Стилистические ресурсы синтаксиса, или синтаксическая стилистика

Стилистические ресурсы синтаксиса, или синтаксическая стилистика

– стилистические возможности средств синтаксиса, их роль в порождении стилистически маркированных высказываний; способность синтаксических единиц выступать в качестве средств экспрессивно-стилистических, т.е. связанных с достижением выразительного эффекта высказывания (экспрессивный синтаксис), и функционально-стилистических, т.е. типичных для той или иной сферы функционирования языка и участвующих в создании определенной стилистико-речевой организации. Раздел стилистики, изучающий С. р. с., называют синтаксической стилистикой.

К С. р. с. могут быть отнесены некоторые особые случаи использования главных и второстепенных членов предложения, однородных членов, стилистически значимые структурно-семантические разновидности предложений, средства связи, порядок слов и некоторые др. синтаксические явления. Этим явлениям свойственна богатая синонимия. Напр., если для книжной речи (науч. и оф.-дел., отчасти публиц.) характерны сказуемые, выраженные фразеологическими глагольно-именными сочетаниями, то для разгов. и худож. – параллельные им односложные простые глагольные сказуемые (принимает участие – участвует, дал ответ – ответил, произвели осмотр – осмотрели). Яркий разг. характер имеет простое глагольное сказуемое, выраженное инфинитивом (А он бежать; Она опять кричать. Ср. нейтр.: Он бросился бежать; Она стала кричать), глагольным междометием (А он прыг в окно), осложненное простое глагольное сказуемое с повторяющимися компонентами (ждет-пождет, ждем не дождемся, знать не знает, удружил так удружил, лежмя лежит). Некоторые виды связок именного сказуемого (есть, является и т.п.) типичны для книжной речи.

Использование ряда однородных членов – явление книжно-письменной речи, разговорной оно не свойственно. Писатели и публицисты употребляют однородные члены в различных стилистических функциях: от изобразительной (для подробного описания) или торжественно-приподнятой (в периоде) до юмористической (при намеренном объединении в качестве однородных членов разнородных понятий, напр.: "… Инженер и трус, буржуй и несимпатичный, Василий Иванович Лисович…" – Булгаков). Однородные члены широко употребляются, кроме того, в науч. речи, в описаниях свойств явлений, объектов исследования, а также в оф.-дел. текстах, где они обычно оформляются особым образом – с использованием нумерации.

К С. р. с. в сфере управления относится синонимия предлогов, напр.: относительно поездки, касательно поездки (книжн.) – насчет поездки, о поездке (нейтр.) – про поездку (разг.); по окончании (книжн.) – после окончания (нейтр.). Богата синонимия причинных предлогов; напр., в науч. текстах используется более десятка только отыменных предлогов, служащих для выражения различных оттенков причинных отношений: вследствие, ввиду, в зависимости от, по причине, в связи с, в силу и др. Яркую стилистическую окраску книжной речи (оф.-дел. и отчасти науч.) имеют отыменные предлоги позднего образования: в деле, в области, по линии, по части и т.п. Нередко они ведут к нежелательному отяжелению и "сухости" стиля высказывания. К использованию конструкций с подобными предлогами прибегают сатирики в целях стилизации и осмеяния канцелярской речи.

Книжный колорит привносит в высказывание употребление причастных и деепричастных оборотов, в отличие от соотносительных с ними придаточных предложений.

Особую экспрессию создает дистантное расположение обособленного определения или приложения относительно определяемого слова: " Овеян вещею дремотой, полураздетый лес грустит" (Тютчев); " Сыны любимые победы, сквозь огнь окопов рвутся шведы" (Пушкин).

Велико стилистическое значение порядка слов. Инверсия (от лат. inversio – перестановка, переворачивание) – перестановка компонентов предложения, нарушающая их обычный порядок. Прямой порядок слов стилистически нейтрален, инверсированный же обладает экспрессией и потому оказывается стилистически значимым. Экспрессией обладает, напр., инверсия именного сказуемого (Замечательный сегодня вечер!). Инверсия широко используется в худож. и публиц. речи.

Употребление структурно-семантических разновидностей предложений имеет обычно определенное тяготение к той или иной сфере общения. Так, в разг. речи, в отличие от книжно-письменной, распространены неполные предложения. Функционально маркированны многие односоставные предложения. Напр., безличные предложения, обозначающие явления природы или состояние человека (Смеркается; Не спится), используются почти исключительно в разг. или худож. речи. Обобщенно-личные предложения, выражающие суждения общего характера, свойственны народной речи (Слезами горю не поможешь). Инфинитивные конструкции составляют фонд разг. синтаксиса (Нам завтра ехать; Скоро сдавать экзамен), в то время как синонимичные им безличные предложения с модальными словами необходимо, следует и т.п. характерны для книжной речи (науч. и дел.). Побудительные инфинитивные предложения, напротив, несут на себе печать официальности (Документы направлять в деканат; Утерянный диплом считать недействительным). Сфера употребления номинативных предложений – в основном худож. речь и некоторые жанры публицистики, где данные конструкции выполняют особую функцию создания образной картины ("Шепот, робкое дыханье, трели соловья, серебро и колыханье сонного ручья…" – Фет).

Сложные предложения особенно частотны в книжной речи, что согласуется с такими ее чертами, как логичность, интеллектуальность. Наиболее книжным характером отличаются сложноподчиненные предложения, способствующие однозначному и подчеркнутому выражению логических связей, что особенно важно для науч. речи. Однако некоторые виды сложноподчиненных конструкций в большей степени свойственны другим функц. сферам. Так, в худож. текстах значительно выше, чем в науч., процент предложений с придаточными места и времени, поскольку они связаны с повествовательной манерой изложения, типичной именно для худож. произведений. Для разг. речи более характерно сочинение, а также присоединительные связи, что соответствует неподготовленности этой речи, необязательностью установления в ней строгих логических отношений.

Из союзных средств связи, кроме нейтральных общеупотребительных (и, а, как, когда, пока, потому что, если и мн. др.), одни характеризуются окраской книжности (однако, между тем как, в то время как, тогда как, так как, поскольку, ибо, вследствие того что и т.д.), другие – окраской разговорности (да, да и, зато, покамест, потому как, даром что). Архаичные союзы обычно выступают как разговорные (ежели, коль, сколь), но могут иметь и книжный характер (дабы, затем что).

Традиционно к С. р. с. относятся явления т. н. поэтического синтаксиса (анафора, эпифора, антитеза, градация, параллелизм и т.д.) и др. Это особые синтаксические приемы и поэтические фигуры, которые широко используются в худож. литературе и публицистике, но чрезвычайно редки в науч. речи и почти отсутствуют в оф.-дел. текстах.

К числу С. р. с. относятся, кроме того, некоторые специальные конструкции, функционирующие в речи как средства экспрессивного синтаксиса: неполные и эллиптические предложения, антиэллипсис, усечение, позиционно-лексический повтор, парцелляция (А.Н. Гвоздев, 1973; П.А. Лекант, 1974; А.П. Сковородников, 1981; В.В. Бабайцева, Л.Ю. Максимов, 1987; Н.С. Валгина, 1991). При этом экспрессивность синтаксиса понимается как отражение в предложении эмоциональных проявлений и волевых усилий говорящего; как средство логического усиления изобразительности, выразительности, оценочности – одним словом, прагматического потенциала высказывания; как способность синтаксической конструкции к акцентированному выражению образности и новизны мысли; а также как способность того или иного вида предложения реализовать в тексте определенное функц.-стилистическое значение, т.е. быть "закрепленным" за определенным стилем речи.

Неполные предложения – это синтаксические конструкции, допускающие пропуск одного или нескольких компонентов, известных или подразумеваемых из ближайшего контекста или ситуации; отсутствующими могут быть как главные, так и второстепенные члены предложения. Напр.: Я разостлал бурку на лавке, казак свою – на другой (Лермонтов). Во второй части предложения не названы глагол-сказуемое, объектное (бурку) и обстоятельственное (лавке) дополнение; Калиныч стоял ближе к природе. Хорь же – к людям (Тургенев). Во втором предложении пропущено сказуемое. Неполные предложения широко употребляются как в монологической речи (см. примеры), так и в диалогической: – Вы давно приехали в Ялту? – Дней пять (Чехов); – Карета готова? – Выезжает (Л. Толстой); – Что, Петр, не видать еще? – спрашивал… барин лет сорока… – Никак нет-с, не видать (Тургенев).

Структурная неполнота таких предложений коммуникативно обусловлена и восстанавливается из ближайшего контекста или ситуации общения. Причем именно пропуск понятных из контекста или ситуации слов делает такие конструкции более динамичными, содержательно емкими и, следовательно, более экспрессивными. В связи с этими особенностями неполные предложения в целом относятся к стилистически маркированным конструкциям, среди которых ситуативно неполные более характерны для худож. и разг. речи, контекстуально неполные – для всех типов речи, в том числе для науч. и оф.-дел. Контекстуально неполные предложения А.П. Сковородников называет общеупотребительными. В целом неполные предложения выполняют в разных стилях функции экономии (лаконизации) изложения, его оживления, интимизации, усиленного выделения, акцентуации повествования и др.

Эллиптические предложения, структурирующиеся на основе пропуска глагольного сказуемого, также обладают высокой степенью экспрессивности, ср.: Вдруг меж дерев шалаш убогой (Пушкин); Я за свечку, Свечка – в печку (Чуковский); Ну как же тут быть? Я Максима – по лбу, я Варвару – за косу (Горький); Он за револьвер. – Застрелю! (Фурманов) и др. Именно благодаря отсутствию глагольного сказуемого эллиптические предложения приобретают значение интенсивного (иногда даже стремительного) действия, выражаемого кратко, но емко. В силу этого такие конструкции наиболее типичны для худож., разг. и публиц. стилей, причем в последнем они реализуются, кроме общеупотребительных, и с помощью специфических для данного стиля структур лозунгово-рекламного характера, ср.: В отпуск всей семьей! Работе – добросовестное отношение! Сдачу объекта – досрочно! и т.п. Достаточно употребителен эллипсис и в более "строгом" стиле речи – оф.-дел., особенно в его канцелярском подстиле. Правда, экспрессивная семантика, свойственная эллипсису в других стилях, в этом случае приближается к нулевой: Дирекция на совещании; Документы в папке; У студентов сессия; В здании капитальный ремонт и др. Здесь можно говорить именно о функциональной экспрессии, связанной с выражением стилистически значимой семантики констатации, оповещения.

Для совр. науч. стиля эллиптические предложения практически не характерны, за исключением некоторых случаев описания (см. Функционально-смысловые типы речи), где они чаще всего употребляются как окказиональные структуры (Сковородников, 1981, с. 33–34).

Антиэллипсис – стилистически значимая гиперхарактеризация, основанная на употреблении в высказывании плеоназмов и тавтологии. Антиэллипсис противоположен эллипсису, как речевая избыточность противоположна экономии. Антиэллипсис может быть контекстуальным и ситуативным, монологическим и диалогическим, ср.: Ирине Викторовне хотелось бы забыть свой вопрос, но уже нельзя было его забыть (Залыгин); – Цепи дашь – поеду. – Нету цепей. – Есть цепи! (Белов). Сферой регулярного и полифункционального использования антиэллипсиса являются три стиля: худож., публиц. и разгов. Оф.-дел. и науч. стилям антиэллипсис в принципе не свойствен. Его спорадическое появление в текстах этих стилей связано с логико-информативным, а не с эмоционально-экспрессивным заданием.

В типичных для него стилях антиэллипсис выполняет различные функции: сигнализирует о "логизированном" типе речи, организует речь в интонационно-ритмическом отношении, усиливает значения противопоставления, уточнения, наглядно-образного представления, субъективно-личного начала повествования, актуализирует сравнение или контраст в изображении и др., а в целом используется как средство художественно-образной конкретизации (см.).

Усечение (апозиопезис), или незавершенные, недоговоренные, прерванные предложения, возникают и функционируют в конкретных (устных или письменных) речевых актах и различаются степенью определенности невыраженной информации. Так, усеченные конструкции, во-первых, могут выражать вполне определенную информацию, вплоть до однозначной. Напр.: Сатира? Что ж, тоже ничего. На безрыбье, как говорится… (газ.); Утром деньги – вечером стулья. Вечером деньги – утром стулья. Нет денег… (Ильф, Петров); Разгадаешь мою загадку – возьму к себе в подмастерья. Не разгадаешь… (братья Гримм). Во-вторых, усеченные конструкции могут содержать информацию неопределенную, допускающую несколько вариантов осмысления: Я боюсь, Виктор, мы не сможем… Мне надо уйти от тебя (Гранин); Фирс. – В прежнее время вишню сушили, мариновали, варенье варили, и бывало… Гаев. – Помолчи, Фирс (Чехов). Такая особенность усеченных предложений делает их одним из основных средств худож. приема умолчания.

Усеченные конструкции свойственны в основном разг. и двум книжным стилям – художественному и публицистическому, где они выполняют характерологическую функцию, характеризуя говорящего с какой-либо определенной стороны: передают в речи прямую специфику устного говорения, выражают различные эмоции и эмоциональные состояния говорящего с точки зрения гнева, возмущения, негодования, досады, сожаления, смущения, неуверенности, замешательства, удивления, взволнованности, состояния раздумья, неосведомленности или, напротив, нежелания называть вещи своими именами или высказывать мысль до конца и т.д. Иногда введение в речь усеченных конструкций показывает не столько специфику говорения автора речи, сколько обстановку разговора или его восприятия. Такое использование усеченных конструкций связано с изобразительной (эстетической) функцией данного типа предложений. Усеченные конструкции способствуют также созданию в речи эффекта интимизации, рекламности, усилению в высказывании субъективно-модальных значений, оформлению в тексте композиционных стыков и переходов (в рамках диалога как реплика-стимул / реплика-реакция, введение перебивающей реплики, переход от реплики к паралингвистическому плану поведения персонажа (ср.: – Ты его не слушай! Он тебя обязательно обхитрит, обманет… – Иван Алексеевич махнул рукой (Шукшин), как средство динамического, не нарушающего естественности прямой речи перехода от одного субъектного плана к другому и др.).

Для оф.-дел. и науч. стилей усеченные конструкции практически не характерны; редко, в основном в качестве окказионального явления, употребляются в науч.-популярном стиле.

Позиционно-лексический повтор – разновидность повтора, которая предполагает однородность повторяемых синтаксических позиций и тождество их лексического наполнения. Как экспрессивная стилистико-синтаксическая единица позиционно-лексический повтор (по сравнению с грамматическим повтором) связан с экспликацией избыточной, сопутствующей по отношению к основной информации высказывания и, следовательно, отличается необязательностью, факультативностью повторения. Однако избыточность таких повторов стилистически оправдана, так как связана с выражением дополнительной информации экспрессивного характера: дополнительные эмоционально-экспрессивные значения сожаления, раскаяния, умиления, одобрения, недоумения и др., наслаиваясь на основную, предметно-логическую информацию, способствуют ее более точному выражению. Напр.: Молоды вы еще, очень молоды! – вздохнул Иван Игнатьевич (Тендряков); Как же так, как же так! Ведь мы верили вам, граф! Как же так! (Достоевский); Бабушка шуметь на меня станет. Пусть шумит. Я уж не буду огрызаться. Пусть шумит… (Астафьев).

Функционирование конструкций с позиционно-лексическим повтором связано прежде всего с разг., худож. и публиц. сферами общения; в науч. речи указанное явление не регулярно, в оф.-дел. текстах вовсе не употребительно.

Типизированные речевые функции позиционно-лексического повтора в "экспрессивных" стилях связаны с такими функциями, как 1) экспрессивно-грамматическая – связующая или расчленяющая (сегментирующая) роль повтора в сложных и простых предложениях; роль синтаксического распространения с точки зрения уточнения, конкретизации сообщаемой информации; средство интенсификации побуждения и заключенных в побудительном высказывании субъективно-модальных значений; средство интенсификации вопроса; средство выражения длительности и интенсивности действия; средство обозначения ограниченно длящегося действия; 2) характерологическая функция – позиционно-лексический повтор как средство усиления субъективно-модального значения высказывания и, следовательно, как средство характеристики субъекта речи; усиление патетической, полемической, иронической позиции автора речи, т.е. в целом эмоциональной тональности повествования; 3) изобразительная функция – выделение существенной детали предметного/интеллектуально-духовного описания или характеристики субъекта действия, изображение действия в его динамике и др.; 4) композиционно-изобразительная функция – композиционно-языковое совмещение плана повествователя и плана персонажа (повтор в данном случае является сигналом психологического и речевого "присутствия" персонажа); 5) интонационно-ритмическая функция – в повествовательной монологической речи служит средством передачи фольклорного стиля с его напевной замедленностью или способствует сближению авторского повествования с непринужденным устно-разг. повествованием, имитируя его непосредственность, неподготовленность; в лирической речи повышает ритмическую организацию текста; служит средством достижения актуального расчленения высказывания с выделением его части в самостоятельную рему (как и с помощью парцелляции), но без интонационного и структурного разрыва высказывания, свойственного парцелляции; 6) акцентирующая функция – широкое использование повтора как средства экспрессивного выделения каких-либо важных смыслов изложения; 7) функция логического выделения – участие позиционно-лексического повтора в акцентуации важнейших смыслов изложения, но без придания им дополнительной экспрессивной окраски и др.

Парцелляция – явление динамического аспекта, заключающееся в разделении предложения на несколько самостоятельных фраз в экспрессивных целях. Парцелляция может осуществляться в простых и сложных предложениях разной структуры. Напр.: Человек всегда был красив, если его имя звучало гордо. Когда был бойцом. Когда был открывателем. Когда дерзал (газ.); Он тоже пошел. В магазин. Сигарет купить (Шукшин); Зачем он живет, зачем появился на свет? Только для одного, чтобы совершить ужасное. И ненужное! (Тендряков).

Наиболее типична парцелляция для экспрессивных стилей, и прежде всего для худож.; достаточно активно употребляется в разг. и публиц. текстах; в науч. речи парцелляция – редкое явление, но, по мнению исследователей, вполне естественное, не чуждое, а в науч.-популярном стиле даже регулярное; для оф.-дел. языка парцелляция практически нехарактерна. По замечанию А.П. Сковородникова, доля парцеллированных конструкций резко падает в текстах, ориентированных на авторский монолог, и, напротив, возрастает в текстах диалогического характера.

В текстах разных стилей парцелляция выполняет такие функции, как: 1) изобразительная, когда посредством парцелляции усиливается художественно-образная конкретизация изображаемого, выделяются отдельные детали общей картины, создаются паузы между синтагмами, способствующие созданию такого ритма, который усиливает эффект длительности действия и др.; 2) характерологическая – парцелляция выступает как средство имитации речевой манеры субъекта речи (автора или персонажа); 3) эмоционально-выделительная, связанная с усилением эмоционально-оценочных смыслов в высказывании – иронии, сарказма, одобрения, осуждения и т.п.; 4) грамматико-синтаксическая – парцелляция как средство модификации отношений между членами однородного ряда, а именно усиление в контексте уточнительных и пояснительных отношений: Это вы мне как врач говорите? – Как врач. Социальный. Лечащий язвы общества (братья Вайнеры); – Почему Лев должен знать? – А он у Льва любимчик. Стихи пишет (Ю. Семенов) и др.

Лит.: Пешковский А.М. Избр. труды. – М., 1959; Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике рус. языка.– 3-е изд. – М., 1965; Ильенко С.Г. Сложноподчиненное предложение в различных сферах языкового употребления // Вопросы синтаксиса и лексики рус. языка. – Л., 1965; Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики. – М.; Л., 1967; Петрищева Е.Ф. Стиль и стилистические средства // Стилистические исследования (на материале совр. рус. языка). – М., 1972; Гвоздев А.Н. Совр. рус. лит. язык. Ч. 2, Синтаксис. – 4-е изд. – М., 1973; Лекант П.А. Синтаксис простого предложения с современном русском языке. – М., 1974; Розенталь Д.Э. Практическая стилистика рус. языка. – 4-е изд. – М., 1977; Формановская Н.И. Стилистика сложного предложения. – М., 1978; Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции совр. рус. лит. языка. – Томск, 1981; Брагина А.А. Синонимы в лит. языке. – М., 1986; Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Совр. рус. язык. Ч. 3, Синтаксис, Пунктуация. – 2-е изд. – М., 1987; Кормилицына М.А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в устной речи. – Саратов, 1988; Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. – М., 1991; Кожина М.Н. Стилистика рус. языка. – М., 1993; Очерки ист. науч. стиля. Т. 1. Ч. 2. – Пермь, 1994; Валгина Н.С. Совр. рус. язык. – М., 2001.

Н.В. Данилевская, Т.Б. Трошева

Парцелляция — конструкция экспрессивного синтаксиса, представляющая собой намеренное расчленение связанного на несколько интонационно и на письме пунктуационно самостоятельных отрезков (в терминологии швейцарского лингвиста Шарля Балли — дислокация), например: «Джинсы, твидовый пиджак и хорошая рубашка. Очень хорошая. Моя любимая! Белая. Обычная белая рубашка. Но любимая. Я надел её… и отправился встречать Макса» (Евгений Гришковец). Показателем синтаксического разрыва является точка (или другой знак конца предложения), что приводит к увеличению частотности употребления точки, а при зрительном восприятии текста — к его интонированию.

Дата добавления: 2015-07-01