Раунд 1 1 страница

Начало

Верно, вы с Дайей Омине-куном враги.

Но одна из его фраз продолжала звучать у меня в ушах.

Он, как всегда, нес какую-то ерунду, так что я почти не слушал.

Сколько же раз я уже с ним (с ней?) встречался? …Ну, неважно, думаю.

К оглавлению

Когда я впервые увидел его серебристые волосы, я подумал: «А, наши пути никогда не пересекутся».

Уверен, большинство моих одноклассников считали точно так же. Дайя Омине – буквально все в нем бросало вызов окружающим. Думаю, его внушительная манера поведения и забойный стиль были для него лишь способом держаться на расстоянии от остальных.

Но мы с ним отлично поладили. Отчасти благодаря посредничеству Харуаки; но не думаю, что одного этого было бы достаточно.

«…Эмм, ты… Кадзуки Хосино, да? Не могу объяснить почему, но ты странный какой-то!»

Так он обратился ко мне в первый раз.

Но я верил, что мы с ним друзья; в конце концов, он всегда был рад общаться со мной.

И вот он произнес это.

– Ты как-то связан с «0», верно?

Было это в обеденный перерыв за день до начала промежуточных экзаменов. Усевшись с равнодушным видом рядом с Марией, он произнес эти слова.

– …Омине, ты раздобыл «шкатулку»? – спросила Мария вместо меня, потому что я произнести что-либо был не в состоянии.

– Что за риторический вопрос? Разумеется, да. И главное: вообще-то я с Кадзу разговариваю. Так что сиди тихо, вредная церберша.

Мария с силой выдохнула и взглянула на меня, словно давая понять, что предоставляет все мне.

Но что я могу сказать?..

Не обращая внимания на то, что я не отвечаю, Дайя продолжил говорить.

– Мне всегда казалось это странным. Появление Отонаси, твое признание Коконе, ну и еще несколько вещей.

Дайя дотронулся до серьги в правом ухе.

– Все сомнения исчезли, когда я встретил «0». Когда я встретил его – существо, которое нельзя описать иначе как неестественное, – я сразу же понял, что именно он послужил причиной всех этих недавних странных происшествий. И тогда он сказал мне, что его интересует Кадзуки Хосино.

Не в состоянии полностью врубиться в происходящее, я просто сидел и молча слушал.

– Значит, я не единственный, кто чувствовал в тебе что-то странное. …Знаешь, Кадзу? Я больше года на тебя смотрю, и за это время одну вещь я понял.

Обратив на меня пронзительный взгляд, он заявил:

– Ты парИшь.

– …Парю?

Я совершенно не мог понять, в чем смысл этого странного, абсолютно вываливающегося из контекста слова.

– Все выглядит так, как будто ты смотришь на нас из выгодной позиции откуда-то сверху. Ты здесь, но ты никогда ни во что не лезешь глубоко, ты всегда удерживаешь дистанцию. Ты ни внутри, ни снаружи. Ты просто… паришь.

По-прежнему не понимая, что он сказал, я приподнял бровь.

– И в то же время ты заявляешь, что хочешь сохранить повседневную жизнь. Для меня всегда было загадкой, почему. Но когда я говорил с «0»… он рассказал, что ты отказался от «шкатулки», которая выполняет любое «желание», и тогда я наконец понял.

И Дайя объявил:

– Твоя цель – растаптывать «желания» других.

– Неправда!

Получилось настолько громко, что я сам удивился. Но я должен был выразиться предельно ясно.

– Я так серьезно отношусь к повседневной жизни, потому что… мне кажется, стремиться к чему-то – доказательство, что я жив… поэтому…

– Просто смешно.

Вопреки своим словам, он совершенно не смеялся. Он лишь продолжил жестким тоном:

– Значит, у тебя есть что-то, к чему ты стремишься? Назови хоть одно!

– Разумеется, есть. Это…

Я осекся.

Есть что-то. Не может не быть. Но не могу сформулировать.

…Наверняка это из-за того, что оно не имеет формы.

– Ты хочешь стремиться к чему-то. Пфф, даже если я приму это утверждение, остается еще один вопрос. Почему ты таким стал?

– …Э?

Почему меня стала так заботить повседневная жизнь?

А кстати, всегда ли я таким был? …Вряд ли. Тогда после какого…

– …

Передо мной возникло видение.

…Кто-то неясный, как в тумане, не могу понять кто именно.

Не могу узнать эту расплывающуюся внешность. Не могу узнать? …Нет, по правде, я знаю, кто это, сколько бы там ни было тумана.

Она –

– Понял?

Дайя перебил меня, и силуэт растворился в тумане.

– …Чего?..

– На самом деле ты пытаешься защищать повседневную жизнь рефлекторно, как собачка Павлова.

Я пытаюсь сохранить повседневную жизнь рефлекторно? В таком случае…

– Это то же самое, что топтать «желания» других. …Слушай, Кадзу.

Дайя обратился ко мне без своей обычной ленцы в голосе.

– Я заполучил «шкатулку». Я стал тем, кто противоречит этой повседневной жизни. …Итак, твои действия?

Я не знаю «желания» Дайи. Но если оно угрожает моей повседневной жизни, я…

– Ты ведь уже решил, правда?

И Дайя заявил своим монотонным голосом, вновь притронувшись к своей правой серьге:

– Следовательно, я – твой враг.

✵

Пришли результаты промежуточных экзаменов, и сквозь июль, словно переваривая эти результаты, потянулась череда дней, полных вялой лени.

– Ребят, я категорически запрещаю вам упоминать, что потом мы идем по магазинам!

Так заявила Коконе, волосы которой на этот раз были собраны в пучок, по пути в больницу, где лежала Моги-сан.

– В первую очередь тебе, Харуаки!

– Да знаю я, знаю!

– Ну мало ли? Я тут слышала недавно, что современное значение слова «Харуаки» – «не умеющий чувствовать атмосферу».

– Никогда не слышал о таком значении! Зато я точно знаю, что аббревиатура «К.К.» сейчас означает «приставала».

– Эй! Чего это мои инициалы означают «приставала»?

– Кирино, если Моги услышит твои вопли, вся твоя предусмотрительность пропадет зря.

Услышав предостережение Марии, Коконе хмыкнула и, оттянув одной рукой нижнее веко, высунула язык[1]. Последовала реплика Харуаки «Ты думаешь, это симпатично выглядит, или как?»; Коконе хмуро покосилась на него.

Вздохнув при виде этой сравнительно нормальной сцены, я вошел в палату.

– …

Первым делом мне в глаза бросилась полуобнаженная мужская фигура на обложке журнала.

– Касуми?..

– Э?.. АЙ! – и она быстро сунула журнал под футон. – П-привет, ребята… Ч-чего такое? Вы как-то рано сегодня, а?..

Моги-сан неуклюже улыбнулась.

– …

Не увидел ли я что-то, чего не должен был?.. Мы с Коконе переглянулись и без слов договорились: «Замнем для ясности».

– Уаа, чего ты там прячешь, Касуми!..

Облом. Среди нас был человек, имя которого означает «не умеющий чувствовать атмосферу».

– Н-ничего я не прячу!..

– Не ври! …Мм? Аа, эротический журнальчик, точно! Покажи, покажи! Всегда хотел знать, какие эротические журналы держат у себя де-… Гхх!

Коконе саданула ему локтем. Угу, я с ней согласен.

– Не бойся, Касуми, мы ничего не видели… Да нет, все нормально, правда! В конце концов, если долго валяешься в больнице, ну… много всякого скапливается, правда ведь?

– Ни-ни-ни-ничего у меня не скапливается!

Моги-сан отчаянно замахала руками перед заалевшим лицом.

– В-все не так совсем! Это… ну…

Поджав губы и чуть поколебавшись, она все же вытащила журнал из-под футона. На обложке действительно был полуобнаженный мужчина, но, кроме того, там красовались всякие надписи типа «Йога» или «Тренируйся правильно».

– Это журнал с упражнениями по фитнесу! Так что, эмм… он вовсе не эротический.

– Э? А, точно. Ха-ха, прости. …Но почему тогда ты его прятала?

Почему-то Моги-сан взглянула не на Коконе, а на меня, когда пробормотала в ответ:

– …Потому что такие журналы мне не идут…

Раз уж она упомянула – я машинально кинул взгляд на ее руки. Белые руки, казавшиеся когда-то очень хрупкими, теперь выглядели малость покрепче. …Впрочем, они по-прежнему тонкие.

Заметив мой взгляд, Моги-сан засмущалась и спрятала руки за спину. Затем сказала:

– …Я надеялась, мне это поможет в реабилитации.

С тех зацикленных дней прошло уже четыре месяца. Переломы срослись, и начался процесс реабилитации. Ее возвращение в школу, казавшееся когда-то далекой мечтой, постепенно, шаг за шагом близилось к воплощению в реальность. Скоро она и ее инвалидная коляска в нашем классе станут частью повседневной жизни.

Моги-сан вернется в мою повседневную жизнь.

…Как тогда – до Марии.

✵

– Слушай, слушай, Мария, а тебе что, неловко, когда ты рядом с Касуми?

Харуаки задал этот вопрос, едва мы зашли в торговый пассаж; а мы-то с Коконе специально старались на эту тему помалкивать…

– Хару… знаешь, иногда ты просто ужасен…

– Это почему?

Он даже не понял, что имела в виду Коконе. Ужасен!

– …Почему ты так думаешь? – монотонным голосом поинтересовалась Мария.

– Потому что я ни разу не видел, чтобы вы с ней нормально разговаривали! Ну, правда, может, это из-за того, что я вообще редко вижу вас вместе.

– …Хару, слушай сюда, – Коконе подтащила Харуаки к себе вплотную и зашептала ему в ухо. – …Они соперницы в любви… вот почему им неловко. Ты ведь и сам должен понимать, правда?..

Эмм, Коконе?.. Я знаю, что ты стараешься проявить деликатность, но я тебя слышу.

– Ооо, понял, понял!

Харуаки ухмыльнулся мне от уха до уха. …Ну что с ним сделаешь.

Мария при виде их реакции лишь вздохнула.

– В общем, можете понимать как хотите, но мне действительно непросто с ней общаться.

– Хо-хо! В том смысле, что вы соперницы?

– Усуй. А ты мог бы разговаривать как ни в чем не бывало с человеком, который выставил тебя полным идиотом и пырнул ножом в живот?

– Хаа?

– Шутка, – ровным голосом произнесла Мария; Коконе и Харуаки переглянулись.

…Лишь у меня одного сердце подскочило из-за этого ее заявления.

– …Эээ, так, ладно, сменим тему… Приступим к главному пункту программы!! «Подбираем одежки, которые подойдут Мари-Мари!» Мда, правда, ей почти все подойдет… Блин, эта твоя чертова модельная фигура!

Кто бы жаловался; это ведь твоя фотка появилась в модном журнальчике совсем недавно?

– А кстати, как этот вопрос вообще возник?

– Вот слушай, слушай! Я в последнее время часто встречаю Мари-Мари на выходных в обычных шмотках; понимаешь, она совершенно не следит за модой! Ее одежда не сказать чтоб плохая, ей просто не хватает индивидуальности… а когда я спросила, от кого шмотки, она сказала, что носит Uniqlo[2].

– Забудь уже, что было в прошлом, сейчас Uniqlo делает довольно модную одежду. В последнее время они здорово развиваются, у них есть много качественных вещей по хорошей цене. Uniqlo – отличный выбор, по-моему.

– Я, знаешь ли, тоже Uniqlo ношу! Но сейчас я не об этом! Я просто думала, типа… ты должна стремиться стать идеальной, или… ааа, блин! Все из-за того, что ты одним своим телом можешь все выиграть!..

– Кири, спокойней будь! Ты ее опережаешь как минимум сиськами!

– Только сиськами?! Не умничай тут, Хару! …Я ее еще опережаю в…

Коконе внезапно замолчала, оглядела Марию с головы до ног и застыла в ужасе.

– …Не может быть… У меня что, без шансов?.. Гуаа, не может быть! Лучше б тебе стать кем-то вроде Мисс Мира, тогда я более-менее спокойно смогу признать, что ты «вполне себе ничего»!

– К-коконе, красота – вообще субъективная вещь, знаешь…

– А ты тогда кого считаешь более красивой, Кадзу?

– …

– Ну и чего замолчал? Давай говори, что меня, даже если это вранье!

– Эй, это разве не невозможное требование?

– А ты заткнулся, оборванец!

– Что?! Осмелюсь заметить, что моя одежда как минимум выше среднего уровня!

Из-за поднятого ими шума взгляды находящихся поблизости покупателей начали обращаться в нашу сторону. …Всякий раз так получается, когда с нами Коконе.

– П-послушай, Коконе, давай потихоньку…

Едва я к ней обратился, она кинула на меня испепеляющий взгляд. Уаа, чувствую приближение опасности…

– Кстати, Кадзу-кун, знаешь, чего я больше всего терпеть не могу в одежде Мари-Мари? Того, что у вас с ней, поскольку вы одного роста, несколько общих шмоток!

– …Э? А что, не должно быть?

Коконе распахнула глаза.

– …Хаа? Это что за изумленная физиономия? «…Э? А что, не должно быть» – мать моя женщина! У тебя что, вообще думалка отрубилась? Я, во всяком случае, была просто в шоке, когда случайно увидела на тебе футболку, которую Мари-Мари носила за день до того!

Я, по-прежнему не понимая, что тут такого, повернулся к Харуаки.

– Не, она права, знаешь?

…Меня обломили.

– Ты просто такой человек, да? Тот, кто может без проблем прикончить полувыпитую бутылку, которую тебе дала девушка, которая тебе нравится.

– И что тут такого?..

– О боже, боже, – и Харуаки преувеличенно замахал руками, словно специально показывая мне. Затем вздохнул. …Что еще за реакция.

– Хару, ты понял, почему я хочу заставить ее купить себе новые шмотки?

– Более чем!

После того как эта парочка объединилась, наши поиски одежды для Марии начались, как Коконе и запланировала. Однако сама Мария шопингом не наслаждалась совершенно и потому лишь вяло сообщала Коконе, что она думает о той или иной вещи, которую ей показывали. А время от времени Коконе заставляла ее что-нибудь мерить.

Сперва я опасался, что Коконе будет недовольна, потому что Мария не покупала вещи, которые она предлагала; но на самом деле Коконе просто сияла. По ее словам, «такую куколку-красавицу наряжать – уже восторг!» …Будучи человеком мужского пола, совершенно ее чувств не понимаю.

Что до еще одного присутствующего здесь представителя мужского пола, Харуаки, то ему, похоже, доставляло удовольствие просто разглядывать покупательниц и продавщиц. Завидую его стилю мышления – хотя… вообще-то не очень. Вообще не завидую.

Энергия била из Коконе ключом; я дивился про себя, откуда она в ней берется. Я взмолился о перерыве. Три часа спустя моя просьба была удовлетворена.

Ффуф… наконец-то я свободен хоть ненадолго.

– …Харуаки, ты такой довольный.

– Ага! Я вообще сюда шел поглазеть на красивых девчонок. Аа, это было классно! Номером один, на мой вкус, была продавщица в предпоследнем магазине.

Настроение Коконе резко упало.

– Она мне слегка напомнила нашу председательшу студсовета, – продолжил Харуаки. – Тебе так не показалось, Хосии?

– Эээ… ты думаешь?.. – возразила Коконе. – Наша Пред куда более клевая… А, кстати, ребят, вы знаете о «Трех суперменах»?

– Я знаю. – …Ну, вообще-то это просто не могло не угодить мне в уши.

Похоже, я был единственным, кто не в курсе.

– …И что это за «Три супермена»?

– Вот смотри, в каждом из трех классов есть ученик, у которого оценки просто супер, так? Поскольку у них, кроме оценок, есть всякие другие выдающиеся качества, кто-то их обозвал «суперменами». Вот, ну и слово оказалось настолько подходящим, что тут же прижилось.

– …Небось Мария одна из них?

– Угу. Мне без разницы, как меня называют, но мне не хочется слишком уж выделяться.

Нет… и это ты говоришь после той сцены во время приветственной церемонии?

– В общем, Мари-Мари от первоклассников, Пред от третьего класса. А от второго…

Коконе зависла на полуфразе. Невооруженным глазом видно было, как ее настроение упало.

…Стало быть, последний – Дайя.

Дайя исчез сразу после того, как в школьной столовке объявил нам с Марией, что он «владелец». С тех пор он не появлялся в школе, и дома его тоже не было.

Исчез, ни слова не сказав ни Коконе, ни Харуаки.

Именно это Коконе особенно злит. У нее в голове не укладывается, как он мог так внезапно пропасть, не дав ей знать. Хотя на самом деле, конечно же, она просто о нем тревожится.

По-моему, Коконе убеждена, что его исчезновение – это ненадолго. Поэтому она и способна на него сердиться. Но я… я не думаю, что это ненадолго.

Ведь Дайя – заполучил «шкатулку».

Он отделился от нашей повседневной жизни.

Нахмурившись, Коконе одним глотком прикончила свой карамель-макиато[3], затем вздохнула и сказала:

– Ладно, не будем об этом засранце; суть в том, что эти «Три супермена» неординарные люди.

– Это я могу понять в отношении Марии и Дайи… но наша председатель студсовета что, тоже необычная?

– Она просто обалденная! Оценки у нее такие, что она запросто сможет поступить в Токийский университет, как член нашей легкоатлетической команды она участвовала во всеяпонских соревнованиях по бегу на короткие дистанции и по прыжкам в длину, а в студсовете она занимается тем, что хоронит наши допотопные школьные правила. Но, похоже, даже и без этих потрясающих фактов можно легко видеть, что она обалденная.

– …Что ты имеешь в виду?

– Я тут услышала немножко… Пред, похоже, не так уж и быстра на тренировках. Она даже иногда проигрывает другим членам команды. Но на реальных соревнованиях она почти всегда ставит лучшее время и побеждает.

– Значит, что, она на тренировках не выкладывается?

– Судя по всему, это не так. Вот что она сама говорит: «Цель тренировок – становиться сильнее. Цель настоящего забега – выиграть. Вполне естественно, что я быстрее всего бегу в соревновании, где я обязана полностью сосредоточиться на том, чтобы высвободить всю мою силу». …Ну, что думаешь? Она, может, и кажется немного странной, но ты не считаешь, что она крута?

– …Угу. Она как из другого измерения.

– Точно так! – с этими словами Коконе удостоверилась, что все наши чашки пусты, и самодовольно улыбнулась. – Отлично! Возвращаемся к нашему шоу «Приодень Мари-Мари»!

Честно говоря, еще немного этой скукоты, и я вымотаюсь окончательно…

– К-коконе, у меня дома уже скоро время ужина, так что мне пора постепенно…

– Эээ…

Коконе поджала губы.

– Ну, тогда еще один, последний магазинчик! Есть одна штучка, Мари-Мари просто обязательно должна ее примерить!

В конце концов Коконе приволокла нас в магазин, атмосфера которого совершенно не похожа была на предыдущие. Почти вся одежда там была черного цвета и с какими-то странными рюшечками-оборочками.

– Это тебе точно пойдет! Гот-лоли-Мария-тан, хаа-хаа.

Перевозбудившаяся Коконе протягивала черное платье с множеством рюшечек. Ничего неудивительного, что Мария поморщилась, беря платье в руки.

– …Ты хочешь, чтобы я померила вот это?

– Конечно! …Кстати, что ты думаешь про гот-лоли?

– По-моему, у них в голове ветер.

– Ну, стало быть, тебе пойдет идеально!

Ээээ! Ч-что еще за заявленьица!

Я осторожно глянул на Марию. К счастью, она была сосредоточена на разглядывании платья, которое ей дала Коконе, так что комментировать ее слова не стала, по крайней мере пока.

Коконе пробормотала что-то вроде «Так, еще нам понадобится шляпка… или еще что-нибудь на голову!» и принялась шариться в аксессуарах.

Мария вздохнула.

– …Если тебе правда неохота, лучше б тебе прямо отказаться.

Мария некоторое время переводила взгляд с платья гот-лоли на мое лицо и обратно, затем тихонько произнесла:

– Ты тоже хочешь это увидеть?

– Э?

– Я спрашиваю, ты тоже хочешь увидеть меня в этом платье гот-лоли?

Не пойму, чего она добивается этим вопросом; тем не менее, я решил ответить честно.

– …Эмм, если ты настаиваешь, чтобы я сказал, то мне бы этого правда хотелось.

– Понятно. Если тебе так уж сильно хочется, я его надену.

– …Не, я не хотел сказать…

– Я его надеваю только потому, что ты попросил – так, к твоему сведению. Боже, ты безнадежен.

…Эмммм.

Неужели Марии самой хотелось его примерить?

Итак, Мария превратилась в гот-лоли.

– О господи, господи, господи! Мари-Мари, н-наступи на меня! Вот этими своими ножками наступи на меня!!

Уаа, что же нам делать? У Коконе поехала крыша.

– Мой выбор был просто слишком идеален. Ты со мной согласен, Кадзу-кун?!

– А-ага.

Платье ей шло, это точно. Харуаки тоже кивал с довольным видом, и даже кто-то из продавщиц заглядывал в примерочную. Ей шло просто чертовски.

Что до Марии – похоже, она не могла решить, какое выражение лица принять, так что она просто стояла, скрестив руки на груди и глядя куда-то непонятно куда.

– Эй, Кадзу-кун, и это все?

– …В смысле?

– Ты должен изобразить больше… ну, восторга, что ли. Я хочу увидеть что-нибудь типа низкопробной слезоточивой драмы, когда ты в изумлении разеваешь рот и бормочешь «Такая прекрасная…», на что Мари-Мари пытается скрыть смущение, произнося что-то вроде «Пфф, значит, ты в меня так внезапно влюбился лишь потому, что я ношу это?», на что Кадзу-кун пытается возразить «Н-нет, что ты, ты всегда прекрасна! Ты правда прекрасна, Мария!», и в итоге у вас обоих красные физиономии! Потому что тогда я вас обоих поколочу.

– …Я так не могу.

– Что за ничтожество. Ты из тех, кто в караоке-барах поет исключительно никому не известные песни, да? И я уверена, ты из тех, кто поет ни хорошо, ни плохо, так что даже цуккоми[4] не вставишь. …Ааа, ну тебя к черту, Кадзу-кун. Слушай, слушай, Мари-Мари, можно я фотку сделаю?

– Исключено, – отрезала Мария, по-прежнему отводя глаза и скрещивая руки на груди.

…О? Неужели она правда стесняется носить это платье?

– Убери эту ухмылку, Кадзуки.

– Э?

– У тебя только что была такая похотливая рожа. Стало быть, ты хотел унизить меня, заставив надеть это платье, верно?

– Д-да не так все.

– Подойди-ка на минуту.

Мысленно приготовившись получить выволочку, я встал перед Марией и опустил голову. Гот-лоли Мария со скрещенными руками выглядела ну очень властно.

– Оно мне идет?

Почему она спрашивает? Не понимая этого, я, тем не менее, кивнул.

– Понятно.

Мария сняла с головы расшитую кружевами ленту. Когда она взглянула на ленту, губы ее изогнулись в улыбке, и…

– Э?

…зачем-то она нацепила ее мне на голову.

– Да, тебе тоже идет!

– …Хаа?

Мария выглядела довольной до невозможности.

– Я это надела, потому что ты очень хотел, чтобы это надела. Так было?

– …Эмм.

– Так было, верно?

– …Угу.

– Следовательно, раз я прислушалась к одному из твоих эгоистичных требований, думаю, будет только справедливо, если и ты прислушаешься к одному из моих. Ты со мной согласен?

– …Я… наверно.

– Это платье мне хорошо идет. У нас с тобой одни и те же размеры. Иными словами, ты тоже можешь его носить.

– …

И своим властным голосом, не допускающим даже намека на возражение, Мария потребовала:

– Надень его.

Так вот я стал гот-лоли.

– Ууу… – простонал я, взглянув на себя в зеркало в примерочной.

Стало быть, Мария надела его, с самого начала планируя затащить меня в такое положение. Ради этого она специально подстроила ситуацию, в которой я не мог ей отказать.

Кстати, она ведь еще тогда смотрела попеременно на меня и на это платье.

– Эй, ты еще не кончил переодеваться, Кадзуки? Выходи уже.

– …Мария. Почему я должен это надевать?..

– Разумеется, потому что я так сильно хочу посмотреть, какая из тебя гот-лоли, что это даже уже не смешно. Естественно, это включает в себя и твое смущение.

Опять эта Мария надо мной издевается!..

Ну, не могу же я сидеть тут вечно. Собравшись с духом, я открыл дверцу.

– Гия-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Коконе сразу же показала на меня пальцем и принялась ржать. По идее, перед примерочной должны были стоять только Мария, Коконе и Харуаки, но почему-то здесь торчали еще и продавщицы, и несколько случайных посетителей магазина. Ну что за публичная казнь…

– Кия-ха-ха-ха, Кадзуки-тян, какая же ты милашка!

С этими словами Коконе достала свой мобильник и навела на меня. …Пожалуйста, нет…

– П-прекрати! Не снимай!

– Невозможно. Я просто обязана.

Не только Коконе, но и Харуаки, и даже Мария принялись меня фотографировать. Хотя себя она снимать запретила!

– Не волнуйся, Кадзуки. Это очень симпатично.

Довольно-таки двусмысленное ободрение со стороны Марии.

– Отлично, и отсылаем!

– П-погоди секундочку, Коконе! К-кому ты это только что отправила?!

– Хаа? Касуми, разумеется!

– Ч-что ты делаешь?! Во-во-первых, разве не ты говорила, что мы не должны говорить ей, что идем по магазинам?!

– Ты что, идиот, Кадзу-кун? Есть такая вещь, называется «приоритеты»!

Это ты здесь идиотка, Коконе! Это чересчур жестоко!

…Мой мобильник завибрировал почти сразу. Поколебавшись, я его раскрыл. Новый мэйл. Имя отправителя – «Касуми Моги».

Текст состоял из одного слова.

«Милашка ♥»

Мне уже все до лампочки!

✵✵✵✵✵

Я проснулся от сильнейшей вони – у меня даже голова заболела.

– Э?.. – вырвалось у меня от неожиданности.

Последнее, что я помню, – я нырнул в свою постель, чтобы забыть этот кошмар, едва не вызвавший у меня душевную травму на всю жизнь. Потом я, скорее всего, уснул…

…Так где я сейчас?

Кругом было черно – хоть глаз выколи; атмосфера была такая, словно кто-то втиснул все желания мира в один маленький горшок. Воздух вязко лип к моему телу. Вязко, ко всему телу.

Я осторожно поднялся на ноги.

Мир сворачивался прямо передо мной. Мрак, мрак, полнейшая чернота, чуть ли не вторгающаяся мне в глаза. Мне удалось удержаться на ногах, не свалиться.

В полной тьме я заметил слабый огонек. Синевато-белое мерцание. Похоже на сияние электроловушек, убивающих насекомых разрядами тока, – такие часто ставят перед входом в магазины. Я чувствовал, что идти на огонек не стоит, но, несмотря на это, ноги понесли меня сами.

До огонька было метров пять. Но только он словно бы отодвигался с каждым моим шагом; мои чувства, игнорируя реальность, увеличивали расстояние.

Оой…

Моя нога на что-то наткнулась.

Я опустил глаза.

– …ИИИ!

Тело девушки.

– У, аа, хияа! Ха, ха, хааа…

Пытаясь успокоить рвущееся дыхание, я присмотрелся к телу. Незнакомая девушка в пижаме, с длинными волосами – нет, кажется, где-то когда-то я ее уже видел. Может, просто шапочно знакомая, которую я с трудом припоминаю?..

Она не дышала.

Но только она не мертвая. Она, скорее всего, «остановлена».

Я ощупал собственное одеяние. На мне то же, что было, когда я лег спать, – футболка взамен пижамы и трусы.

Понятно. Нас обоих, похоже, притащили сюда во время сна.

И вот – нас поместили в «шкатулку».

Наконец-то я оказался перед сине-белым свечением. Присмотревшись, я обнаружил, что это что-то вроде старого игрового автомата с видеоигрой – такой вполне смотрелся бы в какой-нибудь богом забытой гостинице близ горячего источника. На экране значилось «Битва за трон» – видимо, название игры или типа того.

Рядом с автоматом стоял он.

– …Дайя.

Он стоял, точно такой же, как до своего исчезновения, с серьгами в обоих ушах.

– Давно не виделись, Кадзу. Сколько, уже почти два месяца? – произнес он небрежно, словно начиная пустячную беседу. Мне много о чем хотелось у него спросить, но в первую очередь я задал очевидный вопрос.

– …Это твоя «шкатулка»?

– Тебе нужен мой ответ?

Именно. Очевидно, он воспользовался наконец-то своей «шкатулкой».

– Скука… есть люди, которые взрывают свой мозг, чтобы только сбежать от этого монстра.

При этих его загадочных словах я нахмурился; увидев это, он приподнял уголки губ.

– Это цитата из «Этюда двадцатого года»[5].

– …Ты вообще о чем, Дайя?

– Это и есть «желание», которое я поместил в «Игру бездельников».

Я по-прежнему не мог врубиться в происходящее.

– Ты, конечно, меня не понимаешь, да? Ты не можешь знать, что такое скука, если способен наслаждаться повседневной жизнью. Ты просто представить себе не можешь, какой это ад!

Дайя что, хочет сказать, что затеял эту «Игру бездельников» и нас в нее втянул, просто потому что ему было «скучно»?

Это было бы слишком уж глупо и эгоистично.

– Судя по твоей физиономии, ты не хочешь даже попытаться меня понять, хех. Люди без воображения всегда так самоуверенны.

– …Ты меня не обманешь. Использовать «шкатулку» просто от скуки – это же бред!

– Мне плевать, что ты не понимаешь. Но запомни по крайней мере, что такое чувство тоже существует.

– …Тебе надо всего лишь избавиться от него, не?

– Это невозможно. Проблема в самой природе того или иного человека. Природу человека не изменишь.

– Это… хреновое оправдание!

– Ну тогда сделай что-то с этой твоей ненормальной привязанностью к повседневной жизни!

Я захлопнул рот.

– Можешь делать что угодно, можешь идти куда угодно, все равно от собственной природы тебе не уйти. Убогий человек останется убогим, какой бы дорогой костюм ни напялил, сколько бы времени ни потратил на косметику. Невозможно изменить неизменное.

Дата добавления: 2015-06-04