Слияние

Слияние, или конфлюэнция – это фантом. Он преследуют тех, кто хочет сгладить различие, стараясь умерить неприятные переживания нового и чуждого. Это паллиатив, с помощью которого человек устанавливает формальный договор 'не опрокидывать лодку'. С другой стороны, даже в самых близких к слиянию союзах хороший контакт может поддерживать высокие и глубокие чувства к тому человеку, с которым он налажен.
Она из проблем слияния – ненадежность основы отношений. Как два тела не могут находиться в одном и том же месте в одно и то же время, так и два человека не могут думать одинаково. Если двум людям так сложно достичь слияния, значит, тем более тщетно стремиться к слиянию в семье, на работе, в обществе.
Человек может пренебречь различиями, чтобы не отклоняться от более важных целей и избежать ненужных остановок. Стирая черты своей индивидуальности, чтобы сыграть определенную роль в группе, или в футбольной команде, или в предвыборной кампании, человек 'передает себя во временное пользование' более крупному союзу. Такой шаг отличается от слияния, так как в этом случае его самоощущение становится фигурой, то есть находится на первом плане и остается определенным благодаря внутреннему согласию и ясному осознанию себя и своего окружения. Человек по своему желанию фокусируется на одном из элементов группового процесса. Если же обстоятельства жизни требуют постоянного подавления личности, независимо от его согласия, это приводит к фрустрации, неутоленным желаниям и может кончиться тем, что человек все бросит. Так часто происходит с семейной жизни, когда супруги по горло сыты друг другом.
Слияние – это своего рода игра, в которой 'скованные одной цепью' партнеры заключили 'соглашение' не спорить. Это негласный договор со скрытыми правилами, известными только одному партнеру. Кто-то может быть вовлечен в отношения слияния даже без своего ведома, кто-то идет на такое 'соглашение' по лености и равнодушию. Конфлюэнтные отношения часто существуют между мужем и женой, родителями и ребенком, начальником и подчиненными – когда едва ощутимые различия между партнерами не прорываются наружу. Сам факт 'договора слияния' иногда может быть обнаружен уже постфактум, если один из его участников преднамеренно или непреднамеренно нарушает 'условия контракта', а вторая сторона недоумевает: 'Я не знаю, почему муж бросил меня. Мы за всю жизнь ни разу не поссорились!' или 'Но он же был таким послушным ребенком, никогда не возражал нам!' Опытному глазу подобные отношения покажутся скорее хрупкими, чем крепкими и здоровыми. Продолжительность таких отношений зависит не от согласия, а от привычки к разладу.
Существует два признака нарушений конфлюэнтных отношений – неожиданное чувство вины или негодование. Одна из сторон вдруг начинает чувствовать, что насильно втянута в слияние. Человек понимает, что должен просить прощения или снова нарушать правила игры. Подчас он даже не понимает, почему, но чувствует, что перешел границы и заслуживает наказания или искупления. Он может искать ответа и смиренно просить принять строгие меры вплоть до изгнания. Он может даже попробовать наказать сам себя с помощью ретрофлективного поведения, чувствуя себя униженным, ничего не стоящим. Чувство вины – одно из самых разрушительных признаков слияния.
Другой участник слияния чувствует, что с ним поступили не по правилам, считает себя правым и негодует. Его предали. Он настаивает на том, чтобы нарушитель хотя бы почувствовал свою вину и раскаяние за то, что сотворил. В то же время он может попытаться сделать что-то в духе ретрофлексии, чтобы получить то, чего ждет от другого. В этом случае ретрофлективное поведение тоже неизбежно, потому что его требования практически невыполнимы. И вот он начинает себя жалеть: только бесчувственный и грубый человек может не понимать, как трудно ему живется. И чем больше он старается выглядеть 'бедным и несчастным', тем больше усиливается его возмущение. Мало-по помалу, в отношениях воцаряется мучительная атмосфера взаимных обид и боли.
Таким же способом человек может вступать в контакт с обществом. Если общество не принимает такой подход, он обречен на неудовлетворенность и возмущение. Как пишет Стивен Крейн* [*Стивен Крейн (1871-1900) – американский писатель – новеллист.]:

Человек говорит мирозданию:
'Господин, я существую!'
'Однако – молвит мироздание,
Этот факт ни к чему меня не обязывает.'

Итак, человек заключает одностороннее соглашение с обществом; ему кажется, что он ведет себя в соответствии с социальными требованиями. Он даже не станет задумываться над идеалами или целями, которые приняты или отвергнуты обществом. Для него такое слияние – выгодная сделка, которая гарантирует успех за соответствующую плату. За это он должен получить положение, славу, возможность быть здоровым и богатым, жить без забот и слез. Однако такой человек не получает удовлетворения, так как его поведение определяет некто неизвестный, который должен заботиться о том, чтобы все было оплачено. Он живет так не потому, что ему это нравится, просто его контакт с самим собой не достаточен для того, чтобы узнать, чего и когда ему хочется и в основном сосредоточен на чужих желаниях. Не получая ожидаемого вознаграждения, он становится удрученным, подозрительным, возмущенным и считает, что 'все люди – сволочи!'. Или принимается укорять самого себя, считая что общество согласилось на договор, а он единственный, кто нарушает условия. Это чувство, что он не предпринял максимальных усилий для получения награды, к которой стремился всю жизнь, становится для него трагедией.
'Противоядием' против слияния могут быть хороший контакт, дифференциация и проговаривание. Человек должен понять, что существуют потребности и чувства, принадлежащие только ему, и что они не обязательно связаны с опасностью разобщения со значимыми для него людьми.
Вопросы типа: 'Что вы сейчас чувствуете?' или 'Чего бы вы хотели сейчас?' – могут помочь человеку сфокусироваться на самом себе. Чувства, вызванные такими вопросами, дают ему возможность не идти на поводу у общепринятых стандартов. Первым шагом к изменению конфлюэнтных взаимоотношений становится его разговор о собственных потребностях и желаниях сначала с терапевтом, а затем, возможно, и с тем человеком, с которым связаны его ожидания.
Порция старалась жить жизнью своего мужа, быть идеальной матерью и женой, но при этом чувствовала себя глубоко несчастной. Ее муж Сэм был любящим и покладистым, много работал, чтобы обеспечить благосостояние семьи. Однако Порцию душило правило, по которому жила ее семья: 'Указывать может только муж, а жена должна все выполнять и быть довольна'. Однажды я спросил ее: 'Что ты чувствуешь сейчас?', – и она ответила: 'Я ноль без палочки!'. Порция чувствовала, что живет только для других, удовлетворяя потребности мужа и детей. Она даже ходила в аэроклуб Сэма, когда он был в отъезде, чтобы конспектировать для него лекции.
Идея отделения от мужа напугала Порцию. Она заплакала, у нее заболела голова. Когда она осознала, что не может принимать устои своего мужа как свои, то стала обижаться на Сэма и досадовать за свое смирение. Но едва она начинала жаловаться на него, как тут же чувствовала себя виноватой. Сэм тоже был обижен – ведь он так старался любить жену и обеспечивать материальный достаток, а она все равно не считала себя счастливой. Но при этом и он чувствовал себя виноватым: возможно, он должен был дать ей нечто большее. Но, несмотря на то, что перемены в поведении Порции причиняли им боль, супруги начали вырабатывать новый стиль отношений. Порция поступила на курсы, а Сэм перестал так часто уезжать в командировки, чтобы дать ей возможность учиться. Когда Порция получила свободу выбора, поддержка других людей стала для нее лишь 'гарниром к блюду' – приятным, но не основным 'источником питания'.
Обращаясь к своим потребностям и проговаривая их, человек может понять, чего же он хочет на самом деле, и найти способы достичь желаемого. Когда у него есть свои собственные цели, он не ищет слияния с другими, он свободен в движениях и больше не соблюдает 'соглашение', заключенное много лет назад.

Дата добавления: 2015-06-30