История всемирной литературы 57 страница. Ученые Венецианской Далмации и Дубровника продолжали в XVI в

Ученые венецианской Далмации и Дубровника продолжали в XVI в. писать по-латыни, но все чаще прибегали к итальянскому. Среди историков XVI в. получил известность Лудовик Церва-Туберон, родственник поэта Элия Цервина. Церва-Туберон учился в Париже и стал аббатом монастыря св. Якова близ Дубровника. Умер он от чумы, свирепствовавшей в 1526—1527 гг. Свои «Комментарии», в которых охвачены

события от смерти Матяша Корвина (1490) до смерти папы Льва X (1522), Туберон, вероятно, писал, не рассчитывая опубликовать этот труд при жизни. Взгляды свои этот бенедиктинский монах высказывал с предельной резкостью, отрешившись в значительной степени от предрассудков нобилей и от догматических уз. Он был одним из самых прогрессивных исторических писателей своего времени. Стиль его отличался изысканностью: он следовал Тациту и Саллюстию. Ярко нарисованы в его комментариях портреты исторических деятелей, гуманистов, художников — Матяша Корвина, Владислава Ягелло, Чезаре Борджа, турецких султанов, поэта Яна Паннония, скульптора Ивана Дукновича. Повествуя о крестьянской войне Дожи в Венгрии, писатель не выражал сочувствия феодалам; в его объективном изложении сквозит скорее симпатия к восставшим.

За сто лет до Мавро Орбини, автора книги «Славянское царство», Церва-Туберон с похвалой писал о сербском эпосе, о Косовском бое, Милоше Обиличе, князе Лазаре. Он подверг критике нравы главарей католической церкви, разврат и алчность пап Александра VI, Юлия II и Льва X. Первое сокращенное издание «Комментариев» Цервы-Туберона вышло во Флоренции в 1590 г.; полностью они были изданы во Франкфурте-на-Майне в 1603 г., а в 1734 г., осужденные римской курией, попали в «Индекс запрещенных книг». Церва-Туберон поддерживал, как и Флэвио Бьондо, теорию «о русском происхождении» всех славян вопреки распространенному в ренессансной историографии мнению об их иллирийских истоках.

О судьбах славянского племени с не меньшим увлечением и страстностью, чем Туберон, писал и Винко Прибоевич с острова Хвара. В 1525 г. он обратился к согражданам с проповедью, напечатанной в Венеции в 1532 г. под заглавием «О происхождении и последующих деяниях славян». Прибоевич призывал славян к единению от Адриатики до Москвы. Он побывал в Кракове, где прочел «О двух Сарматиях» Меховского, откуда и почерпнул сведения о России.

Выше отмечалось сходство далматинской литературы с литературой Италии и ее самобытные черты. Народное творчество сильнее повлияло на поэтов восточного берега Адриатического моря, чем на итальянских авторов XV в. (что объясняется богатством южнославянской народной песни). Антиоттоманская тема звучит у Шижгорича, Марулича, Бетрановича, Транквилла Андроника с трагическим пафосом, не свойственным поэтам Запада. Те издалека взирали на роковые балканские события, в то время как южные славяне были их свидетелями, участниками и жертвами. В посланиях, сатирах, патриотических и описательных стихах далматинские поэты освобождались от школьных влияний, во всей полноте отражали современность. Реалистическое мироощущение, свойственное литературе эпохи Возрождения, имело свою окраску в разных странах. Далматинцы и дубровчане в своих особых экономических и социально-политических условиях должны были, естественно, отличаться по воззрениям от итальянцев, что особенно наглядно в комедиях Марина Држича.

До конца XVIII столетия далматинская литература, написанная на сербскохорватском, почти не распространялась в других южнославянских областях. Она стала общенародным достоянием в первой половине XIX в., когда у хорватов и сербов возродилось национальное самосознание и возник живой интерес к культурному наследию предков. Далматинские авторы, заложившие основы литературной поэзии и светского театра, оказали значительное влияние на новейшую литературу Югославии.

ИСТОКИ ВЕНГЕРСКОГО ГУМАНИЗМА.
ЯН ПАННОНИЙ

Если не считать переводов на венгерский язык нескольких религиозных легенд («Легенда о Маргит»), жития Франциска Ассизского (ок. 1370), в XVI в. в Венгрии еще господствовала средневековая латинская традиция.

Эту традицию восприняли и венгерские гуманисты, однако не только из рук монахов, но и в более утонченном литературном виде — из Италии и Франции, где они обычно учились (возник даже венгерский вариант латинской ритмической прозы). Еще летописец короля Белы III, анонимный автор памятника средневековой венгерской литературы на латинском языке — «Деяний венгров», учился в Париже и, вероятно, в Орлеане, знаменитой риторической школе Запада. Но и в Эстергоме, древней столице Венгрии, в замке короля Белы, чьи

стены были возведены римлянами, пели провансальский трубадур Пейре Видаль, немецкие миннезингеры.

С начала XVI в. в списках торговцев, ремесленников и техников Буды и Веспрема часто встречаются итальянские фамилии, особенно флорентийские. В архиепископском городе Эстергоме было даже особое итальянское объединение со своей печатью. Много итальянцев жило при дворе королей из неаполитанской династии Анжу: Карла (Кароя), Роберта и Людовика (Лайоша, 1342—1382), любителя наук и литературы. Канцелярия Лайоша I (Великого) поддерживала связи с венецианскими и флорентийскими друзьями Петрарки. Вероятно, по рекомендации королевской семьи гуманист Джованни Конвертино да Равенна, родившийся в Буде в 1343 г., стал секретарем Дубровницкой республики. Его отец, Конвертино да Равенна, учившийся в Болонском университете, был медиком при венгерском королевском дворе. При посредстве Конвертино часть библиотеки короля-книгочея Роберта Неаполитанского перешла в Венгрию и легла в основание библиотеки «Корвина» короля Матяша (XV в.). Лайош I основал в 1367 г. высшую школу по итальянскому образцу в городе Пече. В ней проявились гуманистические тенденции. В ней изучались авторы классической древности. Эта высшая школа готовила чиновников и дипломатов для короля. Школа просуществовала до 1402 г.

Как показывают новые исследования источников славянского романа о Трое, хорватский текст еще в XIV в. был, по-видимому, переведен с венгерского (этим путем роман перешел в Сербию, Болгарию и Россию). Таким образом, устанавливается еще один путь воздействия на культуру Юга и Востока Европы в начале Возрождения — не прямой, а через венгерскую Буду, где короли французского происхождения из неаполитанской династии покровительствовали западной образованности.

В окружении Анжу выделялся королевский секретарь Янош Кюкюллеи (1320—1394), ставший летописцем Лайоша I. Особенно интересны связи Кюкюллеи с Прагой. Можно предполагать, что он был знаком с зачинателем чешского и немецкого гуманизма Иоанном Новифорензием, который посетил Буду. В канцелярском стиле Кюкюллеи, как и в переписке Новифорензия, видно стремление к гуманистической элегантности.

Итальянские походы Лайоша в сопровождении его венгерских магнатов и рыцарей, несомненно, способствовали проникновению в Венгрию ренессансных идей. Во время первой итальянской кампании он побывал в Вероне у Скалигеров, в Мантуе, Болонье, у Малатесты в Римини. Кола ди Риенци вышел на несколько километров из Рима, чтобы приветствовать короля при въезде в город. Лоренцо де Моначи, секретарь Венецианской республики, как ее посол, часто посещавший Венгрию, приписывал распространение там культуры и ее новое гуманистическое направление именно заслугам Лайоша I, обещая венгерскому королю хвалу поэтов, которая обеспечит ему славу в потомстве. Время Лайоша Великого можно, таким образом, рассматривать как своеобразное венгерское предвозрождение.

Иллюстрация:

Мадонна с младенцем («Мадонна Батори»)

1526 г. Рельеф.
Будапешт, Музей изобразительных искусств

Гуманист Пьер Паоло Верджерио был привезен в Буду Сигизмундом Люксембургским (1387—1437), ставшим (под именем Жигмонда) венгеро-хорватским королем после брака с дочерью Лайоша I. Верджерио родился в 1370 г. в городе Копре (Каподистрии). Он пополнял свои знания во Флоренции и в Болонье, был в Падуе учеником Джованни Конвертино да Равенна, пользовался покровительством старейшего гуманиста Колуччо Салутати, восприняв

его взгляды на жизнь и деятельность ученого. Верджерио, вместе с Леонардо Бруни, Браччолини и Гварини, принадлежал ко второму поколению последователей Петрарки. Гуманист из Истрии подготовил текст «Африки» Петрарки, слушал лекции по греческому языку и литературе у Мануила Хрисолоры, изучал римские древности, но более всего интересовался проблемами педагогики. В начале XV в. он написал трактат о том, как воспитывать юношей благородного происхождения в духе гуманизма при помощи «свободных искусств», освобождающих от низменных страстей и предрассудков. Изучение классических языков в его плане воспитания имело не только практическое значение, но и являлось стимулом для формирования личности, независимой от косных воззрений. Его комедия «Паулус», созданная по образцам Теренция, была предназначена для исправления нравов юношества. Религиозные проблемы не могли не интересовать этого выдающегося педагога. Предшественник Эразма Роттердамского, он стал сторонником преобразования церкви «сверху донизу» и был одним из первых проповедников «нового благочестия».

Верджерио после смерти Жигмонда удалился в Эстергом и жил при дворе архиепископа-примаса Венгрии. В согласии с указаниями Салутати он реформировал на примерах Цицерона латинский язык венгерской придворной канцелярии, которая стала центром распространения литературного стиля и гуманистических взглядов не только в Буде, но и в соседней Моравии. Верджерио, который повлиял также на венгерскую и хорватскую историографию, отвергал легендарные повествования Средневековья. Гуманистические идеи Верджерио о светском образовании, основанном на изучении классиков древности, и о светском государстве, в котором церковь — лишь регулятор нравов и основа морали, восторжествовали во времена Матяша Корвина. Умер Верджерио в Буде в 1444 г.

Интересны и другие итальянские связи Жигмонда, короля Венгрии и Хорватии. Панормита посвятил ему своего «Гермафродита» и был в 1433 г. увенчан лавровым венком. Поджо написал стихи на его коронацию. Чириако д’Анкона был гидом короля и его свиты в Риме, показывая венграм римские руины. Венецианский гуманист Франческо Барбаро, автор «Трактата о браке», собирался написать поэму, посвященную Жигмонду, и обратился за материалом к канцлеру Гаспару Шликку, имевшему влияние в Вене и в Буде. Когда король умер, среди надгробных речей была речь, написанная Филиппом де Диверсисом, ректором гуманистической школы в Дубровнике. Один из королевских военачальников, боровшихся с турками и венецианцами, флорентинец Филиппо Сколари, известный под именем Пиппо Спано, став темешварским графом (ум. 1426), пригласил в Венгрию итальянских художников и архитекторов. Для него работали Мазолино да Паникале из Тосканы и Манетто Аммантини (ученик Брунеллески), трудившийся также во дворце короля. Меценатом и строителем был племянник Филиппо, Андрей Сколари, епископ Варада (1409—1426), собравший вокруг себя итальянских художников, архитекторов и ремесленников.

Герой венгерских войн с турками, правитель Венгрии Янош Хуняди (1387—1456) — Сибинянин Янко сербского эпоса — в молодости сопровождал Жигмонда в Италию на коронацию. Из Рима Хуняди отправился в Милан, где около двух лет был на службе у Филиппо Мария Висконти. Образцом просвещенного правителя для венгерского полководца был Альфонс Арагонский, король Неаполя. Правитель Венгрии дал сыновьям гуманистическое образование.

Яношу Хуняди обязан был политической карьерой загребский каноник из мелкого хорватского дворянства Иван (Янош) Витез из Средни (1400—1472). Он заботился о развитии новой венгерской культуры. Сборник его писем, составленный и снабженный примечаниями загребским священником Павлом Иваничем в 1451 г., стал учебником для молодых людей, начинавших службу в придворной канцелярии Буды и желавших овладеть изысканным латинским слогом. Важно отметить непосредственные связи Витеза с Польшей. В 1440 г. вместе с венгерской делегацией он прибыл в Краков для выбора Владислава III на венгеро-хорватский престол. Янош Витез поддерживал дружеские отношения с первыми деятелями польского гуманизма — М. Ласоцким и Григорием из Санока, с профессорами Краковского университета. Став после воцарения Матяша Корвина архиепископом, примасом Венгрии и канцлером королевства, Витез собрал в Эстергоме библиотеку, выписывая книги у флорентийского книгопродавца и первого биографа гуманистов Веспасиано да Бистиччи. Тот писал о Витезе: «Он желал, чтобы в его библиотеке были книги всех отраслей знания и поручал их разыскивать в Италии и вне Италии, а те, что не находил, заказывал переписывать во Флоренции, не обращая внимания на расходы, лишь бы кодексы были красиво исполнены и точны. Он облагородил свою страну тем, что по его поручению туда ввозили все книги, которые только можно было найти, как оригинальные,

так и переведенные; и мало было книг на латинском языке, которых он не имел бы». Две трети книг библиотеки Матяша Корвина были светского содержания. Тексты рукописей исправлял Феликс Петанчич, гражданин славянского Дубровника, миниатюрист, языковед и стратег-теоретик, написавший сочинение о военных дорогах, ведущих с Балкан к сердцу турецкой империи.

Янош Витез был основателем первой высшей школы в Братиславе — Academia Istropolitana (1467, Istropolis — Братислава). Кроме теологии и канонического права, там преподавались астрономия, математика, начала естественных наук и медицина.

Племянник Витеза, бедный хорватский дворянин Иван Чесмички из Славонии (1434—1472), стал под именем Яна Паннония известен в европейской гуманистической литературе как один из лучших неолатинских поэтов. Он учился в Ферраре в знаменитой гуманистической школе Гварино Гварини, куда был послан своим дядей в 1447 г. После школы Гварини он окончил Падуанский университет, получив степень доктора канонического права. Благодаря покровительству папы-гуманиста Пия II, хорошо знавшего Витеза, Ян Панноний еще совсем молодым человеком (27 лет) стал епископом богатой епископии города Печа. Мантенья написал портрет Яна и его друга Галеотто Марцио. В эпиграммах Паннония встречаются имена известных ученых и литераторов того времени: Гварино Гварини, Лоренцо Валлы, Энея Сильвия Пикколомини, Марсилио Фичино.

Панноний неохотно писал льстивые посвящения, бывшие в ходу у придворных поэтов Кваттроченто. В его эпиграммах королю Матяшу Корвину — в самом гиперболизме образов — кроется тайная насмешка. Она становится явной в эпиграмме «Счастье придворных», где говорится о прихоти монарха, играющего судьбами людей. Между королем и примасом Витезом, чьей стороны держался его племянник, углублялись разногласия, приведшие к бунту значительной части магнатов и дворянства против Корвина. Восставшие хотели возвести на венгеро-хорватский престол королевича Казимира Ягеллона. Дворяне южных провинций, заинтересованные в обороне южных границ, тоже рассчитывали на помощь Польши. Казимир перешел венгерскую границу. Ян Панноний и Витез к нему присоединились. Но Матяш одержал над поляками победу у Нитры. Панноний бежал в Славонию, пробираясь в Италию. Тяжело заболев, он должен был остановиться недалеко от Загреба, где и умер в 1472 г., когда ему было всего 38 лет. Тело его впоследствии было перенесено в Печ. На гробовой доске выгравированы его стихи:

Янус покоится здесь; к дунайским брегам он впервые
Лавром увенчанных муз с высей Парнаса привел ...

Так окончил жизнь один из самых значительных неолатинских поэтов, которого с достаточным основанием венгры считают венгром, а хорваты — хорватом. Его славянское происхождение несомненно. Но нельзя отрицать его первостепенное значение для Венгрии, с которой он был связан всей своей жизнью.

Главным философским направлением для Паннония был гуманистический рационализм, выросший на почве античного материализма:

Не утверждай ты того, что не может наш разум постигнуть.
Так поступал и Марон, так поступал и Гомер ...

Как и все неолатинские поэты, Ян Панноний прибегал к заимствованиям из античных авторов. Но даже в ранних его произведениях, необычно зрелых для 16—17-летнего юноши, обнаруживается оригинальное и острое восприятие мира, впечатлительность и переходящая в сарказм меланхолия. Сенсуализм Паннония проявляется в первой элегии, где с большой напряженностью передана надежда поэта на исцеление водою источника божественной нимфы Феронеи в Умбрии. Свои гимны Панноний, епископ Печский, посвящал языческим богам, просил исцеления от болезней у Аполлона («К Аполлону»). Замечательна по выразительности молитва Яна Паннония о мире, обращенная не к христианскому богу, а к античному воинственному Марсу. Мироощущение Яна Паннония было ближе к эллинскому, чем к римскому, что отличало его от большинства неолатинских поэтов. Основательно изучив греческий язык, он переводил на латынь из Антологии, а также Плутарха, Демосфена, Гомера. Из его переводов Гомера сохранился отрывок шестой книги «Илиады» — один из самых старых гуманистических переложений великого поэта древней Эллады. Слава Паннония в XV—XVI вв. покоилась на его эпиграммах. В нескольких из них, написанных с крайней резкостью, Ян Панноний высказал симпатии Лоренцо Валле, Помпонию Лету, Платине, Каллимаху — свободомыслящим поклонникам языческой древности, которых папа Павел II осудил на изгнание. Рим был для поэта святилищем античной культуры, а не храмом св. Петра, что видно по стихотворению «Рим — гостям».

Враждебно относился епископ Печский к средневековым предрассудкам и суевериям. Стоицизм его порой очень далек от религиозности.

Он испытал также некоторое влияние неоплатонизма и перевел с греческого знаменитую эпиграмму Птолемея:

Знаю, что я человек и что кратки дни моей жизни.
Разумом все же следя звездные в небе пути,
Землю не чувствую я под ногами, и мнится, что с Зевсом
Я возлежу на пиру, кубок амброзии пью.

В элегии «К своей душе», как и в других стихотворениях — «О своей болезни в лагере», «Сетования на болезнь», — чувствуется томление души, измученной скитаниями и болезнью, то предающейся отчаянию, то блуждающей мыслями в звездных сферах. Эти переживания человека, глубоко ощущающего несправедливость богов и тяжесть своей участи, восходящие к греческим образцам, в то же время несут в себе нечто новое, заставляющее подумать о стихах Леопарди.

Известность Яна Паннония была столь велика, что, несмотря на все происшедшее, Матяш Корвин издал в 1483 г. распоряжение собрать эпиграммы поэта. Однако произведения его были изданы лишь в начале XVI в. Живший в Кракове Павел из Кросно издал в Вене в 1512 г. «Панегирик Гварино», посвятив это первое издание стихов Паннония венгерскому меценату Габору Перени. Краковский ученик магистра Павла — венгерский гуманист Себастиан Мадий (Шебештен Мади) переиздал это произведение в Болонье. Павел из Кросны считал, что Ян Панноний не уступал поэтам Древнего Рима. Издание элегий Паннония вышло в Вене (при участии краковских издателей) в 1514 г., а в 1518 г. Беат Ренан, друг Эразма, подготовил в Базеле избранные стихи поэта. Стихи Яна Паннония в письме к Иоанну Турзо высоко оценил Эразм. В «Похвале ученых мужей» Иовий говорит о немеркнущей славе Паннония. В эпитафии, принадлежащей перу Джан Баттисты Гварини (сына Гварино Гварини), сказано, что поэт был «украшением Паннонии и величайшим светочем нашего века». «Жизнь Паннония» была написана итальянским гуманистом Антонио Бонфини, историком при дворе Корвина и Ягеллонов.

ГУМАНИСТЫ
И МАТЯШ КОРВИН

Венгеро-хорватское королевство достигло в конце XV в. высокого культурного уровня. В библиотеке короля Матяша собирались гуманисты, обсуждались вопросы государственного управления, философии, литературы, естествоведения. Даже отдельные горожане посылали детей учиться в Краков и в Италию. По мере развития централистических идей была переосмыслена роль гуннского вождя Аттилы. Его стали трактовать как властителя, проводившего национальную политику, идентифицируя с Матяшем Корвином. Легенда о происхождении венгров от гуннов служила пропаганде в пользу единовластия, против произвола магнатов и вмешательства римской курии в дела государства. Антонио Бонфини (род. ок. 1427; умер в Буде между 1502 и 1505 гг.) идеализировал Аттилу, ставшего в его сочинениях избранником народа, наделенным гуманистическими добродетелями. Для истории венгерского гуманизма первостепенно важно сочинение противника флорентийского спиритуализма Галеотто Марцио (1427 — ок. 1497) о Матяше Корвине. Анекдоты, очерки, заметки, портреты короля в книге Галеотто, посетившего Венгрию, создавали образ «ренессансного государя», любящего живую шутку и острое словцо. В этом сочинении Галеотто выступал как представитель эпикурейского и рационалистического мышления и пропагандировал образ справедливого властителя, противника феодалов.

Труды Бонфини интересны также сведениями о постройках короля Матяша, в большинстве случаев уничтоженных турецким нашествием. В Буде XV в. работало много далматинских скульпторов и живописцев, из которых самым известным был Иван Дукнович из Трогира (1440 — ок. 1509), в Италии прозванный Джованни Далмата. В Буду он приехал ок. 1481 г. и жил при дворе до смерти короля в 1490 г. В Вышеграде сохранились остатки ренессансного колодца, украшенного скульптурой Дукновича.

В царствование Владислава II (Уласло) в Буде, столице объединенных королевств Венгрии, Хорватии и Чехии, находилась чешская государственная канцелярия. Видные чешские гуманисты участвовали в ее работе, среди них — королевский секретарь Ян Шлехта, автор философского сочинения «Макрокосмос», теоретик литературы Августин Оломоуцкий и лучший поэт чешского Возрождения Богуслав Лобковиц. Интересно отметить, что эпиталама в честь бракосочетания Уласло с родственницей Людовика XII Анной де Фуа (1502) была написана далматинцем Матвеем Андроником из Трогира (венецианским поэтом-лауреатом и падуанским профессором гражданского права), а элегия на смерть королевы (1506) — чехом Богуславом Лобковицем. Лобковиц и другие гуманисты обращались к Уласло с речами и письмами, призывая упорядочить венгерские дела.

Когда в 1506 г. у слабого и бездеятельного государя родился сын, будущий король Лайош II, Богуслав Лобковиц написал эпиграмму,

в которой пророчил трагическую участь наследнику венгеро-чешского престола.

Отпрыск славных отцов, о наследник престола счастливый,
Трон ожидает тебя, власть, и богатство, и честь.
Отпрыск гордых отцов — я предвижу — тебе угрожает
Яд, изменников лесть, вражеский меч и кинжал.

Лобковицу, который хорошо изучил придворные нравы Буды, нетрудно было предвидеть, к чему ведет феодальная анархия. И действительно, своеволие магнатов все росло, а при малолетнем короле Лайоше II подготовило гибель венгерского государства. Зверская расправа феодалов во главе с будущим вассалом турок Яношем Запояи с Дожей и другими вождями крестьянского восстания 1514 г. окончательно подорвала силы страны.

Одним из примечательных деятелей культуры итальянского происхождения был в начале XVI в. в Венгрии Челио Кальканьини из Феррары (1479—1541). Он приехал в Буду в 1517 г., сопровождая мецената Ариосто кардинала Ипполито д’Эсте. В переписке Кальканьини много подробностей о культурной и политической жизни Венгрии и Польши того времени. Челио Кальканьини был филологом, поэтом, комедиографом, историком, юристом, естествоиспытателем, математиком и астрономом. В Венгрии он написал трактат о том, что небо неподвижно, а земля вечно движется.

Кальканьини в торжественной речи призывал верховную власть и магнатов забыть распри, помня, что Венгрия — крепость, которая одна лишь может защитить христианский мир от турецких орд. Послание Кальканьини к венгерским вельможам, вероятно, было известно Транквиллу Андронику, далматинскому гуманисту, обратившемуся с речью на ту же тему к польским магнатам.

С гуманистами Венгрии и Польши в конце XV — начале XVI в. был связан немецко-латинский поэт Конрад Цельтис (1459—1508). Цельтис был основателем литературных содружеств в Кракове и Буде, в которых участвовали также выдающиеся представители чешского гуманизма. Первоначальную деятельность литературно-научного общества Цельтиса в Буде следует отнести к 1492—1497 гг. Общество было активным до начала XVI в., когда в нем приняли деятельное участие секретари Уласло II, чешские гуманисты Ян Шлехта (на службе в канцелярии с 1494 г.), Богуслав Лобковиц (в Буде в 1498—1499 гг.) и Августин Оломоуцкий (с 1497 г.). К 1510—1511 гг. (отъезд Августина Оломоуцкого из Буды) дунайское содружество, по-видимому, распалось. Однако во время своего существования оно сыграло значительную роль в культурной жизни Венгрии и соседних стран (Австрии, Чехии, Польши). В течение краткого царствования Лайоша II большим авторитетом пользовался в Буде Яков (Якаб) Пизо, воспитатель молодого короля, происходивший из трансильванской саксонской семьи. Поклонник Эразма, последователь педагогических заветов Верджерио, Пизо старался привить ученику мысль о необходимости справедливого управления народом.

Деятели венгерского и польского гуманизма были тесно связаны уже к середине XV в. В кругу Яноша Витеза мы видим не только Григория из Санока, но также Олесницкого и Ласоцкого. Ренессансное искусство в Буде появилось раньше, чем в Кракове. Королевич Сигизмунд, ставший покровителем ренессансных мастеров, познакомился с архитектурой Италии в Буде, где он жил у старшего брата Владислава (Уласло II) в ренессансных дворцах, украшенных скульптурой Вероккьо и Дукновича. Венгерские гуманисты содействовали созданию первых ренессансных памятников Кракова — гробницы Яна Ольбрахта, капеллы Сигизмунда. Необходимо отметить равным образом значительное влияние Кракова на венгерскую культуру. Во времена Матяша Корвина, Уласло II в Краковском университете училось много венгерских студентов. Для славяно-венгерских взаимоотношений важен и вклад в венгерскую филологию украинского гуманиста Павла из Кросно, профессора Краковского университета. Пользуясь покровительством Станислава Турзо и Габора Перени, Павел из Кросно долго жил в Венгрии и, как упоминалось, был первым ученым издателем Яна Паннония.

Объединение Чехии с венгеро-хорватским королевством в 1490 г. заставило многих чешских гуманистов, занимавшихся государственными делами, перебраться из Праги в Буду. Впрочем, следует заметить, что связи Чехии (особенно Моравии) с Венгрией были сильны уже во времена Корвина. Идеи эпохи Корвина наложили во времена Уласло II глубокий отпечаток на воззрения представителей чешского гуманизма, не исчезнувший, даже когда они покинули Буду. Поэтому период чешского Возрождения, совпавшего с расцветом венгерского и далматинского гуманизма, связан с Будой.

После битвы при Мохаче (1526) начался новый период венгерской истории. В Буде воцарился жестокий усмиритель крестьянских восстаний — трансильванский воевода Янош Запояи, который признал верховную власть султана. Запояи (Запольи) был сербского происхождения. К нему, по свидетельству его секретаря Сремеца из Сремской Камницы, «наши люди

обращались по-сербски». Магнаты же Северной Венгрии и значительная часть феодалов Хорватии избрали королем Фердинанда Австрийского, брата императора Карла V. Борьба между Габсбургами и Запояи раздирала несчастную страну. Сын Запояи и Изабеллы (дочери Сигизмунда I, короля Польши) Ян Сигизмунд (Янош Жигмонд) получил в удел только Трансильванию.

Значительную роль в придворных кругах Венгрии и Трансильвании играли тогда итальянцы-далматинцы, особенно Антун Вранчич (А. Веранций, 1504—1573), уроженец города Шибеника. Этот ловкий образованный дипломат, учившийся в Падуе, был латинским писателем, собирателем античных надписей. Творил в духе Катулла и любовных элегий Проперция. Вранчич интересовался как современными событиями в Трансильвании, так и римскими древностями Дакии. Во время своих путешествий он собирал античные надписи на Балканах и в Малой Азии.

Глубоко предан традициям венгерского гуманизма был друг Эразма — латинский поэт Миклош (Николай) Олах (1493—1568), родом румын из Трансильвании. Десять лет спустя после роковой Мохачской битвы закончил он (в 1537 г.) свое сочинение «Венгрия и Аттила», в котором создал красочное описание Венгрии до Мохача. Олах мечтал о восстановлении независимости и обращался к прошлому за примерами венгерской славы. Взывая к духу военной демократии «древних скифов и гуннов», он, как и его предшественники XV в., конечно, идеализировал Аттилу. Этот последователь Эразма долго жил в Голландии, исполняя обязанности секретаря при Марии Габсбургской.

Большой известностью пользовался в Европе XVI—XVII вв. Иоанн Самбук (Янош Жамбоки, 1531—1584). Он был профессором в Болонье и придворным врачом и историографом в Вене. Жамбоки занимался классической филологией и оставил критическое издание комедий Плавта и «Поэтики» Горация. Его сборник стихов «Эмблемы» (Антверпен, 1564) пользовался необычайным успехом у писателей барокко, любивших загадки, игру слов, остроумные и неожиданные изречения. Особо следует отметить заслуги Жамбоки в изучении венгерского гуманизма: он предпринял несколько новых изданий Яна Паннония, подготовил полное издание «Истории» Бонфини, переиздал «Аттилу» Каллимаха (Бонаккорси).

В XVI и XVII вв. авторы исторических и научных сочинений в Венгрии, так же как в Далмации или Польше, продолжали пользоваться латинским языком. Особенно привлекает внимание выдающийся труд Миклоша Иштванфи (1538—1615) «История XVI века». Описывая борьбу венгерских пограничных крепостей с турками, Иштванфи создал настоящую эпопею, в которой отразилась долгая героическая борьба с завоевателями.

Дата добавления: 2015-06-04