Исуна Хасэкура 5 страница. Те мужчины, которых Лоуренс видел возле причала, обращались с Ив почтительно, но, судя по ее нынешнему выражению лица

Те мужчины, которых Лоуренс видел возле причала, обращались с Ив почтительно, но, судя по ее нынешнему выражению лица, все было не так просто.

– Я была для них кем-то вроде наемника, но сейчас они потребовали от меня сделать нечто невозможное. Ты знаешь, как этот рынок появился?

Лоуренс честно покачал головой.

– Его предложил построить какой-то торговец с юга несколько десятков лет назад. Он сказал, что этот рынок станет хорошим местом для торговли с севером. Поэтому несколько торговцев попытались купить дельту у землевладельцев. Но те поняли, что, если они ее продадут, это будет для них огромной потерей, и решили построить рынок самостоятельно. И обошлось им это очень дорого.

– Землевладельцы были с севера, а те, кто ссудил их деньгами, – с юга?

Ив приопустила шарф, отпила пива, поправила шарф и вернула пиво Лоуренсу.

– Так и есть. Те торговцы, что сейчас там распинаются, – сыновья тех заимодавцев и тех должников. Землевладельцы сохранили землю и собирают приличные налоги, но вынуждены отдавать их заимодавцам – это лихва за их долг. Конечно, они были недовольны, и они попытались найти выход.

– Но им не удалось.

Ив кивнула; ее глаза смотрели холодно, давая понять, что жизни людей для нее ничто по сравнению с прибылью.

– Что же ищет следующее поколение? Если не вдаваться в детали – козла отпущения.

– Кого-то, кого можно обвинить в их трудностях, да?

Лицо Ив успокоилось, точно озерная гладь. Когда-нибудь ее способности сделают ее чрезвычайно сильным торговцем, но пока что она была лишь торговцем с деньгами.

Она использовала других – и другие использовали ее.

Ей поручили решить проблему, которую, как всем было прекрасно известно, решить невозможно. И те, кто поручил ей это, не рассчитывали, что она найдет решение… они просто хотели, чтобы она не преуспела и чтобы они могли возложить на нее вину за все; иными словами, им был нужен козел отпущения.

Поскольку Лоуренс проиграл Ив в их личной схватке, он надеялся, что Ив в этой игре отведена более важная роль.

– Впрочем, неприятности – это не только по моей части. Ты мог в этом убедиться у Рейнольдса.

Голос Ив звучал спокойно… она была сильная, но совершенно не такая, как Лоуренс. Они жили в разных мирах.

– Да… там более уныло, чем я ожидал.

– Хо-хо… ты всегда такой откровенный, что ли? Но здесь всегда так… даже прибыли от продажи меди все уходят наверх.

Ничего нет хуже, чем обладать властью, но не обладать деньгами, которые бы эту власть поддерживали. Вот почему богатые идут на риск, лишь если ничего другого им не остается.

– Ладно, ну, я не хочу втягивать тебя в мои унылые дела… так что ищи меня только когда у тебя будет проблема, которую надо решить. Спасибо за пиво.

С этими словами Ив зашагала прочь; Лоуренс крикнул ей вдогон:

– Кстати, я разузнал про те кости!

На секунду Ив развернулась – лицо ее было бесстрастным, – потом продолжила свой путь. Лоуренс был уверен, что под шарфом она улыбалась… она нарочно так держалась, будто говоря: «Это я и хотела услышать».

Лоуренс не смотрел на других торговцев. Его взор был сосредоточен только на Ив. Выйдя из толпы, она поприветствовала нескольких торговцев, которые на вид отличались от остальных. Судя по их одеянию, они были с юга. Как Ив была наемником севера, так они, похоже, играли ту же роль для юга города.

Если бы Лоуренс знал их имена и их истории, он, возможно, переживал бы и за них, но сейчас его сердце было на стороне Ив. В Ренозе Лоуренс проникся уважением к ее хитрой и решительной натуре. На реке Ром он проникся уважением к ее целеустремленности.

Но здесь ее саму использовали. Конечно, пока ее использовали, она сама использовала своих противников. Она с легкостью вырвалась из управляемого Церковью Реноза и совершенно не собиралась задерживаться в Кербе. Она намеревалась отправиться с мехами на юг.

Наконец-то Лоуренс начал понимать… Ив вовсе не была героиней, готовой изменить мир своим мечом. Она была всего лишь обычным торговцем, которому приходится постоянно бороться изо всех сил, чтобы вытянуть себя из грязи. Один великий торговец сказал как-то, что торговцы никогда не бывают главными героями историй этого мира.

По размышлении Лоуренс решил, что то, что с ним сейчас не было Хоро, пожалуй, к лучшему. Глядя на свою кружку, он подумал: «Так я по крайней мере могу выпить пива вместо вина». Он знал, как жалко сейчас смотрится его лицо.

Ничего удивительного, что Хоро гневалась, узнав, что Церковь собирается надругаться над останками ее родича, чтоб обратить людей в свою веру. Лоуренс не Рейнольдс, он не владеет Торговым домом Джин – но он тоже хочет унести с собой в могилу счастливые воспоминания.

Мысленно прошептав так, он снова поднял взгляд на спорящих людей за столиками. Потом допил пиво и вздохнул.

***

На рынке дельты продавались и покупались товары самых разных стран. Это был точно весь мир в миниатюре; здесь можно поддаться чарам множества языков, разносящихся в воздухе.

Однако Лоуренс не мог отрицать, что слышать и видеть – огромная разница. Впервые зайдя сюда, он испытал чувство, подобное тому, что у него было, когда он увидел Торговый дом Джин.

Это не была громадная открытая ярмарка (какие проводят несколько раз в году), где товары на продажу высятся горами до самого неба. Здесь не было ни людей, зашедших что-нибудь купить или продать, ни жуликов, пытающихся вытянуть деньги у зашедших сюда путешественников.

Народу было, конечно, много, но большинство товаров не было выставлено на обозрение. В основном везде висели таблички, на которых были выписаны названия товаров и цены, и, чтобы увидеть настоящий образец, следовало подозвать работника.

Здесь было множество яств, которыми можно насладиться, но не было места, где наслаждаться яствами. В лучшем случае можно было устроиться в крохотном закутке без крыши, где продавали пиво и вино. Однако здесь поощрялось оживление, но не буйство, потому таких закутков было мало, и повсюду ходили стражи с мечами.

Лоуренс с легкостью проложил путь к месту своего назначения. Любой более-менее умный человек способен с легкостью постичь план этого рынка. Однако Лоуренсу казалось, что, скорее всего, его найдут раньше, чем сам он отыщет тех, кто ему нужен.

Хоро и Коул, видимо, развлекались в свое удовольствие, поэтому, насмотревшись на удручающе глупые споры между торговцами, Лоуренс отправился на поиски к ближайшим постоялым дворам. Едва он подошел к одному из них, откуда-то сверху до него донеслось:

– Ты.

Сразу отвечать Лоуренс не стал. Он зашел внутрь, поднялся на второй этаж, вошел в комнатку, из которой его позвали, и наконец произнес без тени иронии:

– Ну ты даешь…

– Правда? Это все обошлось в ту серебряную монетку.

Стол и стулья были пододвинуты к окну; Хоро сидела на подоконнике и пила. Ее было видно с улицы. Лоуренс не знал, была ли она пьяна или просто уверена в себе, но она не пыталась скрыть свои уши и хвост.

– Потратить целый тренни на вино – это просто… надо будет тебе поскорее все объяснить.

Подняв с пола чашку, Лоуренс понюхал ее содержимое и вздохнул. Еду и вино Хоро могла поглощать в немыслимых количествах, но при этом очень придирчиво относилась к их качеству.

– Где Коул?

Судя по тому, что стол был уставлен пустыми тарелками, Хоро послала мальца за новой порцией еды.

– Ты правильно думаешь.

Видимо, от выпитого ей стало слишком жарко, и она решила насладиться дующим с улицы ветерком. Лицо ее было довольным донельзя.

– Ты, как всегда, командуешь людьми без зазрения совести.

Лоуренс налил в чашку вина и уселся на кровать. Мягкой эту кровать не назовешь, но для тех, кто только что сошел с корабля, где условия хуже, чем в собачьей будке, она приятна, как лучший матрас из дворца. Если людей набить в корабль как сельдей в бочку, им не нужно уже учения Церкви, чтобы, сойдя на берег, восхвалить подобную комнату.

Разумеется, Хоро сняла комнату, ничего об этом не зная; а когда поняла, ей стало неуютно.

– Ты разузнал что-нибудь полезное?

Хоро смотрела наружу, прислонив голову к оконной решетке, и ветерок обдувал ее лицо. Похоже, она то ли размышляла о чем-то, то ли наслаждалась музыкой, доносящейся откуда-то со стороны. Судя по ушам, слегка подергивающимся в такт музыке, верно было последнее.

– А как ты думаешь?

Лоуренс отхлебнул вина; идеальное вино, чтобы пить во время отдыха.

– Ну, по крайней мере у тебя счастливый вид.

Глаза Хоро были закрыты, но почему-то из-за этого еще сильнее казалось, что она видит все. Лоуренс поскреб щеку и улыбнулся.

– Правда?

Он был уверен, что стер с лица остатки того выражения, которое у него было после беседы с Ив, но Хоро с неохотой посмотрела на него и вредно ухмыльнулась.

– Тебе еще сто лет расти, чтобы меня одурачить.

Сперва Лоуренс подивился, уже не услышала ли она каким-то образом его разговор с Ив; но тут он понял, что Хоро нарочно задала вопрос в такой форме, чтобы заставить его выложить правду. Он приложил руку ко лбу и вздохнул; Хоро восторженно завиляла хвостом.

– Кажется, ты понял. Что ж, ты явно еще совсем молокосос, раз попался на такой простой трюк.

– …Я его запомню.

– Подозреваю, что у тебя в голове слишком мало места, чтобы его запомнить.

При этих словах Хоро откинула голову назад, точно они щекотали ей горло, потом искренне рассмеялась.

– Ладно… в общем, сейчас «доволен» – не совсем то слово. Честно говоря, там такое, что мне хочется крепкого спиртного, а не сладкого.

– Да?

Она встала, но держалась не вполне устойчиво… ее от вина, что ли, качает?

– Ах… как-то холодновато стало.

Хоро уселась рядом с Лоуренсом и прижалась спиной к его спине. Многих, кто путешествовал по воде, так вот качало после долгого пути на лодке. Сам Лоуренс испытал это на себе… и вот сейчас Хоро ведет себя точно так же. Они продолжали сидеть спина к спине, Хоро обнимала хвост. Ее поведение удивляло Лоуренса, но если она этого хотела…

– Ну так что ты разузнал?

С учетом их нынешнего положения и мыслей, что крутились в голове у Лоуренса, он не смог бы говорить таким спокойным тоном, как она сейчас. Он вновь подумал, как легко он позволил Хоро заставить его смутиться, и вздохнул еще раз.

– Про темную сторону этого города.

– Хмм?

– Если вкратце – я узнал об одном займе… только куда большего размера, чем обычно.

Хоро опрокинула вино себе в глотку, как воду после пробуждения. Вино было не таким уж крепким, но все равно ей стоило бы не так сильно налегать. С этой мыслью Лоуренс потянулся к ее чашке.

– Надеюсь, ты понимаешь, сколько слов я только что проглотила вместе с этим вином.

Рука Лоуренса все еще была вытянута вперед, когда Хоро приклонилась к его плечу… к его другой руке.

Внезапно она превратилась в волчицу с оскаленными клыками.

– Обычно ты с таким возбуждением говоришь о чужих денежных проблемах, а сейчас нет… почему?

Сделав еще глоток, она рыгнула, потом сунула чашку в ладонь Лоуренсу.

– О чем ты говорил с той лисой?

Скрыть что-либо от Хоро было невозможно. Лоуренс поднял чашку к губам и сделал глоток – и тут же понял, что Хоро вновь оставила его в дураках. Она уже смеялась: это было не вино, а козье молоко с медом, предназначенное для Коула.

Но если она сочла нужным поймать его именно таким способом, можно не тревожиться, что она рассердится, даже если он расскажет ей все. Поэтому он медленно начал рассказ.

– …Эта умная женщина, которая с легкостью нас превзошла, здесь, в городе – всего лишь маленькая девочка.

– Ммхм.

– Здесь ее не просто используют те, у кого власть, – здесь с ней вообще делают что хотят. В Ренозе и на реке Ром я смотрел на нее снизу вверх. Но здесь она всего лишь мелкая сошка. Как-то это…

Если он закончит то, что начал говорить, Хоро непременно рассердится. Но он уже зашел в своем объяснении достаточно далеко, и, если он не объяснится полностью, возможно, она рассердится еще больше.

– …Грустно.

Хоро ничего не ответила. По правде сказать, она на него даже не смотрела. Не в силах вынести это молчание, Лоуренс продолжил:

– Если даже Ив, такой прекрасный торговец, здесь в таком положении, то что говорить обо мне? Ничтожество? Я хотел бы, чтобы человек, который меня превзошел, играл здесь какую-нибудь более впечатляющую роль…

То, что повсюду встречаются люди лучше тебя, вполне естественно… Лоуренс был не настолько наивен, чтобы считать себя каким-то особенным. Но не жаловался уже много лет. И не потому, что с возрастом он становился сильнее. А потому что знал: подбодрить одинокого бродячего торговца в его долгих странствиях все равно некому. А сейчас…

Лоуренс рассмеялся над собой. В последнее время рядом с ним всегда был кто-то, кто мог его утешить, кто давал ему возможность видеть то, чего он не видел раньше, – пусть даже она удивлялась ему и смеялась над ним… это придавало ему силы двигаться вперед.

– Ты.

– Хмм?

Секунду Хоро молчала, потом подняла голову и заявила:

– Я очень, очень сердита за эти твои слова. Сердита за двоих.

– …Правда?

– Ты так на меня смотришь, что уже за троих.

– Что ж, ты ешь за пятерых, так что еще двое где-то остались, – пошутил Лоуренс.

Хоро пихнула его локтем и села прямо.

– Во-первых, твои слова намекают, что я, твой партнер, тоже ничтожество.

После этого заявления Лоуренс мог лишь молчать.

– Во-вторых, ты позволил себе впасть в уныние из-за такой ерунды. Могу лишь предположить, что это из-за того, что ты еще совсем молокосос.

– Вполне возможно.

– И наконец…

Она опустилась на колени, не слезая с кровати, уперлась руками в бедра и взглянула на Лоуренса сверху вниз. Эта поза выдавала ее недовольство, но больше всего Лоуренса тревожило ее лицо. Впрочем, он быстро понял, что это было верно и в обратную сторону.

– Ты трусишь из-за таких глупостей, так себя принижаешь… так почему вообще у тебя такое лицо?

– Такое… лицо?

Лоуренс не нашел ничего лучшего, как переспросить; Хоро на мгновение застыла, потом кивнула.

– Ты говорил с таким унылым видом… – она отвернулась, – но в то же время у тебя на лице было написано, что этот груз ты хочешь нести один.

Лишь теперь Лоуренс понял, почему она не смеялась. Но было поздно. Лицо Хоро раскраснелось (возможно, не только от вина), уши стояли торчком, зубы оскалены. Однако он ответил спокойно:

– Но если бы у меня на лице было написано другое, разве ты не ругала бы меня за это?

Непохоже, чтобы эти слова удовлетворили Хоро; какое-то время она сидела, бормоча что-то себе под нос. Потом кивнула, прогнулась в пояснице и, качнув хвостом, вздохнула.

– Конечно, ругала бы. Но когда ты ходишь за мной, несмотря на то, что я тебя ругаю и дурачусь над тобой, я так счастлива.

– Я… не хотел бы выглядеть так жалко.

– Дурень.

Лоуренс выбрал подходящий момент, чтобы подвинуть руку, и ее легонькое тело свалилось к нему в объятия. Он понимал, почему Хоро злится, и просто смотрел, как она, лежа в его объятиях, продолжает скалить зубы.

– Следует ли мне извиниться?

– Это у тебя уже должно само получаться, если учесть, как часто ты оказываешься виноват.

– …

Она была его партнером, он – ее. Никто из них не принадлежал другому, они были рядом, просто чтобы друг друга поддерживать. По крайней мере так должно было быть.

Не всегда именно Лоуренс заставлял Хоро сердиться, не всегда из них двоих сердилась именно она. Звучало странно, но Лоуренс должен быть достаточно храбр, чтобы не бояться показывать Хоро свои слабые стороны. Он действительно хотел сказать ей, что нуждается в ее поддержке, пусть даже она будет насмехаться над ним за это.

– Ну не странно ли?

– Хмм?

– Как-то так получилось, что теперь я утешаю тебя.

Хоро дернула ушами и щекотно потерлась о щеку Лоуренса. Потом подняла голову и лукаво улыбнулась – и улыбка эта шла от сердца.

– Это моя особая привилегия.

– Ох уж… впрочем, так мне тоже нравится.

– Ох-хо… – хихикнула она и прильнула к Лоуренсу еще сильнее.

– Эй, ты не собираешься случайно снова подшутить надо мной с помощью Коула?..

Впрочем, он не договорил.

– Люди сильны… достаточно сильны, чтобы не оглядываться в прошлое… но я так не могу.

Хоро была в слезах, но говорила все же спокойным тоном. Она была мудра… она даже знала, когда можно показывать Лоуренсу свои слабые стороны. Сейчас, пожалуй, не самое подходящее время, подумал Лоуренс, но тем не менее, показывая свою признательность, он легонько погладил Хоро по волосам.

– Я трус… ты ведь это прекрасно знаешь, правда? Я всегда гляжу на прошлое со страхом… так что тебе нет нужды волноваться об этом.

Произнеся эти слова, Лоуренс приложил лицо Хоро к груди и слегка покатал, точно высушивая ее слезы.

– Я тоже не желаю быть настолько жалкой.

Она такая непостоянная… ну как Лоуренсу на эти слова ответить? Он просто застенчиво улыбнулся ей и произнес на ушко:

– Я поговорю с тобой, прежде чем принимать какие-то решения, хорошо?

– …Для меня невыносимо, когда мне делают подношения, но никогда не слушают моих советов.

Возможно, Хоро нарочно подобрала знакомый пример; но если так, это значило, что чувства Лоуренса к Хоро – не более чем пожертвования.

– Так значит, моя доброта – это лишь «подношение»?

– Это необходимая составляющая молитвы.

Хоро дернула ушами; Лоуренс улыбнулся.

– Молитвы за что?

Хоро села прямо и коротко ответила:

– За возвращение Коула.

– Какого…

Лоуренсу не хотелось этого признавать, но выиграть у Хоро он не мог. Она закрыла глаза и улыбнулась. Так вот открыть ему свое сердце было для нее очень важно, и теперь Лоуренс понимал, почему.

Да, Лоуренс терпеть не мог, когда на него не обращали внимания, когда его мнением не интересовались при принятии важных деловых решений. Проведя много лет в роли богини урожая в одной деревушке, Хоро тоже возненавидела такое.

Когда Медведь Лунобивец явился к ней на родину, она об этом даже не узнала. Судьба ее родной земли была решена без ее ведома, без ее участия. Это и есть – одиночество. Конечно же, для Хоро это было невыносимо.

Лоуренс рано или поздно и сам бы все понял, но это потребовало бы времени. Потому-то Хоро и решила открыть Лоуренсу свои чувства именно таким способом.

– Найти верный момент, чтобы захлопнуть ловушку, всегда трудно. Но от этого лишь интереснее.

Просияв своей хитрой улыбкой, она повернула уши в сторону коридора, точно обнаружив там новую добычу. Лоуренс мог лишь мысленно поаплодировать ее методам: Мудрая волчица никогда не применяла одну и ту же ловушку дважды – она была не столь беспечна.

– Я, знаешь ли, не в каждую ловушку попадаюсь.

Она молча ухмыльнулась, обнажив клык, потом встала и вновь прошла к подоконнику. Во рту Лоуренса еще оставалось сладкое послевкусие от меда, но, когда Хоро ушла, оно сменилось горечью.

Однако если бы он сейчас посмотрел на дверь, в которую именно в этот момент постучали, точно угодил бы в очередную ловушку Хоро.

– Извините, что заставил ждать!

Вернулся Коул.

– Что так долго! Я уже заждалась… где вино?

– Э… вот. О, и для господина Лоуренса я тоже взял!

– Зачем было так стараться? Только силы зря тратить.

Слушая их разговор, Лоуренс рассмеялся, но в основном над невероятной способностью Хоро менять свое настроение и выражение лица. Этим своим талантом она могла с легкостью поймать в ловушку кого угодно…

Это было воистину устрашающе. Настолько устрашающе, что Лоуренс взял кусок перченого мяса и вонзил в него зубы.

***

– Ну так было ли что-то полезное в тех разговорах, которые ты слушал?

Хоро не озаботилась тем, чтобы поблагодарить Коула, а обратилась к Лоуренсу. Вообще-то усилия мальчика заслуживали похвалы. Свою потертую курточку он перекинул за плечо, как мешок, чтобы принести в ней огромное количество еды… Хоро явно потребовала от него многого, однако ему удалось выполнить ее задание блестяще.

Если она его не поблагодарила – значит, либо просто не хотела, либо даже ожидала, что он не справится. Если этот малец станет учеником торговца, другие ученики с ним ни за что не сравнятся.

– Эй, ты меня не слышал?!

Лоуренс наблюдал, как Коул проворно расставляет еду на столе, но недовольный возглас Хоро наконец заставил его ответить.

– Я слышал.

– …Ну?

– Это дело стоит изучить поподробнее. Землевладельцы заняли много денег, чтобы построить этот рынок, и теперь не могут их вернуть. У них все настолько печально, что во дворе Торгового дома Джин, который мы приняли за сборище злодеев и хитрецов, зевает мул и куры откладывают яйца, которые никто не собирает.

Хоро была занята пожиранием жареных улиток, поэтому разговор поддержал Коул.

– …У них забирают их доходы?

– Именно. Когда-то Джин процветал благодаря торговле медью, но сейчас их доходы забирают власти севера. И –

В этом месте Хоро перебила его – запив улиток вином, она громко икнула.

– Кто-то сильно рассердился, когда узнал, что они собираются получить с Церкви много денег, да?

– Да. И еще…

Лоуренс сунул в рот кусок рыбы. Он понятия не имел, что это за рыба, но те, кто ее жарил, не удалили серебристые чешуйки. Она была свежая и нежная… похоже, жарили ее в лучшем масле. Некогда Хоро умудрилась истратить целую серебряную монету на одни лишь яблоки, и вот теперь она выказала свое неуважение к другой серебряной монете, потратив ее на подобную бессмысленную роскошь.

– Подозреваю, что винить следует Рейнольдса.

– Хмм, да, он нам лгал.

При этом заявлении Хоро Коул удивленно посмотрел на нее.

– Подробности угадать нетрудно. Мы спросили его о костях бога-волка; что бы он стал прятать, если бы не желал раскрывать всю правду?

– Спрятал бы уши – вылез бы хвост, верно? – ответила Хоро, шевельнув ушами и хвостом.

Однако Рейнольдс был торговцем.

– Самый опасный ястреб – тот, который прячет когти… так говорит пословица, да? Вполне возможно, он прятал рога, не уши.

– А еще руку тебе пожал, прежде чем мы ушли.

Хоро была очень наблюдательна. Лоуренс кивнул и вынул застрявшую между зубов чешуйку.

– Он попросил меня передать привет Ив. Но я понятия не имею, что именно ему нужно – ее деньги, торговля или связи.

– Эта лиса потратила все свои деньги на меха. Мы, конечно, не знаем точно, что осталось у нее в кошеле, но заимствовать деньги он должен где-нибудь в другом месте, – и Хоро насмешливо улыбнулась Лоуренсу.

Она явно напомнила ему о том, как он отчаянно пытался достать деньги, когда был на грани разорения.

– Значит, он интересуется ее торговыми делами и связями. В любом случае сцена и участники готовы.

Хоро молча улыбнулась и выглянула в окно; Лоуренс тем временем продолжил есть. Коул, держа чашку в руках, переводил взгляд с одного на другую и обратно. Он был достаточно умен, чтобы понять их намерения. По их разговору он должен был догадаться, что они хотят, чтобы он все выслушал и сравнил свое мнение с их.

– Аа… вопрос!

Мальчик поднял руку. Каким бы строгим ни был учитель, он не удержался бы от того, чтобы похвалить и побаловать столь серьезного и старательного школяра. Возможно, это сослужило бы Коулу плохую службу из-за зависти других школяров.

– Господин Рейнольдс по-прежнему разыскивает настоящие кости?

Хоро сидела молча. Однако сомнений не было: мальчик прошел школу очень сурового учителя; робким его никак нельзя было назвать.

– Если бы он хотел скрыть, что все еще ищет кости, то просто отослал бы нас под каким-нибудь предлогом… но он охотно предложил нам трапезу – благодаря письму госпожи Ив? Если именно поэтому, то он пожал господину Лоуренсу руку, потому что…

Коул оборвал фразу, явно задумавшись. Он ничего не знал о том, насколько влиятельна Ив, так что судить мог лишь исходя из своего мнения о ней… что же он видел?

– …Ему нужна помощь в поисках?

Это был всего лишь еще один вопрос, однако впечатление он произвел совсем другое.

Хоро отпила вина из своей чашки, глядя на мальчика. Потом улыбнулась и повернулась к Лоуренсу.

– И что ты думаешь?

Лоуренс согласно махнул рукой. Прав был Коул или неправ – в любом случае его рассуждение было логичным.

– Это объясняет и то, почему Ив дала письмо так охотно… она, видимо, знала, что Рейнольдсу нужна помощь. Но он все равно был очень осторожен… он не рассказал ничего важного. Может, он нам не доверял? В любом случае – он искал ее помощи, а тут появились мы… Ив хитра, как волчица; она, должно быть, сначала отказала Рейнольдсу, потому что сочла историю абсурдной, но когда появились мы, она начала думать, уж не правда ли все это… но взять и спросить у него прямо было бы не умно… и что тогда ей делать? А тут такие полезные люди прямо перед ней…

– Верно, верно, – проговорила Хоро старушечьим голосом и хихикнула.

Если это объяснение правильно, Рейнольдс должен был верить, что Ив эти кости заинтересовали. Тогда становилось понятно, почему его отношение к Лоуренсу и компании изменилось, когда Коул спросил, нашел ли он кости на самом деле.

Рейнольдс был удивлен и взволнован – возможно, рассержен на столь жалкую попытку разузнать о его делах, а может, решил, что Лоуренс просто посланец Ив.

Он предложил им трапезу не потому, что они пришли от Ив, а, скорее всего, потому что Рейнольдс счел их простыми овечками, направляемыми Ив. Раз так, можно было ничего важного не говорить. Достаточно просто закончить разговор обедом.

В общем, тому, что произошло в Торговом доме Джин, можно было особого значения не придавать.

Даже самую жилистую, самую старую козу можно зарезать, если знать, куда вонзить нож.

– Итак, что ты собираешься делать?

Хоро не стала тянуть быка за рога и спросила Лоуренса прямо. Ее янтарные глаза казались краснее обычного. Торговый дом Джина был удручающе беден, но Хоро была в ярости от того, что они по-прежнему искали кости. Она явно думала что-то вроде «на этот раз я должна действовать… мои зубы, когти и разум решат любые проблемы, я этого так не оставлю». И она ждала ответа от своего партнера Лоуренса.

– Я решил.

Он уже собрался было продолжить, когда обнаружил, что на него глядит еще одна пара глаз. Коул сидел молча, но явно испытывал те же чувства, что и Хоро.

– Мы продолжим выяснять, даже если в результате останемся ни с чем.

Это было не просто деловое путешествие одного человека… и даже не простой договор между двумя. Решение, принятое при полном единстве мнений, всегда самое удовлетворительное.

Они, конечно, не были армией, но чем-то напоминали рыцарей при аристократе. Однако от подобной ноши люди быстро устают. Хоро некогда несла на плечах вес целой деревни, так что эта боль была ей хорошо знакома. А Лоуренса она даже не поблагодарила ни разу.

Пока он думал об этом, он осознал вдруг, что единственное, что он может сделать для Хоро, – подбодрить ее, когда она плачет или грустит.

И тем не менее он серьезно считал себя защитником Хоро – что позволяло ей с легкостью ставить ему подножки.

Лоуренс, который с точки зрения Хоро была едва ли старше Коула, стер с лица улыбку. Потом сделал глубокий вдох и произнес с видом командующего армией:

– Сейчас я расскажу, кому что предстоит сделать.

Остальные двое принялись слушать со всей серьезностью – Коул с искренней, Хоро с притворной.

К оглавлению

Глава 3

Доплатив за купленное Хоро вино, Лоуренс вышел с постоялого двора и обнаружил, что Хоро и Коул играют, пытаясь наступить друг другу на ноги. Коул остановился, как только увидел Лоуренса, и Хоро не упустила своего шанса.

– Я выиграла.

Коул повернулся к ней с покорным лицом побежденного; Хоро гордо выпрямилась. Поди разбери, кто из них настоящий ребенок, подумал Лоуренс. С другой стороны, ему доводилось слышать, что, когда человек стареет, он впадает в детство, так что, может, это и в порядке вещей.

– Ну и ладно.

Хоро и Коул были почти одного роста и веселились, точно брат с сестрой. Когда Лоуренс заговорил, их головы повернулись к нему одновременно.

– Итак, вы запомнили ваши задания?

– Да.

– Мм.

Коул опередил Хоро. В голове у Лоуренса всплыл образ Коула, учащегося в Акенте, городе школяров. Хоро с бесстрашным видом зевнула, точно показывая, что ей не терпится приступить; Коул же продолжил:

– Однако мое сердце колотится быстрее.

– Это нормально… мой тебе совет: не воспринимай это как ложь. Ты ведь можешь сделать так, что это станет правдой, а значит, это уже не будет ложью, да?

Лоуренс произнес это, чтобы успокоить совесть Коула… но несмотря на его улыбку, мальчик по-прежнему нервничал.

– Ммхм… ладно. Я разузнаю все, что смогу, – ответил он наконец, собрав всю свою храбрость – ни дать ни взять рыцарь, готовящийся к своей первой битве. Лоуренс ободряюще похлопал его по спине и произнес:

– Буду ждать, что ты нам принесешь.

Лоуренс верил, что Коул вырастет быстрее, если ему поручать важные задания. Он был не просто мальчуганом, который бродил по Акенту с измазанной мелом каменной табличкой. Он уже испытал на себе, что такое быть обманутым, что такое быть изгнанным. Он знал, что такое нищета. Лоуренс не лгал, когда говорил, что ждет от Коула результатов.

Дата добавления: 2015-06-04