Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона 1 страница

Ник Перумов

Семь Зверей Райлега – 3

Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

Ник Перумов

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Стоимость полной версии книги 33,99р. (на 30.03.2014).

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картойами или другим удобным Вам способом.

«Имя Зверя: Т. 2: Исход дракона»: Эксмо; Москва; 2011

ISBN 978-5-699-49229-9

Аннотация

Гибель Райлега все ближе. Ошибаются Мудрые, рушатся устои, магические формулы не работают, а Мир Семи Зверей заливают волны Гнили. Неизменными и несокрушимыми остаются лишь любовь, преданность и верность долгу. Ради того чтобы спасти живых, увести их с погибающего Листа Великого Древа, Тёрн и Алиедора готовы пожертвовать собой. Но это самое меньшее, что они могут сделать. Однако хватит ли этой платы, чтобы призвать Семерых Хранителей, разбудить Белого Дракона и открыть врата в новый мир? Хватит ли их сил, чтобы выстроить мост над Бездной?

Глава XIII

— Сколько мы ещё вверх-то лезть будем, распечать меня во все кости?

— Не нойте, любезный мой гном, Подгорному ли племени жаловаться на крутые склоны и долгий подъём?

— Мы в горах вверх-вниз не прыгаем, мы ровные тоннели прокладываем…

— Оставим это. — Алхимик Ксарбирус неутомимо шагал по круто забирающейся вверх горной тропе. Справа и слева клубилась зелёная чаща, ощетинившаяся многочисленными шипами: горные леса Смарагда явно способны были постоять за себя и не торопились открывать торную дорогу незваным гостям. — Что скажет наша почтенная сидха об окружающей нас растительности?

— Ничего нового не скажу. — Нэисс пожала плечами. — Отзываются. Правда, дикие совсем. Словно с ними не говорили никогда и ни о чём.

— Аномалия, как есть Аномалия, — кивнул Ксарбирус. Алхимик казался довольным, словно добравшийся до сметаны шерстистик. — Ноори явились сюда из иного мира, с иного Листа. Принесли с собой родные для них растения, наверное, каких-то животных. Но кое-где на Смарагде остались и дикие, первозданные леса; наверное, пришельцам просто было не с руки вырубать тут всё подчистую.

— Милорд командор. — Стайни насмешливо присела. — Помнится, вы сказали, мол, понимание мотивов действий ноори поможет нам отыскать дхусса. Пока что мы предполагаем, что они пришли откуда-то извне и что оттуда они бежали, тщась избегнуть некоей опасности. К тому есть веские основания. Но как это поможет нам?

— Очень просто… уф! — запарившись, Ксарбирус уселся прямо на краю тропы. — Очень просто, — повторил он, утирая пот со лба. — Ноори напуганы. Превыше всего они ценят спокойствие и безопасность. Они не желают ни войн, ни завоеваний, ни даже особых богатств. Видно, хватает и того, что есть на Смарагде. Следовательно, так отчаянно гоняться они могут только за тем, что станет угрозой именно их существованию здесь, на заповедном острове.

Стайни скорчила гримаску.

— И что с того?

— Я готов допустить… — Ксарбирус начал было поднимать назидательно палец, поймал себя на этом движении, досадливо дёрнул головой. — Готов допустить, что дхусс для них является каким-то фетишем, возможно, чем-то вроде героев той самой легенды о проклятых детях. Он ведь упоминал, что рождение его связано с Небесным Садом, верно? Ну так у тех же ноори могут быть какие-нибудь варварские верования и основанные на неподтверждённых суевериях обычаи…

— То есть они запросто смогут принести Тёрна в жертву? — Стайни подобралась, кулаки у неё сжались. Как ни странно, зло сощурилась и сидха, разом утратив всегдашний свой рассеянно-утомлённый вид «последней из Ветви».

— Я бы так не сказал, — покачал головой алхимик. — Убить они его могли множество раз. Тут и говорить не о чем. Нет, им дозарезу требовалось притащить его на Смарагд. Зачем? Вопрос остаётся открытым. Но я рискну предположить, что именно тут есть некое место, куда и следовало доставить нашего дхусса.

— И дхусса тащат сейчас именно туда, распечать меня?..

— Скорее всего, — пожал плечами Ксарбирус. — Если он по-прежнему у них в руках. Или, если он ускользнул, его, скорее всего, будут загонять именно туда. Но на свободе он или же у ноори, боюсь, мы сейчас сказать не сможем. Если все мои… расчёты, назовём их так, не пропали даром — он сейчас забирается всё выше и выше в горы. А что там — один Высокий Аркан ведает. Да и то я в этом сомневаюсь.

— Значит, идём, — решительно бросила Стайни.

— Погодите, распечать и вас, и меня! — рявкнул Брабер. — Я всё молчал, молчал, а сейчас вижу, что никто об этом и не думает. Как дхусса-то освобождать станем?

— Какой смысл говорить об этом, если мы даже не знаем, где его держат? — поморщился Ксарбирус. — Или же — чего я тоже не исключаю — он сумел освободиться сам. Тогда всё, что нам требуется, — это убраться отсюда. Разумеется, после того, как мы получим ответы на все интересующие ме… интересующие нас, конечно же, вопросы.

— Сладко звучит, — пожал богатырскими плечами гном. — А вот что из этого выйдет? Тащимся слепо, ничего не знаем…

— Брабер! Ты ли это? — вскинулась Стайни. — Дело говори, гноме!

— Дело? Я и говорю. Пока кого-то из местных не поймаем да не допросим с пристрастием, так и будем тыкаться, как крысы пещерные.

— Славно. Непременно так и поступим, при первой же возможности, — посулил Ксарбирус. — А пока вперёд, друзья, вперёд. Дхусс где-то там, — он махнул рукой, — и уже совсем близко.

— И тропка-то уж какая удобная… — проворчала сидха за его спиной. — Удачно как подвернулась. Не находите, спутники мои?

— Находим, — пожал плечами алхимик. — Но должно же нам хоть когда-нибудь да повезти?

— Ага, и тропа, куда надо идущая, да ещё и пустая вдобавок, — не прекращала Нэисс.

— Так что ж, не идти по ней, что ли?! — не утерпел гном.

— Почтенная Нэисс хочет сказать, что ожидает засаду, — снисходительно пояснил алхимик. — Похвальная осторожность, весьма похвальная. Я сам думал о том же самом. Но пока что… любезная сидха, милочка, твои «дикие» деревья вокруг нас не могут предупредить об опасности?

— В сидхских лесах наверняка бы предупредили, а тут нет — дикие, я же сказала. Они и говорить-то толком не умеют.

— Гм. Досадно. Но ничего, справимся. Выше голову, дражайшие мои сподвижники! Мы, наверное, первые, кто из людей, гномов или сидхов вступил на заветный Смарагд. Есть чем гордиться. И уж раз мы забрались так далеко, то достойно ли вешать голову сейчас, когда уже столько пройдено и остался лишь последний шаг?

— Эк заворачивает, распечать меня, — крякнул Брабер. — Аж заслушаться можно. Сударь мой, мэтр Ксарбирус! Господин командор! Ну вот увидим мы наконец дхусса — а дальше-то что?

— Я отвечу на твой вопрос, мой добрый гном, как только соответствующие обстоятельства станут реальностью, — напыщенно провозгласил алхимик. — А пока что давайте шагать. Мы ещё перевал не одолели.

…Неяркое осеннее солнце щадило путников. Страшно подумать, что здесь делалось бы в разгар лета. Горные леса даже не думали редеть, тропа мало-помалу становилась всё уже и уже. Тонкая её нитка вилась вокруг серых скал, всё чаще и чаще пробивавших зелёное море вокруг. Невысокие горы Смарагда отличались крутыми склонами, внезапно открывающимися обрывами и коварными осыпями.

— Остров как остров, и чего тут «аномалистичного»? — ворчала Стайни, первой карабкаясь по серой земле.

— Сейчас увидишь, — вдруг изменившимся голосом сказал Ксарбирус. — Совсем чуть-чуть осталось, друзья. Чуть-чуть.

— Ага, точно, — выпрямился и замер гном. — Туточки оно. Дошли, государи мои.

— Куда дошли?! — яростно зашипела бывшая Гончая. — Может хоть кто-нибудь объяснить мне, что происходит?

— Ты сказала — где тут аномалия? — резко бросил алхимик. — Рядом. Только вот эту гряду перевалить. Только учти, там стоять на виду нельзя.

— Не учите учёную, милостивый государь командор, — хмыкнула Стайни и змейкой скользнула вперёд.

Тропа действительно упиралась в острый, словно нож, скальный гребень. Шипастые деревца исчезали, уступая место нагому камню.

— Ну и что тут так… — Бывшая Гончая одним движением подтянулась, враз очутившись на самом краю.

Очутилась — и замерла, лишившись дара речи.

Ей открылась широкая, идеально круглая котловина, окружённая серыми скалистыми гребнями, отвесно обрывавшимися вниз. Тропа и впрямь оказалась ловушкой, она вела в никуда, спуститься здесь было невозможно. Конечно, опытная Гончая смогла бы сползти вниз по гладкому камню, почти лишённому трещин или уступов, но что станет с остальными её спутниками? Без малого три сотни локтей нагой скалы им не одолеть.

А внизу, на ровном, словно стол, каменном основании, стояла башня. Иссиня-чёрная, она поистине казалась пятном подгорного мрака, невесть как оказавшимся на поверхности и не рассеявшимся от ярких солнечных лучей. Идеальная игла, она вздымалась вверх, пронзая недвижный аэр и вершиной словно царапая небеса. Почему-то с тропы её было не видно. Стайни даже отползла чуть назад, взглянула — ничего. Над острым кряжем — чистое небо да мирные, благостные облачка. Ты делаешь шаг вперёд, оказываешься на краю пропасти и вновь видишь чёрное чудовище.

О таких строениях часто говорят — она, мол, вырастала словно из самой земли. Но сейчас Стайни готова была поклясться, что ещё никогда не видела ничего столь же чуждого и ветрам, и светилу, и даже самим горам её родного мира. Смарагд мог служить ноори, он мог стать их домом, но это казалось принесённым откуда-то из иномировых бездн.

Острая чёрная игла стояла, чуть накренившись, чёрная броня оставалась непроницаемо-тёмной; ни единого блика, она словно совершенно ничего не отражала. Узкие окна были набросаны в беспорядке, совершенно хаотически, безо всякого видимого плана или смысла. Взгляд пытался угадать расположение этажей и, бессильный, признавал поражение — бойницы выглядели понатыканными куда придётся.

Основание башни окружал ров. Вернее, не ров, а самый настоящий провал, рукотворная бездна неведомой глубины. Во всяком случае, Стайни со своей верхотуры не могла рассмотреть дна.

К башне не вело никакой дороги, и входа заметно тоже не было. Равно как и подъёмного моста или чего-то в этом роде. Ввинченный в небеса острый чёрный шпиль, рог неведомого страшилища, высунувшийся из земных глубин, — башня совершенно не походила ни на что, виденное Стайни в пределах Мира Семи Зверей.

— А наклонили? Наклонили-то они её зачем? — услыхала она горячечный шёпот гнома. Брабер, припав к скалистому гребню, точно так же, как и она, таращил глаза, не в силах совладать с изумлением.

— Поздравляю вас, дорогие мои. — Мэтр Ксарбирус изо всех сил старался держать себя в руках. — Поздравляю. Вот тебе и «предательская тропа», Нэисс! Привела нас куда надо. Быстро и без хлопот. Итак, кто что может рассказать об этом… артефакте, представшем перед нашими взорами? Нэисс?

— Мёртвое… и живое, — помедлив, уронила сидха. — Там нет ничего растущего. Там жив только камень. И… очень, очень много силы. Я такое ощущала только в Храме Феникса, в аккурат перед тем, как там что-нибудь взрывалось. Ну, или портал открывался.

— Прекрасно. Камень, да ещё живой — это по твоей части, мой добрый гном. Итак?..

— Камень… живой… — Брабер не сводил взгляда с чёрной иглы. — Живой, да. Его не тесали, от скалы не откалывали. Вырастили. Потому что эту магию я чую, а вот чтобы железными орудиями трогали или чем ещё — нет.

— Отменные способности, сударь мой охотник за демонами, — усмехнулся Ксарбирус. — Понять вот так сразу, чем касались камня, — такое не всякому дано.

— Чем богаты, тем и рады, — обиделся Брабер.

— Что ты, что ты, напротив, — поспешил заверить его алхимик, пряча улыбку. — А ты, Стайни?

— Что может сказать простая Гончая, да ещё и бывшая? — пожала та плечами. — Рядом с такими мастерами тайной магии! Мне вот только интересно, мэтр, а дхусс-то сейчас где? Мы на башню эту пялимся, а что с Тёрном — забыли?

— Он там, — просто и безо всяких красивостей сказал Ксарбирус. — Он внутри, Стайни.

— Уже лучше. — Гончая упрямо сжала губы. — Тогда всё, что нужно, — это дать мне добраться во-о-он до того окошка. Как раз хватит протиснуться.

— Для начала спуститься бы неплохо, — сплюнул Брабер. — Фу, пропасть, — кивнул он на башню. — Кривая какая-то. У меня аж башка кружиться начинает.

— У меня тоже, — согласился алхимик. — Но Стайни права — надо как-то спуститься.

— Я бы погодила, — вдруг напряглась Гончая. — Смотрите, смотрите все!

На гладком, лишённом всяких признаков растительности камне, покрывавшем дно котловины, внезапно вспух жёлтый пузырь. Могло показаться, что это откуда-то сверху сорвалась громадная капля — однако нет, это набухал уже отлично знакомый путникам нарыв Гнили, и до них уже докатилась волна кисло-металлической вони. Набухал прямо на голых камнях, опрокидывая все законы и правила; от пузыря во все стороны разбегались трещины, и, присмотревшись, Стайни увидела ещё несколько таких же «паутин» — словно от удара чем-то тяжёлым. Значит, Гниль прорывалась тут уже не первый раз.

Брабер прорычал какое-то гномье проклятье. Однако никто из их маленького отряда даже и не заикнулся о бегстве.

— Все жаждут насладиться зрелищем? — бледно усмехнулся Ксарбирус. — Да, господа, да, дражайшие мои спутники. Те, кто послал вас всех, отдадут правую руку за такие известия.

Ему никто не возразил. Там, внизу, в котловине, чудовищный пузырь лопнул, к небесам взметнулся желтоватый гейзер отвратительного гноя — чего никогда не случалось раньше на памяти всех спутников Ксарбируса, — и из разлома стремительно хлынул поток многоножек. На сей раз он не растекался во все стороны, уничтожая всё живое, нет — твари очень деловито и сосредоточенно бросились прямо к башне.

— Посмотрим, как вы, любезные мои, через ров перебираться станете, — Ксарбирус то ли притворялся, то ли и впрямь не мог от волнения унять собственную разговорчивость.

— Счас их сверху ка-ак хватят!.. — предположил гном. — Самое время.

Однако башня осталась безмолвной, недвижимой; в бойницах не сверкнула броня защитников, не полился на тварей жидкий огонь, в котловине по-прежнему царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь жутковатым шуршанием множества жёстких лапок.

Поток многоножек достиг рва, первые бестии зацепились за край, по ним карабкались другие, находили какие-то одним им видимые упоры и зацепки на внутренней стене — через пропасть с дивной быстротой строился живой мост.

— Невероятно, — схватился за голову алхимик. — Смотрите, смотрите! Они строят укосы и опоры!

И впрямь, жёлтая масса насекомых облепила камень, сползая вниз по обрыву; к противоположной стороне тянулось множество живых отростков, так, что получалась огромная арка.

— Сроду такого не видывал, распечать меня!..

— Да и где б ты увидеть мог, гноме?

Многоножкам, словно отлично обученному войску, потребовались считаные мгновения, чтобы перебросить на другую сторону отличный и широкий мост. Живой, он шевелился, дышал, вниз то и дело срывались неудачливые «части», однако из лопнувшего пузыря им на смену валили новые и несметные тысячи.

Ксарбирус лихорадочно что-то записывал в потёртую кожаную книжицу.

— Редкое, редчайшее по мощности вскрытие… — доносилось его бормотание. — Визуальная оценка… двенадцать баллов… обонятельные характеристики…

— Учёные, распечать их всех, — сплюнул Брабер. — Эгей, мэтр! Почтенный!..

— Бесполезно, не дозовёшься, — только махнула рукою Стайни. — Пока это всё не кончится.

— Чем?! — приподнялся гном. — Иль ты забыла, что нам господин командор рёк? Тёрн, он там, внутри. Ежели эти бестии таки проберутся, ну хотя б через окна?

Чёрная башня и впрямь никак не защищалась. Жёлтый прилив достиг её подножия, многоножки безо всякого видимого труда теперь строили нечто вроде примёта, живой пирамиды, карабкаясь вверх и явно стараясь достичь бойниц нижнего яруса.

— Что ж твои ноори? — не мог успокоиться Брабер. — Отдадут, получается?

— Может, и отдадут, — процедил сквозь зубы Ксарбирус. Алхимик казался озадаченным, словно только что поймав себя на существенной ошибке, из-за чего придётся заново переделывать всю работу. — Неужто там никого нет? И — прав Брабер — что тогда там делает Тёрн? И там ли он вообще?

— Отличные вопросы, — фыркнула Стайни. — Особенно последний.

Ксарбирус только гневно засопел.

— Смотрите, смотрите! — вскинула руку Нэисс.

Жёлтый прилив поднимался неудержимо и неумолимо, пожирая пространство чёрных стен. Бойницы башни оставались немы, Гниль наступала. Ждать, впрочем, оставалось совсем недолго: многоножки уже почти достигли самого нижнего из проёмов.

А гейзер всё извергал и извергал новые полчища жёлтых тварей, живой мост прогибался, но стоял.

— Если там, внутри, кто-то есть, ему бы неплохо хоть что-нибудь сделать, — пробормотал Брабер.

— Раньше явно успевали, — заметила Нэисс, кивая на старые трещины. — Если это от Гнили, то в башню им залезть так и не удалось.

— Знать бы ещё почему…

— А что, если тот старик и тут успел побывать? — вдруг вспомнила Стайни.

— Я о нём тоже вспомнил, — кивнул Ксарбирус. — Лучшего и не придумаешь — такие прорывы пропадают! А он куда-то на север подался.

— Тёрн ведь его встречал, — напомнила бывшая Гончая. — И притом именно на Смарагде.

— Ближе к делу, господа, — поморщился алхимик. — Наблюдаемое нами явление не оставляет сомнений в том, что…

Стайни, побледнев, сжимала и разжимала кулаки, не отрывая взгляда от жёлтой плесени, быстро карабкавшейся по чёрным отвесным бокам башни. Похоже, бывшая Гончая только сейчас поверила, что Тёрну и впрямь может грозить опасность; удивительное творение ноори казалось совершенно неприступным.

— Надо что-то делать. Надо что-то…

— Опомнись, дорогая моя, — резко одёрнул её Ксарбирус. — Тут ничего не сделаешь. Эликсир, быть может, и призакрыл бы на время прорыв, но сама знаешь, долго такая заплатка не продержится. Что мы можем сделать без того, чтобы быть сожранными? Ничего. Только погибнем зря.

Стайни в сердцах саданула кулаком по камню — брызнула острая крошка.

— Славно стукнуто, — одобрил Брабер. — Голой-то рукой! Ничего себе бьют бывшие Гончие!

— Бывших Гончих не бывает, — сладким голосом напомнил Ксарбирус.

Девушка не ответила — взгляд её по-прежнему приковывала башня.

Самая первая многоножка взобралась, наконец, на плоский камень основания бойницы, замерла, пошевелила усиками, словно принюхиваясь.

— Тёрн… — всхлипнула вдруг Стайни. По щеке быстро побежала слеза.

— А я-то думал, Гончие плакать не уме… — начал было Ксарбирус.

И в этот миг Тёмная башня ответила.

Нет, бойницы не изрыгнули пламя, на многоножек не обрушился истребительный ливень, облака удушливых паров не окутали чёрных стен, сонм незримых воителей не врезался в ряды бестий; над мёртвой, пустой котловиной разнеслись звуки музыки.

Звуки музыки, которую никто не слышал. Стайни только почудилось, что она слышит мелодию на самой грани доступного слуху; миг спустя иллюзия исчезла. Но музыка продолжала звучать, в упругих содроганиях воздуха, в едва ощутимых колебаниях земли, в согласном движении усеянных шипами ветвей, а ведь царило полное безветрие.

Даже облака в высоком небе, казалось, повинуются этой мелодии, — изменив всегдашним своим путям, они тянулись прямо к башне, и не просто «плыли» или даже «неслись»; нет, каждое движение слагавших их клубов словно дирижировало незримым оркестром музыкантов, рассеянных от горизонта до горизонта.

Стайни невольно сжалась — эта музыка отзывалась глубоко-глубоко, в самой сердцевине костей, «пока ещё не задетых», как верил мэтр Ксарбирус, действием эликсиров Некрополиса. Отозвавшееся словно вступало в войну с остальным её телом, нечистым, запятнанным алхимией Мастеров Смерти и потому недостойным дышать воздухом ни в чём не повинного мира. Боль растекалась от костей, струилась по жилам, добиралась до сердца, потому что она, Стайни, нечиста, потому что на ней — ошейник, до сих пор украшенный рунами, и не за просто так вручёнными; и нечего этому мерзкому порождению смерти топтать зе-лёную радостную землю, нечего ей тут делать, и, чем скорее она умрёт, тем лучше, унеся с собой тайны, что она не открыла спутникам, в чём не призналась даже Тёрну…

Кажется, она закричала, забилась на земле, отхаркивая кровавую пену; беззвучная Арфа не знала пощады, она убивала медленно и мучительно.

Спас Стайни Брабер: навалился сверху, прижал к окровавленным губам красно-золотой клинок, леденяще-холодный, словно среди лютой зимы. Сталь коснулась и лба, прогоняя дурноту, словно высасывая боль из раздираемой чародейством плоти.

— Терпи, терпи, ещё чуть-чуть…

Рядом, уткнувшись в сгиб локтя, замерла бесчувственная Нэисс, и над сидхой хлопотал Ксарбирус. Мэтр сам выглядел изрядно помятым, подбородок и верхняя губа покрыты кровью, но держался он твёрдо.

— Сейчас, сейчас… — бормотал он, пытаясь перевернуть Нэисс лицом вверх. — Сейчас кончиться должно. Ты глянь, глянь-ка, Гниль-то они уже того, к ногтю взяли, как есть всю взяли, ничего не оставили…

Наконец Стайни сумела сесть. Голова кружилась, но неведомая магия гномьего меча действовала. Боль утихла, больше не разрывая тело.

— Смотрите, — торопливо кивнул Ксарбирус. — Всех перебили, это ж надо так, вот это силища…

Жёлтый ковёр покрывал основание тёмной башни, не оставив ни малейшего просвета. Мёртвые многоножки громоздились одна на другой, большая часть осыпалась в пропасть, налетевший ветер старался скинуть туда же ещё оставшиеся пустые панцири, вдруг ставшие совсем лёгкими, почти невесомыми.

Хозяева Смарагда не рисковали повторными ударами.

— Цел твой Тёрн. — К мэтру Ксарбирусу возвращалась его всегдашняя ворчливость. — Если, конечно, он таки внутри.

Гончая не ответила — покачивалась, словно пьяная.

— Да она просто влюблена по уши, — фыркнула Нэисс, однако в голосе её явно слышалась ревность.

Стайни не ответила. Просто смотрела и смотрела на сдуваемые ветром пустые шкурки многоножек.

Хозяева Смарагда убирались в своём доме.

— Неплохо, — только и выговорил наконец Ксарбирус. — Какая мощь… какая сила… и всё пропадает под спудом. Тлеет без толка, как та же Гниль.

— Что дальше, мэтр? Спускаться? — Гном пришёл в себя первым, вновь сделавшись деловито-суетливым. — Высоко. У нас верёвок не хватит, а едва ли тут кто-нибудь по скалам лазать умеет, кроме меня.

— Она, — сидха кивнула на бывшую Гончую, — тяжело раненная, истекая кровью, взобралась по отвесной стене раза этак в три повыше этой.

— Она тоже, — прошипела в ответ Стайни. — Хотя и не раненая, должна признать.

— Дражайшие и прекраснейшие доньи, не спорьте. Вы обе превосходные скалолазки, — усмехнулся Ксарбирус. — Надо спускаться, иного выхода нет. Особенно если Тёрн таки внутри.

— А нас эта башня не… не того? — опасливо осведомился гном. — Как этих многоножек…

— Валидное опасение, весьма валидное, — одобрил Ксарбирус. — Но придётся рискнуть. К тому же я себе не прощу, если не осмотрю сие строение как следует…

— Если оно допустит такой осмотр, — буркнула Стайни.

— Узнаем на месте, — поднялся алхимик. — Вперёд, любезные и неустрашимые мои спутники! Цель нашего предприятия поистине в двух шагах.

— Обойдёмся без призывов. — Нэисс решительно шагнула к краю пропасти. — Давай верёвку, гноме.

— Погодите! — Стайни развернулась, пружинисто присела. Короткий меч она держала словно перо, большой палец под оголовком эфеса и вытянув клинок вдоль земли. — Кто-то идёт!

— Никого не… — начала было Нэисс. Её стражевая лоза спокойно обвивала тонкую талию сидхи, однако на тропе одна за другой стали возникать фигуры в бело-зелёных одеяниях и изящных, тёмно-изумрудных масках, глазные прорези обшиты золотой тесьмой. До плеч спускались длинные, очень тонкие и светлые волосы — у кого цвета чистого серебра, у кого сероватого жемчуга, а у кого — очень-очень бледного золота.

И ни у кого никакого оружия.

Двое… пятеро… восемь… дюжина…

Стайни прыгнула. Что-то со звоном отлетело от её клинка, короткий меч сверкнул разящим росчерком и разлетелся с нежным звоном, словно хрустальная брошь, со всей силы брошенная об камни.

— Не надо крови, — со странным акцентом произнесла одна из масок. — Положите оружие. И ты, сидха, тоже. Ты не сможешь причинить нам вреда. Раз уж на это не способна сама Гниль.

— Мы, гномы, — Брабер поплевал на ладони, поудобнее перехватил красно-золотой меч, — оружие не клали никогда и ни перед кем. Заруби себе на носу, местный.

Из-под тёмно-зелёной маски донёсся глухой смешок.

— Твоё мужество похвально, подземный житель. Но совершенно бессмысленно. Твой меч…

Брабер ухмыльнулся. И, не сходя с места, ударил.

Со стороны могло показаться, что причудливое оружие вдруг вытянулось, удлинившись самое меньшее втрое; двухцветное полукружие вспороло воздух, и ближайшее существо в маске вдруг окуталось призрачным голубым пламенем. Клинок Брабера негодующе зазвенел, словно от ярости; гнома отшвырнуло к самому краю пропасти, его подбитые сталью сапоги заскрежетали по камням.

— Досточтимые, уважаемые! — Ксарбирус вскинул руки, бросаясь между своими спутниками и существами в масках. — Это недоразумение. Нэисс, не хватайся за лозу. Стайни, спокойно. Брабер, уймись. Уважаемые, мы…

— Подними руки. Медленно, — донеслось из-под маски. — И не тянись за эликсирами.

Брабер глухо рычал, Стайни почти распласталась по земле, сжимая в обеих руках выхваченные кинжалы, и только Нэисс не шелохнулась, и в самом деле не касаясь своей стражевой лозы вокруг пояса. Ксарбирус послушно поднял руки, продолжая говорить самым приятным, проникновенным и убедительным голосом.

— Досточтимые хозяева, мы никому не причинили никакого ущерба. Простите моих спутников, тяжкое детство и перенесённые испытания в жестоком мире заставили их видеть повсюду врагов. Я не хватаюсь ни за какие эликсиры, я надеюсь, мы сможем поговорить как обладающие знанием, каковое единственно и отличает человека разумного от невежественного дикаря…

— Умолкни, алхимик, — прозвучало из-под маски. — Умолкни и следуй за нами. Остальные пусть положат оружие и тоже идут.

— Разумеется, господа, разумеется, — Ксарбирус казался самой любезностью. — Всё, как вы укажете. Брабер, Нэисс, Стайни, делайте… как я!

Откуда в пальцах Ксарбируса появилась эта скляница, никто так и не понял. Алхимик одним движением швырнул её под ноги хозяевам острова и прыгнул на зависть любой Гончей. Брабер взревел, и его красно-золотой меч вновь загудел, раскручиваемый могучей рукою гнома. Стайни взвилась в длинном броске, живая лоза Нэисс стремительной змеёй ринулась на заградивших тропу магов.

Из разбившейся скляницы повалил густой розовый дым, клубы его мгновенно скрыли всё вокруг; однако Стайни, с лёту ворвавшись в облако, по-прежнему могла видеть врагов, а вот они её, похоже, нет. Удивиться бывшая Гончая уже не успела, два кинжала ударили разом, в шею сзади одному и в горло спереди другому — под одеждой могли скрываться доспехи. Мелькнул красно-золотой меч Брабера — полетела в пыль разрубленная, залитая кровью маска. Миг спустя Ксарбирус и его спутники уже прорвались, бегом бросившись вниз по тропе.

Алхимик, не оборачиваясь, швырнул через плечо ещё одну склянку. Тропу заволакивал тяжёлый розовый дым, оставшиеся на ногах ноори бестолково толклись, словно слепые щенки.

— Не останавливаться! — орал Ксарбирус. Почтенный мэтр мчался по тропе прыжками, что заставили бы побелеть от зависти любого атлета.

— Куда? Зачем?! Я бы положила их всех! — выкрикнула Стайни.

— Никого б ты, дурёха, не положила! — Алхимик и не подумал замедлиться. — Они сейчас опомнятся!

На тропе осталось четыре неподвижных тела в бело-зелёных плащах. Остальные восьмеро, однако, даже и не думали преследовать беглецов.

— Сейчас опять Арфа будет… — пропыхтел алхимик. Он держался молодцом, но явно начинал уставать.

— Не успеют. — Нэисс вдруг замерла, разматывая стражевую лозу. — Бегите, я их задержу!

Бессчётно повторённая фраза, заветные слова тех, кто готов полечь, чтобы жили товарищи, — от кого угодно можно было ждать её, только не от надменной, холодной, отстранённой сидхи.

Нэисс замерла прямо посреди тропы, стражевая лоза захлестнула усеянные шипами ветви по обе стороны живого коридора. Лицо сидхи налилось кровью, на тонких руках вздулись жилы.

— Бегите! — Сухая, каменистая земля лопалась, корни вылезали на поверхность, деревца, словно звери на поводке, стягивались вслед за Нэисс, наглухо перекрывая тропу.

— Вот это да… — Глаза у Ксарбируса полезли на лоб.

— Бегите, говорю вам! — надсаживалась сидха. Она медленно пятилась, таща за собой свою лозу и следом — настоящий лес. Тропа мгновенно исчезала под покровом сплетающихся ветвей. — Я догоню!

Несколько мгновений Ксарбирус словно колебался — то ли и впрямь бежать прочь, то ли броситься на помощь сидхе.

Его опередил Брабер — гном молча метнулся назад, подхватил стонущую Нэисс на плечо и рванул обратно.

Дата добавления: 2015-06-04