Субъективное и объективное в политике

Роль политических институтов в обеспечении политической стабильности

В предыдущих темах были рассмотрены сущность и функционирование парламентских и президентских форм правления, тоталитарных, авторитарных и демократических политических режимов, многопартийных, двухпартийных и однопартийных политических систем. В данном разделе, используя метод сравнительного политического анализа, предстоит выяснить связь между формой правления, режимами и политической стабильностью.

Многообразна роль законодательных учреждений в поддержании политической стабильности и препятствии ей. Известно, что законодатели подвергаются отбору через выборы, в которых участвует почти все взрослое население. Они надеются, что их избранники удовлетворят их требования Политические лидеры могут использовать свое положение в законодательных учреждениях с целью провоцирования народного недовольства режимом. Или другая ситуация Законодательные учреждения по своей природе работают медленно. В связи с этим они могут задерживать ответные меры государства на требования, инициаторами которых отчасти были сами в период выборов

Если законодатели независимы от исполнительной власти (как это имеет место при президентской системе), процессу выработки политических решений свойственны институциональный конфликт и управленческая малоподвижность, которые создают трудности для государства оперативно реагировать на острые проблемы, стоящие перед обществом. Если парламентские системы как таковые имеют возможность выходить из тупиковых ситуаций, то даже эта возможность может оказаться нереализованной по причине фракционной раздробленности многопартийных систем, которым свойственна нестабильность кабинета. В свете этой перспективы сильное и эффективное управление требует ограничения полномочий законодателей и усиления исполнительной ветви власти.

Третья ситуация. Поскольку законодатели связывают периферию страны с центром, они действуют в качестве проводников требований и жалоб народа и тем самым способствуют “отзывчивости” режима. Так, путем принятия законодательных мер они могут погасить недовольство, которое возникает у населения их избирательных округов в результате [c.525] действий центрального правительства. Представительство в законодательных учреждениях является своеобразной трибуной, где региональные, этнические и партийные меньшинства могут выражать свои мнения и тревоги Даже если политики не столь быстро реагируют на их требования, подобное представительство может способствовать тому, чтобы политические меньшинства видели в режиме законную власть Это в свою очередь может создать условия для распыленной поддержки режиму даже при отсутствии политических мер, которые повышают уровень специфической поддержки.

Законодательные учреждения могут быть инструментом, заставляющим правящую элиту быть подответственной населению, что в свою очередь должно понизить вероятность использований элитой репрессивной тактики для подавления массового недовольства. Неподотчетность элиты и наличие репрессий прочно ассоциируются с политической нестабильностью.

Некоторые западные политологи ссылаясь как на прототип на британскую политическую систему, утверждают, что парламентская модель ассоциируется с политической стабильностью, особенно тогда, когда это происходит в контексте сильной партийной политической системы, способной создавать надежное законодательное большинство для конкретного правительства. (4) В то же время в странах с многопартийной политической системой и нестабильным законодательным большинством парламентская система может порождать частые изменения как в составе правительства, так и в политике. Современная политическая система в Италии, а также Третья и Четвертая республики во Франции зачастую приводятся в качестве примеров подобной нестабильности парламентской системы

Следует отметить, что различия в деятельности парламентских институтов Англии и Франции, принадлежащих к политическим системам одного и того же исторического типа, связаны не только с особенностями социально-экономического развития этих стран, с идеологическими нюансами в их подходах к решению актуальных внутренних и внешнеполитических проблем, с различными формами групп давления в политике, но и с историческими условиями их развития. [c.526]

Так, например, особенности относительно стабильного функционирования политической системы Англии, коренятся в ее социальной и конституционной истории.

Как известно, в результате “Компромиссов” 1689 и 1701 гг. и принятия “Билля о правах” власть короля была существенно ограничена в пользу парламента, а монарх мог править только через посредника, каковым с начала XVIII в. стал премьер-министр. Бурное развитие английской промышленности и усиление классовой борьбы вызвали к жизни ряд политических реформ, целью которых было приспособление политического механизма к сдвигам, происходившим в экономической и социальной структуре английского общества. В результате парламентских актов 1832, 1867, 1884, 1918 и 1928 г.г. избирательное право было предоставлено средней и мелкой буржуазии, рабочему классу, женщинам – всего 97% населения Англии в возрасте старше 20 лет Осуществленные в результате упорной борьбы трудящихся за свои права политические реформы юридически закрепили участие рабочего класса – в лице профсоюзов и опирающейся на них лейбористской партии – в политической жизни Англии в качестве влиятельной политической силы Они способствовали образованию относительно стабильной двухпартийной системы с ее современной организационной структурой и преобладанию палаты общин над палатой лордов

В политической системе Франции есть своя специфика. В ней более резко выражены политические противоречия между противоборствующими политическими и религиозными интересами, концепциями власти и управления. Идея и институты “административного государства”, унаследованные от монархического “старого порядка”, сохранили свою жизнеспособность и после свержения монархии Великой французской революцией. Унаследованная и использованная республикой система “административного государства” была усовершенствована Наполеоном, укрепившим институт центральной администрации – элитарный разряд людей, специально подготовленных для управления государством. Эта система ассоциировалась с правлением одной личности и олицетворяла силы, связанные со “старым порядком” Она вступила в конфликт с политическими интересами французской буржуазии, выраженными в идее народного суверенитета, [c.527] равенства и индивидуализма. Политические противоречия обострились в результате развития французского капитализма, утраты буржуазией ее революционного характера и усиления классовой борьбы между ней и вышедшим на политическую сцену Франции в XIX в. пролетариатом. Политические институты, неоднократно подвергались серьезным ударам со стороны прибегавших к гражданскому неповиновению трудящихся Франции (1830, 1848, 1871 гг.). С другой стороны, церковь, аристократия и очень часто армия и чиновничество продолжали защищать идею реставрации монархии или бонапартизма (бонапартистский переворот 1852 г.). Политическая борьба усилилась в результате конфликта между католической церковью и Третьей республикой. После падения Парижской Коммуны рабочие создали свои профессиональные организации, постоянно выступавшие против буржуазии.

После первой мировой войны противоборство политических сил приняло еще более острые формы. Это выразилось в следующем. Церковь требовала у республиканского правительства субсидий для католических школ, рабочие боролись за осуществление социальных реформ и многие из них примкнули к Коммунистической партии Франции, фермеры требовали субсидий и введения покровительственных пошлин, сторонники “административной” традиции желали урезать права Национального собрания, а многие консерваторы и правые профашистские элементы требовали установления режима личной власти. Это политические разногласия еще более ослабили государство. Другими словами, политические институты слабо реагировали на требования граждан, в результате они не получили с их стороны поддержки и государство оказалось неспособным объединить нацию перед лицом гитлеровского вторжения 1940 г.

Ситуация мало изменилась и после окончания второй мировой войны Четвертая и Пятая республики столкнулись с теми же политическими проблемами.

Серьезный раскол произошел между защитниками “сильного” государства и сторонниками буржуазно-республиканского правления. Первые, не отвергая республики, стали выступать за усиление исполнительной власти в лице президента или премьер-министра, а вторые [c.528] остались сторонниками верховенства законодательной власти над исполнительной. Историческое прошлое Франции объясняет и многопартийность ее политической системы. Причем противоборство политических сил во Франции олицетворяет собой существующие религиозные, и политические противоречия не только между политическими партиями, но и внутри них.

Справедливости ради следует отметить, что Французская Четвертая республика, по мнению многих, является примером режима, установившего большую политическую стабильность путем учреждения сильного, независимого Президента, недосягаемого для меняющегося законодательного большинства.

Сегодня многие аналитики ссылаясь и на успех американского опыта, в качестве лекарства от парламентской нестабильности предлагают именно президентство. В то же время следует учитывать тот факт, что парламентские модели хотя и могут быть неустойчивыми при слабых и разобщенных партийных структурах, как это часто имеет место вне западных стран, однако президентские системы обычно оказывались менее стабильными, если сравнивать две конституционные модели. В чем же причины. Их несколько. Президентство: а) ограничивает выбор имеющихся возможностей для решения проблем, создает безвыходные ситуации; б) не поощряет укрепление партийной организации и дисциплины; в) идет на риск, который провоцирует тупики, если парламент попадает в руки оппозиционной партии или партий; г) ограничивает гибкость правительств в реагировании на кризисы путем перемен в составе правительств и изменения политики.

Однако, в чем же заключается секрет стабильности американской политической системы? Исследователи концентрируют свое внимание на характере американского народа, на действие культурных, социальных и экономических факторов (4). В то же время такой подход будет неполным, если не учитывать влияния конституционной структуры и особенно уникальной комбинации – сильный Конгресс и сильный Президент – на стабильность политической системы США. Вклад американских политических институтов в стабильность огромен. [c.529]

Творцы Конституции США постоянно думали о политической стабильности. “Стабильность в управлении, -писал Дж Мэдисон, – является главным в национальном характере” Поэтому они остановили свой выбор на сбалансированной власти, когда законодателей сдерживают сильные исполнительные ведомства Говоря о законодательных учреждениях, “отцы-основатели” имели в виду всенародно избираемую Палату представителей. Двухпалатность Конгресса они считали еще одним средством против политической нестабильности. Поэтому они пред усмотрели косвенно избираемый Сенат, который разделял бы одинаковые законодательные полномочия с Палатой представителей, члены которой переизбираются каждые два года, а сенаторы – каждые шесть лет. Подобное устройство, заявлял Мэдисон, сохранит преемственность в связи с частым появлением новых членов. В результате “отцы-основатели” укрепили политические институты путем создания сильного национального правительства, наделенного широкими полномочиями особенно в таких важных сферах, как 1) налогообложение, 2) коммерция, 3) оборона и 4) внешняя политика. Чтобы обеспечить стабильность и предотвратить злоупотребление властью, они запретили Палате представителей предпринимать какие-либо действия без согласия Сената и Президента. Наконец, они ослабили давление народа на эти институты путем организации такого процесса избрания сенаторов, который отдалил их по крайней мере на один шаг от голосующей публики (непрямые выборы законодателями штатов), а также процесса избрания Президента (коллегия выборщиков), к которому народ имел бы наименьшее касательство.

Двести лет спустя политические институты стали решительнее, прочнее и легитимнее. Это также в немалой степени способствует укреплению стабильности. Не исключено, что стабильность президентской системы США обусловлена уникальной законодательной структурой, составляющей сердцевину этой системы. Некоторые специфические качества Конгресса позволяют американской политической системе избегать нестабильности, которая присуща другим президентским системам. Более того, Конгресс может содействовать укреплению политической стабильности посредством сдерживания сил, требующих [c.530] изменений, путем поощрения политической отзывчивости” и расширения подотчетности исполнительной ветви власти, да и сам Конгресс может проявлять “отзывчивость” хотя бы чисто символически.

Устойчивая стабильность президентской системы США вопреки частым тупиковым ситуациям является продуктом политической среды, характеризующейся, как и во времена после ратификации Конституции, слабым политическим участием и умеренными политическими требованиями

Что же характерно для российской политической действительности с точки зрения рассматриваемой проблемы.

Политическая стабильность прежде всего означает снижение социальной напряженности в обществе и достижение на основе компромисса интересов разных социальных групп национального согласия по вопросам выбора пути дальнейшего развития России и, в частности, по реформированию экономики и политической системы.

Политическая нестабильность и некоторая дезорганизация общества первой половины 90-х годов – результат прежде всего радикальной политики правительства, ориентированной на внедрение рыночной экономики как единственного фактора, способного преобразовать всю совокупность сложных общественных отношений. В действительности же они поддаются целенаправленному видоизменению лишь в результате использования организационно-управленческих, научно-технических, финансово-экономических, духовно-нравственных мер. При этом государство не может уклониться от выполнения регулятивной функции не только в сфере экономики, но и всей системы общественных отношений.

Установление политической стабильности и социального порядка требует реализации системы первоочередных мер, которые создали бы массовую поддержку реформам. Кризис российского общества во многом обусловлен тем, что необольшевистские методы реформирования деформировали прежнюю недостаточно эффективную, но все же дееспособную, обеспечивавшую определенное национальное согласие, социальную структуру, а взамен формируют, вопреки ожиданиям, малоэффективную, отягощенную криминальной патологией социальную структуру антагонистического характера. Такая деструктивная, по [с.531] своей природе, система отношений в обществе в принципе не может обеспечить ни политическую стабильность, ни социальный порядок, ни национальное согласие. В результате вся энергия реформ направлена не на качественную трансформацию собственности, а на перераспределение общенародных средств производства и материальных благ в пользу, прежде всего, дельцов теневой экономики и управленческо-бюрократической номенклатуры. Создана криминогенно больная модель социальной структуры, готовая сегодня уничтожить породившие ее реформы (5).

Стабилизировать российское общество можно лишь при условии реализации комплекса политических, законодательных и административных шагов, имеющих в основе осмысленную систему целеполагания и практических действий. Социально-политическим императивом стратегической политики реформирования является максимальный учет интересов всех социальных слоев и групп населения, создание ядра солидарности вокруг идей реформ в обществе. На практике должна быть реализована идея гражданского, социального и национального согласия.

Российские реформаторы лишь тогда получат поддержку своих граждан, когда цели и методы проводимых реформ укореняется в менталитете общества. А это возможно только при условии, что они не противоречат фундаментальным традициям российской цивилизации, отличной от западноевропейской с ее культом этики индивидуализма, и от азиатской с доминированием в ней этики кастовости. Исторически основой трудовой этики российского общества было и остается сочетание государственного патернализма и свободы личности, частного, группового и общественного интересов.

В заключение темы отметим, что модель, связывающая политическую стабильность с политическими институтами не является сложной Политической стабильности грозит опасность когда недовольство граждан направляется против политических институтов и официальных лиц страны. Сильные и эффективные политические институты могут уладить недовольство прежде, чем это перерастет в политическую нестабильность. Слабые политические институты менее способны справляться с недовольством, результат чего – нестабильность. Законодательные [с.532] учреждения могут увеличить поток требований и поэтому обострить конфликт; и в том случае, когда законодатели независимы, как это имеет место в президентских системах, законодательный обструкционизм может завести в тупик и снизить вероятность эффективных действий правительства. Однако законодатели могут способствовать стабильности, сдерживая правящую элиту в достижении целей с помощью репрессивных средств. Индивидуальная деятельность законодателей, представляющих интересы своих избирателей, может содействовать повышению авторитета режима, поощряя или инициируя “отзывчивость” на требования или создавая впечатление у граждан, что их требования услышаны, и что принимаются меры к их реализации. [с.533]

Глава XXXI.

Основные понятия: стабильность, нестабильность, устойчивость, политическая стабильность, факторы стабильности, политический порядок, сохранение политической стабильности.

Вопросы для размышления, самопроверки, учебные задания:

1. Дайте определение стабильности.
2. Объясните суть политической стабильности.
3. Раскройте модель связывающую политические институты и политическую стабильность. Законодатели и стабильность.
4. Конституция страны и политическая стабильность.
5. В чем суть стратегии стабильности и консолидации.
6. Назовите основные факторы политической нестабильности и раскройте их.

Литература:

1. Американская социологическая мысль: тексты. М., 1994. С. 464

2. Разделенная демократия. Пер с англ М., 1994. С. 31; Постникова Л. Политическая стабильность. // Политолог: взгляды на современность. - Вып. 9. - М., 1996.

3. Анохин М.Г. Политическая стабильность: динамика, адаптация. // Анохин М.Г. Политические системы. - М., 1996.

4. Мези М. Конгресс в системе президентской власти США. // Разделенная демократия. Пер. с англ. М., 1994. С. 20.

5. Реформирование России: мифы и реальность. (1989-1994). Авторы-составители: Г.В.Осипов, В.Н.Иванов н др. - М., 1994 С. 227; Социальная и политическая стабильность. Авторский колл.: Иванов В.Н., Анохин М.Г. и др. М., 1994. [c.533]

РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ. СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ДЕЙСТВИЙ

ГЛАВА XXXII. СУБЪЕКТИВНЫЕ ОСНОВЫ И СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИКИ

Среди понятий, используемых для познания политической жизни, особая роль принадлежит “субъективному” и “объективному”, “субъектам” и “объектам”. Субъективное выражает активное, деятельное начало субъекта. Это понятие порождено латинским subectus, означавшим то, что находится в основе, является носителем предметно-практической деятельности. Субъект осмысливается как человек, обладающий способностью к деятельности и активно действующий. В словаре русского языка Ожегова можно прочитать следующее: “Субъект в философии познающий и действующий человек, существо противостоящее внешнему миру как объекту познания или же человек как носитель каких-либо свойств”.

В философском энциклопедическом словаре уже говорится о том, что субъектом может быть и социальная общность.

Субъект может влиять на объект, но в пределах, ограниченных объективными законами. Эту мысль еще раз подчеркивает в одной из последних книг А.Зиновьев, обращая внимание на то, что в идеологии “западнизма”, анализу которой подчинено его исследование, существует убеждение, будто в общественной жизни объективных законов аналогичных законам природы нет. Такое утверждение ученый называет ложным. “Социальные [c.534] законы, – пишет А.Зиновьев, – суть то в жизни людей и человеческих сообществ, что при определенных условиях имеет место с необходимостью, причем независимо от того, осознают люди эти законы или нет. И с этой точки зрения социальные явления принципиально не отличаются от явлений природы” (1).

Политика относится к социальным явлениям. Следовательно и она подчиняется объективным законам. Отсюда следует, что субъективизм в политике есть действия, не учитывающие объективные закономерности, присущие тем или иным явлениям политической жизни. В большинстве случаев субъективизм проявляется как отсутствие в деятельности субъекта учета реальной обстановки или вследствие других, чаще всего личных причин.

Обратимся к сочетанию субъективного и объективного. В сознании людей могут существовать и существуют различные представления о субъективном и объективном, преувеличивающие либо одно, либо другое. Чаще всего тем, кто обладает значительной властью, кажется, что их субъективные возможности беспредельны и они действуют в соответствие с этой самоустановкой, получая часто не те результаты, к которым изначально стремились. Культ личности, который долгое время существовал в нашем обществе, тому яркое подтверждение. Конечно, не надо думать, что культ был свойствен и порожден только социализмом. Это явление глобальное, более того, – международное.

Итак, есть субъективные намерения людей и есть результаты осуществления этих намерений. Хорошо известны, ставшие крылатыми, слова одного из высоких руководителей нашего государства: “Хотели как лучше – получилось как всегда”. Здесь есть две причины: либо хотели достичь цели, которую достичь невозможно, либо не сумели действовать так, как того требовала цель.

При анализе вопроса о субъективных и объективных факторах в политике, необходимо учитывать наличие субъективных и объективных политических интересов людей, как тех, кто управляет, так и тех, кем управляют, а также представления, которые люди имеют о своих интересах и интересах других.

В марксистской теории проблема субъективного и объективного определялась исходя из основного вопроса [c.535] философии, то есть из отношения сознания и бытия, суть которого состояла в том, что сознание порождается бытием, отражает бытие и может его изменять. Обосновывая зависимость сознания от бытия, марксизм в то же время отстаивал почти безграничные возможности сознательного изменения людьми общественной жизни при условии, если они будут действовать в соответствии с ее законами. Ясно, что при таком подходе резко возрастала роль субъектов политики и субъективных начал, хотя марксизм всегда критиковал субъективизм в политике, но только в аспекте отхода от закономерностей общественного развития. Отсюда проистекала вера в созидательную силу партийной и государственной политики, способной планомерно обеспечивать общественный прогресс. Эта вера порождала немало социальных утопий, весьма привлекательных для широких слоев населения.

По сути дела в марксистской трактовке решающую роль играл классовый субъективизм, поскольку все развитие общества сводилось к борьбе классов и к руководству обществом со стороны рабочего класса (2).

Известно, что либеральные концепции общественного развития ограничивают функции государства, ориентируясь на способность рынка регулировать экономику при минимальном воздействии политической власти в отличие, скажем, от концепций социальных и социалистических, которые, наоборот, отводят весьма значительную роль государству в регулировании общественных отношений и проведении эффективной социальной политики. Эта проблема сохраняет свою актуальность и политическое значение для наших дней и нашей практики.

Рассматривая вопрос о субъективном и объективном, нельзя обойти вниманием проблему социалистической революции и опыта построения социализма, который, порой, оценивается как дань субъективизму. Этот вопрос еще находится в процессе осмысления и об итогах говорить рано. Однако и то, что обнародовано и широко распространяется не может не вызывать возражений. Дело в том, что причины столь быстрого и неожиданного крушения социализма и очевидных неудач мгновенного перехода к рыночному капитализму образца XVIII века часто сводятся к деятельности людей, стоявших у власти, то есть к субъективному фактору. Подобные взгляды [c.536] широко распространены и сейчас по отношению к российской государственности. В умах многих россиян доминирует мысль о том, что реформы осуществлялись неумело и, что если во главе России будет стоять достойный и умный человек или группа достойных людей, реформы пойдут успешно и страна быстро встанет на путь прогрессивного развития.

С другой стороны, возможно также вследствие субъективизма идеологов социализма и его руководителей, это общество не смогло решить важнейшей гуманистической задачи: создать всесторонне развитую, целостную личность – субъекта общественных отношений. По сути дела личность оставалась средством, целью, тем, кем легче можно было командовать, но не субъектом своей социальной, в том числе и политической самореализации.

Конкретизируя, далее, проблему субъективного и объективного в политике, необходимо коснуться еще двух вопросов, с которыми в этой области приходится сталкиваться современной политологии: с политическим субъективизмом в политике. Как указывалось, субъективизм характеризует предвзятые действия, не учитывающие реальные обстоятельства, и потому приводящие не к разрешению возникающих в обществе противоречий, а к их обострению или углублению. В прошлом отчетливо выраженным политическим субъективизмом характеризовались многие решения, принимаемые по инициативе и под давлением Н.С.Хрущева, например, ликвидация министерств, объединение колхозов, отправка ракетного вооружения на Кубу (которое чуть было не вызвало ядерную войну). Крайним проявлением политического субъективизма была задача построения коммунизма в течение 20 лет, то есть к 80-ым годам.

Тем не менее, политический субъективизм начался не с Хрущева. И до него политика Коммунистической партии и Советского правительства, несмотря на неоднократные заявления о ее соответствии объективным законам общественного развития, во многом носила отпечаток политического субъективизма, выдвигала цели, не отвечавшие объективному ходу вещей.

Политический субъективизм было бы недостаточно сводить к ошибочным решениям и действиям. Во многих случаях это был настоящий произвол, порожденный [c.537] безграничной властью. Поэтому его иногда называют волюнтаризмом.

Политический субъективизм, как правило, является следствием недостаточности общей и политической культуры субъектов политики, непонимания ими или нежеланием понимать специфику политики как науки. Говоря о политическом субъективизме, нельзя не затронуть проблему объективизма, отражающую противоположную субъективизму тенденцию. В марксизме под объективизмом понимался отказ от социально-критических оценок, суждений о ценностях и целях, от мировоззренческих и нравственных проблем, “особенно от партийных выводов”. Считалось, что объективизм маскирует классовый субъективизм, ведет к отказу от классового анализа. В современных условиях объективизм сводит проблему человека к материально-вещественным факторам, исключая вопрос о личности как субъекте политики. При более тонком анализе политический субъективизм можно отличать от субъективизма в политике. Между содержанием этих понятий есть некоторые различия. Субъективизм часто возникает в политической деятельности, спонтанно со стороны тех людей, которые профессионально не подготовлены к политической деятельности, не обладают для нее необходимыми знаниями и опытом. [c.538]

Дата добавления: 2015-06-04