Введение. Любое речевое расстройство характеризуется определенной совокупностью своих проявлений

Любое речевое расстройство характеризуется определенной совокупностью своих проявлений. Клиницисты, систематизируя эти проявления, используют сложившиеся способы их описания. Одна категория симптомов может быть выявлена путем лингвистического, в том числе фонетического анализа речи больных. Используя такой анализ, мы можем выявить наличие тех или иных звуковых искажений, лексических замен, "аграмматизмов" определенного типа и т.д. Одновременно могут быть выявлены некоторые классы поведенческих реакций, обозначаемые как персеверации, вербальные стереотипии [Критчли, 1974], трудности выбора слов, поиски артикуляций и т. п. Сюда же относятся интегральные оценки речи больных, такие как скорость артикуляции, особенности мелодического оформления фраз, отсутствие сопутствующих жестикуляции или, наоборот, чрезмерные жестикуляции, в какой-то мере компенсирующие трудности вербального выражения мысли.

Используя различные нейролингвистические (психолингвистические) тесты, мы можем выявить аналогичные нарушения восприятия речи - неразличение каких-то звуковых контрастов, грамматических форм и синтаксических конструкций, непонимание речевых сообщений определенного типа (напр., пословиц и метафор) и т. п. Дополнительно могут быть выявлены факторы - ситуационные и другие условия, которые усугубляют проявления речевого расстройства или, наоборот, способствуют его компенсации. Наконец, мы можем выявить и систематизировать сопутствующие нарушения письма, чтения и других форм коммуникации.

Перечисленные лингвистические и экстралингвистические обобщения наблюдаемых проявлений речевого расстройства уже позволяют выделить более или менее типичные симптомокомплексы нарушений, т.е. определенные клинические их формы, такие как дислалия, афазия и т.п.

Однако содержательная интерпретация речевого расстройства становится возможной только тогда, когда наблюдаемые его проявления можно отнести за счет нарушения некоторых конкретных речевых функций - конкретных периферических или центральных процессов, которые обеспечивают возможность речевого общения в норме.

Для реализации такого подхода необходимо исходить из какой-то модели речевой деятельности, включающей, как минимум, перечень основных операций, которые осуществляются oнервной системой человека и периферическими исполнительными органами при восприятии и порождении речи.

Определенные представления о структуре речевого процесса (о механизмах речевой деятельности) можно усмотреть в любой классификации речевых нарушений и в любой общепринятой группировке их проявлений. Например, если мы относим некоторые особенности речи больных за счет трудностей выбора слов, мы уже предполагаем, что речевые высказывания синтезируются из слов, что существует внутренний лексикон этих элементов и процессы, обеспечивающие их выбор из памяти. Если мы, систематизируя нарушения восприятия речи, выделяем в качестве особой их формы расстройства фонематического слуха (или фонематического анализа), мы тем самым явно предполагаем существование соответствующих процессов в норме. Таким образом, в любой классификации речевых расстройств какие-то элементы модели речевого процесса непременно присутствуют.

Тем не менее, приходится признать, что достаточно подробную и убедительную модель речевой деятельности, полезную для понимания всего многообразия речевых расстройств, еще предстоит разработать. Пока этого не сделано, наблюдаемые в патологии эффекты не могут найти исчерпывающего объяснения. Предполагая, например, что вербальные парафазии обусловлены нарушениями процесса выбора слов, мы не в состоянии предсказать возможные закономерности этих нарушений, поскольку мы даже не знаем, что именно кроется за термином "слово" - конкретная словоформа, некоторая совокупность словоформ или же совокупность морфем. Кроме того, мы не можем описать процесс выбора этих единиц из памяти, поскольку не знаем способ их организации в субъективном лексиконе.

Исследования, так или иначе связанные с проблемой моделирования речевой деятельности, стали проводиться особенно интенсивно примерно в конце 50-х и начале 60-х годов этого столетия. Первоначально эти исследования были непосредственно связаны с попытками решения ряда технических задач - с разработками фонемных вокодеров и других систем автоматического распознавания и синтеза речи, с разработками программ машинного перевода и, позднее, систем искусственного интеллекта. Некоторое время в научных коллективах, осуществлявших эти разработки, сохранялась уверенность в том, что поставленные задачи могут быть решены на базе тех представлений о речи, которые сформировались в пределах лингвистических дисциплин. Поэтому основное внимание сосредоточивалось на поисках акустических признаков предполагаемых структурных элементов речи (звуков, слогов и слов), а также на разработке алгоритмов автоматического анализа текстов. Вскоре, однако, моделируемые процессы стали исследоваться непосредственно на человеке.

На протяжении истекшего периода в речевых исследованиях был достигнут значительный прогресс. Была разработана акустическая теория речеобразования [Фант, 1964], были получены новые сведения о распределении информации в речевых сигналах, принципиально изменились представления о процессах образования и восприятия речи.

Эти новые сведения уже сейчас позволяют достаточно детально отразить картину тех речевых нарушений, которые обусловлены патологическими изменениями периферического речевого аппарата и органа слуха. В частности, используя разработанные модели гортани, мы можем рассчитать те изменения фонации, которые возникают при различных патологических состояниях этого органа. Становится решаемой и обратная задача - диагностика патологических изменений в гортани на основе данных о процессе фонации.

Используя акустическую теорию речеобразования, мы можем предсказать изменения спектральных характеристик речи, которые возникают при деформациях резонаторных полостей речевого тракта, например, при недостаточности небного затвора у лиц с врожденными расщелинами неба, а также у лиц с парезами и параличами небной занавески. Качественные изменения процесс речеобразования при той же патологии могут быть предсказаны на основе современных представлений об аэродинамическом обеспечении речи. Аэродинамические модели позволяют также понять целесообразность некоторых компенсаторных изменений артикуляторного процесса при нарушениях небноглоточного затвора и при голосовых нарушениях [Кузьмин и др., 1981; Кузьмин, Лопотко, 1984].

Аналогичные прогнозы могут быть сделаны относительно нарушений восприятия речи при различных поражениях периферического слуха (при нейросенсорной и других формах тугоухости). Примером могут быть алгоритмы вычисления индекса артикуляции (разборчивости речи), основанные на данных об информативности различных частотных полос и данных о конфигурации аудиограмм [Pavlovic et al., 1986]. Такие же оценки ожидаемой разборчивости могут быть получены при внешних искажениях речевого сигнала, например, при восприятии речи в шуме.

Таким образом, периферические нарушения экспрессивной и импрессивной речи уже сейчас доступны моделированию на основе моделей, имитирующих отдельные аспекты нормального речевого процесса.

Гораздо более сложные проблемы возникают при попытках понять механизмы так называемых центральных нарушений речи. Даже принципы выделения этой группы расстройств представляют собой дискуссионный вопрос. До недавнего времени соответствующие расстройства отграничивались от периферических на основе весьма общих концепций. Некоторые афазиологи вслед за Хэдом считали центральными и характерными для афазии те нарушения, которые обусловлены расстройствами так называемой символической деятельности. Другие специалисты исходили из противопоставления речевых и языковых процессов, врожденных и приобретенных навыков, латерализованных и нелатерализованных функций, или же из противопоставления способностей, доступных только человеку, и способностей, доступных другим животным.

Как мы сказали, все эти противопоставления не являются достаточно конкретными. Тем не менее, разграничение периферических и центральных механизмов речи необходимо, и критерии такого разграничения могут быть сформулированы. Видимо, рационально считать периферическими те процессы, которые можно моделировать на основе более или менее прямых измерений - на основе данных, полученных путем регистрации мышечной активности и механических перемещений артикуляторов, путем регистрации аэродинамических процессов, акустического сигнала и т. д. Соответственно центральными процессами (механизмами) рационально считать те, которые могут быть реконструированы только на основе косвенных сведений, полученных, например, путем анализа речевых ошибок, путем анализа речевого поведения говорящих в различных экспериментальных условиях и т. п. На уровне речеобразования к реконструируемым процессам следует отнести процессы планирования и синтаксического оформления высказываний, процессы выбора лексических элементов из памяти, механизмы управления артикуляторами. На уровне восприятия к центральным механизмам речи следует отнести алгоритмы анализа звуковой структуры слов и фраз, процессы синтаксического и смыслового анализа речевых сообщений.

Далее мы рассмотрим теоретические представления об этих внутренних механизмах речи, которые сформировались в пределах ряда дисциплин на протяжении последних десятилетий. Центральное место в нашем изложении займет вопрос о том, oкаким может быть субъективное описание звукового состава слов и какова структура информации, управляющих артикуляторным процессом. Сначала будут изложены модели восприятия и образования речи, которые можно считать широко признанными, затем будет представлена новая модель этих процессов и приведены ее экспериментальные обоснования.

Дата добавления: 2015-06-04