Ах, Боже мой! Я, должно быть, заснул

Откуда-то издалека донесся перелив звонка — он прозвучал в неспешном темпе. Затем послышалось шарканье обутых в сандалии ног и очень мягкое журчание голосов. Последовал лязг открываемой двери, а минутой позже раздался глухой стук — дверь закрыли. Вскоре сюда донеслись звуки органа, и хор мужских голосов усилил их своим пением. Эта песня длилась какое-то время, а затем послышался шорох, за которым последовала тишина. И эта тишина была нарушена журчанием голосов, бормочущих нечто непонятное, но очень хорошо отрепетированное.

Вдруг в этой комнате послышался сухой кашель и шелест перелистываемых страниц. Вновь наступила тишина, и лишь огонь трещал в камине, да шелестели переворачиваемые пальцами страницы, уходившие, чтобы уступить дорогу новым мыслям.

По одну сторону камина стояло глубокое кресло, спинка которого смотрела на дверь. Старомодный торшер, сделанный из латунных прутьев, стоял рядом с креслом, и мягкий свет струился от неяркой электрической лампы, скрывавшейся под зеленым абажуром. Свет нисходил, постепенно переходя в глубокую тень, поскольку путь ему преграждала спинка кресла.

Спокойный полумрак комнаты источал атмосферу святости. Все было тихо, только в огромном каменном камине потрескивали объятые пламенем поленья. Время от времени из них вырывалась струя нагретого пара, которая злобно шипела на огонь: пар, образуемый влагой, томился в щелях непросохших поленьев. Время от времени древесные ткани рвались от маленьких взрывов, которые вздымали кверху снопы ярких искр. Мерцающий свет, исходивший от камина, создавал в комнате некое необычное ощущение — пространство тайны.

Интересно, мог бы я поверить во все это?

Он почесал у себя в паху и поудобней подтянул штаны. Затем, лежа на левом боку, пошелестел страницами и принялся читать.

На своем уютном сиденье и провел одной рукой по густым, как шерсть, волосам, а другой повернул к себе книгу. Сначала на глаза ему попалась задняя сторона обложки. На ней он прочитал обращение к читателям. Затем перевернул книгу и, почти прикрыв глаза-щелочки, стал изучать картинку. При этом он хмурил брови и шевелил губами, тихо повторяя непостижимые для него вещи.

— «Формы выражения мысли», «мантры»... ну и ну! Это тебе не в песке копаться! Вот бы мне изобрести такую «форму мысли», чтобы Абигайль согласилась делать все, что я захочу. Да-а, парень, это было бы клево!

— Он перекатился на спину, немного поковырял в носу и затем сказал:

Внезапно раздался резкий звук, будто книга упала на пол. И тут же с места вскочила какая-то темная фигура:

Силуэт в темном одеянии наклонился, чтобы поднять книгу, и тщательно отыскал в ней нужную страницу. Педантично вложил туда закладку и весьма почтительно поместил книгу на стоящем рядом столике. Несколько мгновений он сидел, сцепив пальцы и насупив брови. Затем поднялся с кресла и пал на колени, взирая на висевшее на стене распятие. Он сложил ладони и, склонив голову, прошептал слова молитвы о наставлении. Покончив с нею, он встал на ноги, подошел к камину и подбросил еще одно полено в жарко горевшие угли. Какое-то время он сидел на корточках возле выложенного из дикого камня камина, обхватив свое лицо ладонями.

Дата добавления: 2015-06-04