Песня конченого человека

МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ

Считай по-нашему, мы выпили не много —

Не вру, ей-бога, – скажи, Серега!

И если б водку гнать не из опилок,

То чё б нам было с пяти бутылок!

…Вторую пили близ прилавка в закуточке, —

Но это были еще цветочки, —

Потом – в скверу, где детские грибочки,

Потом – не помню, – дошел до точки.

Я пил из горлышка, с устатку и не евши,

Но – как стекло был, – остекленевший.

А уж когда коляска подкатила,

Тогда в нас было – семьсот на рыло!

Мы, правда, третьего насильно затащили, —

Ну, тут промашка – переборщили.

А что очки товарищу разбили —

Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,

Что – не буяньте, что – разойдитесь.

На «разойтись», я сразу ж согласился —

И разошелся, – и расходился!

Но если я кого ругал – карайте строго!

Но это вряд ли, – скажи, Серега!

А что упал – так то от помутненья,

Орал не с горя – от отупенья.

…Теперь дозвольте пару слов без протокола.

Чему нас учит семья и школа?

Что жизнь сама таких накажет строго.

Тут мы согласны, – скажи, Серега!

Вот он проснется утром – протрезвеет – скажет.

Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!

Так отпустите – вам же легче будет:

Чего возиться, раз жизнь осудит!

Вы не глядите, что Сережа все кивает, —

Он соображает, все понимает!

А что молчит – так это от волненья,

От осознанья и просветленья.

Не запирайте, люди, – плачут дома детки, —

Ему же – в Химки, а мне – в Медведки!..

Да все равно: автобусы не ходят,

Метро закрыто, в такси не содят.

Приятно все-таки, что нас тут уважают:

Гляди – подвозят, гляди – сажают!

Разбудит утром не петух, прокукарекав, —

Сержант подымет – как человеков!

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.

Я рупь заначил, – опохмелимся!

И все же, брат, трудна у нас дорога!

Эх, бедолага! Ну спи, Серега!

1971

Истома ящерицей ползает в костях,

И сердце с трезвой головой не на ножах,

И не захватывает дух на скоростях,

Не холодеет кровь на виражах.

И не прихватывает горло от любви,

И нервы больше не внатяжку, – хочешь – рви, —

Провисли нервы, как веревки от белья,

И не волнует, кто кого, – он или я.

На коне, —

толкани —

я с коня.

Только не,

только ни

у меня.

Не пью воды – чтоб стыли зубы – питьевой

И ни событий, ни людей не тороплю.

Мой лук валяется со сгнившей тетивой,

Все стрелы сломаны – я ими печь топлю.

Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как-то так…

Не вдохновляет даже самый факт атак.

Сорвиголов не принимаю и корю,

Про тех, кто в омут с головой, – не говорю.

На коне, —

толкани —

я с коня.

Только не,

только ни

у меня.

И не хочу ни выяснять, ни изменять

И ни вязать и ни развязывать узлы.

Углы тупые можно и не огибать,

Ведь после острых – это не углы.

Свободный ли, тугой ли пояс – мне-то что!

Я пули в лоб не удостоюсь – не за что.

Я весь прозрачный, как раскрытое окно.

И неприметный, как льняное полотно.

На коне, —

толкани —

я с коня.

Только не,

только ни

у меня.

Не ноют раны, да и шрамы не болят —

На них наложены стерильные бинты.

И не волнуют, не свербят, не теребят

Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.

Любая нежность душу не разбередит,

И не внушит никто, и не разубедит.

А так как чужды всякой всячины мозги,

То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.

На коне, —

толкани —

я с коня.

Только не,

только ни

у меня.

Ни философский камень больше не ищу,

Ни корень жизни, – ведь уже нашли женьшень.

Не вдохновляюсь, не стремлюсь, не трепещу

И не надеюсь поразить мишень.

Устал бороться с притяжением земли —

Лежу, – так больше расстоянье до петли.

И сердце дергается словно не во мне, —

Пора туда, где только ни и только не.

На коне, —

толкани —

я с коня.

Только не,

только ни

у меня.

1971

Дата добавления: 2015-06-04