Преподобного и богоносного отца нашего Феодора, великого подвижника и епископа Едесского, сто душеполезнейших глав 2 страница

65) О самолюбии, всех ненавидящем, верно сказал некто из премудрых: лютая брань самолюбия, как тиран некий, стоит во главе всех помыслов, коими три оные и пять восхищают ум наш.

66) Дивно будет, если кто насыщаясь всегда вдоволь яствами, возможет стяжать бесстрастие. Бесстрастием же я называю не удаление от греха делом: ибо это есть воздержание; но то, если кто пресек совершенно исхождение из сердца самых помышлений страстных, – что называется и чистотою сердца.

67) Удобнее очистить душу нечистую, нежели очистившуюся и снова уязвившуюся ранами страстей опять возвести к здравию: ибо только что отрешившимся от мирских уз, в какие бы грехи ни случалось им впадать, доступнее достижение бесстрастия; а тем, которые вкусили добрых глаголов Божиих (Евр. 6, 5) и текли уже путем спасения, и потом опять уклонились к греху, доступ к бесстрастию загражден едва преодолимыми препонами. Это по причине установившегося греховного навыка и укоренившейся склонности к греху, не меньше же и от того, что тогда бес привычного греха, вертясь пред очами ума, непрестанно приподносит ему образы сего греха. Впрочем, душа ревностная и трудолюбивая и это труднейшее дело удобно исполнит содействием благодати Божией, человеколюбно долготерпеливой к нам, к покаянию нас призывающей и возвращающихся с неизреченными утробами щедрот приемлющей, как научаемся мы в Евангелиях притчею о блудном сыне.

68) Никто из нас собственными силами не может избежать обходов и козней лукавого, но только непобедимою силою Христовою. Потому опасно заблуждаются мечтающие совершаемыми ими подвигами и силою воли своей упразднить грех, упраздняемый одною благодатию Божиею. Чего ради светило Церкви, Иоанн Златоуст говорит, что недостаточно одного усилия человеческого, если не получится и помощь свыше; и опять, никакой не будет пользы от помощи свыше, если не будет собственного усилия. То и другое показывают на себе Иуда и Петр: тот, столь много прияв от благодати, не получил от того никакой пользы, потому что не приложил своего хотения и не привнес своего усилия; а Петр, хотя и ревностную изъявил готовность, но как не получил помощи свыше, пал. Итак очевидно, что из того и другого соплетается добродетель. Посему прошу как, все возложив на Бога, и самим не спать, так и ревностию ревнуя, не думать все исправить собственными усилиями.

69) Бог ни ничего не делающими нас видеть не хочет, почему не все Сам содевает, – ни опять не хочет, чтоб мы много о себе думали, почему не все предал нашей воле и нашим усилиям; но с той и другой стороны отъемля вредное, оставил полезное. Добре и Псалмопевец научает нас, говоря: аще не Господь созиждет град, всуе трудишася зиждущии (Пс. 126, 1). Невозможно также наступить на аспида и василиска и попрать льва и змия (Пс. 90, 13), если кто, прежде очистив себя сколько доступно то для сил человеческих, не получит на это сил от Рекшего Апостолам: се даю вам власть наступати на змию и скорпию и на всю силу вражию (Лк. 10, 19). Почему и повелено нам в молитве умолять Отца Небесного: не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго (Мф. 6, 13). Ибо если мы силою и помощию Христовою не избавимся от разжженных стрел лукавого и не сподобимся улучить бесстрастия; то тщетно трудимся, чая собственными силами или рвением, исправить что‑либо подобающее. Итак желающий устоять против обходов диавола и сделать их безуспешными, и сделаться причастным Божественной славы, должен со слезами и воздыханиями, с ненасытимым желанием и пламенною душою, ночь и день Божией искать помощи и Божественного заступления. Желающий же получить таковые, должен соделать душу свою чистою от всякого сладострастия мирского и от всех страстей и похотей. Ибо о таких именно душах говорит Бог: вселюся в них и похожду (2 Кор. 6, 16), и Господь говорил ученикам: любяй Мя, заповеди Моя соблюдет, и Отец Мой возлюбит его и к Нему приидем и обитель у Него сотворим (Ин. 14, 23).

70) Весьма разумное и благоприятное слово изрек некто из древних относительно помыслов, говоря: истязуй помыслы на пороге сердца (при входе в него), наши ли они, или от сопротивных; и родные нам и благие вводи во внутреннейшее хранилище души и храни их там, как в некрадомой сокровищнице, а противнические, бичами разумного рассуждения помучив, тотчас изгоняй, не давая им покоища и места даже в окрестностях души своей, или лучше совсем избивай их мечом молитвы и Божественнейшего поучения, чтобы от такого истребления татей страх напал и на самого начальника их. Ведай, что кто так тщательно истязует помыслы, тот бывает истинным ревнителем и об исполнении заповедей.

71) Усиливающийся отсечь борющие его и смущающие помыслы и движения, пусть побольше ополчит своинников и споборников и приблизит их к себе на совместное противоборство, таковы – смирение душевное, труд телесный и всякое другое подвижническое самоумерщвление, и особенно молитва из сокрушенного сердца со множеством слез, как поет Давид: виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя (Пс. 24, 18) и: слез моих не премолчи, Господи (Пс. 38, 13), еще: быша слезы моя мне хлеб день и ночь (Пс. 41, 4). Опять: питие мое с плачем растворях (Пс. 101, 10).

72) Соперник нашей жизни диавол разными помыслами умаляет грехи наши и часто покрывает их забвением, чтоб мы послабили себе в трудах и не думали более оплакивать свои падения. Мы же, братие, не дадим себе забыть о своих падениях, хотя бы казалось, они прощены уже нам в силу покаяния нашего, но всегда будем памятовать о грехах своих и оплакивать их не перестанем, чтобы, стяжав себе, яко добрую сожительницу, смирение, избежать нам сетей тщеславия и гордости.

73) Никто не думай своими силами понести труды и преуспеть в добродетели: ибо виновник всего доброго для нас есть Бог, как всего худого – оболститель душ наших – диавол. Почему когда сделаешь что доброе, приноси благодарение Виновнику его; и когда стужает тебе что худое, относи то к начальнику таких вещей.

74) Сочетавший с ведением соответственную деятельность есть похвальный возделыватель духовный, из двух приятнейших источников напаяющий ниву душевную. При сем ведение окрыляет ум созерцанием наилучшего, а соответственная ему деятельность умерщвляет уды, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую (Кол. 3, 5). Когда же эти умертвятся, тогда распускаются прекрасные цветы добродетелей, приносящие обильные плоды духовные – любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание (Гал. 5, 22, 23). Тогда наконец целомудрый сей делатель, распенши плоть со страстми и похотьми, речет с Богоносным проповедником: живу не ктому аз, но живет во мне Христос, а еже ныне живу во плоти, верою живу Сына Божия, возлюбившаго мене и предавшаго Себе по мне (Гал. 2, 20).

75) И вот еще что да не утаится от тебя, Христолюбче, что одна страсть, нашедши в тебе себе место и укоренившись до навыка, в тот же дом приводит и прочие страсти: ибо хотя страсти соперничают одна против другой, равно как и виновники их, бесы, но погибели нашей все согласно ищут.

76) Цвет плоти заставляющий увянуть подвигами и всякую волю ее отсекающий, – вот кто язвы Христа Господа носит на мертвенной плоти своей (Гал. 6, 17).

77) Подвижнических трудов конец – покой бесстрастия, а разнообразных утешений плоти – страсти бесчестия.

78) Не позволяй себе делом стоящим считать многолетие твоей монашеской жизни, и не будь уловлен самовосхвалением из‑за долгого пребывания в пустыне и терпеливого подъятия там жестоких подвитов, но Господнее слово держи в уме, что ты все еще раб неключимый, и все еще не исполнил заповеди Владыки своего. И в самом деле, пока находимся мы в настоящей жизни, – дотоле состоим невоззванными из изгнания, но еще сидим на реках вавилонских, еще страждем под гнетом плинфоделия египетского, еще не увидели земли обетованной: так как не совлеклись еще ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных, еще не облеклись в образ небесного, еще носим образ перстного. Итак нет нам дороги к самопохвальбе, но плакать долженствуем мы, моляся к Могущему спасти нас от рабства горького фараона, исторгнуть из лютого тиранства его и ввести в благую землю обетования, да обретем наконец покой во Святилище Божием, удостоясь поставленными быть одесную величествия Вышнего. Благ же сих, паче ума великих, сподобиться мы можем не от дел, которые успеем наделать в правде, но по безмерной милости Божией. Не перестанем же проливать слезы день и ночь, подражая рекшему: утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6, 7). Ибо сеющии слезами, радостию пожнут (Пс. 125, 5).

79) Далеко отгони от себя многоречивого духа, потому что в нем кроются всезлобные страсти: от него ложь, от него дерзость, от него смехотворство, срамословие, буесловие и многое другое; так что на нем верно оправдывается сказанное от многословия не избежиши греха (Притч. 10, 19). – Муж же молчаливый престол чувствия (Притч. 12, 23). Но и Господь сказал, что мы должны будем дать ответ за всякое праздное слово (Мф. 12, 36).

80) Тем, которые злословят и укоряют нас или другим каким образом нападают на нас, не тем же отвечать получили мы заповедь, т. е. не противозлословить и не противоукорять, а напротив, добрые о них говорить речи и благословлять их. Ибо когда мы мирствуем с людьми немирными, тогда в брани, или битве, состоим с демонами; когда же с братиями состоим в неприязни и брани, тогда мирствуем с демонами, – которых научены мы совершенною ненавидеть ненавистию и непрерывную вести с ними брань.

81) Избегай словом лукавым претыкание полагать ближнему, чтоб самому не быть преткнуту от вселукавого диавола. Ибо слушай, что вопиет пророк: мужа кровей и льстива гнушается Господь (Пс. 5, 7) и еще: потребит Господь вся устны льстивыя, язык велеречивый (Пс. 11, 4). Равным образом избегай и осуждать брата при падении его, чтоб не отпасть от благости и любви. Ибо кто благости и любви к брату не имеет, тот не познал Бога; ибо Бог есть любовь, как взывает Иоанн, сын громов и возлюбленный ученик Христов (1 Ин. 4, 8). – Если Христос и Спаситель всех душу Свою положил за нас, то и мы должны полагать души за братий (1 Ин. 3, 16).

82) Любовь справедливо названа материю добродетелей, главою закона и пророков. Подымем же всякий труд, пока улучим преподобную любовь, и чрез нее исторгнемся из тиранства страстей, и на небеса взыдем, возносясь на крыльях добродетелей, и Бога узрим, сколько это доступно для человеческого естества.

83) Если Бог любовь есть, то имеющий любовь, Бога имеет в себе. Когда же ее нет, то нет нам совершенно никакой пользы и совсем невозможно говорить, что мы любим Бога. Ибо св. Иоанн говорит: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1 Ин. 4, 20), и опять: Бога никтоже виде нигдеже: аще друг друга любим, Бог в нас пребывает, и любы Его совершенна есть в нас (1 Ин. 4, 12): отсюда явно, что любовь есть благо высшее всех благ, указанных в Писании Святом; – и нет ни одного вида добродетели, человека с Богом соводворяющей и сочетавающей, которая не была бы связана с любовию и от нее не исходила, неизреченно некако ею бывая объемлема и охраняема.

84) Принимая приходящих к нам братий, – не будем отягощаться тем или почитать то пресечением безмолвия, чтоб не нарушить устава любви, не будем также приглашать их, как добро им делающие, но паче как сами от них приемлющие добро, и странноприимем их, как обязанные им, с мольбою и лицом радостным, как показал нам пример патриарх Авраам. Почему и Богослов учит, говоря: чадца моя, не любим словом, ниже языком, но делом и истиною; и о сем разумеем, яко от истины есмы (1 Ин. 3, 18, 19).

85) Патриарх, избрав в постоянное себе делание странноприимство, сидел пред своею скиниею и приглашал мимоходящих, всем потом без различия, нечестивым и варварам, предлагая трапезу, не раздумывая. Почему сподобился и дивного оного сотрапезования, странноприяв Ангелов и всех Владыку. Будем и мы прилежать странноприимству со всем усердием и готовностию, чтоб принять не только Ангелов, но и Самого Бога. Ибо Господь говорит: понеже сотвористе единому сих братий моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25, 40). Всем хорошо благодетельствовать, но наипаче тем, кои не имеют чем воздать (Лк. 14, 14).

86) Кого сердце не зазрит в нарушении Заповеди Божией, или в нерадении, или в принятии вражеской мысли, тот чист сердцем и достоин услышать: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8).

87) Постараемся достигнуть того, чтоб разумно управлять чувствами, особенно зрением, слухом и языком, поставляя себе законом ничего ни видеть, ни слышать, ни говорить страстно, а все для пользы нашей душевной. Ибо ничто так не поползновенно на грех, как эти органы, когда они не управляются разумом; и напротив, ничто паче их не благоприятно делу спасения, когда ими правит разум, держит их в строе и ведет, куда должно и куда хочет. Ибо когда они бесчинствуют, тогда и обоняние изнеживается, – и осязание с неистовством простирается на недолжное, и бесчисленное множество страстей привходит; когда же они разумом держатся в своем чине, тогда повсюду в нас проявляются великий мир и невозмутимая тишина.

88) Как драгоценное миро, хотя заключено бывает в сосуде, но намастив благоуханием воздух жилища, не только близко к нему, но и вдали от него стоящих исполняет приятным ощущением: так и благоухание добродетельной и боголюбивой души, всеми чувствами телесными будучи издаваемо, всем видящим сие показывает внутрь сокрытую добродетель. Ибо кто, видя, что язык не произносит ничего неуместного и неблагопристойного, а все такое, что полезно для слышащих, что глаза смотрят скромно, слух не принимает никаких неподобающих мелодий и речений, ноги ступают благообразно, лицо не искажается смехом, а скорее указывает на готовые излиться слезы и плач. – Кто, видя все сие, не познает, какое обильное благоухание добродетелей заложено внутри. Почему и Спаситель говорит: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят добрая дела ваша, и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех (Мф. 5, 16).

89) Который путь Христос и Бог наш в Евангелии наименовал тесным и прискорбным, тот потом назвал игом благим и бременем легким (Мф. 7, 13. 14; 11, 30). Как же то и другое, кажущееся противоположным, видится в одном и том же? – Так: по свойству своему путь сей жесток и труден; а по произволению совершающих его и по надеждам благим он вожделенен, возлюбленн и сладостен паче, нежели скорбен для душ добролюбивых. Вот почему ты и видишь, что избравшие сей путь тесный и прискорбный с большею готовностию идут по нему, чем по пространному и широкому. Послушай, что говорит блаженный Лука об Апостолах, как они, после биения бичами, возвратились от лица собора, радуясь (Деян. 5, 40, 41). Но ведь не таково свойство бичей, не сладость и радость, а скорбь и болезнь причиняют они. Если же бичи сладостны были Христа ради, что дивного, если Его ради и другие виды злостраданий и озлоблений плоти таковыми же бывают?

90) Мучимые и в плену держимые страстями, нередко в недоумении вопрошаем мы в себе самих, от чего претерпеваем мы это? – Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке, то, – верен Бог, – Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит пророк: предзрех Господа предо Мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8). Что же сладостнее, как иметь всегда одесную себя Господа, покрывающего, ограждающего и не дающего подвигнуться? Но сподобиться сего от нас зависит.

91) Добре и бесспорно верно сказали отцы, что не найдет человек покоя иначе, как стяжав и утвердив в себе такое внутреннейшее расположение, что в мире только и есть, что Бог да он, отнюдь ни к чему не обращаясь умом своим, но Его Единого вожделевая и к Нему Единому прилепленным пребывая. Такой воистину найдет покой и свободу от тиранства страстей. Прильпе, говорит Псалмопевец, душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя (Пс. 62, 9).

92) Самолюбие, сластолюбие и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей.

93) Самолюбие бывает родительницею неисчетных страстей. Почему, когда кто исторгнет из сердца своего самолюбие; тогда легко возьмет силу и над другими страстями, при содействии Господа. Ибо из него обыкновенно рождаются гнев, печаль, злопамятство, сластолюбие и необузданная дерзость; и побежденный им неизбежно побеждается и прочими страстями. Самолюбием же называем мы страстное расположение и любовь к телу с исполнением плотских пожеланий.

94) Кто что любит, тот с тем непрестанно и быть желает, и отвращается от всего, что препятствует соводворяться и сообращаться с любимым предметом. Явно потому, что и Бога любящий вожделевает всегда с Ним пребывать и беседовать. Достигается же сие нами чистою молитвою. Об ней и следует нам пещись, сколько сил есть; ибо она присвояет нас Владыке нашему. Таков был тот, кто изрек: Боже, Боже мой, к Тебе утреннюю, возжада Тебе душа моя (Пс. 62, 2). Ибо утреннюет к Богу тот, кто, удалив ум свой от всего худого, непрерывно уязвленным бывает Божественною любовию.

95) От воздержания и смирения, как научились мы, рождается бесстрастие; а от веры ведение; чрез них же душа преуспевает в рассудительности и любви. Божественную же в недра свои вселившие любовь, на крыльях чистой молитвы непрестанно востекают на самую высоту ее, дондеже достигнут в познание Сына Божия, в мужа совершенна, в миру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13).

96) Деятельною добродетелию порабощается похоть и обуздывается гнев; а ведением и созерцанием окрыляется ум и, вознесшись над всем вещественным, к Богу преселяется и истинное в Нем улучает блаженство.

97) Первый наш подвиг – умалить страсти и по силе победить их; а второй подвиг – стяжать добродетели и не оставлять души своей пустою и недеятельною; третий же – трезвенно блюсти плоды наших добродетелей и трудов: ибо нам заповедано не только делати трудолюбно, но и хранити бодренно.

98) Да будут чресла ваша препоясана и светильницы горящи, говорит Господь (Лк. 12, 35). Доброе препоясание чресл наших, посредством которого мы делаемся хорошо приспособленными и легкими на делание, есть воздержание со смирением сердца; под воздержанием же я разумею отсечение всех страстей. А духовного светильника световодитель есть чистая молитва и совершенная любовь. Сим образом благонастроенные воистину подобни суть человекам, чающим Господа своего, которые, когда придет Он и постучит, тотчас отворят Ему, и Он, пришедши со Отцом и Святым Духом, обитель у них сотворит. И блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет творящих тако (Лк. 12, 36, 37).

99) Должно монаху, как сыну, от всего сердца и всем помышлением любить Бога; как рабу, благоговеинствовать пред Ним и повиноваться Ему, и со страхом и трепетом заповеди Его исполнять: духом гореть, во всеоружие Духа Святого облечену быть, на уповании получения Жизни Вечной упокоеваться, все заповеданное неопустительно творить, трезвенствовать, блюсти сердце свое от помыслов худых, в помышлениях благих непрестанно совершать святое Богомыслие, каждодневно суд над собою производить относительно домыслов и дел, недостающее восполнять, а соделанным не возноситься, называя себя рабом неключимым, должного не исполнившим как следует, о всем Бога Всесвятого благодарить и Ему восписывать все исправное в жизни своей, ничего совершенно не делать по тщеславию или человекоугодию, но все тайно делать, от Единого Бога чая похвалы; прежде же всего и паче всего в душе своей ограждену быть православною верою во все догматы вселенской Церкви, преданных ей от апостолов богопроповедников и от святых отцов: ибо тем, которые так жительствуют, воздаяние велико – жизнь нескончаемая и обитель несокрушимая, у Отца и Сына и Святаго Духа, Единосущного и Триипостасного Бога.

100) Конец слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни, яко сие всяк человек, говорит Екклезиаст (12, 20). Я, говорит, тебе в кратких словах показываю, в чем состоит путь Божий: бойся Бога, и заповеди Его храни. Страх же разумеется здесь не вводный, страх мучений, но совершенный и совершенство созидающий, который обязаны мы иметь по любви к Давшему заповеди. Ибо если мы из страха наказания не делаем грехов, явно, что если б непредлежало подвергнуться этим ужасам, то мы, имея грехолюбивое расположение, конечно делали бы их, не останавливаясь. Если же не по страху наказания, но по отвращению к самым грехам воздерживаемся от них, то действуем но любви к Владыке своему, боясь прогневать Его. Когда боимся, чтоб не опустить чего из заповеданного; то такой страх чист, потому что бывает из‑за самого добра; и он очищает души наши, равносилен сущи совершенной любви. Имеющий сей страх и по нему заповеди соблюдающий, – се всяк человек, т. е. человек настоящий, как следует быть ему.

Сие ведая, будем таким страхом бояться Бога и заповеди Его блюсти, да будем совершении и всецели, и ни в чем же лишени из добродетелей (Иак. 1, 4), имея мудрование смиренное и сердце сокрушенное, и непрестанно вознося к Господу молитву божественного Арсения Великого: «Боже мой! не остави мене; ничего не сделал я пред Тобою доброго, но дай мне по благодати Твоей положить тому начало». Ибо все спасение наше в благоутробии и человеколюбии Бога. Ему слава и держава и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Дата добавления: 2015-06-04