Анализ личности 14 страница

Теория формирования характера 125

Наблюдение за сублимациями генитального характера показывает, что они непрерывно подкрепляются оргазмическим удовлетворением либидо. Разрядка сексуальных напряжений освобождает энергию для высших достижений, так как сексуальные фантазии не забирают себе либидный катексис. Кроме того, производительная сила пациента достигает высокого уровня только тогда, когда ему удается достигнуть полного сексуального удовлетворения. Прочность сублимаций также зависит от регулирования экономики либидо. Пациенты, которые освобождаются от своих неврозов исключительно посредством сублимации, обнаруживают гораздо менее стабильное состояние и гораздо большую тенденцию к рецидиву, чем те пациенты, которые не только сублимируют, но и достигают непосредственного сексуального удовлетворения. Точно так же как неполное, т. е. первично прегенитальное, удовлетворение либидо сталкивается с сублимацией, так и оргазмическое генитальное удовлетворение способствует ей.

Теперь давайте сравним сублимацию с формированием реакции. Нас удивляет в этих явлениях то, что формирование реакции - спазматическое и вынужденное, тогда как сублимация протекает свободно. В последнем случае ид, в гармонии с эго и эго-идеалом, имеет прямой контакт с реальностью; в первом случае на все достижения влияет ид, восстающее против строгого супер-эго. В сублимации важен эффект, производимый действием, даже если само действие имеет либидный акцент. В формировании реакции важно само действие; его эффект имеет второстепенное значение. Действие не имеет либидного акцента; оно негативно мотивировано. Оно компульсивно. Человек, который сублимирует, может приостановить свою работу на значительный период времени: отдых так же важен для него, как и работа. Когда реактивное достижение разорвано, рано или поздно в результате этого возникает беспокойство. И если разрыв продолжается, беспокойство может перерасти в раздражительность и даже страх. Человек, который сублимирует, бывает раздражен или напряжен не потому, что он ничего не достиг, а потому, что он поглощен рождением своего достижения. Человек, который сублимирует, хочет выполнять свое дело и получать наслаждение от своей работы. Человек, чья работа имеет реактивную природу, должен, как однажды метко выразился пациент, <действовать, как робот>. И как только он завершает одну часть работы, он должен немедленно начать другую. Для него работа - это бегство от покоя. Иногда эффект от реактивно выполненной работы такой же. как от работы, основанной на сублимации. Реактивные достижения обычно оказываются менее социально успешными, чем сублимированные достижения. В любом случае один и тот же человек добьется гораздо большего в условиях сублимации, чем в условиях формирования реакции.

Из структуры каждого достижения, которое требует абсолютного использования некоторого количества энергии, соотношение между личностным достижением и личностной работоспособностью может быть измерено с некоторой степенью точности. Разрыв между работоспособностью и абсолютным достижением гораздо ощутимее в случае сублимации, чем в случае формирования реакции. Это означает, что человек, который сублимирует, приближается к своим способностям гораздо ближе, чем человек, который работает реактивно. Чувство неполноценности часто соответствует тайному осознанию этого разрыва. Клинически мы распознаем разницу между этими двумя типами достижений в том, что, когда раскрываются их бессознательные связи, сублимированные достижения подвергаются относительно небольшим изменениям; реактивные достижения, с другой стороны, часто показывают огромные успехи в преобразовании в сублимации.

126 Анализ личности

Деятельность среднего рабочего в нашей культурной среде гораздо чаше характеризуется формированиями реакции, чем сублимациями. Кроме того, преобладающее устройство структуры воспитания лишь в очень малой степени допускает реализацию работоспособности личности в эффективных достижениях.

В случае сублимации не происходит инверсии в направлении стремления: эго просто принимает стремление и направляет его на другую цель. В случае формирования реакции, наоборот, происходит инверсия направления стремления. Стремление поворачивается против самого себя и принимается эго лишь постольку, поскольку имеет место эта инверсия. В ходе этой инверсии катек-сис стремления направлен против бессознательной цели стремления. Процесс, описанный Фрейдом в случае отвращения, является превосходной иллюстрацией этого. В процессе формирования реакции первоначальная цель сохраняет свой катексис в бессознательном. Первоначальный объект стремления не отбрасывается, а просто подавляется. Удерживание и подавление стремления, инверсия его направления, сопровождаемая образованием контр-катексиса, характеризуют формирование реакции. Замена первоначальной цели и объекта стремления без образования контр-катексиса являются характеристиками сублимации.

Давайте теперь исследуем процесс формирования реакции. Наиболее важная экономическая особенность этого процесса состоит в необходимости контр-катексиса. Так как первоначальная цель стремления сохраняется, она непрерывно наполняется либидо и, также непрерывно, эго должно трансформировать этот катексис в контр-катексис, к примеру, вывести реакцию отвращения из анального либидо для того, чтобы удержать стремление под контролем. Формирование реакции не является одноразовым процессом, оно является непрерывным и, как мы вскоре увидим, развертывающимся процессом.

В формировании реакции эго постоянно занято собой, оно является своим собственным строгим наблюдателем. В сублимации энергия эго свободна для достижений. Формирование простых реакций, таких как отвращение и стыд, являются частью формирования характера каждой личности. Они не вредны для развития генитального характера и остаются внутри физиологических пределов, так как не существует стаза либидо для усиления прегенитальных стремлений. Однако если сексуальное подавление заходит слишком далеко, если оно направлено против генитального либидо так, что имеет место стаз либидо, формирования реакции получают избыток либидной энергии и ведут к патологии, известной врачам как фобическая диффузия.

Приведу в качестве примера одного служащего. Как и положено для типичного компульсивного характера, он выполнял свои обязанности очень добросовестно. С течением времени, несмотря на то что он не получает от своей работы ни малейшего удовольствия, он посвящает ей себя все больше и больше. В начале анализа для него не было чем-то необычным работать до полуночи или даже иногда до трех часов утра. Анализ быстро прояснил, что (1) его работе мешали сексуальные фантазии (ему требовалось больше времени для выполнения своей работы именно по этой причине) и (2) он не мог позволить себе ни одной минуты отдыха, особенно по вечерам, так как перезаряженные фантазии безжалостно вторгались в его сознание. Работая по ночам, он разряжал некоторое количество либидо, но большая его часть, которая не могла быть высвобождена подобным образом, увеличивалась все больше и больше.

Схематическое представление сублимации в сравнении с формированием реакции

A и B - источники инстинктивной энергии. А: Стаз либидо отсутствует; импульс просто отклоняется; первоначальная инстинктивная цель теряет катексис.

B: Стаз либидо присутствует; первоначальная цель сохраняет свой полный катек-сис; импульс не отклоняется, а направляется против самого эго. В месте, где происходит разворот, мы обнаруживаем формирование реакции.

Следовательно, развитие формирований реакции и реактивных поступков соответствует непрерывно увеличивающемуся стазу либидо. Когда формирования реакции больше не способны справляться со стазом либидо; когда наступает процесс декомпенсации; когда характеру эго не удается расходовать либидо - возникает либо нескрываемый невротический страх, либо невротические симптомы, которые освобождают избыток свободного страха.

Реактивная работа всегда рационализируется. Служащий, о котором речь шла выше, пытался оправдать свои долгие часы жалобами на чрезмерную рабочую загруженность. Однако фактически его поверхностная деятельность служила экономической цели освобождения и отвлечения сексуальных фантазий. С другой стороны, она выполняла функцию формирования реакции против подавленной ненависти в отношении его начальника (отца). Анализ показал, что усилия пациента быть особенно полезным своему начальнику представляли собой противоположность его бессознательных намерений. Когда все сказано и сделано, такое <роботоподобное поведение> не может быть интерпретировано как самонаказание, это - лишь один из многочисленных осмысленных элементов симптома. Страх последствий его сексуальных фантазий лежит в корне формирования реакции.

Ни работа, выполненная как принудительная невротическая обязанность, ни какое-либо другое формирование характера не способно связать весь стаз

128 Анализ личности

страха. Рассмотрим, к примеру, чрезмерную моторную активность женского истерического характера или сверхловкость и неугомонность невротичного альпиниста. У обоих мышечная система перезаряжена неудовлетворенным либидо; оба непрерывно стремятся к объекту: истеричная девушка открыто, альпинист - символически (гора = женщина = мать). Их подвижность действительно освобождает некоторое количество либидо; в то же время, однако, она увеличивает напряжение, так как не приносит окончательного удовлетворения. Поэтому неизбежно, что у девушки бывают приступы истерии, а невротичный альпинист должен предпринимать все более напряженные и опасные горные восхождения для овладения своим стазом. Но поскольку этому нет естественного предела, симптом невроза в конце концов прорывается, если его не настигает, как это часто бывает, несчастье в горах.

Основа реакции характера - подходящий термин для всех механизмов, которые расходуют подавленное либидо и связывают невротический страх в чертах характера. Если в результате чрезмерных сексуальных ограничений основа реакции характера не может выполнять свою экономическую функцию, она становится основой невротической реакции, которую может устранить лишь аналитическое лечение. Нарастание формирований реакции является одним из базисных механизмов развития невроза.

Не имеет большого значения, когда именно происходит усиление невротичного характера. Остается фактом, что основа невротической реакции была представлена в характере с раннего детства, с конфликтного периода эдиповой стадии. Невротический симптом обычно проявляет качественное родство со своей основой невротической реакции. Приведем несколько примеров: преувеличенное чувство порядка станет, при некоторых условиях, компульсивным невротическим чувством порядка; самосознание станет патологической застенчивостью; истеричная ловкость и кокетство разовьются в истерические припадки; амбивалентность характера станет неспособностью принимать решения; сексуальное сдерживание обернется вагинизмом; чрезмерная совестливость породит импульсы убийства.

Однако невротический симптом не всегда проявляет качественную однородность со своей основой реакции. Иногда симптом является защитой против избытка либидо. У всех наших пациентов, как правило, преобладает та или иная форма характера. Однако диагноз должен производиться не в соответствии с симптомами, а в соответствии с невротичным характером, который лежит в основе симптомов. Таким образом, даже когда пациент приходит к нам из-за симптома конверсии, диагнозом будет компульсивный невроз, если в его характере преобладают компульсивно-невротические черты.

Итак, различие между невротичным и генитальным характерами должно восприниматься как можно более гибко. Так как различие основывается на количественном критерии (степени непосредственного сексуального удовлетворения или степени стаза либидо), разнообразие фактических форм этих двух основных типов характера - бесконечно.

Глава 9

ДЕТСКИЕ ФОБИИ И ФОРМИРОВАНИЕ ХАРАКТЕРА

<АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ> ХАРАКТЕР

Используя в качестве иллюстрации конкретный случай, мы покажем, как установка характера выводится из инфантильных переживаний. В нашем рассуждении мы проследуем по пути, ведущему от анализа сопротивления характера к его происхождению из определенных инфантильных ситуаций.

Тридцатитрехлетний мужчина пришел к аналитику из-за супружеских трудностей и проблем со службой. Он страдал от абсолютной неспособности принимать решения, что сделало для него сложным рациональное решение проблем супружества и не давало ему возможности продвижения в его профессии. Пациент погрузился в аналитическую работу с огромным энтузиазмом. За очень короткое время обычные патогенные конфликты эдипова комплекса дали теоретическое объяснение его супружеским трудностям. Мы не будем вдаваться в материал, показывающий идентификацию между его женой и его матерью, между его начальником и его отцом: хотя и интересный сам по себе, этот материал не раскрывает ничего нового. Мы сосредоточимся на его поведении, на связи этого поведения с инфантильным конфликтом и на сопротивлении характера при лечении.

У пациента была приятная внешность, он имел строгое выражение лица, был серьезным и несколько высокомерным. Его размеренный и гордый шаг привлекал внимание - ему требовалось значительное время, чтобы войти в дверь и пройти через комнату к кушетке. Было очевидно, что он избегал любой поспешности или возбуждения. Его речь была правильной и спокойной. Его спокойствие и утонченность почти не изменялись, даже если обсуждались щекотливые нарциссические темы. Когда после нескольких дней анализа он говорил о своем отношении к горячо любимой им матери, он довольно ясно проявил усилие овладеть возбуждением, охватившим его. Я сказал ему, что не нужно сдерживаться и убеждал его выражать свои чувства свободно, но все было бесполезно. Его поведение оставалось аристократическим, а манера речи - утонченной. Однажды, когда слезы хлынули у него из глаз и его голос задрожал, он извлек из кармана свой платок, чтобы вытереть глаза, с таким же величественным спокойствием.

130 Анализ личности

Стало ясно, что его поведение, каков бы ни был его источник, защищало его от сильных эмоций при анализе, охраняло его от эмоционального прорыва. Его характер блокировал свободу развития аналитического переживания; он уже начал сопротивляться.

Вскоре после того, как его явное возбуждение улеглось, я спросил его, какое впечатление произвела на него эта аналитическая ситуация. Он ответил, что все это было очень интересно, но не затронуло его очень глубоко - при этом у него текли слезы. Объяснение необходимости и плодотворности такого возбуждения было бесполезным. Его сопротивление заметно увеличивалось; его установка становилась все более и более ярко выраженной, т. е. все более гордой и сдержанной.

Для описания его поведения мне однажды пришло в голову слово <аристократ>. Я сказал ему, что он играет роль английского лорда и что причины этого могут быть прослежены к его детству. Современная защитная функция его <аристократического поведения> также была ему объяснена. После этого он воспроизвел важнейший элемент своей семейной истории: будучи ребенком, он никогда не верил, что он может быть сыном мелкого незначительного еврейского торговца, которым был его отец; он должен быть, как он думал, сыном английского аристократа. Маленьким мальчиком он слышал, что его бабушка имела связь с настоящим английским лордом, и он думал, что в жилах его матери течет английская кровь. В его мечтах о будущем фантазия о том, что однажды он приедет в Англию в качестве посла, играла главную роль.

Таким образом, в его барственном поведении содержались следующие элементы:

1. Мысль об отсутствии связи со своим отцом, которого он презирал (ненависть к отцу).

2. Мысль о том, что он является сыном матери, в жилах которой течет английская кровь.

3. Эго-идеал выхода за пределы ограниченного круга своего класса.

Выявление этих элементов, которые были включены в его позицию, было значительным ударом по его самолюбию. Но все еще не было ясно, какие стремления отражались.

По мере того как мы последовательно все дальше и дальше проникали в его поведение, обнаруживалось, что оно было тесно связано со второй чертой характера - тенденцией высмеивать своих приятелей. Анализ этой черты характера вызвал значительные затруднения. Он выражал свое презрение и насмешку в величественной манере. Однако в то же время это служило удовлетворению его особенно сильных садистских импульсов. Конечно, он уже говорил о многих садистских фантазиях, которые были у него в юношестве. Но он просто говорил о них. Как только мы начали разыскивать их современные следы в стремлении к насмешкам, он начал испытывать их. Барственность в его поведении была защитой против чрезмерного перехода его насмешек в садистскую активность. Садистские фантазии не подавлялись; они удовлетворялись насмешками над другими и отражались в аристократической манере. Таким образом, его высокомерная натура была структурирована в точности как симптом: она служила защитой и в то же время удовлетворением инстинктивных стремлений. Нет никаких сомнений в том, что у него сохранилось подавление некоторого количества садизма с помощью этой формы защиты, т. е. поглощения садизма высокомерием характера.

Фантазия об аристократизме началась у него с четырехлетнего возраста. На основе противоположной идентификации с отцом к этому была добавлена суще-Теория формирования характера 131

ственная тенденция к управлению своей агрессией. Пока отец непрерывно сражался и пререкался с его матерью, у мальчика сформировался идеал: <Я не собираюсь быть подобным моему отцу; я собираюсь быть полностью противоположным ему>. Это соответствовало фантазии: <Если бы я был мужем моей матери, я бы обращался с ней совершенно по-другому. Я был бы добрым с ней, а не сердился бы на нее из-за ее проступков>. Таким образом, эта противоположная идентификация была неразрывно связана с эдиповым комплексом, с любовью к матери и ненавистью к отцу.

Характер мальчика, который соответствовал аристократической фантазии, заключал в себе мечтательность и самоконтроль, сопровождаемые яркими садистскими фантазиями. В период полового созревания он сделал сильный, гомосексуальный, объектный выбор учителя, что закончилось идентификацией. Этот учитель был воплощенным господином, благородным, спокойным, властным, безупречно одетым. Идентификация началась с подражания учителю в одежде, затем последовали другие подражания и, в возрасте примерно 14 лет, тот характер, с которым мы столкнулись при анализе, был сформирован. Фантазия об аристократе была переведена в соответствующее поведение.

Почему же реализация фантазии в его поведение произошла именно в этом возрасте? Пациент никогда сознательно не мастурбировал в период полового созревания. Боязнь кастрации, выражавшаяся в различных ипохондрических страхах, была рационализирована: <Благородный человек не делает подобных вещей>. То есть аристократизм послужил защитой против потребности мастурбации.

Этот пациент ставил себя выше всех людей, считая себя вправе презирать любого. Однако при анализе он вскоре понял, что его презрение было поверхностной компенсацией чувства неполноценности, а его поза сопротивлялась окружению его класса. Можно сказать, что на более глубоком уровне презрение было замещением гомосексуальных отношений. Больше всего он презирал тех людей, которые ему нравились, и совершенно не обращал внимания на других (презрение = садизм = гомосексуальный флирт).

При анализе, с каждым новым проникновением в бессознательное, его аристократическая поза становилась все более и более резко выраженной. Однако с течением времени эти защитные реакции ослабевали, а его поведение в повседневной жизни становилось все мягче, но без потери основного характера. Анализ его поведения привел к выявлению основных конфликтов его детства и юношества. Таким образом, его патогенные позиции были атакованы с двух сторон: (1) со стороны его ассоциаций, снов и других коммуникаций, и (2) со стороны его характера, аристократической позы, в которой были заключены аффекты агрессии.

ПРЕОДОЛЕНИЕ ДЕТСКИХ ФОБИЙ ПУТЕМ ФОРМИРОВАНИЯ УСТАНОВОК ХАРАКТЕРА

Итак, в аристократической позе пациента было заключено значительное количество генитального страха. История этой взаимосвязи выявила детские фобии, о которых мало что было известно. С трех до шести лет пациент страдал от сильной боязни мышей. Меня заинтересовал тот факт, что его женственная установка в отношении отца составляла основной элемент этой фобии, т. е. регрессивную реакцию на страх кастрации. Это было связано с типичным страхом мастурбации. Чем больше мальчик трансформировал фантазию об арис-132 Анализ личности

тократе в позу, тем слабее становилась его фобия. Когда он вырос, он просто осознавал слабую боязливость, перед тем как ложиться спать. Во время аналитической работы с его позой боязнь мышей и страх кастрации снова появились в аффективной форме. Очевидно, часть либидо или детской фобии впиталась в установку характера.

Мы хорошо знакомы с трансформацией инфантильных потребностей и страхов в черты характера. Особый случай этого типа трансформации - это замена фобии определенным видом панциря против внешнего мира и против страха; панциря, продиктованного структурой инстинкта. В этом случае благородное поведение заключает в себе инфантильный страх.

Приведенный ниже еще один случай является дополнительной иллюстрацией трансформации фобии в установку характера.

Кроме компульсивных симптомов у пациента наблюдался полный аффект-блок. Будучи живой машиной, он не был доступен ни удовольствию, ни неудовольствию. При анализе аффект-блок был раскрыт как панцирь против чрезмерного садизма. В действительности он, даже будучи взрослым, имел садистские фантазии, но они были тусклыми и слабыми. Сильный страх кастрации проявился как мотив формирования панциря, не проявивший себя по-другому. Анализ дал возможность проследить аффект-блок со дня его возникновения.

Пациент также страдал от обычных детских фобий - в данном случае, он боялся лошадей и змей. До шестилетнего возраста <страшные> сны возникали почти каждую ночь. Ему очень часто снилось, что лошадь откусила один из его пальцев (мастурбация = страх = кастрация). Однажды он решил, что ему больше не нужно бояться (мы еще вернемся к этому примечательному решению), и следующий сон с лошадью, в котором один из его пальцев был откушен, был полностью свободен от страха.

В то же время аффект-блок развивался', он заменил фобию. И лишь после окончания периода полового созревания страшные сны иногда возникали снова.

Давайте вернемся к его примечательному решению больше не бояться. Мы не смогли полностью прояснить этот динамический процесс. Здесь достаточно сказать, что его жизнь держалась почти исключительно на сходных решениях. Он не мог ничем управлять без принятия специального решения. Его упорство и чрезвычайно строгий самоконтроль, который он перенял от своих родителей, сформировали основу его твердости и энергетическую основу аффект-блока, который, среди прочего, составляет универсальную установку Гётца фон Бер-лихингена в отношении внешнего мира в целом.* Только после шестимесячного анализа было установлено следующее: перед тем как позвонить ко мне в квартиру, он 3 раза проводил своей рукой по груди и 3 раза повторял фразу Гётца в качестве талисмана против анализа. Его аффект-блок не мог быть выражен более удивительно.

Таким образом, его упорство и его реакция против садизма были двумя важнейшими компонентами, которые были заключены в его аффект-блоке. В добавление к его садистской энергии, в формировании панциря использовались его мощные детские страхи (страх подавления либидо и страх кастрации). Только после того, как мы выявили совокупность самых разнообразных подав-лений и формирований реакции, мы столкнулись с его сильными желаниями генитального инцеста.

* Имеется в виду известная фраза рыцаря Гётца фон Берлихингена из одноименной драмы Гёте: <Иди и поцелуй моего осла>. (Прим. пер.)

Теория формирования характера 133

В то время как возникновение фобии есть показатель того, что эго слишком слабо для овладения определенными либидными импульсами, возникновение черты характера или типичной установки вместо фобии представляют собой усиление формации эго в виде хронического панциря против ид и внешнего мира. Фобия соответствует расслоению личности; формирование черты характера, напротив, соответствует консолидации личности. Последнее есть синтезирующая реакция эго на конфликт в личности, который больше невозможно терпеть.

Несмотря на различие между фобией и формированием характера, которое следует из этого, основная тенденция фобии сохраняется в черте характера. Поза благородства <аристократического> характера, аффект-блок компульсив-ного характера, учтивость пассивно-женственного характера есть не что иное, как установки избегания, так же как и фобия, которая предшествовала им.

Поэтому от формирования панциря эго получает некоторое усиление. Однако в то же время способность эго действовать и его свобода движения сокращаются. И чем больше панцирь ухудшает способность к сексуальному переживанию, тем ближе структура эго приближается к невротической.

В случае позднего невротического заболевания старая фобия прорывается снова, так как ее поглощение характером оказывается недостаточным для овладения подавленными либидными возбуждениями и страхом стаза. Типичное невротическое заболевание характеризуют следующие фазы:

1. Инфантильный конфликт между импульсом и фрустрацией.

2. Разрешение этого конфликта через подавление импульса (усиление эго).

3. Прорыв подавления, т. е. фобия (ослабление эго).

4. Овладение фобией с помощью формирования невротической черты характера (усиление эго).

5. Конфликт полового созревания (или его количественный эквивалент): недостаточность панциря характера.

6. Повторное возникновение старой фобии или развитие ее симпто-матического эквивалента.

7. Новая попытка со стороны эго овладеть фобией путем поглощения

страха характером.

Среди взрослых пациентов, приходивших для аналитической работы, можно выделить два типа: те, кто находится в фазе 6, в которой старые неврозы в форме симптома увеличивают основу невротической реакции (возобновленное формирование фобии и т. д.); и те, кто находится в фазе 7, т. е. чье эго уже начало успешно объединять симптомы. К примеру, ограниченное и мучительное чувство порядка несколько теряет свою остроту: эго в целом выдумывает определенные церемонии, которые настолько растворены в повседневной рутине, что их компульсивный характер может выявить лишь опытный наблюдатель. Распространение и сглаживание симптомов нарушает способность эго к действию не меньше, чем описанный симптом. Пациент больше не хочет быть вылеченным не только из-за болезненного симптома, но из-за общего расстройства в своей работе, недостатка удовольствий в своей жизни и тому подобного. Происходит безжалостная борьба между эго и его невротическими симптомами, между образованием и объединением симптомов. Однако каждое объединение симптома сопровождает изменение характера эго. Эти поздние объединения симптомов в эго есть просто отражения первого большого про-

134 Анализ личности

цесса, которым детская фобия была частично или полностью трансформирована в структуру характера.

Мы уделяем большое внимание фобии потому, что она является самым интересным и, в терминах экономики либидо, самым важным проявлением нарушения единства личности. Но вышеописанные процессы могут иметь место в случае любого страха, появляющегося в раннем детстве. К примеру, рациональная и полностью оправданная боязнь ребенком своего жестокого отца может привести к хроническим изменениям, которые занимают место страха, например, к упрямству и жестокости характера и т. д.

Переживания инфантильного страха и других конфликтных ситуаций эди-пова комплекса (фобия является просто одним из особых случаев) могут определить структуру характера, поэтому детское переживание или психическая ситуация сохраняются двумя различными способами: в терминах содержания как бессознательные мысли; и в терминах формы как установки характера эго. Следующий клинический пример является простой иллюстрацией этого.

Нарциссически-мазохистский ипохондрик громко и взволнованно жаловался на то, что его отец строго обращался с ним. Материал, произведенный им за месяцы лечения, можно подытожить предложением: <Вы только посмотрите, как я пострадал от моего отца; он погубил меня, он сделал меня нежизнеспособным>. Перед тем как он пришел ко мне, его инфантильные конфликты с отцом были полностью проработаны моим коллегой в течение полутора лет анализа. Тем не менее в его поведении и его симптомах не было практически никаких изменений. Его движения были ленивыми, его речь была монотонной и мрачной. Он говорил умирающим голосом, как если бы он был при смерти. Я обнаружил, что в определенных ситуациях вне анализа он также впадал в эту бессознательно принятую летаргию.

Дата добавления: 2015-06-04