Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Церковной Истории 5 страница




 

ГЛАВА 15.

 

О том, как Константин писал Сапору о прекращении гонения на Христиан.

 

Когда римский царь, Константин, узнал о бедствиях Христиан в Персии, то почувствовал великую скорбь и досаду. Он желал помочь им, но не знал, как поступить, чтобы и они жили спокойно. Случилось, что в то время прибыли к нему послы царя персидского. Соизволив на их прошение и сделав им угодное, он отпустил их и, этот случай для ходатайствования пред Сапором о персидских Христианах находя благоприятным, написал к нему письмо, в котором выражал, что он получит право на величайшую и беспредельную его [113] благодарность, если будет оказывать человеколюбие к чтителям Христианской веры в своем государстве. Да в образе их богопочтения, говорил, и нет ничего предосудительного; потому что они довольствуются только бескровными молитвами для умилостивления Бога, Которому не угодно пролитие крови, но приятна одна чистота души, стремящейся к добродетели и благочестию. Верующие таким образом даже достойны похвалы. Потом он доказывал, что за покровительство этой вере, Сапор и сам будет пользоваться милостью Божиею, и в пример приводил случившееся с Валерианом и с собою; ибо за веру во Христа, говорил, получая божественную помощь свыше, он покорил под свою власть, начиная с западного океана, всю римскую империю, и счастливо окончил многие войны как с иноплеменными народами, так и с современными себе тиранами. Для сего не нужно было ему ни жертвоприношений, ни каких-либо гаданий: чтобы победить, он довольствовался знамением креста впереди своих войск и молитвою, без крови и скверны. Даже и Валериан, пока не оскорблял Церквей, — продолжал царствовать благополучно; а как скоро задумал произвести гонение на Христиан, — гнев Божий предал его Персам, у которых в плен он бедственно окончил жизнь свою. Так писал Константин Сапору, стараясь [114] внушить ему благосклонность к христианской Вере; ибо он имел великое попечение о всех вообще Христианах, римских и иноплеменных.

 

ГЛАВА 16.

 

О том, как последователи Ария, Евсевий и Феогнис, дали письменное уверение в своем согласии с Собором никейским и получили обратно свои престолы.

 

Спустя немного после никейского Собора, Арий, сосланный в ссылку, был возвращен, но вступить в Александрию еще не мог. О вступлении его в Египет, как будет сказано в свое время, всячески старались уже впоследствии. Вскоре также обратно получили свои церкви — Евсевий никомидийский, изгнав рукоположенного на свое место Амфиона, и Феогнис никейский, изгнав Христа. Они возвращены после того, как прислали епископам письменное раскаяние следующего содержания: «Осужденные вашим благоговением, мы должны бы молчаливо переносить приговор святого суда вашего: но так как молчанием безрассудно подавать повод к клевете на себя; то доносим, что мы сошлись (с вами) в вере и, рассмотрев значение единосущия, ни в чем не следуем ереси, — совершенно склонились к миру. Для безопасности Церквей, припоминая все, представлявшееся нашему уму, мы тогда же удовлетворились и, вместе желая удовлетворить тем, которые чрез нас должны были убедиться в вере, [115] подписали символ, а анафематствования не подписали, — не потому, что осуждали веру, но потому что не верили, будто осужденный действительно таков, ибо частно — из его к нам посланий и из личных бесед с ним ясно видели, что он не таков. Если же святой Собор ваш и тогда удостоверился, что мы не противимся вашим приговорам, но соглашаемся с ними; то теперь мы и письменно подтверждаем это согласие, и побуждаемся к тому не тягостью ссылки, а желанием освободиться от подозрения в ереси: ибо как скоро вы удостоите ныне нас свидания с собою, то увидите, что мы во всем согласны с вашими определениями. Когда уже вашему благоснисхождению угодно было удостоить человеколюбия и вызвать из ссылки того, кто был первый осужден в этом; то после человека, казавшегося виновным, а потом вызванного и оправдавшегося в том, в чем он был обвиняем,— после этого человека нелепо было бы нам молчать и давать повод к обличению самих себя. Итак, с свойственным вам христолюбивым благоснисхождением, благоволите напомнить об этом самому боголюбивейшему царю и, представив ему наше прошение, произнесите поскорее благоприличное вам о нас суждение». Раскаявшись таким образом, Евсевий и Феогнис обратно получили свои престолы. [116]

 

ГЛАВА 17.

 

О том, что, по смерти Александра александрийского, согласно с его избранием, на епископский престол восходит Афанасий. Рассказ о его детстве, и о том, как он самоучкою совершал священнические действия и был любим Великим Антонием.

 

Около того же времени александрийский епископ Александр, отходя от этой жизни, оставил преемником своим Афанасия, и к сему мнению приведен был, думаю, волею Божиею; ибо Афанасий, говорят, пытался уйти и принял епископство нехотя, по принуждению Александра. Об этом свидетельствует Аполлинарий сириянин, говоря так: «Нечестие не медлит враждовать и после сего: сначала оно вооружилось против блаженного учителя этого мужа, которому содействовал он, как сын отцу, а потом и против него самого, когда, несмотря на многократное бегство, ему пришлось сделаться преемником епископства. При помощи Божией, он был найден; равно как, по божественному же указанию, блаженный муж избрал его, а не кого другого, своим преемником, когда передавал ему епископство. Отходя от сей жизни и уже кончаясь, он призывал Афанасия по имени; но Афанасий был в отсутствии. Находившийся тут другой соименный отозвался на зов епископа; но он ничего не говорил ему, так как не его разумел, и опять стал звать. Повторив это несколько раз, блаженный Александр не [117] отвечал присутствовавшему, но обращался к отсутствовавшему, и наконец пророчески сказал: «Афанасий! ты думаешь избегнуть, но не избегнешь, — давая этим знать, что призывал его на подвиги». Так пишет Аполлинарий об Афанасие. А последователи арианской ереси говорят, что, по смерти Александра, единомышленники Александровы и Мелетиевы вступили во взаимное общение и, собравшись из Фиваиды и всего Египта в числе пятидесяти четырех епископов, с клятвою согласились общим голосом избрать правителя александрийской церкви; но из них семь предстоятелей, нарушив клятву, вопреки мнению прочих, тайно рукоположили Афанасия, — и вот почему многие из народа и из египетских клириков не вступали с ним в общение. Я же уверен, что этот муж, как человек, способный говорить, мыслить и противиться козням, достиг первосвященства не без Божия внушения: то время имело нужду именно в таком предстоятеле. Он был особенно предан Церкви и весьма способен к священству, что обнаружил еще в детстве, — так сказать, самоучкою; ибо, когда не достиг еще зрелого возраста, с ним, говорят, случилось следующее: александрийцы и доныне всенародно и очень торжественно совершают ежегодное празднество в день мученической смерти бывшего у них епископа Петра. Празднуя этот день, [118] тогдашний предстоятель церкви Александр, по окончании литургии, поджидал к себе тех, которые имели с ним обедать и, быв один, смотрел на море. В это время вдали на берегу заметил он отроков, игравших и представлявших епископа и церковные обряды. Пока в этом подражании не видел он ничего предосудительного, то забавлялся зрелищем и утешался действиями; но как скоро они начали представлять и совершение таинств, то обеспокоился и призвав высших клириков, указал им на отроков. По приказанию Александра, отроки были взяты и приведены к нему, — и он спросил, что это у них за игра, и что в ней говорят они и делают? Дети от страха сперва запирались; но когда он погрозил им наказанием, то признались, что Афанасий был у них епископом и распорядителем, и что он крестил некоторых, еще непосвященных детей. Александр тщательно расспросил их, что говорил им и делал священствовавший в игре, и что они отвечали, или чему научились, — и открыв, что ими соблюдено в точности все церковное чиноположение, вместе с бывшими тут священниками рассудил, что детей, однажды удостоившихся в простоте получить божественную благодать, перекрещивать не следует, все же прочее, что могут исполнять только посвященные тайноводители, сам он совершил над ними. [119] Потом Афанасия и прочих детей, которые в игре представляли пресвитеров и диаконов, передал родителям их, взяв с них клятву пред Богом, что они воспитают их для Церкви и приготовят к тому, чему те подражали. А спустя немного, Афанасий жил уже у него и был его письмоводителем. Под благим руководством Александра, он получил воспитание у грамматиков и риторов и, достигши зрелых лет, еще до епископства являл себя пред собеседниками мужем мудрым и красноречивым. По смерти же Александра, который оставил его своим преемником, слава Афанасия, основанная на собственных его добродетелях и на свидетельстве монаха Великого Антония, возросла еще более; ибо когда Афанасий приглашал его, он повиновался, вместе с ним посещал города, обходил Церкви, и его учение о Боге подтверждал собственным мнением, во всем был ему другом и отвращался от его врагов и ненавистников.

 

ГЛАВА 18.

 

О том, что Афанасия сделали славным ариане и мелетиане, также о Евсевие, как он побуждал Афанасия принять Ария, и о слове «единосущный» как о нем больше всех спорили Евсевий Памфилов и Евстафий антиохийский.

 

Но особенно славным сделали его единомышленники Ария и Мелетия, [120] поколику непрестанно строили ему козни и никогда не могли справедливо обвинить его. Сперва писал к нему Евсевий и в своих письмах старался расположить его к принятию последователей Ария; если же не послушается, то грозился неписьменно сделать ему зло. Но (Афанасий) не соглашался на это, утверждая, что изобретатели ереси для искажения истины, — люди, низверженные никейским Собором, приняты быть не могут. Тогда никомидийский епископ старался убедить самого царя и чрез него открыть Арию доступ (в Церковь). Впрочем, как это происходило, я скажу несколько ниже. В то же время епископы снова начали спорить между собою о смысле слова «единосущный»: одни порицали принимавших его, поколику единосущники как будто отвергали самостоятельное бытие Сына и мыслили одинаково с Монтаном и Савеллием; а другие отвращались от первых, как от язычников, и обвиняли их в многобожии. Но больше всех спорили об этом Евсевий Памфилов и Евстафий антиохийский. Оба они допускали личность сына Божия, и однако ж, не понимая сами себя, обвиняли друг друга: Евстафий винил Евсевия в искажении никейского учения об упомянутом догмате; а Евсевий утверждал, что он одобряет это учение, и приписывал Евстафию мнение Савеллия. [121]

 

ГЛАВА 19.

 

Об Антиохийском Соборе и о том, как несправедливо низложен был Евстафий, а Евфроний занял его престол, и что Великий Константин писал Собору и Евсевию Памфилову, когда последний отказался от антиохийского престола.

 

На Соборе, составленном в Антиохии, Евстафий лишен антиохийского престола, — на самом деле, как многие говорят, за то, что он одобрял никейскую Веру, а от приверженцев Евсевиевых, епископа тирского Павлина и скифопольского Патрофила, которых мнению следовали епископы Востока, как от единомышленников Ария, отвращался и явно порицал их. Но предлог был тот, что будто бы он посрамил свое священство непристойными делами. По случаю его низложения, в Антиохии произошло величайшее возмущение; так что чернь едва не взялась за оружие и не подвергла опасности целого города. Это самое много повредило Евстафию в глазах царя; ибо узнав о случившемся и о том, что антиохийские христиане разделились на две партии, царь весьма разгневался и подозревал, что виновник возмущения был он. Впрочем, посылая туда одного из отличных своих военачальников, Константин приказал ему только постращать простой народ и потушить возмущение без тревоги и вреда. Между тем епископы, собравшиеся в Антиохию для низложения Евстафия, [122] рассчитывали, что если предстоятелем тамошней Церкви сделают они кого-либо из своих единомышленников, который был бы известен царю и славился ученостью; то к ним легко присоединятся и все прочие. По этой причине они признали за благо вверить антиохийский престол Евсевию Памфилову, и написали о том царю, донося, что это будет весьма приятно и народу; ибо такого именно избрания требуют те из клира и народа, которые враждовали против Евстафия. Но Евсевий, посредством собственного послания к царю, отказался от предлагаемого ему престола, — и царь одобрил отказ его; потому что лицу, сделанному предстоятелем одной Церкви, церковное правило запрещало переходить на другую епископию. В ответном письме к Евсевию Константин принял его мнение, а самого назвал блаженным, достойным епископства не в одном только городе, но во всей вселенной. Писал он и к народу антиохийской Церкви — о единодушии, и о том, что не должно избирать епископа, управляющего другими; ибо не хорошо желать чужого. Кроме этих писем, царь послал особое и к Собору, в котором удивлялся отказу Евсевия, равно как и в письме к самому Евсевию, и зная о каппадокийском пресвитере Евфроние и арефузском Георгие, как о мужах, по вере отличных, приказал рукоположить в предстоятеля антиохийской Церкви либо из них, кого [123] заблагорассудят, либо другого достойного. Получив послание царя, епископы рукоположили Евфрония. А Евстафий, сколько я знаю, спокойно перенес это оскорбление — в совершенной уверенности, что так будет лучше. Он был муж, сколько добрый и отличный во всем другом, столько же удивительный и по своему красноречию, что можно видеть и из оставшихся после него сочинений, отличающихся древнею важностью выражения, целомудренностью мыслей, изяществом слов и благостью проповеди.

 

ГЛАВА 20.

 

О Максиме, преемнике Макария на Иерусалимском престоле.

 

Около того же времени, на римский престол после Марка, который недолго был преемником Сильвестра, вступил Юлий, а на Иерусалимский после Макария, Максим. Говорят, что он был рукоположен Макарием в епископа Церкви диосполисской; но жители Иерусалима удержали его, потому что, как исповедник и муж во всем превосходный, он одобрительным приговором народа предназначен был, по смерти Макария, занять тамошнюю епископию. Так как народ не хотел лишиться того, коего добродетели были ему известны, и угрожал возмущением; то признано за благо — для диосполитян избрать другого епископа, а Максима оставить в Иерусалиме, чтобы он [124] священствовал вместе с Макарием, и после его смерти вступил в управление тамошнею Церковью. Впрочем, надобно заметить, что это постановлено, поколику домогательство народа было по мысли Макария; ибо рассказывают, что рукоположив Максима, он раскаялся, — зачем такого мужа, который правильно мыслил о Боге и за свое исповедание угоден народу, не сберег в преемники самому себе. Макарий опасался, как бы арианствующие приверженцы Евсевия и Патрофила, по смерти его, не воспользовались случаем возвести на иерусалимский престол своего единомышленника, — тем более, что и при его жизни они решались уже на нововведения, но, быв отлучены им, оставались в покое.

 

ГЛАВА 21.

 

О мелетианах и арианах, как они взаимно соединились, также о Евсевие и Феогнисе, как они опять стали распространять арианскую ересь.

 

Между тем у Египтян прежние споры еще не прекратились: ибо хотя на никейском Соборе, арианская ересь совершенно низвержена, а единомышленники Мелетия, на вышесказанных условиях, приняты, и Мелетий, по возвращении Александра в Египет, сдал ему все церкви, которые противозаконно присвоил себе, а сам проживал в Лике; однако ж спустя, немного времени, пред концом [125] своей жизни, вопреки определению никейского Собора, он поставил вместо себя одного из своих приближенных, Иоанна, и таким образом сделался опять виновником беспорядка в управлении Церквами. Видя нововведения мелетиан, и ариане стали возмущать Церкви, — и, как при подобных смятениях обыкновенно бывает, — одни удивлялись учению Ария, а другие, считая справедливым, чтобы и рукоположенные Мелетием предстоятельствовали в Церквах, присоединились к ним. Те и другие сперва находились во взаимном несогласии, но когда увидели привязанность народа к священникам кафолической Церкви; то начали завидовать им, примирились между собою и стали питать общую вражду к александрийскому клиру. Разговаривая с кем-либо, они не различались в высказывании обвинений и оправдывании себя, так что, с течением времени, в Египте многие последователей Ария называли мелетианами, хотя мелетиане разногласили с кафолическою Церковью только предстоятельством, а ариане — Ариевым учением о Боге. Правда, собственно говоря, они не согласны были и между собою, и согласились только в общении вражды: но каждая сторона свои убеждения относительно другой тщательно скрывала и чрез то надеялась удобнее достигнуть своих целей. Вероятно, уже впоследствии, чрез частое собеседование о подобных предметах, заняли они от ариан [126] самое их учение и стали одинаково с ними мыслить даже о Боге. Таким образом арианство снова сделалось причиною смятений: народ и клир начали прерывать взаимное общение,— и вражда за Ариевы мнения возгорелась не только в Александрии, но и в других городах, особенно же в Вифинии, Геллеспонте и Константинополе. Говорят, что Евсевий, епископ никомидийский и Феогнис никейский, подкупив того, кому царь вверил для хранения акты никейского Собора, изгладили в них свои подписи и стали открыто утверждать, что Сына не должно признавать единосущным Отцу. Когда Евсевий подвергся за это обвинению; то, представ пред царя, обнаружил, говорят, великое дерзновение и, указывая на какую-то часть своей одежды, сказал: если бы эта одежда теперь же при моих глазах разделилась на две части, — я и тут не стал бы утверждать, что они одного и того же существа. Царь выслушал это с особенным негодованием, ибо думал, что после никейского Собора исследования подобного рода оставлены, а теперь сверх чаяния увидел, что они снова возникают. Евсевий и Феогнис не менее оскорбили его и тем, что вступили в общение с некоторыми александрийцами, которым, как неправомыслящим, Собор предписал покаяние, и которых, как виновников разномыслия, повелел изгнать из отечества и отправить в ссылку. За это-то, [127] говорят, разгневался царь на Евсевия и Феогниса и осудил их на изгнание. Впрочем об этом я писал и выше, что слышал от людей, которым сии события подробно известны.

 

ГЛАВА 22.

 

О том, какие козни против святого Афанасия безуспешно строили ариане и мелетиане.

 

Они первые были виновниками всех бедствий, которым подвергался Афанасий; ибо, имея величайшее дерзновение и силу пред царем, старались единомышленника и друга своего Ария ввести в Александрию, а противившегося им Афанасия изгнать из Церкви. С этою-то целью начали они клеветать Константину, будто Афанасий — причина всех беспокойств и смятений в обществе верующих, потому что он отвергает желающих вступить в Церковь; между тем как, если бы это было дозволено, — все пришли бы к единомыслию. Истину такой клеветы на него подтверждали равным образом многие из епископов и клириков (преемника Мелетиева) Иоанна. Часто приходя к царю, себя выдавали они за православных, а Афанасия и его епископов обвиняли в убийствах, узах, несправедливых побоях, ранах, и сожжении церквей. Когда же и Афанасий с своей стороны представил царю объяснение, в котором сообщников Иоанна обвинял в противозаконных рукоположениях, в искажении [128] никейских определений, в неправой вере, в возмущениях и оскорблении людей, правомыслящих о Боге; то Константин пришел в недоумение, — кому верить. Между тем как они таким образом обвиняли друг друга и множество обвинителей с обеих сторон толпилось у царя то и дело, — он, сильно движимый заботливостью о единомыслии народов, письменно повелел Афанасию ни для кого не заключать церкви: если же и после сего будет донесено ему об этом, то грозил немедленно послать человека, — с приказанием изгнать Афанасия из Александрии. А кому угодно прочитать самое послание царя, для того предлагаем следующий из него отрывок: «Имея доказательство моей воли, позволяй беспрепятственно вступать в Церковь всем, кто желает вступить в нее. Если же узнаю, что ты воспрепятствовал кому-нибудь, ищущему общения с Церковью, или возбранил вход в нее, — тотчас пошлю низложить тебя по моему повелению и вывести из тех мест». Однако ж, так как Афанасий ответным посланием убедил царя, что арианам нельзя даровать общение с кафолическою Церковью; то Евсевий увидел, что он не достигнет своей цели, пока Афанасий будет ему противодействовать, а потому решился употребить все средства к его низвержению. Но не имея сам достаточного предлога для исполнения такого умысла, он обещал [129] мелетианам свое покровительство пред царем и людьми, у царя сильными, если они согласятся обвинить Афанасия. Отсюда-то проистекла первая на него клевета, будто он наложил на Египтян подать льняными одеждами и такой же подати требовал от самих обвинителей. Впрочем случившиеся здесь пресвитеры александрийской Церкви, Апис и Макарий, постарались доказать ложь этого обвинения. Когда же, но упомянутой причине, Афанасий был вызван, — на него доносили еще, будто, строя козни самодержцу, он послал ящик золота некоему Филумену 6. Но царь отверг клеветы обвинителей, позволил Афанасию возвратиться домой, и в послании к александрийскому народу, свидетельствуя о высокой его честности и правой вере, говорил, что ему приятно было беседовать с этим мужем и убедиться, что он человек Божий, что он претерпел обвинения по зависти и явился выше своих обвинителей. Кроме того, узнав, что многие из Египтян продолжают ссориться по поводу мнений Ария и Мелетия, он своим письмом увещевал народ обратиться к Богу и, вразумляясь Его судом, иметь благорасположение друг к другу, а нарушителей единомыслия их преследовать всеми силами. Так писал царь к обществу [130] (Христиан)! так призывал всех к взаимному согласию и предотвращал расторжение Церкви!

 

ГЛАВА 23.

 

О клевете на святого Афанасия из-за руки Арсения.

 

Не успев в первых своих попытках, мелетиане стали вымышлять против Афанасия новые доносы, будто, например, он разбил священную чашу, или еще, — будто он убил некоего Арсения и, отсекши у него руку, хранил ее у себя для волхвования. А этот Арсений, говорят, был клирик, совершивший преступление и скрывавшийся, с целью избегнуть наказания по суду епископа. Таким-то случаем воспользовались клеветники Афанасия, чтобы взнести на него крайне тяжкое обвинение. После тщательных поисков, они нашли Арсения и, обласкав его, обещали ему всякое покровительство и безопасность, и тайно отправили его к одному из своих друзей, принимавшему участие в их замыслах. Это был пресвитер одного монастыря, по имени Прин. Скрыв у него Арсения, они нарочито ходили по площадям и собраниям людей сановных и разглашали, будто он умерщвлен Афанасием. К такому обвинению настроен был и один монах Иоанн 7. Когда столь срамная [131] молва распространилась между многими, так что достигла и до слуха царя; то Афанасий рассудил, что если он подвергнется клевете и по этому делу, то ему трудно будет защищаться пред судьями, предзанятыми такою молвою, а потому решился противодействовать козням врагов и, по возможности уверяя всех, старался, чтобы клевета не затмила истины. Но уверять было нелегко, когда Арсения не оказывалось. Посему размыслив, что освободиться от подозрения он может не иначе, как доказав, что мнимо убитый жив, он поручил одному из своих приближенных вернейшему диакону отыскать его. Диакон отправился в Фиваиду и, по указанию некоторых монахов, узнал, где находится Арсений. Но прибыв к Прину, у которого он скрывался, самого Арсения не нашел; ибо узнав заблаговременно о прибытии диакона, они переместили его в нижний Египет. По крайней мере взял он Прина и привез его в Александрию; взял также вместе с ним и одного из сообщников их Илию, который, говорят, перевел Арсения в другое место. Оба они, быв представлены начальнику египетских военных отрядов, засвидетельствовали, что Арсений находится в живых, и что прежде он скрывался у них, а теперь проживает в Египте. О всех этих событиях Афанасий поспешил уведомить Константина. Царь [132] отвечал ему, чтобы он продолжал тщательно исполнять обязанности священства и пещись о благочинии и благочестии народа, а на клеветы мелетиан не обращал внимания; ибо и сам он хорошо знает, что к составлению столь лживых и невероятных доносов и к произведению смятений в Церкви побуждает их зависть, и что впредь им не позволят этого. Если же они не успокоятся, будут судить их законами гражданскими и накажут не только как людей, несправедливо взносящих клеветы на невинных, но и как нечестивых нарушителей церковного благочиния и благочестия. Написав это к Афанасию, царь приказал прочитать свое послание в общем собрании, чтобы волю его могли знать все. Устрашенные единомышленники Мелетия, опасаясь угрозы царя, несколько успокоились. И так Церковь была умиротворена и, управляемая попечением столь великого архипастыря, от присоединения к ней многих языческих обществ и еретических сект, ежедневно становилась обширнее.

 

ГЛАВА 24.

 

О том, что в то время чрез пленников, Фрументия и Эдессия, приняли Христианство и народы внутренней Индии.

 

Известно нам, что около того же времени приняли Христианство и жители внутренней, так называемой у нас Индии. Проповедь Варфоломея не достигла их; они обращены к вере во Христа Фрументием, который был у [133] них священником и проповедником божественного учения. А чтобы знать, что и у Индийцев этот необыкновенный случай, — принятие христианской Веры, зависел не от человеков, как полагают некоторые вольнодумцы, — необходимо рассказать о причине, по которой рукоположен был Фрументий. Эта причина — следующая: знаменитейшие греческие философы имели обыкновение посещать неизвестные места и города. Так друг Сократа, Платон, ездил к Египтянам — с целью заимствовать от них познания, и путешествовал в Сицилию, желая видеть тамошние кратеры, из которых, будто из источника, всегда сам собою выходит огонь, и которые иногда, переполняясь им, извергают из себя подобие реки и пожирают близлежащую землю, так что многие поля еще доныне представляются сожженными и неспособными ни к посеву, ни к произрастанию дерев, подобно тому, как говорят о земле содомской. Эти кратеры посетил и славный греческий философ Эмпедокл, изложивший свое учение героическими стихами. Исследуя причину извержения огня, либо может быть этот род смерти находя лучшим, либо, справедливее сказать, и сам не зная, для чего таким способом преждевременно лишается жизни, он бросился в огонь и погиб. Также и Демокрит косский посетил весьма много городов, климатов, стран и народов и, как [134] сам говорит, провел на чужой стороне около восьмидесяти лет. Кроме этих, то же делали и некоторые другие мудрецы Греции, древние и новые. Подражая их примеру, некто философ из Тира финикийского, Меропий, прибыл в Индию. Ему сопутствовали два отрока, Фрументий и Эдессий, оба его родственники, которых он учил наукам и руководил мудрыми наставлениями. Обозрев в индийской земле все, что там было, он отправлялся уже в обратный путь на корабле, плывшем в Египет. Случилось, что, когда корабль, по недостатку воды или других припасов, вступил в одну пристань, туземные Индийцы напали на него и перебили всех, не исключая самого Меропия, — ибо тогда расторгли они союз с Римлянами, — но отроков, сжалившись над их молодостью, взяли живыми и привели к своему царю. Царь младшего из них сделал виночерпием, а старшего, Фрументия, — смотрителем своего дома и распорядителем имущества, потому что нашел в нем благоразумие и способность к подобным распоряжениям. Так как они в течение продолжительного времени оказывали себя людьми полезными и верными; то царь, умирая, при жене и сыне наградил преданность их свободою и позволил им жить, где угодно. Они хотели было возвратиться в Тир к своим родственникам, но так как сын царя был еще [135] весьма молод; то мать его просила обоих юношей остаться на несколько времени и принять на себя управление царством, пока сын ее достигнет мужеского возраста. Уважив просьбу царицы, они стали управлять делами царства и начальствовать над Индийцами. Фрументий, может быть, побуждаемый божественными видениями, или, при помощи Божией, и сам собою начал разузнавать, нет ли в Индии Христиан, либо между иностранными купцами кого-нибудь из Римлян. Тщательно отыскивая таких людей, он приглашал их к себе, принимал приветливо и благосклонно, убеждал сходиться вместе для молитвы и составлять собрания по обычаю Римлян, и увещевал непрестанно совершать служение Богу, для чего построил и молитвенные домы. Когда же сын царя достиг зрелого возраста; то они отпросились у него и у царицы, которые неохотно отпускали их, и расставшись с ними дружелюбно, прибыли в римскую империю. Эдессий отправился в Тир для свидания с родственниками, где впоследствии удостоился сана пресвитерского; а Фрументий, отложив на несколько времени возвращение в Финикию, прибыл в Александрию: ибо ему казалось непристойным — отечество и родство предпочитать попечению о делах божественных. Там увидевшись с предстоятелем александрийской Церкви Афанасием, он рассказал ему о делах [136] Индийцев и объяснил, что для них нужен епископ, который имел бы попечение о тамошних Христианах. Афанасий, созвав туземных священников, посоветовался с ними об этом и в епископа страны индийской рукоположил самого Фрументия, как мужа достойнейшего и способнейшего распространить веру между теми, которым он первый открыл имя христианское и в которых посеял семена веры. Посему Фрументий снова возвратился к Индийцам и, говорят, с такою славою исполнял свои священные обязанности, что все знавшие его удивлялись ему и прославляли его не менее Апостолов. Притом и сам Бог прославил его, совершив чрез него много дивных исцелений, знамений и чудес. Таково было начало епископства у Индийцев 8.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-30; Просмотров: 244; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.052 сек.