Скуки не бывает

Тревоги наши

Рядом с другим

Что происходит с человеком?

Человек знакомый может с человеком незнакомым:

а) лежать;

б) стоять;

в) сидеть;

г) говорить

и д) молчать.

То есть незнакомые могут сидеть рядом, допустим, в театре молча и смотреть на сцену.

Они могут лежать рядом, допустим, на пляже молча. И смотреть в небо.

Они могут стоять рядом, допустим, в очереди молча и смотреть в спину.

И у меня вопрос: почему они, не к столу будь сказано, не могут идти рядом?

По улице молча?

Незнакомые!

Вы заметили, что творится с человеком идущим (это по латыни), если с ним поравнялся такой же идущий другой? И не обгоняет, и не отстает. У первого начинают метаться глаза, он фиксирует карманы, бумажник, озирается, замедляется, убыстряется, накаляется. Во всем облике от ботинок до очков: «Кто вы такой? Что вам надо?»

Если попробуете продержаться рядом одну минуту – убьет!

Убьет человека человек за простое тротуарное поравнение...

Повторяю: незнакомые

а) сидеть рядом они могут;

б) лежать рядом могут;

в) стоять рядом могут.

Что происходит?

Неужели один человек боится движения другого человека? Хотя от неподвижного, не к столу будь сказано, опасность та же.

Что происходит?..

Думаю над этим.

* * *

Я того же мнения.

Но только потому, что он мне страстно говорит то, о чем я думаю, я начинаю возражать и тоже говорю страстно то, о чем он думает!

Кто из нас прав?

Кто отделит слова от тона, тот сохранит...

Собака смотрит на все с одинаковым интересом.

Ты же человек.

Тебе же чего-то не хочется.

А? Как ты думаешь?

Тебя же что-то не интересует?

Или тебя интересует то, что ты не хочешь?

Что-то не должно тебя интересовать.

Что именно?

Вот вопрос.

Что именно оставит тебя равнодушным?

Путем тщательного отбора нужно это определить и оставить тебе то, что не вызывает у тебя интерес. Чтоб ты был спокоен, хоть полчаса в день.

Держи ноги в ведре с холодной водой.

Ведро – в сарае, а ты – в ведре.

Что он тебе сказал?

Если тебе так противно, что ты ходишь за ним?

Ну он опять тебе что-то скажет.

У него иначе не получается.

Любая радость у него выглядит несчастьем.

Шторм во Владивостоке он зачисляет на твой счет.

Прекрати разговаривать с ним.

Выбери то, что тебя не волнует, и живи с ним.

И спи с ним.

И слушай его.

И ешь его.

И целуй его.

Мы же не говорим о радости.

Ее как-то давно нет.

Мы говорим о сокращении тревог наших бессмысленных.

Что я написал когда-то?

«Господи! – писал я в 75-м ночью в ужасе. – Сорок один через месяц».

«Через месяц, – писал я, – сорок один» – прописью.

Зажжешь свет – полегче.

Ни семьи, ни детей, ни путешествий, ни любви.

Я никого не встречаю после работы.

И не скучаю…

И не спешу…

«Вот так, – писал я трагически, – вот так».

Чего мне тогда не хватало?

Как быстро я это все нахватал.

Просто обсыпан плодами.

По три урожая в год, и все это в третьей половине жизни.

И меня встречают кому не лень.

И я провожаю кого попало.

Выключаешь-включаешь свет – никто не исчезает.

Все на местах.

Пришла пора веселья.

Столы, гости, хозяева, тосты.

Очень долго приходится целиться, чтоб не попасть на веселье.

Очень много времени в пробках.

Очень много всего.

Короче – и тогда, и сейчас интересно, невзирая на общий трагизм.

Как хорошо, когда тебя встречают.

И как здорово, когда ты один.

Хорошо, когда убрано, и хорошо, когда все лежит, где ты положил.

Хорошо, когда любишь, мучаешься, спишь с телефоном.

И так же лучше, когда ни любви, ни путешествий.

Все зависит от того, как ты используешь полученное свободное время.

Если сидеть и ждать счастья, не заметишь, что оно уже прошло.

Спроси меня: «Что ты вот сейчас делаешь?»

Я отвечу: «Я сравниваю».

Дата добавления: 2015-06-04