Природа эмоциональных и психосоматических расстройств

Помимо всего прочего, новые наблюдения человеческого сознания приводят к радикальным сдвигам в наших взглядах на психическое здоровье. В силу специфики своего исторического развития, психиатрия стала медицинской дисциплиной. Начало этому процессу было положено в прошлом веке, когда были найдены биологические причины — инфекции, опухоли, недостаточности и дегенеративные изменения мозга — для некоторых (но отнюдь не для всех) расстройств психической деятельности. Хотя дальнейшие научные исследования не смогли доказать существования биологических причин большинства части неврозов, депрессий, психосоматических заболеваний и психотических состояний, медицина продолжала господствовать над психиатрией, поскольку была способна контролировать симптомы многих психических расстройств.

В настоящее время медицинская модель продолжает играть главенствующую роль в теории психиатрии, клинической практике, в подготовке врачей, а также в судебной медицине. Термин «психическое заболевание» свободно применяется для многих состояний, где не было обнаружено никакой органической причины. Как и в медицине, симптомы считаются проявлением патологического процесса, и степень их выраженности служит прямым показателем тяжести заболевания. Психиатрия основного направления сосредоточивает свои усилия, в основном, на подавлении симптомов. Эта практика приравнивает ослабление симптомов к улучшению, а их усиление — к ухудшению клинического состояния.

Еще одним наследием медицины в психиатрии является акцент на навешивании диагностических ярлыков. Однако, в то время, как для чисто физических болезней возможно установить относительно точный диагноз, основанный на клиническом наблюдении и лабораторных анализах, психтиатрический диагноз, обычно, бывает гораздо более расплывчатым. Вдобавок к этому, в отличие от диагнозов физических болезней, диагноз в психиатрии не указывает врачам четко определенный курс лечения. В психиатрии, в определении курса лечения для большинства пациентов нередко играют важную роль личная философия и убеждения врача, в том числе, человеческие отношения, которые он устанавливает со своими пациентами. Например, органически ориентированные психиатры могут назначать электрошоковую терапию невротикам, тогда как психологически ориентированные могут использовать психотерапию для психотиков.

Работа с людьми в необычных состояниях сознания привела к замечательным изменениям в понимании психиатрических проблем и к новым глубоким прозрениям в отношении эмоциональных и психосоматических расстройств, которые не имеют четко определенной органической причины. Эта работа показала, что все мы несем в себе записи о физических и душевных травмах, некоторые из которых имеют околородовое или биографическое происхождение, а другие обладают надличностной природой. Одни люди могут достигать околородовых и надличностных состояний с помощью методов медитации, тогда как другие добиваются подобных результатов только посредством усиленной эмпирической терапии или психоделических сеансов. У некоторых людей, не имеющих сильных психологических защитных механизмов, такой бессознательный материал может самопроизвольно выходить на поверхность в ходе повседневной деятельности.

Когда мы начинаем испытывать симптомы расстройства, которое имеет не органическую, а эмоциональную природу, важно отдавать себе отчет в том, что это вовсе не начало «болезни», а появление в сознании материала, который ранее был похоронен в бессознательной части нашего существа. Когда этот процесс завершен, симптомы, связанные с бессознательным материалом, навсегда разрешаются и, как правило, исчезают. Таким образом, появление симптомов — это не начало болезни, а начало ее исцеления. Сходным образом, степень выраженности симптомов следует воспринимать не как как меру серьезности заболевания, а, скорее, как показатель скорости процесса исцеления. Клиническим психиатрам уже не одно десятилетие известно, что у пациентов с наиболее ярко выраженными симптомами, как правило, бывает гораздо более благоприятный прогноз, чем у тех, у кого немногие симптомы развиваются медленно и незаметно. И, тем не менее, предпочтительное традиционное лечение состоит в том, чтобы подавлять симптомы — не давать им полностью выйти на поверхность — что, по иронии судбьы, как известно, лишь продляет протекание душевных болезней.

Необычные состояния сознания, обычно, действуют подобно внутреннему радару, выискивая самые мощные эмоциональные заряды и перенося связанный с ними материал в сознание, где они могут разрешаться. В этом процессе усиливаются уже существующие симптомы и на поверхность выходит поддерживающий их ранее скрытый «бессознательный материал». Это процесс усиления симптомов, за которым следует их разрешение, сходен с принципами системы лечения, называемой гомеопатией. Вместо того, чтобы определять симптомы как проблему, гомеопаты видят в них проявление процесса исцеления. Это, разумеется, противоречит теориям современной медицины.

Кроме того, исследования, связанные с необычными состояниями сознания, принесли нам новые догадки, касающиеся относительной важности биографического материала. В традиционной психологии, основными источниками неврозов и многих психосоматических расстройств считаются травмирующие события раннего детства, наряду с более поздними событиями жизни пациента. Теоретики психиатрии, за редким исключением, полагают, что психотические нарушения невозможно понять исключительно с точки зрения психологии, и что их причиной должна быть какая-то пока не выявленная патология мозга. Однако, наши последние исследования ставят под сомнение оба этих предположения.

Наблюдая пациентов, находящихся в необычных состояниях, мы обнаруживаем, что их невротические или психосоматические симптомы часто связаны не только с биографическим уровнем психики. Поначалу, мы можем выяснить, что эти симптомы связаны с травмирующими событиями, которые пациент пережил в младенчестве или детстве, как это и описывает традиционная психология. Однако, когда процесс продолжается и переживания углубляются, оказывается, что эти же симптомы также связаны с конкретными аспектами родовой травмы. Дополнительные корни той же проблемы можно проследить и еще дальше — к таким надличностным источникам, как переживание прошлой жизни, неразрешенная архетипическая тема или отождествление человека с тем или иным животным.

Так, человек, страдающий психогенной астмой, может сперва пережить одно или несколько событий своего детства, связанных с удушьем (возможно, он тонул, болел коклюшем или дифтерией). Более глубоким источником той же проблемы для этого человека может быть ситуация, когда он чуть не задохнулся при прохождении через родовой канал. На надличностном уровне астматические симптомы могут быть связаны с переживаниями удушения или повешения в прошлой жизни, или даже с такими элементами животного сознания, как отождествление с животным-жертвой, задушенным удавом. Для полного избавления от этой формы астмы, важно выявить и интегрировать все различные переживания, связанные с этой проблемой.

Глубокая эмпирическая работа открыла сходные многоуровневые структуры в других состояниях, которыми занимаются психиатры. Описанные в первой главе этой книги околородовые уровни бессознательного являются важными хранилищами трудных эмоций и ощущений, и нередко оказываются источниками беспокойства, депрессии, чувства безнадежности и собственной неполноценности, а также агрессивности и приступов ярости. Усиленный более поздними травмами младенчества и детства, этот эмоциональный материал может вести к различным фобиям, депрессиям, истерическим симптомам, садомазохистским наклонностям и криминальному поведению. Напряжения в мышцах, боли и другие виды физического дискомфорта, составляющие естественную часть травмы рождения, позднее могут развиваться в такие психосоматические проблемы, как астма, мигрени, язвы органов пищеварения и колиты.

При исследовании третьей перинатальной матрицы (БПМ-III) мы описывали то, как наши переживания могут быть связаны с сильным чувственным возбуждением. Таким образом, можно с уверенностью предположить, что наша первая встреча с сексуальными чувствами связана с беспокойством, болью и агрессивностью. Кроме того, именно в БПМ-III мы также встречаемся с кровью, слизью, а иногда с мочой и фекалиями. Судя по всему, эти ассоциации могут стать естественной основой для развития сексуальных отклонений и извращений — даже таких, как убийство на сексуальной почве. Зигмунд Фрейд потряс мир, когда объявил, что сексуальность не начинается с половой зрелости, а существует уже в младенчестве. Наши новейшие наблюдения предполагают, что все мы испытывали сексуальные чувства задолго до половой зрелости или младенчества — фактически, даже до того, как пришли в этот мир. Сколь бы невероятной не казалась эта идея, она дает весьма правдоподобное объяснение источников сексуальной патологии, в особенности, ее самых крайних и причудливых выражений.

Дополнительные наблюдения наводят на мысль, что суицидальные тенденции, алкоголизм и наркомания также имеют околородовые корни. По видимому, собое значение имеет щедрое использование анестезии при родах; определенные вещества, применяемые для облегчения боли матери, на клеточном уровне учат новорожденного воспринимать наркотическое состояние как естественный путь бегства от боли и неприятных эмоций. Недавно эти открытия получили подтверждение в клинических исследованиях, связавшими различные формы суицидального поведения теми или иными аспектами биологического рождения. Среди них, выбор самоубийства при помощи наркотиков был связан с использованием анестезии во время родов; выбор повешения — с удушением во время родов; а выбор насильственных средств самоубийства — с насильственным рождением. Как и в приведенном выше примере психогенной астмы, дополнительные корни всех этих проблем можно обнаружить в надличностной сфере: попытки самоубийства через повешение связаны с удушением или повешением в прошлых жизнях; самоубийство от передозировки наркотиков связано с переживаниями прошлых жизней, касающимися наркотиков; а самоубийство с помощью насильственных средств, например, умышленной автомобильной аварии, связано событием из прошлой жизни, где человек прошел через переживания аналогичного характера.

Наше новое понимание эмоциональных проблем не ограничивается неврозами и психосоматическими расстройствами. Его можно распространить и на многие более крайние психологические нарушения, называемые психозами. Традиционные попытки психологического объяснения различных психотических симптомов были не слишком убедительными, особенно, когда клиницисты старались интерпретировать их только с точки зрения биографических событий, пережитых в младенчестве и детстве. Психозы часто связаны с крайними эмоциями и физическими ощущениями — такими, как полное отчаяние, глубокое метафизическое одиночество, адские физические муки, жестокая агрессия, или, напротив, единство с Вселенной, экстаз и райское блаженство. Во время психотического эпизода человек может переживать свою смерть и возрождение или даже разрушение и воссоздание всего мира. Содержание таких эпизодов нередко бывает фантастическим и экзотическим, включая в себя различные мифологические существа, видения рая и преисподней, события, относящиеся к другим странам и культурам, и встречи с внеземными цивилизациями. Ни силу эмоций и ощущений, ни необычное содержание психотических состояний нельзя разумно объяснить с точки зрения таких ранних биографических травм, как голод, эмоциональные лишения или другие разочарования младенца.

Если мы расширяем картографию психики так, как описано в этой книге, то многие состояния, традиционно связываемые с неким неизвестным патологическим процессом в мозге, внезапно предстают в совершенно новом свете. Травма рождения, составляющая важный аспект бессознательного — очень мучительное и потенциально опасное для жизни событие, которое, как правило, продолжается много часов. Таким образом, она, безусловно, является более вероятным источником крайних эмоций и ощущений, чем большинство других событий детства. К тому же, из предложенной Юнгом концепции коллективного бессознательного следует, что мифологические измерения многих психотических переживаний представляют собой нормальные и естественные характеристики надличностной сферы психики. Более того, всплытие таких глубинных элементов из бессознательного можно рассматривать как попытку психики избавиться от травмирующих импринтов и облегчить свою деятельность.

Все эти наблюдения привели меня и мою жену Кристину к заключению, что многие состояния, которые в настоящее время диагностируют как душевные болезни и по привычке лечат подавляющими препаратами, на самом деле представляют собой психодуховные кризисы, или, как мы их называем, «критические состояния духа». При правильном понимании и поддержке, они могут вести человека к исцелению и личностному преображению. На протяжении веков такого рода эпизоды описывались в мистической литературе как важные аспекты духовного путешествия. Они случались в жизни шаманов, основателей великих религий, святых, пророков, отшельников и посвящаемых в священные мистерии всех веков. В 1980 году Кристина организовала Сеть поддержки в духовном кризисе (СПДК) — всемирную общественную организацию, предлагающую поддержку и руководство людям в подобных психодуховных кризисах, в качестве альтернативы традиционного лечения. Сегодня список адресатов СПДК содержит имена тысяч людей, проживающих в Соединенных Штатах и во многих других странах мира.

Дата добавления: 2015-06-04