Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Другие затяжные ошибки в технике




 

Контрперенос является не единственным источником главных ошибок в технике, имеющей дело с реакциями переноса, хотя он обычно является наиболее частой и наиболее трудно определяемой причиной. Отсутствие клинических данных, неверные теоретические знания и культуральное незнание типа личности также могут быть источником ошибок. Много лет назад мне довелось выслушать коллегу, описывавшего свои длительные затруднения с пациенткой. Мне было ясно, что его интерпретации делались на эдиповом уровне, но он не осознавал и не замечал прегенитальных отношений к ма­тери, несмотря на совершенно очевидный клинический материал. Когда я отметил это ему, он сказал, что ничего не читал об этих «новых идеях» и это никогда не возникало в его анализе. Несколько лет спустя он стыдливо рассказал мне, что провел анализ данного эпизода, а также широко ознакомился с литературой и те­перь сознает, насколько слабо он был подготовлен для лечения той пациентки.

Я неоднократно выслушивал рассказы о случаях от людей, которые, по моему мнению, находились под влиянием какой-то ошибочной теоретической системы. Я знаю случай пациентки, на которую влиял ее аналитик, считавший, что ему следует удерживать ее от развития регрессивной зависимости от него. Он полагал, что это не только необходимо, но и сократит время лечения и приведет к достижению хороших, если не лучших, чем при «ортодоксальном» психоанализе, результатов. Он считал себя «прогрессивным» аналити­ком, «нео-фрейдистом». Для данной пациентки его тех­ника имела целью не допустить, чтобы длительное молчание имело место, пытаясь преодолеть ее сопро­тивление, он успокаивал и одобрял ее, поддерживал атмосферу на сеансе оживленной и веселой. Это было его сознательное намерение, и, казалось, он в этом пре­успел, по крайней мере, в первые недели терапии. Од­нако когда пациентка начала развивать сексуальные чувства по отношению к нему, эта оживленная и успока­ивающая манера оказалась провокационной и имеющей оттенок флирта.

Когда же пациентка оказалась вовлеченной в сексу-

 

– 418 –

 

альную связь с мужчиной много старше ее, что пред­ставлялось ужасным ее конвенциональным родителям, терапевт поздравил ее и не сделал никакой интерпрета­ции инцестуозных и деструктивных аспектов ее поведе­ния. Терапевт настойчиво утверждал, что она была во­влечена в корректирующее эмоциональное переживание, которое он рассматривал как значительное улучшение по сравнению с ее прежней сексуальной робостью. Он не видел своих собственных манипуляций как выраже­ния своих собственных инстинктивных потребностей и враждебности по отношению к психоанализу. Он также не сумел распознать, что новая связь пациентки на са­мом деле была не независимостью, а формой подчине­ния ему, а также отыгрывания ее сексуального пере­носа. После того, как я высказал эти свои мнения, у меня не было больше возможности узнать что-либо об этой пациентке, до тех пор, пока я не прочитал об ее эскападах в газетах через несколько лет.

Я встречал и другие примеры, когда пациентов лечи­ли так называемые «психоаналитики», которые практи­ковали согласно неким теоретическим и техническим си­стемам, весьма далеким от того, что я пытаюсь описать здесь как клинический психоанализ. Иногда кажется, что такие пациенты проходят «лечение переносом» и остаются в относительно хорошем состоянии все то вре­мя, пока позитивный перенос поддерживается, но, лишь только он нарушается, а это обстоятельство происхо­дит обязательно, наступает резкое ухудшение. В других случаях я наблюдал разновидность искусственного об­сессивного невроза, описанного Гловером (1955, с. 353— 366), в части, посвященной неточным интерпретациям. Иногда такие пациенты становятся фанатичными при­верженцами какой-то разновидности психотерапии и тра­тят свои жизни на обращение всех остальных в свою веру. Неадекватно анализируемые пациенты имеют тен­денцию направлять вовне свой позитивный перенос к школе терапии своего аналитика, либо к той школе, из которой вышел их терапевт. Их любовь без взаим­ности к психоанализу проявляется в том, что они посто­янно употребляют жаргон психоанализа, постоянно об­мениваются вербальными интимностями, в отчаянных поисках новообращенных, которые будут действовать как доказательство того, что их ветвь веры является

 

– 419 –

 

единственно правильной. «Правоверные» в форме пси­хотерапии являются зачастую жертвами какой-то не­разрешенной реакции переноса, так же как и последова­тели «промывки мозгов». Независимость разума и духа может прийти только после тщательного анализа явле­ния переноса.

В конце обсуждения случаев реакций переноса, с трудом поддающихся воздействию, связанных с ошибка­ми, допущенными в технике, я бы хотел кратко остано­виться на тех ситуациях, когда аналитик не понимает той специфической культуры, к которой принадлежит пациент. Я вспоминаю, что столкнулся со множеством проблем переноса, когда впервые попытался анализиро­вать негра с Юга. Как можно догадаться, реакции пе­реноса и контрпереноса складывались на весьма различ­ных основаниях. Кроме чувств переноса, исходящих из фигур семьи пациента, присутствовали также интен­сивные эмоции, происходящие из его чувств к белым людям вообще. Эта ситуация осложнялась также моими собственным реакциями к южанам и неграм. Решающей же помехой было мое незнание культуры южных негров. У меня были очень большие сложности при оценке при­емлемости определенных реакций пациента, потому что я часто не представлял себе, что в данной ситуации было реальностью.

Например, у пациента была фантазия, содержащая недоверие и подозрительность по отношению ко мне. Долгое время не осознавал я того факта, что каждый раз, когда он подъезжал на своей машине к моему офи­су, он буквально вторгался на вражескую территорию. Водители других машин, полиция по соседству, даже про­сто другие люди в холлах и лифтах здания, воспринима­лись как потенциально опасные. Естественно, что это чувство вызывало фантазии. Это было не просто реакци­ей переноса ко мне или производных ранних чувств к родителям. Эти чувства достигали такой интенсивности из-за актуальных недавних переживаний, в связи с со­бытиями, которые происходили с ним и его близкими. Первое время у меня были большие затруднения, так как я не чувствовал этой его реакции, потому что не обращал внимания на этот аспект его жизни.

Я часто делал ошибки при дозировании интерпрета­ций при работе с ним, потому что не осознавал особых

 

– 420 –

 

тревог и враждебностей, связанных с ними. Моей спо­собности к эмпатии препятствовало то, что я игнориро­вал некоторые специфические опасности в истории жиз­ни южного негра. Первое время я интерпретиро­вал замаскированный сексуальный объект в его снови­дениях как мою жену, я не осознавал той интенсивной тревоги, которую вызывал в нем. Это была не только табуированная фигура, потому что это была жена ана­литика и фигура матери, но это была белая женщина, а я был не только фигурой отца, но и имеющим власть белым мужчиной.

Вследствие этих ошибок и многих других пациент поддерживал группу кротких, покорных реакций перено­са ко мне, которая не менялась годами. Только после того, как я достаточно хорошо ознакомился с его куль­турой и улучшилась моя способность к эмпатии, он смог доверять мне настолько, чтобы позволить себе развить искренние и интенсивные чувства переноса.

Приведенная выше иллюстрация является крайним примером того, как непонимание культуры пациента может помешать работе над переносом. У меня были сходные проблемы, только менее острые, когда я пы­тался анализировать аристократа англичанина. Я на­блюдал пациентов, которые не были затронуты анали­зом, хотя он и проводился годами, потому что их исто­ки, их американское происхождение было совершенно отличным от изначальных посылок европейских анали­тиков. Я полагаю, что большинство аналитиков осозна­ет эту возможность и, когда передают пациентов, ста­раются подыскать аналитика, который не был бы чужим для пациента. Иногда это невозможно, тогда аналитик должен быть особенно внимательным по отношению к осложнениям такого рода, должен уделить им особое внимание. Приносящий наибольший вред случай имеет место тогда, когда аналитик не обращает внимания на это несоответствие и считает не требующим доказа­тельства тот факт, что он может эмпатировать наибо­лее чужим для него пациентам.

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 500; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.011 сек.