НовостиОбзор

Я брошу все и войду в твое положениеУ врача

– У меня высокое давление, посмотрите кардиограмму.

– Нет. Пейте раунатин.

– Оно очень падает.

– Пейте кофе.

– Но я не понимаю, как же мне пить кофе.

– Пейте раунатин.

– Мне на улице бывает плохо. Недавно так стало плохо…

– Не выходите на улицу.

– Как же я могу не выходить. Нам же с мужем кушать надо. Что-то надо купить.

– Попросите кого-нибудь.

– Я могу попросить один раз, но регулярно как же я могу просить?

– Просите раз в неделю.

– Как же раз в неделю, а молоко, а хлеб?

– Муж пусть ходит.

– Муж-то вообще не встает. Может, посмотрите?

– Не надо. Наймите кого-нибудь. Договоритесь.

– Кого же нанять? Никто не хочет этим заниматься.

– В бюро добрых услуг.

– Бюро добрых услуг этим не занимается. К ним не дозвонишься. Кроме того, они оказывают за деньги.

– Договоритесь с соседями.

– Они работают. Уходят на рассвете, приходят вечером.

– Другие соседи.

– Алкоголики. Они у нас одалживают и не отдают. А мы получаем пенсии, я – шестьдесят восемь, муж – восемьдесят два, кого уж там нанимать? Ну сколько мы можем платить – тридцать рублей. На сто двадцать вдвоем, а квартира?

– Дети пусть приносят.

– Сын в другом городе.

– Пусть переедет.

– Он здесь не устроится. Он педагог.

– Внуки пусть приедут.

– Внук учится там же, у сына.

– Вы туда переезжайте.

– Они не приглашают. Я думаю, у них забот хватает.

– Родственников попросите.

– Близких у нас нет. Дальние хуже посторонних.

– Заказы берите.

– А хлеб, а молоко, а лекарства.

– Возьмите квартирантку.

– У нас однокомнатная. Кухня маленькая.

– Ширму поставьте.

– Муж почти не видит. Он попадет за эту ширму.

– Пожилую возьмите.

– Никто не идет. Я уж несколько объявлений давала.

– Продайте что-нибудь.

– Ничего ценного нет.

– Вот этот магнитофон.

– Он внутри пустой.

– А брат, сестра у вас есть?

– Умерли уже. Умерли.

– У мужа?

– Он единственный сын.

– Звоните в бюро добрых услуг. Дозвонитесь.

– Кто будет звонить?

– Муж пусть позвонит.

– Он ничего не помнит. Телефон не запомнит.

– Напишите ему.

– Он потеряет бумажку. Он очень плохо видит. Он не знает, где очки.

– Привяжите.

– Он отвяжет и потеряет.

– А если сыну сообщить?

– Пете? Он в больнице.

– Сообщите Петиной жене.

– Стерва. Я когда-то была против свадьбы. Десять лет прошло. Она помнит.

– Напишите Пете.

– Она ему не передаст.

– Напишите на работу.

– Он в больнице.

– Это раунатин? Дайте воды… Впрочем, я сам, не надо вставать.

– У вас тоже давление?

– А…

– Не надо ходить.

– А кто за меня будет ходить?

– Больничный возьмите.

– Уже не дают.

– А на пенсию?

– Восемьдесят два рубля.

– В киоск пойти.

– С головными болями в киоске сидеть?

– Можно не целый день.

– Даже полдня…

– Кто у вас дома?

– Сын.

– Пусть сын кормит.

– Его надо кормить.

– Жена сына.

– Он не женат.

Наша свобода напоминает светофор, у которого горят три огня сразу. При такой свободе главное – выжить. При такой езде проявляются не взгляды, а характер.

Люди, у которых жизнь не получается, требуют запретить, отобрать и поделить. Они – за свободу, но по справедливости. То есть одеяло – одна штука, сапоги – одна пара, перловка – один килограмм, хлеб – одна буханка. А чтоб было точно по справедливости, делить будет он сам.

В Одессе, между прочим, прошла первая всеобщая забастовка. Жаль, никто не заметил. Место выбрано неудачно. Там и раньше никто не работал.

Общаться в Одессе не с кем.

В Одессе не с кем общаться, в Америке не с кем общаться. В Израиле не с кем общаться. Куда же все поехали?

– Внимание! В аэропорт Шереметьево прибывают пассажиры рейса 2893 «Архангельск – Москва». Сам самолет, из-за отсутствия горючего, остался в аэропорту Архангельска.

На автозаводе в Тольятти зарплату выдают запчастями. Первого и пятнадцатого народ выкатывает колеса, карбюраторы. Высокооплачиваемые тащат глушители и задние мосты.

Одесская мэрия договорилась с турками о постройке гостиницы в Аркадии. Наняли турок по пятьсот долларов в месяц. Турки наняли армян по сто долларов в месяц. Армяне наняли украинцев по пятьдесят долларов в месяц. Стройматериалы украли, единственный самосвал упал в воду, на стройке – тишина.

В Москве появился телефон для самостоятельного, независимого, одиночного секса. То есть небольшой разговор, потом включается автомат: «Ждите оргазма! Ждите оргазма! Ждите оргаз..!»

Начальник Одесского горсвета баллотировался в депутаты Украины. В городе перебои со светом. Он сказал, что знает о перебоях. Тем более, он начальник горсвета. И сказал, что, если его выберут, перебои со светом прекратятся. «А если не выберут?» – думают все…

В одесских трубах нет напора. Ни в газовых, ни в водопроводных. Кто-то во дворах регулярно собирает деньги на ремонт труб, а напора все равно нет. Когда его ловят, он говорит: «Шо ж вы хотите? Напора нет?!»

А жить у нас стало интересно, как никогда. В России появились первые в мире разорившиеся бедняки. Ни одного разорившегося банкира и масса разорившихся бедняков. Время от времени, в каких-то коммуналках, в подвалах выскакивает человек в лохмотьях с криком: «Я разорен!»

– А вы не играйте в азартные игры, – говорит государство из постели.

– А вы не верьте в то, что вам обещают, а вы поезжайте за границу, походите по стране, проверьте его недвижимость, активы и только после этого взноситесь.

– Да? – спрашивают клиенты, скинувшиеся по пять-шесть старушек на один вклад. – Только после этого?

– Конечно, только после этого!

– Че ж вы раньше не сказали?! – кричат клиенты.

– А че ж вы раньше не спросили?! – говорит государство. – И вообще, как можно верить тому, что вам говорят по телевидению. Идите потолкайтесь в очередях, там все официально.

Всем нравятся деловые русские в Латвии, деловые русские в Эстонии, деловые русские в Литве. Собранные, энергичные, деловитые. Напоминают бывших евреев в России.

Украинская таможня на границе с Россией свирепствует:

– Наркотики е? Оружие е? Газовые баллоны е?

– Нет. А у вас купить можно?

– Шо-нибудь подберем.

На Украине строго соблюдаются национальные приоритеты. В Одессе уже говорят, что человек произошел от украинца. В России говорят, что человек произошел от русского. Евреи загадочно улыбаются.

В Москве реклама надрывается:

«Берите напрокат лимузины, яхты! Путешествуйте в Никозию!»

– Куда-куда? – спрашивает народ.

– В Никозию!

– Кто-то ж, наверное, путешествует? – кипятятся коммунисты.

– Жиды, – отвечают патриоты, – кто ж еще?

«Шоколад “Баунти“ тверже во рту, чем в руках!»

– Кто-то ж его жрет? – шумят коммунисты.

– Жиды, – отвечают патриоты, – кто ж еще?

«Сок из апельсинов и бананов давим тут же при вас! Вы пьете тут же при нас!»

– Кто-то ж его пьет? – шумят коммунисты.

– Жиды, – отвечают патриоты, – кто ж еще?

– Слушай, чего же они уезжают?

– Та надоело им это все.

После семидесяти лет простоя все телевизионные новости через обнаженную женщину, чтоб смотрели внимательно. Самолеты, трубы, эшелоны между ног. Оттуда же сыпется цемент, стройматериалы и коттеджи. Покупайте!

В Москве врачи бастуют. Не выехала «скорая» – померло пять тысяч человек; выехала «скорая» – померло шесть тысяч человек. Врачи удивляются, как при таком лечении больные еще живы. Больные удивляются, как при такой зарплате врачи еще живы.

В ответ на бесконечные угоны автомобилей, в Москве наконец-то появились настоящие противоугонные устройства – сиденье-шприц-штык. При посадке угонщика срабатывает шприц или штык в зад. Что важно – не забыть об устройстве перед собственной посадкой.

А в это время с народом по телевидению все играют в разные игры. «Проще простого», «L-клуб», «Поле чудес». Букву угадал – миллион, слово угадал – автомобиль. Народ носится, заучивает слова.

Свадебная церемония древних ацтеков – шесть букв?

Долбаная лодка американских индейцев – пять букв?

Температура воды в римских банях?..

Ходят невменяемые, выучившие наизусть половину энциклопедического словаря.

В общем, стреляют, танцуют, грабят, богатеют, беднеют. Расстояние между социализмом и капитализмом стремительно сокращается. В промежутке мечутся наши люди, то ли стягивая, то ли расталкивая эти две системы.

Дата добавления: 2015-06-04