Выстрел 21 страница

– Что еще происходило с ней?

– Она стала рассеянной. Это было на нее не похоже. Примерно за неделю до того, как Олайн погибла, она отсутствовала на работе все утро. Такого с ней прежде не бывало.

– Вы знаете, что она делала?

– Нет, она мне не рассказала.

– Все, что вы сумеете вспомнить о ее муже, нам поможет.

Женщина покачала головой.

– Его звали Тед. Больше ничего определенного я не могу о нем сообщить.

– Ладно, спасибо, – сказала Хелен.

Она повернулась и пошла к машине. Янни и Ричер потянулись за ней. Женщина осталась стоять на крыльце, огорченно глядя им вслед, словно провалилась на экзамене.

Энн Янни сказала:

– Первый промах. Но не беспокойтесь. Так всегда случается. Иногда мне кажется, что всегда следует вычеркивать первый номер из списка. Они никогда ничего не знают.

Ричеру было неудобно сидеть сзади. Карман его брюк оказался под ним, и ребро монеты впивалось в бедро. Он извернулся, поправил брюки и вытащил монету, новенький блестящий двадцатипятицентовик. Джек с минуту на него смотрел, а потом сунул в другой карман.

– Согласен, – сказал он. – К ней не следовало ездить. Моя вина. Можно было предположить, что коллега знает мало. Люди не склонны откровенничать с сослуживцами. В особенности богатые люди, для которых наступили трудные времена.

– Соседка наверняка знает больше, – сказала Янни.

– Будем надеяться, – ответила Хелен.

Они застряли в очередной пробке. Машины медленно ползли от восточных пригородов к западным. Ричер вновь принялся поглядывать на часы. За спиной у них сгущались сумерки.

Время неумолимо утекало.

Розмари Барр пошевелилась на стуле и попыталась высвободить запястья, крепко стянутые клейкой лентой.

– Мы знаем, что это сделал Чарли, – сказала она.

– Чарли? – переспросил Зэк.

– Так называемый друг моего брата.

– Ченко, – поправил ее Зэк. – Его зовут Ченко. Да, это сделал он. Именно таким был его план. И он хорошо его осуществил. Несмотря на непохожесть их фигур. Ему пришлось надеть ботинки твоего брата поверх своих, подогнуть брюки и подвернуть рукава куртки.

– Мы все знаем, – сказала Розмари.

– Кто знает? Конкретно?

– Хелен Родин знает.

– Ты откажешься от ее услуг. Она больше не будет представлять вас с братом. Хелен Родии не сможет огласить то, что она узнала, поскольку отношения между адвокатом и клиентом остаются тайной. Лински, я правильно говорю?

Лински кивнул. Он находился в шести футах, сидел на диване, давая отдохнуть болевшей спине.

– Таков закон в Америке, – заявил он.

– Франклин и Энн Янни знают, – сказала Розмари.

– Показания с чужих слов, – возразил Зэк. – Теории, предположения, косвенные свидетельства. У них нет никаких существенных улик. Им не поверят. Частные детективы и телевизионные репортеры всегда подвергаются насмешкам, когда дают собственные объяснения событиям. Такие случаи уже для всех стали привычными. Будет даже странно, если они не произойдут. В этой стране более сорока лет назад был убит президент. А некоторые люди до сих пор утверждают, что они знают правду, хотя она до сих пор никому не известна.

Розмари не ответила.

– Ты дашь очень четкие показания, – продолжал Зэк. – Пойдешь к Родину и под присягой расскажешь, что твой брат давно задумал это преступление. И он сообщил тебе, что собирается сделать. Подробно. Время, место и все остальное. И ты добавишь, что всю жизнь будешь сожалеть, что не поверила ему. Ну а потом какой‑нибудь жалкий адвокатишка, которого назначит суд, использует твои показания. А твой брат признает себя виновным.

– Я не стану этого делать, – сказала Розмари. Зэк пристально посмотрел на нее.

– Ты все сделаешь, – сказал он – Я тебе обещаю. Через двадцать четыре часа ты будешь умолять, чтобы мы разрешили тебе дать такие показания. Будешь сходить с ума от страха, что мы передумаем и не позволим тебе это сделать.

В комнате наступила тишина. Розмари смотрела на Зэка так, словно ей было что сказать. Потом она отвернулась. Тем не менее Зэк ответил. Он догадался, какие слова не были произнесены вслух.

– Нет, нас не будет в суде, когда ты будешь давать показания, – сказал он. – Но мы узнаем, что ты там скажешь. Через несколько минут. И не думай, что ты сумеешь добраться до автобусной остановки. Во‑первых, мы убьем твоего брата. Во‑вторых, нет такой страны во всем мире, где мы бы тебя не нашли.

Розмари молчала.

– Давайте не будем спорить, – сказал Зэк – Это бесполезно и бессмысленно. Ты скажешь им то, что мы прикажем. Ты и сама уже понимаешь, что все скажешь. Вот видишь. Ты будешь сгорать от нетерпения, будешь жалеть, что мы не организовали для тебя более раннюю встречу в суде. Оставшееся время ты проведешь на коленях, умоляя нас выслушать, как прочно ты все усвоила. Именно так обычно и происходит. Мы очень хорошо знаем свое дело. Мы учились у настоящих мастеров.

– У моего брата болезнь Паркинсона, – сказала Розмари.

– И когда же ему поставили такой диагноз? – спросил Зэк, которому был известен ответ.

– Болезнь развивается постепенно. Зэк покачал головой.

– Вряд ли это вам поможет. Кто с уверенностью скажет, что болезнь не явилась результатом недавних травм? А если даже и нет, то кто будет утверждать, что болезнь могла помешать ему при стрельбе с такого маленького расстояния? Если общественный защитник вызовет своего эксперта, Родин пригласит трех. Он найдет врачей, которые под присягой покажут, что Энни Окли[26]страдала болезнью Паркинсона с самого детства.

– Ричер знает, – сказала Розмари.

– Солдат? Утром он будет мертв. Мертв или в бегах.

– Ричер не сбежит.

– Значит, он будет мертв. Сегодня ночью он придет за тобой. Мы готовы к встрече.

Розмари не ответила.

– К нам уже и раньше приходили ночью, – сказал Зэк. – Много раз, в самых разных местах. Тем не менее мы все еще здесь. Да, Лински?

Лински снова кивнул.

– Мы все еще здесь, – повторил он.

– Когда он придет? – спросил Зэк.

– Я не знаю, – ответила Розмари.

– В четыре часа утра, – сказал Лински. – Он американец. Их так обучают, и они полагают, что четыре часа утра – идеальное время для неожиданной атаки. Направление? Лучше всего наступать с севера. Фабрика станет для него удобным укрытием, в результате ему останется преодолеть всего двести ярдов открытого пространства. Однако я думаю, что солдат попытается устроить двойной блеф. Он не нападет с севера, хотя это наиболее выгодное направление.

– Но только не с запада, – сказал Зэк. Лински покачал головой.

– Точно. Не со стороны подъезда. Там слишком открыто. Он придет с юга или с востока.

– Поставь у мониторов Владимира и Соколова, – сказал ему Зэк. – Пусть внимательно наблюдают за югом и востоком. Но им не следует забывать о севере и западе. Они будут видеть все четыре направления. На всякий случай.

Ченко должен находиться наверху, в коридоре, с винтовкой. Он успеет занять позицию у нужного окна. Ченко уложит солдата одним выстрелом.

Потом Зэк повернулся к Розмари Барр.

– А пока мы поместим тебя в безопасное место, – сказал он. – Твое обучение начнется сразу после того, как похоронят солдата.

Западные пригороды служат спальным районом для работающих в городе людей, поэтому движение машин в обратном направлении оставалось напряженным. Дома здесь были гораздо более дорогими, чем на востоке. Два этажа, разная архитектура, хорошее состояние, большие парковки, бассейны и зеленые лужайки. В последних лучах заходящего солнца эти дома напоминали фотографии из рекламного проспекта.

– Скромный средний класс, – сказал Ричер.

– К чему мы все стремимся, – ответила Янни.

– Они не захотят говорить, – заметил Ричер. – Не в их обычае.

– Будут говорить, – сказала Янни. – Со мной говорят все.

Они медленно проехали мимо дома Арчеров. Под почтовым ящиком висела на цепочке металлическая табличка с надписью «Тед и Олайн Арчер». За большой зеленой лужайкой виднелся безмолвный темный дом. Большое здание в стиле Тюдоров. Темно‑коричневые балки, кремовая штукатурка. Гараж на три машины. «Дома никого нет», – подумал Ричер.

Соседка, которую они искали, жила на противоположной стороне улицы, через одну парковку к северу. У нее был такой же большой дом, как у Арчеров, но в итальянском стиле. Отделка камнем, маленькие башенки с бойницами, темно‑зеленые навесы от солнца на окнах первого этажа с южной стороны. Вечерний свет сменялся темнотой, и за зашторенными окнами зажигались лампы. Вся улица казалась уютной, комфортной и вполне довольной собой. Ричер негромко произнес:

– «Они спокойно спят в своих постелях, потому что сильные люди готовы ночью встретить тех, кто попытается принести насилие в их дома».

– Цитируете Джорджа Оруэлла. Вы его читали? – спросила Янни.

– Я посещал колледж, – ответил Ричер. – Формально Вест‑Пойнт является колледжем.

– Существующий социальный порядок во многом является мошенничеством, а основы любимых верований общества – не более чем иллюзия, – сказала Энн Янни.

– Ни один мыслящий человек не способен жить в таком обществе, не имея желания его изменить, – согласился Ричер.

– А я уверена, что здесь живут милые люди, – сказала Хелен.

– Но станут ли они говорить с нами?

– Станут, – заверила Янни. – Все говорят.

Хелен свернула на известняковую подъездную дорожку и припарковалась в двадцати футах от импортного внедорожника с большими хромированными колесами. Входная дверь была сделана из древнего посеревшего дуба с железной окантовкой – шляпки гвоздей имели величину с мяч для гольфа. Казалось, стоит войти в такие двери, и ты перенесешься в эпоху Возрождения.

– Собственность – это кража, – заметил Ричер.

– Прюдом[27],[28]– сказала Янни. – Собственность желаема и является позитивным благом мира.

– Авраам Линкольн, – отозвался Ричер. – Из его первого послания «О положении страны»[29]. Дверь украшала железная морда льва с кольцом в пасти. Хелен приподняла кольцо и постучала. Затем она увидела малозаметный звонок и нажала кнопку. Из дома не доносилось никаких звуков. Тяжелая дверь, толстые стены. Она еще раз позвонила и не успела убрать палец, как дверь начала плавно отходить назад, как в сейфе. В дверном проеме стоял мужчина, держа ладонь на внутренней ручке.

– Чем могу помочь? – спросил он.

Ему было немногим больше сорока, солидный, преуспевающий, почти наверняка член гольф‑клуба, возможно «Лоси»[30], или ротарианец[31]. Он был одет в вельветовые брюки и украшенный узором свитер – из тех людей, которые сразу переодеваются, как только приходят домой.

– Ваша жена дома? – спросила Хелен. – Мы бы хотели поговорить с ней об Олайн Арчер.

– Относительно Олайн? – спросил мужчина, который смотрел на Энн Янни.

– Я – адвокат, – сказала Хелен.

– А что можно рассказать про Олайн?

– Не исключено, что несколько больше, чем вы думаете, – заметила Янни.

– Вы не адвокат.

– Я здесь присутствую в качестве репортера, – пояснила Янни. – Но сейчас речь идет вовсе не об истории, которая будет интересна публике. Тут не пахнет сенсацией. Возможно, совершена ошибка. Вот почему мы пришли сюда.

– Какого рода ошибка?

– Возможно, арестован вовсе не тот человек, который стрелял. Вот почему здесь я и все мы.

Ричер смотрел на хозяина дома, который стоял, не выпуская ручку двери и пытаясь принять решение. Наконец он вздохнул и отступил назад.

– Тогда вам лучше войти.

Он провел визитеров по желтому коридору в гостиную, просторную и безупречную. Обшитая плисом мебель, маленькие столики из красного дерева, мраморный камин. Телевизора не было: для него, видимо, имелась специальная комната. Отдельная уютная гостиная или домашний кинотеатр. Не исключено, что здесь вообще не смотрят телевизор. Ричер видел, как Энн Янни обдумывает разные варианты.

– Я позову жену, – сказал мужчина.

Через минуту он вернулся с красивой женщиной немного моложе его. Она была одета в выглаженные джинсы и желтую спортивную фуфайку под цвет стен в коридоре. На ногах – кожаные туфли с плоскими каблуками. Носки она не надела. Дорогая стильная прическа выглядела сейчас слегка небрежной. Среднего роста, стройная, женщина, видимо, придерживалась строгой диеты и регулярно занималась аэробикой.

– Что вас интересует? – спросила она.

– Тед Арчер, – сказала Хелен.

– Тед? А мне показалось, будто вы сказали моему мужу, что пришли поговорить про Олайн.

– Мы полагаем, что может существовать связь между происшедшим с ним и с ней.

– Но какая может быть связь? Не вызывает сомнения, что Олайн погибла совершенно случайно.

– Возможно, это не так.

– Я не понимаю.

– Мы подозреваем, что убийцу интересовала именно Олайн, а остальные четыре жертвы потребовались только для того, чтобы скрыть его истинные цели.

– Но разве этим не должна заниматься полиция? Хелен немного помолчала.

– На данный момент полицию устраивает ход расследования.

Женщина посмотрела на мужа.

– Тогда я не уверена, что нам следует это обсуждать с вами.

– Со всеми или только со мной? – спросила Янни.

– Я не хочу, чтобы нас показывали по телевизору.

Ричер мысленно улыбнулся: «Другая сторона медали».

– Речь идет только о некоторых деталях жизни Арчеров, – сказала Янни. – Если вы не пожелаете, мы не станем ссылаться на вас.

Женщина присела на диван, а ее муж устроился рядом. Ричер вновь мысленно улыбнулся. Они интуитивно заняли это положение – так сажают супругов, когда у них берут телевизионное интервью. Два лица, расположенные рядом в рамке камеры, – идеальная картинка. Янни сразу это поняла и села в кресло напротив, на самый край, наклонившись вперед и опираясь локтями в колени. На ее лице появилась располагающая искренняя улыбка. Хелен заняла соседнее кресло, а Ричер отошел к окну и слегка сдвинул в сторону штору. На улице совсем стемнело.

Время неумолимо утекало.

– Расскажите нам о Теде Арчере, – попросила Янни. – Пожалуйста.

Простая просьба, всего несколько слов, но Янни всем своим видом показывала: «Я считаю вас самыми интересными людьми в мире и хотела бы стать вашим другом». На мгновение Ричеру показалось, что Янни перестаралась. Но он тут же подумал, что из нее получился бы отличный полицейский.

– У Теда были проблемы с бизнесом, – сказала женщина.

– Он исчез именно но этой причине? – спросила Янни. Женщина пожала плечами.

– Так сначала считала Олайн.

– Но?

– Потом она изменила свое мнение. И думаю, была права. Тед не из тех, у кого возникают подобные проблемы. Его действительно очень сильно обманули, он пришел в ярость и отчаянно сражался. А люди, которые сражаются, не убегают.

– Что значит «его обманули»?

Женщина посмотрела на мужа. Тот подался вперед, пробурчав: «Мужские дела», – и продолжил рассказ:

– Главный клиент Теда перестал делать у него закупки. Такие вещи случаются. Рынок меняется. Тогда он предложил составить новое соглашение, по более низким ценам. Ничего не получилось. Тед сделал еще более выгодное предложение. И вновь наткнулся на отказ. Он даже был готов пойти на убытки, так Тед мне сказал. Однако клиенты опять не согласились.

– И как вы это объясняете? – спросила Янни, всем своим видом поощряя его продолжать.

– Коррупция, – заявил муж. – Принуждение. Это не вызывало сомнений. Один из конкурентов Теда предложил взятку его клиенту. Честному человеку невозможно бороться с такими людьми.

– Когда все это началось?

– Около двух лет назад. У них возникли серьезные проблемы, и они очень быстро оказались в затруднительном финансовом положении. Прекратились денежные поступления. Тед продал свою машину. Олайн пришлось пойти работать. Более выгодное место ей было бы трудно найти. Примерно через месяц ее сделали инспектором. Еще год, и она бы всем там управляла. Олайн стала бы заведующей отделом.

– А как вел себя Тед? Какие шаги он предпринимал?

– Он пытался выяснить, кто является его конкурентом.

– И ему удалось?

– Мы не знаем. Он очень долго этим занимался, а потом исчез.

– Олайн написала об этом в своем заявлении?

Мужчина откинулся на спинку дивана, а его жена подалась вперед и покачала головой.

– Олайн не захотела. Во всяком случае, тогда. Ничего нельзя было доказать. У нее имелись только предположения. Она не собиралась никого понапрасну обвинять. И не видела никакой прямой связи. Это сейчас все кажется таким очевидным. Я хочу сказать, что Тед не был Шерлоком Холмсом. Он не занимался этим каждый день по двадцать четыре часа в сутки. Тед продолжал жить обычной жизнью. Разговаривал с разными людьми, задавал вопросы, сравнивал цены, пытался понять, что происходит. Так продолжалось два года. Какие‑то не слишком частые встречи, телефонные звонки, запросы, ну и все в таком же роде. Тогда это совсем не казалось опасным.

– А Олайн с кем‑нибудь об этом говорила? Может быть, позднее?

Женщина кивнула.

– Два месяца после исчезновения Теда она мучилась. Мы с ней беседовали. Она несколько раз меняла решения. Наконец пришла к выводу, что какая‑то связь должна существовать. Я с ней согласилась. Она не знала, что делать. Я сказала, что ей следует позвонить в полицию.

– И она это сделала?

– Олайн не стала звонить. Она пошла туда сама, поскольку полагала, что они отнесутся к ней более серьезно, если разговор будет происходить лично. Судя по всему, в полиции не обратили внимания на ее заявление. Ничего не предприняли. Словно бросаешь камень в колодец, но всплеска так и не слышишь.

– Когда она обратилась в полицию?

– За неделю до стрельбы на площади, в прошлую пятницу.

Все помолчали. Затем очень мягко и доброжелательно Энн Янни задала напрашивающийся вопрос:

– И вы не увидели здесь никакой связи? Женщина покачала головой.

– Но почему? Все выглядело как совпадение. Ведь стреляли по случайным людям. Вы сами это сказали в телевизионных новостях. Мы слышали ваше выступление. Пять случайных жертв, оказавшихся не в том месте и не в то время.

Наступило долгое молчание. Ричер отвернулся от окна.

– Чем именно занимался Тед Арчер? – спросил он.

– Простите, я думал, что вы знаете, – сказал мужчина. – Он владел карьером. Огромным карьером, который находится в сорока милях отсюда. Цемент, бетон, щебень. Комплексное производство, чрезвычайно эффективное.

– И кто был его основным клиентом, отказавшимся покупать?

– Город, – ответил мужчина.

– Крупный клиент.

– Да, крупнее не бывает. Строительство, которое идет сейчас, – настоящая манна небесная для тех, кто этим занимается. Город продал за прошлый год на девяносто миллионов муниципальной собственности, чтобы покрыть расходы. Ну а если добавить неизбежное в таких случаях увеличение расходов, то кто‑то получил куш из девяти цифр.

– Какую машину продал Тед?

– «Мерседес‑бенц».

– И на чем он после этого ездил?

– Он пользовался грузовиком с работы.

– Вы видели эту машину?

– Каждый день в течение двух лет.

– Как она выглядела?

– Это пикап. Кажется, «шевроле».

– Старый коричневый «сильверадо»? Простые стальные колеса?

Мужчина удивленно посмотрел на Ричера.

– Откуда вы знаете?

– И еще один вопрос, – сказал Ричер. – Вашей жене.

Та взглянула на него.

– После того как Олайн пошла в полицию, рассказала ли она вам, с кем говорила? Быть может, это был детектив по имени Эмерсон?

Женщина отрицательно покачала головой.

– Я сказала Олайн, что ей следует пойти в участок, если она не хочет звонить. Но она ответила, что это далеко, а у нее слишком короткий перерыв для ланча. Лучше она пойдет к окружному прокурору. Его офис гораздо ближе к ее работе. Олайн всегда была такой. Она предпочитала обращаться на самый верх. Она встречалась с самим Алексом Родиным.

Когда они ехали обратно в город, Хелен Родин молчала. Однако ее трясло. Она сжала губы, щеки запали, глаза оставались широко раскрытыми. Ее молчание не давало возможности Ричеру и Янни говорить. Казалось, из машины выкачали воздух и осталась лишь черная дыра тишины – такой пронзительной, что становилось больно.

Хелен вела машину, как робот, аккуратно, не слишком быстро, вовремя реагируя на желтый свет и знаки. Она припарковалась возле офиса Франклина, но не стала выключать двигатель.

– Вы идите к Франклину. Я не могу в этом участвовать.

Энн Янни вышла из машины и направилась к лестнице. Ричер остался в машине и наклонился вперед.

– Все будет в порядке, – сказал он.

– Не будет.

– Хелен, выньте ключи из зажигания и держите хвост пистолетом. Вы – представитель правосудия, и ваш клиент в беде.

Потом Ричер распахнул дверцу и выбрался из машины. Обогнув багажник, он увидел, что Хелен ждет его у подножия лестницы.

Франклин, как обычно, сидел возле своего компьютера. Он сообщил Ричеру, что Кэш уже выехал из Кентукки, не задав ему ни единого вопроса. Франклин рассказал, что не нашел никаких особых данных на Теда Арчера. И тут только заметил тягостное молчание.

– Что случилось? – спросил он.

– Нам осталось сделать один шаг, – ответил Ричер. – Тед Арчер занимался производством бетона, однако город перестал делать у него закупки, поскольку появился конкурент, который давал взятки. Тед попытался это доказать, должно быть, он был близок к успеху. Конкурент с ним расправился.

– И вы можете это доказать?

– Только при помощи цепочки умозаключений. Мы никогда не найдем его тела, для этого пришлось бы вскрыть Первую улицу. Однако мне известно, где его грузовик. Он в сарае у Джеба Оливера.

– Как он там оказался?

– Они использовали Оливера в тех случаях, когда не собирались сами пачкать руки. Когда не хотели, чтобы их кто‑нибудь увидел. Вероятно, Арчер их знал. Он не стал бы входить с ними в контакт. Однако Оливер был обычным местным жителем. Возможно, он сделал вид, что у него лопнула шина, и попросил его подвезти. Арчер, конечно, попался в такую элементарную ловушку. Потом плохие парни избавились от тела, а Оливер спрятал грузовик.

– И Олайн Арчер ничего не заподозрила?

– Через некоторое время у нее возникли подозрения, – ответил Ричер. – Она ждала два месяца, а потом сделала естественный вывод. После этого она начала бить тревогу, но спустя неделю была мертва. Они разыграли этот спектакль, потому что обычное убийство жены через два месяца после исчезновения мужа вызвало бы слишком много вопросов. Но до тех пор, пока гибель тех людей можно было считать случайной, ни у кого не возникало подозрений.

– И к кому обратилась Олайн? К Эмерсону? Ричер не ответил.

– Она пошла к моему отцу, – сказала Хелен Родин. И вновь надолго воцарилось молчание.

– И что мы будем делать теперь? – спросил Франклин.

– Вам нужно еще немного постучать по клавиатуре, – сказал Ричер. – Тот, кто заполучил городские контракты на строительство, и есть плохой парень. Поэтому нам необходимо знать, кто он такой. И где базируется.

– Это открытая информация, – ответил Франклин.

– Ну так найдите ее для нас.

Франклин повернулся к монитору, и его пальцы забегали по клавишам. Прошла минута. Наконец он получил ответ.

– «Специализированные службы Индианы», – сказал он. – Они владеют всеми текущими контрактами на цемент, бетон и щебень. Много, много миллионов долларов.

– И где они расположены?

– Это была хорошая новость.

– А какая плохая?

– Нет никаких документов. Есть трастовый фонд, зарегистрированный на Бермудах. Они ни перед кем не должны отчитываться.

– Что за странная система? Франклин не ответил.

– Трастовый фонд на Бермудах здесь должен представлять адвокат, – сказала Хелен.

Ее голос прозвучал тихо, спокойно и отрешенно.

Ричер вспомнил табличку перед офисом А. А. Родина, после его имени шли буквы, означавшие, что он имеет право работать адвокатом. Франклин вновь застучал по клавишам.

– Вот номер телефона, – сказал он. – Больше ничего нет.

– Прочитайте его, – попросила Хелен. Франклин назвал номер вслух.

– Это не моего отца! – воскликнула Хелен. Перейдя в другой файл, Франклин набрал тот же номер.

Через мгновение на мониторе высветились имя и адрес.

– Джон Мистров, – прочел он.

– Русская фамилия, – сказал Ричер.

– Наверное.

– Вы его знаете?

– Не слишком хорошо. Он занимается завещаниями и трастовыми фондами. Работает один. Я никогда не имела с ним дела.

Ричер посмотрел на часы.

– Вы можете найти его домашний адрес?

Франклин напечатал фамилию и получил домашний адрес.

– Может, позвонить ему? Ричер покачал головой.

– Мы нанесем ему визит. Когда время поджимает, лучше поговорить с человеком при личной встрече.

Владимир спустился на первый этаж. Соколов сидел в кресле с колесиками перед длинным столом, на котором были установлены четыре телевизионных монитора. На каждом слева направо располагались таблички: «Север», «Восток», «Юг» и «Запад», что вполне логично, если изучать окружающий мир по часовой стрелке. Соколов медленно, отталкиваясь от стены, перемещался в кресле вдоль стола от запада к северу. На всех четырех экранах преобладал зеленый туман, поскольку окрестности погрузились в ночную тьму. Изредка на экранах появлялась яркая точка, которая стремительно перемещалась. Возможно, какое‑то ночное животное: лиса, скунс, енот, сбежавшая кошка или потерявшаяся собака. Северный монитор озаряло сияние фабрики. Оно потускнеет, когда выключенные машины остынут. В остальное время фон оставался темно‑зеленого цвета, поскольку вокруг расстилались лишь поля, непрерывно орошаемые ирригационной системой.

Владимир взял второе кресло на колесиках и уселся слева от Соколова, чтобы наблюдать за севером и востоком. Теперь Соколов сможет сосредоточиться на юге и западе. Таким образом, каждый из них будет отслеживать одно основное направление и другое – второстепенное. Что ж, разумное распределение задач и обязанностей наблюдателей.

Наверху, в коридоре третьего этажа, Ченко заряжал свою винтовку. Десять патронов калибра 0,308. Одна из немногих вещей, которые американцы умеют делать хорошо, – это патроны. Ченко распахнул двери всех спален, чтобы при необходимости можно было быстро менять позицию и стрелять на север, юг, восток или запад. Он подошел к окну и включил ночной прицел. Установил его на семьдесят пять ярдов и решил, что получит сообщение, когда солдат окажется в ста пятидесяти ярдах от дома. Таков был предел действия камер. Он подойдет к нужному окну и ранит цель, когда та будет находиться в ста ярдах. Затем немного подождет. Даст солдату приблизиться. А когда расстояние между ними составит семьдесят пять ярдов, убьет его.

Ченко поднял винтовку. Проверил изображение, которое было ярким и четким. Посмотрел, как лисица бежит по открытой местности – с востока на запад. «Хорошей охоты, дружок», – пожелал он лисе, вернулся в коридор, прислонил винтовку к стене и сел на стул с прямой спинкой. Теперь ему оставалось только ждать.

Хелен Родин заявила, что останется в офисе Франклина. Поэтому Ричер и Янни поехали на «мустанге». На темных улицах было тихо. Янни сидела за рулем. Она хорошо знала дорогу. Адвокат жил на верхнем этаже старого склада, перестроенного под многоквартирный дом. Склад находился между речным причалом и железнодорожной станцией. Янни сообщила Ричеру, что здесь осуществляется первый этап новой стратегии развития города и что местный Сохо[32]перемещается в центр. Она сказала, что сама хотела купить себе здесь квартиру.

– Нам бы следовало приглядывать за Хелен. Она может покончить с собой.

– С ней все будет в порядке, – сказал Ричер.

– Вы думаете?

– Я совершенно уверен.

– А если бы это был ваш отец?

Ричер не стал отвечать. Янни притормозила, они подъехали к большому кирпичному зданию, выступающему из темноты.

– Давайте вы будете с ним говорить, – сказал Ричер. – Если он не ответит, спрошу я.

– Он ответит, – сказала Янни. – Они все отвечают.

Однако Джон Мистров не захотел говорить. Он был худощавым человеком примерно сорока пяти лет, выглядевшим как жертва недавнего развода. Вареные, слишком тесные джинсы, черная футболка, босые ноги. Он в одиночестве поглощал ужин из китайского ресторана. Сначала Мистров обрадовался, увидев Энн Янни. Может быть, встречи со знаменитостями являлись частью гламурного стиля жизни, который ему обещало новое строительство. Но его энтузиазм быстро испарился. И он окончательно помрачнел, когда Янни объяснила ему, что их интересуют имена людей, возглавляющих фонд.

– Я не могу вам их назвать, – ответил он. – Вы меня должны понять – адвокат обязан хранить тайну. Правило – всем известное.

– Мне известно и другое: совершено тяжкое преступление, – сказала Янни. – И это тоже нужно понять. Вам необходимо выбрать, на чьей вы стороне, прямо сейчас, пока факты не станут достоянием общественности.

– Без комментариев, – буркнул Мистров.

– Вам нечего бояться, – мягко сказала Янни. – Мы хотим узнать имена людей, которые завтра будут в тюрьме. И никто из них не вернется.

– Без комментариев, – упорствовал Мистров.

– Вы хотите оказаться рядом с ними? – съехидничала Янни, а потом резко продолжила: – Как сообщник. Или вы рассчитываете вынырнуть с самого дна? Что ж, ваш выбор. В любом случае завтра вечером вы будете в новостях. Либо как соучастник, либо как свидетель – я лишь хотела вам помочь.

Дата добавления: 2015-06-04