, сразу строят нерасчлененный текст, то есть сначала строят предложение, в котором пока нет ни одного слова. Это выгладит как непонятное бормотание, имеющее мелодию речи. Затем ребенок начинает встраивать в это бормотание отдельные слова, которые он научился говорить. При этом для него важнее не точность воспроизведения звуков, а ритм и музыка слова. Кощку он никогда не назовет «ки», а скорее «ти-тя» (измененное «киса»). Итак, ребенок-«аналитик» идет от слова к развернутому высказыванию, а «гештальтник».от развернутого высказывания к овладению отдель ным словом. Именно из «гештальтников» часто вырастают художественно одаренные люди.

Значит, даже развитие такой сложной функции, как речь, идет у левшей и правшей (т.е. у детей с разными типами организации мозга) по-разному. Можно думать, что и другие психические функции формируются у них тоже неодинаково, просто это не так легко заметить, не так наглядно, как особенности развития речи. А дальше ^различия еще более углубляются, растут, как снежный ком. Но вернемся к предпочтению детьми правой или левой руки.

Дата добавления: 2015-06-04