Орел. Рассказ о нашем городе» С. Белякова

Книга начинается главой под названием «На берегу древней реки», и вот что мы читаем в этой главе: «Через густые заросли и бурелом дремучего леса пробирался человек. Иногда он останавливался, прислушивался к чему-то, поправлял сползающую с плеч изодранную одежду и снова шел вперед… Вот он выбрался, наконец, на едва приметную лосевую тропу» — и т. д. Когда же это было и кем являлся изображаемый автором человек? Вот кто: «Много дней назад Вятко увел свой род с Ляха, подальше от варваров, хлынувших из Азии в его и другие края, что лежали на западе. Род за родом покидали те края и селились по среднему Днепру, Сейму и Десне. Вятко же решил осесть с родом своим на верхней Оке. И вот он здесь — на берегу этой благодатной реки — вместе с сородичами своими воздает хвалу солнцу за оконченный путь».

История излагается автором таким образом, что некий Вятко, вождь племени вятичей, явился на верхнюю Оку и стал обживать дикое, но обильное дарами природы место, где в будущем основался город Орел. Город, собственно, начат постройкой гораздо позже: «Произошло это в октябре 1564 года. Осень уже покрыла кроны деревьев древнего величественного леса ярким золотом и багрянцем. Позднее солнце взошло над лесом и предрассветные тени поспешно отступили в самую глубокую его чащу».

Излагать историю тем способом, каким здесь пользуется автор, нельзя. Если же автор думает, что он занимается художественной литературой, то он ошибается: это не художественная литература, а профанация ее; во всяком случае, художественные подробности о том, что Вятко более полтысячи лет назад вышел именно на лосевую тропинку, что на нем была изодранная одежда, что октябрь месяц 1564 года был как раз погожим («позднее солнце взошло над лесом») и тому подобные беллетристические конкретности не ощущаются как художественная проза. Это ощущается как смешное усилие автора писать обязательно красиво, — это жеманство и юмористика, а не художественная литература.

Она, художественная литература, не побрякушка и не губная помада для украшения, скажем, истории. История сама по себе может быть интересной, и она вполне обойдется без беллетристической косметики. Но и с точки зрения реальной истории, нам кажется, автор в начале своей книги пишет неверно. Он сообщает, что «Вятко увел свой род… подальше от варваров, хлынувших из Азии». Едва ли у Вятко было понимание монголов как варваров. Он, естественно, видел в монголах врагов своего племени, но сам-то Вятко ведь не был столь культурной, утонченной личностью, чтобы, по сравнению с ним, монголы являлись варварами.

Однако по мере продолжения книги о городе Орле, качество ее улучшается. Время истории приближается к современности, автор располагает более точными историческими фактами, нужду в беллетристическом, своевольном толковании неизвестного он чувствует все меньше, его перо работает все более точно и скромно и все более полезно, хотя беллетристическая инерция все же иногда опять-таки проявляется у автора. Например. Описывая достоверное сражение Пожарского с польской бандой Лисовского, автор не может совладать с собой, не может контролировать себя и впадает в дурную прелесть хороших слов. Он начинает соответствующую главу своей книги не с прямого, точного описания факта, описания его, так сказать, в упор, а делает предварительный «художественный» разгон, изящно подтанцовывает к предмету описания: «Первые звезды слабо замерцали на бледном вечернем небе. Надвигалась ночь».

Не в том дело, что трудно доказать, было ли в ту ночь чистое небо или оно было покрыто наволочью, а в том, что трудно автору удержаться от пошлых и пустых фраз, но стараться проявить такое воздержание необходимо.

Большая часть книги С. Белякова посвящена нашему времени или близкому к нашему. Хорошо, но слишком скупо и сжато изложена история жизни знаменитых орловцев — большевика Иосифа Дубровинского и геолога-исследователя Владимира Русанова, погибшего в Арктике. Но относительно сильнейшая глава в книге — шестая: «В застенках мертвого дома», где описывается «опорный», «образцовый» орловский каторжный централ. В этом централе томился некогда Ф. Э. Дзержинский. Автор цитирует письма Дзержинского, и хотя эти письма уже известны читателю по другим публикациям, их глубина, скорбь и сила действуют на читателя неизменно, и повторное чтение их волнует не меньше, а больше первого чтения. «В тюрьме созрел я — в муках, одиночестве и тоске за миром и жизнью», — писал Ф. Э. Дзержинский. — «Однако, сомнение о „деле“ никогда не заглянуло мне в глаза».

Подробно и достаточно конкретно излагает автор историю города во время гражданской войны, когда под стенами Орла решалась во многом судьба пролетарской революции. Особенно хороша глава книги, посвященная металлисту Медведеву, организовавшему в Орле первый рабочий полк, рабочему человеку, который был одним из первых и храбрейших красноармейских полководцев.

Вторая половина книги излагает уже новейшую историю города, города новой социалистической эры. Орел, в этом отношении, похож на другие крупные русские города, например — на Воронеж, на Саратов и т. д. Даже в деталях прошлая история русских городов была однообразна. Почти каждый из старорусских городов начинал свою промышленную историю с двух видов предприятий — придорожных кузниц и колокольных заводов. Скуден и однообразен был старый мир и его города, расположенные по великой русской равнине.

Новый Орел уже ничем не напоминает старый (в этом он, этот город, тоже похож на другие крупные русские города). Если еще лет тридцать-сорок тому назад важнейшими продуктами орловского производства являлись церковные колокола и лошадиные подковы, то теперь в Орле производятся машины для текстильной промышленности, приборы точной механики, обувь, мебель, стройматериалы, швейные и трикотажные изделия и многое другое. Орел, как и все советские города, переживает теперь свой социалистический расцвет.

Книги, подобные книге С. Белякова об Орле, чрезвычайно полезны и необходимы. Они, даже будучи не вполне хорошо написаны, все же увеличивают чувство патриотизма у читателя и дают ему новые конкретные знания о своей стране. Написание и опубликование книг о наших городах, больших и малых, надо всемерно поощрять и приветствовать.

Нужно только, чтобы такие книги писались и издавались более талантливо и более культурно. Если автор говорит, что в его городе расцветает культура, то пусть это его положение доказывается на его же книге, посвященной истории родного города. Иначе же получается, как в данном случае с книгой об Орле: сам город становится все более культурным, в нем живут тысячи высокообразованных интеллигентов, а книга об Орле издана по-провинциальному невзрачно, и автор написал ее во многих отношениях по-провинциальному: затейливо, поверхностно, общими словами, а зачастую слишком бегло. В провинции надо понять одну элементарную вещь: самой провинции, в смысле отсталости, убогости, второсортности, не должно более существовать, — она, провинция, должна стремиться по качеству своей работы ничем не отличаться от центров и столиц Советского Союза.

Дата добавления: 2015-06-04