Лотос, как Всемирный символ

ОТДЕЛ VIII

Нет древних символов без глубокого и философского значения, причем значение и важность их возрастают с их древностью – таков Лотос. Этот цветок, посвященный Природе и ее богам, изображает Абстрактную и Конкретную Вселенную и является эмблемою производительных сил, как духовной, так и физической Природы. С древнейших времен этот цветок почитался священным арийцами, индусами, египтянами и после них и буддистами. Он почитался в Китае и Японии и был принят, как христианская эмблема греческою и римскою церковью, которая, заменив его лилией, сделала его символом Вестника.

В христианской религии, в каждом изображении Благовещения, Архангел Гавриил является Деве Марии, держа в руке ветку лилий. Лотос изображал огонь и воду, или идею создания и зарождения, потому и ветка лилий, заменившая его, символизирует именно ту же идею, что и Лотос в руке Бодхисаттвы, возвещающего Маха-Майе, матери Готамы, рождение Будды, Спасителя Мира. Также и Озирис и Гор постоянно изображались египтянами в связи с цветком Лотоса, оба, будучи солнечными Богами или Богами Огня; подобно тому как и Дух Святой до сих пор изображается «огненными языками» в «Деяниях Апостолов».

Лотос имел и еще имеет свое мистическое значение, тождественное у всех народов Земли. Мы отсылаем читателя к сэру Уильям Джонсу[619]. У индусов Лотос эмблема производительной силы Природы через посредство Огня и Воды, или Духа и Материи. «О Ты, Предвечный! Я вижу в Тебе Браму-Творца, восседающего на престоле над Лотосом!» – гласит стих Бхагават Гиты. И сэр Уильям Джонс показывает, как уже отмечено в Станцах, что семена Лотоса еще до прорастания содержат совершенно сформированные листья и миниатюрный прообраз того, чем станет совершенно развившееся растение. Лотос в Индии есть символ плодородной земли, более того – символ Горы Меру. Четыре Ангела или Гения четырех частей неба, Махараджи Станц, стоят каждый на Лотосе. Лотос есть двоякий прообраз Небесного и земного Гермафродита, будучи, так сказать, двуполым.

У индусов Дух Огня или Тепла – побуждающий к деятельности, оплодотворяющий и развивающий в конкретную форму по своему идеальному прообразу все, что рождается из Воды или Первоначальной Земли – содействовал выявлению Брамы. Цветок Лотоса, изображенный, как растущий из пупка Вишну, Бога, покоящегося в Водах Пространства на Змии Беспредельности, есть самый изобразительный из всех символов. Это Вселенная, выявляющаяся из Центрального Солнца, из Точки вечно-скрытого Зародыша. Лакшми, являющаяся женским аспектом Вишну и которая в Рамайяне также называется Падма, т. е. – Лотос, представлена плывущей на цветке Лотоса при «Сотворении» и во время «Пахтания Океана» Пространства, а также и подымающейся из «Млечного Моря», подобно Венере-Афродите из пены океана.

«…Тогда, воссев на Лотос,

Блистающая Богиня Красоты, несравненная Шри,

Поднялась из волн»…

Так писал английский востоковед и поэт сэр Моньэ Уильямс.

Основная мысль этого символа прекрасна и, кроме того, указывает на явное родство всех религиозных систем. Лотос или водяная Лилия выражает одну и ту же философскую мысль: именно, эманацию Объективного из Субъективного, Божественное Представление, переходящее из абстрактного в конкретную или видимую форму. Ибо, как только Тьма или, вернее, то, что для невежества есть «Тьма», исчезает в своем собственном царстве Вечного Света, оставляя за собою лишь свое Божественное Проявленное Представление, понимание Созидающих Логосов открывается и они видят в Идеальном Мире, до того скрытого в Божественной Мысли, прообразы форм всего, и приступают к воспроизведению и построению или ваянию по этим образцам преходящих и трансцендентальных форм.

В этой стадии Действия Демиург еще не Зодчий. Рожденный в Сумерки Действия, он должен сначала осознать План, постичь идеальные формы, лежащие сокрытыми в Лоне Вечного Представления, именно, подобно тому как будущие листья Лотоса, непорочные лепестки, скрыты внутри семени этого растения.

В эзотерической философии Демиург или Логос, рассматриваемый, как Создатель, есть просто абстрактный термин, идея, подобно слову «воинство». Как последнее есть всеобъемлющий термин для совокупности активных сил или действующих единиц – солдат, так и Демиург есть качественный коллектив множества Создателей или Строителей. Бюрнуф, известный востоковед, овладел этою мыслью в совершенстве, сказав, что Брама не создает Земли, так же как он не создает и остальной Вселенной.

«Проявив себя из Души Мира, раз отделенный от Перво-причины, он выдыхает и излучает из себя всю Природу. Он не находится над нею, но смешивается с нею: Брама и Вселенная составляют одно Существо, каждая частица которого в своем естестве есть Сам Брама, исшедший из Самого Себя».

В главе Книги Мертвых, называемой «Превращение в Лотос», Бог, изображенный в виде головы, выходящей из этого цветка, восклицает:

«Я – чистый Лотос, исходящий от Лучезарных… Я несу весть Гора. Я чистый Лотос с Солнечных Полей»[620].

Идея Лотоса может быть найдена даже в первой главе Книги Бытия, в главе о сотворении Мира Элохимами, как указано в «Разоблаченной Изиде». В этой идее должны мы искать начало и объяснение стиха в еврейской космогонии, который читается: «И рек Господь – да произведет Земля… дерево, дающее плод своего рода, семя которого в нем самом»[621]. Во всех первобытных религиях Бог-Творец есть «Сын Отца», то есть Его Мысль, ставшая видимой; и до христианской эры, начиная от Тримурти индусов и, кончая тремя каббалистическими главами в Писаниях по объяснению евреев, Триединое Божество каждого народа было вполне определенно выражено в его аллегориях.

Таково космическое и идеальное значение этого великого символа у восточных народов. Но в применении к практическому и экзотерическому культу, также имевшему свой эзотерический символизм, Лотос стал со временем носителем и вместителем более земной мысли. Никакая догматическая религия не избежала влияния сексуального элемента; и до сего дня он пятнает нравственную красоту основной мысли символа. Нижеприведенное взято из того же самого каббалистического манускрипта, который мы уже приводили в нескольких случаях:

«Лотос, растущий в водах Нила, имел то же значение. Его способ произрастания делал его особо подходящим символом производительных сил. Созревший цветок Лотоса, носитель семени воспроизведения, соединен подобно плаценте с матерью-Землею, или чревом Изиды, через воду чрева, то есть, воды реки Нила, посредством длинного вервиеобразного стебля-пуповины. Ничто не может быть яснее этого символа и, чтоб еще более подчеркнуть имеющееся в виду значение, в нем изображается иногда дитя, сидящее в цветке или выходящее из него[622]. Так Озирис и Изида, дети Кроноса или бесконечного времени, в развитии своих природных сил, становятся в этом изображении родителями человека, под именем Гора.

Мы не можем достаточно подчеркнуть значение этой производительной функции, как основы символического языка и научной иносказательной речи. Мысль этого представления немедленно приведет к размышлению над творческой Первопричиной. Природа в своих действиях образовала чудесный живой механизм, управляемый присоединенной к нему живой душой; развитие жизни и история этой души, откуда она и ее настоящее и будущее, превышают все усилия человеческого разума[623]. Новорожденный – вечно повторяющееся чудо, доказательство, что внутри мастерской чрева вмешалась разумная творческая сила, чтобы соединить живую душу с физической машиной. Поражающая чудесность этого факта придает священную сокровенность всему, связанному с органами воспроизведения, как обители и месту явного созидательного вмешательства Божества».

Таково правильное толкование основных идей древности, чисто пантеистических, безличных и благоговейных представлений архаических философов до-исторических времен. Это, однако, не так, когда дело касается греховного человечества и грубых представлений, присущих личности. Потому ни один пантеистический философ не преминет найти замечания, следующие за вышеприведенными и выражающие антропоморфизм иудейской символики, иначе как опасными для святости истинной религии и подходящими лишь к нашему материалистическому веку, прямому следствию и результату этого антропоморфического характера. Ибо это есть основная нота ко всему духу и сути Ветхого Завета, как утверждает рукопись, трактуя о символизме иносказательного языка Библии.

«Потому область утробы должна быть рассматриваема, как самое Святое Место, Sanctum Sanctorum, и как истинный храм Бога Живого[624]. Мужчина всегда считал обладание женщиной существенною частью самого себя, дабы из двух стал один, и он это ревниво охранял, как сокровенное. Даже часть обыкновенного дома, где пребывала жена, называлась penetralia, тайное или священное, и отсюда метафора Святая Святых священных строений, основанных на представлении о святости органов зачатия. Доведенная до крайности в описании[625] метафорой, эта часть дома описывается в священных книгах, как находящаяся «между бедрами (столбами) дома», и иногда мысль эта была выявлена в построении широкой двери храмов, помещенной внутри, между двумя боковыми столбами».

Никогда подобная мысль, «доведенная до крайности», не существовала среди древних первобытных арийцев. Это доказано тем фактом, что в период Вед их женщины не помещались отдельно от мужчин в penetralia’ x или «Зенанах». Заключение это началось, когда магометане – ближайшие после христианской церковности, наследники еврейского символизма, – завоевали страну и постепенно навязали свои обычаи индусам. До и после Вед, женщина была так же свободна, как и мужчина; и никогда никакая нечистая, земная мысль не примешивалась к религиозной символике ранних арийцев. Мысль эта и применение ее чисто семитического происхождения. Это подтверждается автором указанного высокоученого каббалистического откровения, когда он заканчивает вышеприведенное место, добавляя:

«Если к этим органам, как символам творческих, космических сил, может быть приложима идея происхождения измерений, так же как и периодов времени, тогда, воистину, в построении Храмов, как Обителей Божества или Иеговы, та часть, которая именуется Святая Святых или Наисвятейшее Место, должна заимствовать свое наименование от признанной святости органов зачатия, рассматриваемых, как символы мер и творческой причины. У древних мудрецов не существовало ни имени, ни идеи, ни символа Первопричины».

Конечно нет. Лучше никогда не думать о ней и оставить ее навсегда безымянной, как поступали ранние пантеисты, нежели унизить святость этого Идеала Идеалов, низводя его символы до таких антропоморфических форм! Здесь опять видна огромная пропасть между арийской и семитической религиозной мыслью, двумя противоположными полюсами – искренностью и скрытностью. У браминов, которые никогда не соединяли естественные производительные функции человека с элементом «первородного греха», – иметь сына есть священная обязанность. Брамин, в былые времена, окончив свою миссию человеческого создателя, удалялся в джунгли и проводил остаток дней своих в религиозном созерцании. Он исполнил свой долг перед природой, как смертный и как ее сотрудник, и отныне отдавал все свои помыслы духовной и бессмертной части себя самого, рассматривая все земное, как простую иллюзию, преходящий сон – что оно, в действительности, и есть. У семита было иначе. Он придумал искушение плоти в райском саду и явил своего Бога, – эзотерически Искусителя и Правителя Природы – проклинающим на веки действо, логически входившее в программу этой Природы[626]. Все это выступает экзотерически, если придерживаться замаскирования и мертвой буквы Книги Бытия и всего остального. В то же время, эзотерически, он смотрел на предполагаемый грех и падение, как на действо, настолько священное, что избрал орган виновника первородного греха, как наиболее подходящий и наиболее священный символ для изображения того же Бога, который клеймил выполнение им своей функции, как ослушание и вечный грех!

Кто сможет измерить парадоксальные глубины семитического ума! И этот парадоксальный элемент, лишенный своего сокровеннейшего значения, ныне целиком перешел в христианскую теологию и догму!

Знали ли первые отцы церкви эзотерическое значение еврейского Завета или только некоторые из них понимали его, тогда как другие оставались в неведении тайны, это решит потомство. Одно, во всяком случае несомненно: так как эзотеризм Нового Завета совершенно согласуется с эзотеризмом еврейских книг Моисея; и раз в то же время, ряд чисто египетских символов и языческих догм вообще – например, Троица – были списаны и включены в Новый Завет Синоптиками и св. Иоанном, то становится очевидным, что тождественность этих символов была известна писавшим Новый Завет, кто бы они ни были. Они также должны были знать о первенстве египетского эзотеризма, раз они приняли несколько символов, изображающих чисто египетские понятия и верования, в их внешнем и внутреннем значении и которые не встречаются в еврейском каноне. Один из таковых – лилия в руке Архангела на древних изображениях его появления Деве Марии; и эти символические изображения сохраняются до сего дня в иконографии греческой и римской церкви. Так Вода, Огонь и Крест, так же как и Голубь, Агнец и другие Священные Животные во всех их сочетаниях, эзотерически имеют тождественный смысл, и, вероятно, были приняты, как улучшение простого и чистого иудаизма.

Ибо Лотос и Вода встречаются среди древнейших символов и происхождение их чисто арийское, хотя они стали общим достоянием во время разветвления Пятой Расы. Для примера: буквы, так же как и числа, были все мистичны в комбинациях или же отдельно взятые. Самая священная буква, буква – М; она одновременно и мужского, и женского начала, или андрогина и символизирует Воду в ее начале, Великую Бездну. Эта буква мистическая на всех языках Востока и Запада, и является знаком волн, так /\/\/\. В арийском и в семитическом эзотеризме эта буква всегда изображала Воды. В санскрите, например, Макара – десятый знак Зодиака, означает крокодила или скорее водяное чудовище, всегда связанное с водою. Буква Ма эквивалентна и соответствует числу 5, состоящему из Двойки – символа разделенных полов, и Тройки, символа третьей жизни, порождения Двойки. Это часто символизируется Пентагоном, причем последний есть священный знак божественной Монограммы. Майтрейа есть сокровенное имя Пятого Будды и Калки Аватара браминов, последнего Мессии, который придет при завершении Великого Цикла. Это также начальная буква греческой Metis, или Божественной Мудрости; Мимры, то есть Слова или Логоса; и Митры, Mihr, Тайны Монады. Все они рождены в Великой Бездне и из нее, и все они Сыны Майи, «Матери»; в Египте – Мут; в Греции – Минервы, Божественной Мудрости; Марии или Мириам, Мирры и пр., Матери христианского Логоса; и Майи, Матери Будды. Мадхава и Мадхави наименования самых высоких Богов и Богинь индусского Пантеона. Наконец, Мандала, по-санскритски, означает «Круг» или сферу, также десять делений Риг-Веды. Наиболее сокровенные имена в Индии обычно начинаются с этой буквы, от Махата, первого проявленного Разума и Мандары, великой Горы, употребленной Богами для пахтания Океана, до Мандакини, небесной реки Ганга или Ганжес, Ману и т.д., и т.д.

Назовут ли и это совпадением? Действительно это было бы странно, ибо мы видим, что даже Моисей, найденный в водах Нила, имел эту символическую согласную в своем имени. И дщерь Фараонова «нарекала ему имя Моисей», говоря: «потому что я вынула его из Вод»[627]. Кроме того, священное еврейское имя Бога, начинающееся с буквы М, есть Меборах, «Святой» или «Благословенный», а имя Вод Потопа – Мбул. Чтобы покончить с этими примерами, вспомним «Три Марии» у Распятия и их связь с «Mare», Морем или Водами. Вот почему в иудействе и христианстве Мессия всегда связан с Водою, Крещением; и также с Рыбами, знаком Зодиака, называемого Минам по-санскритски, и даже с Матсья (Рыба) Аватаром и с Лотосом – символом чрева, или с водяной лилией, которая имеет то же значение.

В реликвиях древнего Египта, чем древнее символы и эмблемы выкопанных предметов, тем чаще встречаются цветы Лотоса и Вода в связи с солнечными Богами. Бог Хнум, Мощь Влаги или Вода, согласно учению Фалеса, будучи началом всех вещей, восседает на престоле, помещенном в центре Лотоса. Бог Бэс стоит на Лотосе, готовый поглотить свое потомство. Тот, Бог Тайны и Мудрости, священный Писец в Аменти, носящий солнечный диск, в виде головного убора, восседает, имея голову быка – священный бык Мендеса был одной из форм Тота – и тело человека, на распустившемся Лотосе. Наконец, Богиня Хикит (Hiqit), в ее аспекте лягушки, покоится на Лотосе, указывая тем на свою связь с водою. Непоэтичность этого символа лягушки, несомненно одного из древнейших изображений египетских Божеств, была причиной того, что египтологи тщетно пытались разгадать тайну и функции этой богини. Принятие его в церкви первыми христианами показывает, что они знали и понимали это лучше, нежели наши современные востоковеды. «Богиня лягушка или жаба» была одним из главных Космических Божеств, связанных с сотворением мира по причине ее амфибного характера и, главным образом, в силу ее кажущегося воскресения после долгих веков уединенной жизни, замурованной в старых стенах, в скалах и пр…. Она не только принимала участие в устроении мира вместе с Хнум’ом, но была также связана с догмою воскресения[628]. Несомненно весьма глубокий и сокровенный смысл был связан с этим символом, если, несмотря на риск быть обвиненными в принадлежности к отвратительной форме культа животных, первые египетские христиане приняли его в своих церквах. Лягушка или жаба, заключенная в цветке Лотоса или просто даже без последней эмблемы, была формою, избранной для храмовых-светильников, на которых были вырезаны слова: «Εγώ είμι άναστάσις» – «Я есмь Воскресение»[629]. Эти богини-лягушки встречаются на всех мумиях.

___________

Дата добавления: 2015-06-04