Реки изменили течение. Гудзон исчез в чреве земли. Океан затопил часть суши, и, возможно, Нью-Йорк оказался на океанском дне. Все, что мы о нем знали, исчезло навсегда

Точно так же бывает и на Земле. На земле сейчас существует то, что можно назвать могучими цивилизациями, например Нью-Йорк (не знаю, остался ли он могучим после Уотергейта?). Предположим, что наступил конец цикла, случилось ужасное землетрясение, превосхо­дящее все, что вы когда-либо себе представляли (впрочем, и не нужно ничего представлять, вам это не грозит). В земле образовалась трещина, проглатывающая здания. Она все увеличивалась и увеличивалась, пока весь Нью-Йорк не провалился вовнутрь. Земля снова сомкнулась, и с течением времени не осталось и следа от могучей прежде цивилизации.

Все, вы — последний в мире муравей (вы же помните, что ваш мир ограничивается полем) — дрожите от страха. Все вокруг приняло совер­шенно другой вид. Вывороченная земля лежит там, где раньше росла замечательная трава. Не осталось ничего, что вы знали раньше. Однако если вам отведен достаточный жизненный срок (я не знаю, сколько живут муравьи), то через некоторое время вы заметите, что ветер и дождь снова превратили уродливые земляные комья в ровную поверхность. Хотя, наверное, еще до этого фермер или его сын приедут сюда на сеялке, еще одном приспособлении, которое слегка взрыхлит землю и засеет ее новыми семенами. За сеялкой потянется полчище птиц. Поэтому бедно­му муравью будет лучше поджать свой хвост, чтобы не потерять его насовсем.

Фермер останавливает свой пыхтящий трактор, выбирается наружу, открывает ворота изгороди, окружающей поле, снова садится в трактор и въезжает на поляну. Немного почесав голову и прикурив сигарету, фермер могучим рывком прикрепляет позади трактора плуг. После этого милая поверхность вашего мира, покрытая прекрасной травой, начинает постепенно охватываться суматохой. Фермер решил вспахать свое поле. Он все пашет и пашет, ваш мир рушится на глазах, превращаясь в земляные комья, все перемешалось в ужасном беспорядке. Ваши друзья исчезли навсегда. Одно из лезвий плуга довольно решительно прошлось по муравейнику. Он перевернулся вверх дном, посыпались комья, идущее следом лезвие завалило все пластом земли, теперь от исчезнув­шего муравейника не осталось и следа. На следующем проходе заднее колесо трактора еще глубже вдавило все в землю.

Этот парень, видимо, журналист! Однако забудем про это. Предс­тавьте на мгновение, что вы превратились в муравья, гуляющего по полю какого-то фермера. Внезапно вы заметили, что издалека приближается огромно облако. Вы — Мудрый Муравей, поэтому, как можно скорее, вы бросаетесь к ближайшему дереву и, отчаянно перебирая всеми шестью лапками, забираетесь на самую верхушку. Перед вами открыва­ется прекрасный вид на мир.

В ваших книгах, как и во многих других, говорится, что очень часто мир претерпевает изменение циклов, смену циви­лизаций, однако в таком случае должны оставаться следы иных цивилизаций. Мы никогда не находили подобных следов, это наводит на мысль, что вы говорите неправду. Мне остается счи­тать, что Библия права и мир насчитывает три или четыре тысячи лет».

То же самое относится и к старому Макариосу, который убежал с Кипра с такой скоростью, что никто не смог его схватить. В лице этого архиепископа перед нами еще один пример того, как человек забывает о своем святом учении и вступает на путь революции, а с моей точки зрения, любые революционеры — лишь банда убийц. Каждый имеет право на собственную точку зрения, в том числе и я. Я думаю, что каждый духовник, который бросает свою паству, чтобы взяться за оружие, дол­жен быть лишен сана.

Я множество раз подвергался гонениям со стороны прессы и, хотя не могу прямо сказать, что ненавижу кого-то, я ненавижу прессу настоль­ко, насколько явлюсь жителем этого мира. Скорее я согласился бы по­жать руку сатане и его бабушке (интересно, есть ли у сатаны бабушка?), чем позволил бы себе поддерживать отношения с журналистом; эти люди — мусор Земли. Каждый, кто слушает их по радио, содрогается от высокомерной манеры обращения с людьми, содрогается от способов, которыми журналисты вынуждают свою жертву говорить то, что им нужно. Однажды я слышал, как по случаю вступления в должность журналисты поучали Джеральда Форда тому, что должен делать президент. Если журналисты настолько важны и всезнающи, то зачем Америке нужен президент? Почему бы сенату, конгрессу или бойскаутам не звонить каждое утро в газеты и не принимать приказы от журналистов? Мне кажется, что журналисты, — это невежественные, неграмотные глупцы, всегда готовые нажиться на чужом страдании и даже на национальной трагедии.

Я получил письмо от человека, который не мог понять следующее:

Дата добавления: 2015-06-04