Фактические ошибки. Читайте также: Противники Уолл-стрит определились с требованиями Нуриэль Рубини предлагает рецепт спасения капитализма Финансовый кризис грозит возрождением

Читайте также: Противники Уолл-стрит определились с требованиями Нуриэль Рубини предлагает рецепт спасения капитализма Финансовый кризис грозит возрождением марксизма

Рекомендовать Знакомым • Комментировать (1)

Искажения фактического материала меньше всего можно найти в изданиях научных и специализированных издательств. Почему? По двум причинам. Во-первых, для таких издательств текст пишет автор-специалист. Уж он-то знает свою тему! Во-вторых, текст редактирует тоже специалист – научный редактор, а уж после него литературный редактор. В ведомственных издательствах такой редакторский тандем обычен.

Но в сфере массовой коммуникации – в издательствах массовой литературы, в издательствах широкого профиля, в художественных издательствах, в журналах и газетах – невозможно иметь ни научного, ни специального редактора, ибо такой редактор должен быть, по сути дела, энциклопедистом – знать все. Выход – внештатный рецензент-специалист. Но часто и такого выхода нет. И тогда литературный редактор отвечает за все, а за все он ответить не может – в этом парадокс.

Издательская практика знает универсальных редакторов с филологическим или журналистским образованием. Их основная особенность – широкая общая культура, помноженная на опыт редакторской работы. Но таких редакторов немного^[1].

Вернемся к истокам текста: почему сами авторы допускают фактические ошибки? Выше уже было отмечено, что в основном по двум причинам: по небрежности и по незнанию.

Ошибки по небрежности, из-за ослабленного внимания обычно без труда выделяются из общей массы фактических ошибок.

Например, совершенно курьезная ошибка из журнала «Огонек»: «У меня за плечами семь войн, – отвечает генерал, – две мировые, шесть локальных. Не хочу, чтобы была седьмая» (Из коллекции журнала «Журналист». 1979. № 6).

Другая, не столь заметная ошибка. В «Литературной газете» (12 октября 1983 г.) преподаватель литературы с большим опытом приема вступительных экзаменов пишет в статье «Зачем Чичикову мертвые души?»: «Я задаю этот вопрос восьмой год. Каждый год в среднем шестнадцать раз. Опрошено было более тысячи человек...» Но 8 на 16 будет 128, а не «более тысячи». Обидная путаница в интересной статье. Возможно, она принадлежит не автору, а машинистке или наборщику, но для читателя это не имеет значения.

И еще такая деталь: обе эти ошибки редактор должен увидеть, но не сможет исправить. Это дело автора.

Ошибки по незнанию – замаскированные ошибки памяти. Это основной по количеству подкласс фактических ошибок. Газеты дают их богатый набор, наверное, по той причине, что журналисту в своей работе часто приходится быть всезнайкой, а это невозможно. Как тут не вспомнить афоризм Марка Твена: журналист – это человек, который знает все, только не совсем точно.

Судя по читательской почте, авторы допускают, а редакторы пропускают большое количество фактических ошибок. Создается впечатление, что редакторы массовых издательств просто не могут поставить им заслон. Лучший редактор – это читатель-специалист. Юристы находят ошибки в детективных кинофильмах и романах, в которых следователи уголовного розыска ведут дела, отдают виновных под суд, хотя в реальной жизни они называются инспекторами и занимаются оперативно-розыскной работой. Железнодорожники высмеивают автора, у которого вагонные слесари постукивают молотком по чугунным колесам – колеса стальные.

«Литературная газета» в 1970-е годы давала подборки ехидных читательских писем такого рода:

Герои повести Е. Языковой «Однажды, когда мы расстанемся...» обсуждают достоинства перевода на русский язык романа Лонга «Дафнис и Хлоя»:

«– Наверное, "Дафнис и Хлоя" по-латыни все-таки лучше?

– Нет, милая, – вкладывает он какой-то особый смысл в ответ» («Аврора», № 12, 1976, стр. 24).

Может быть, он знает то, чего не знает «милая»? Что роман Лонга написан не на латинском, а на древнегреческом языке.

А. Щетинский. Москва

«...События льются друг за другом таким потоком, в который, по выражению Геродота, нельзя вступить дважды» («Знание-сила», № 12, 1976).

А не вернуть ли это выражение Гераклиту?

А. Ямпольский. Саратов

(«Литературная газета», 15 июня 1977 г.)

Для журналистов камнем преткновения в фактическом материале будут специальные области, специальные предметы, деталей которых он может не знать. Два примера.

«Моим соседом в салоне воздушного лайнера оказался чернобородый священник в церковном облачении». В лайнере священник был в рясе, а в церковном облачении он может быть только во время службы.

«Аэростат – огромная гондола, наполненная водородом, – поднимался вверх». Гондола – подвесная корзина у аэростата.

У писателей и поэтов положение еще труднее: надо знать очень точно то, о чем пишешь. В истории литературы существует такая закономерность: вершинные писатели часто выступают как редакторы произведений своих менее выдающихся коллег. Но не наоборот.

А. Чехов пишет в письме Н.А. Лейкину (7 октября 1987 г.):

«...У Вас «На охоте» охотники стреляют куропаток в лесу. Куропатки бывают на опушке леса, а в лесу по деревьям никогда...» Почему Чехов это знает, а Лейкин нет?

А. Пушкин в письме А. Рылееву (май 1825 г.): «Ты напрасно не поправил в «Олеге» герба России. Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III, не прежде. Летописец просто говорит: «Таже повеси щит свой на вратех на показание победы»?^[2] В этом попутном замечании Пушкина проявилась не только глубина его образования, но и профессиональный, редакторский подход к чужому тексту. Наверняка, Пушкин навел справку в «Истории» Карамзина.

Читая «Опыты в стихах и прозе Константина Батюшкова» (1817 г.) Пушкин делал редакторские пометы на полях. Напротив стихов

«Так ландыш под серпом убийственным жнеца

Склоняет голову и вянет...»

он написал: «Не под серпом, а под косою. Ландыш растет в лугах и рощах – не на пашнях засеянных»^[3]. А ведь в лицее Пушкину этого не преподавали. Большой писатель – это всегда большой эрудит.

Когда-то Антон Чехов дал хороший совет своему старшему брату Александру (в письме от 6 апреля 1886 г.): «Не выдумывай страданий, которых не испытал, и не рисуй картин, которых не видел...»

Если следовать этому совету, то можно избежать многих фактических неточностей... Хотя и не всех. Поэтому ошибки встречаются даже у классиков.

А что же делать редакторам-составителям с ошибками наших классиков? Процитируем целую заметку из журнала «Русская речь»:

«Сколько рук было у Кити Левиной? Странный вопрос, не правда ли? Однако прочтите:

«Он взял ее руку и протянул ее к своим губам, но, как бы боясь, что это ей неприятно будет, выпустил и только погладил ее. Кити взяла эту руку обеими руками и пожала ее» (Л.Н. Толстой. Анна Каренина). Выходит, что Кити взяла двумя руками третью свою руку.

Влияют ли такие описки на качество гениальных произведений Л.Н. Толстого? Думаю, ни один человек не ответит на такой вопрос утвердительно.

В книге К. Паустовского «Повесть о лесах» читаем: «В воде канавы острым огнем загорелся Юпитер... Он посылал свой огонь к Земле через сотни световых лет». А ведь Юпитер находится в нашей солнечной системе. Свет к нам от него идет немногим более получаса. Паустовскому редактор не помог избежать ошибки. А теперь исправлять? Считаю недопустимым.

В романе А. Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» встречаем такую фразу: «...у воды сидел Роллинг и, пригорюнясь, глядел на океан, откуда сто миллионов лет тому назад вышел его предок в виде человекообразной ящерицы». Никогда таких ящериц не существовало. Явная описка. Но у кого сейчас поднимется рука править А.Н. Толстого?

Подобных примеров можно набрать множество. Ну, здравствующим авторам может помочь внимательный редактор. А как быть с ушедшими, а в особенности – с классиками? Между тем, есть очень простой выход. И он уже давно применяется. Но почему-то только при редактировании мемуаров. Если автор воспоминаний в чем-то ошибся, что-то напутал – об этом сообщается в сноске. Так почему бы не делать того же и с другими книгами? Скажем, так: «Описка Л.Н. Толстого: Кити пожала руку Николая Левина»; «Паустовский ошибся: свет от Юпитера до Земли идет всего полчаса» и т.п.»^[4]

Исправление фактических ошибок вырастает в серьезную кадровую проблему для издательств. Высококвалифицированный, эрудированный редактор столь же редок, как и талантливый писатель.

Поток читательских писем с подмеченными текстовыми ошибками, чаще всего курьезными, в «Литературную газету» много лет питал ее «Почту крохобора», а в 1977 году заставил редакцию ввести рубрику «Точность – вежливость писателя». Литературоведы вспомнили о двух старых, забытых, но, как оказалось, актуальных терминах: акрибия – фактическая точность и акрибология – лексическая точность^[5]. Потом рубрика незаметно исчезла. Наверное, ее погубило однообразие материала и чувство безнадежности. Вечная проблема.

В те годы в «Литературной газете» и реже в других изданиях появлялись материалы под рубриками «Реплика», «Читатель недоумевает» и т.п., которые можно было бы отнести к жанру фактографической критики. Речь в таких материалах шла не об отдельных огрехах, а о массовых ошибках в какой-нибудь книге, посвященной специальному вопросу, но написанной журналистом: читатель-специалист критиковал автора-дилетанта.

Чаще всего читательская критика была посвящена трем обширным темам: армии, флоту и природе. Почему? Ответ простой: об армии пишет гражданский человек, о флоте – сухопутный, о природе – горожанин. А кто редактор? Городская женщина с филологическим образованием.

А читатели негодуют. Армейские офицеры уличают авторов в незнании оружия: у пистолета ТТ нет предохранителя, у браунинга нет барабана. Артиллеристы объясняют, что в их родной артиллерии углы измеряются не в градусах, а в делениях угломера и т.д. Один дотошный читатель, офицер, прочитал внимательно книгу очерков «Еще не все награды вручены» (Донецк, 1975) и нашел там такое количество фактических ошибок, что сам удивился: «...Что же это получается? Значит, почти каждый из тех, чьи очерки помещены в сборнике, не знает военного дела? Трудно предположить такое. Но даже если это и так, то все (или, по крайней мере, многие) ошибки должен был заметить и поправить редактор сборника...»^[6]

Особенно велика путаница в воинских званиях и должностях. Некоторые, сугубо штатские авторы не знают, чем отличается патрон от пули. Персонаж романа Юлиана Семенова «Горение» «набил карманы пулями» к револьверу; спортсмен в заметке из газеты «послал в мишень 60 патронов».

Флотская тематика с точки зрения акрибии, может быть, самая трудная. Одних морских терминов существует порядка 20 тысяч. А расстояния на море измеряются не в километрах и метрах, а в милях и в кабельтовых, а скорость в узлах. Инженер-кораблестроитель прочитал биографию академика А.Н. Крылова, написанную литератором В. Липилиным и прислал в газету разбор книги, в котором доказал, что книга – компиляция, что автор полностью некомпетентен в вопросах судостроения и вольно обращается с историческими фактами, искажая их^[7].

Но самые обидные и непростительные ошибки мы встречаем в статьях, книгах, стихотворениях о природе. Один внимательный читатель с биологическим образованием нашел ошибки в стихах, которые мы знаем наизусть с детства. Вот некоторые из них^[8].

А.Н. Плещеев, «Сельская песенка»:

Травка зеленеет,

Солнышко блестит.

Ласточка с весною

В сени к нам летит.

Дам тебе я зерен,

А ты песню спой,

Что из стран далеких

Принесла с собой...

А ведь ласточки зерно не клюют, это же насекомоядные птицы!»

Сергей Есенин:

Выткался над озером алый цвет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

Только мне не плачется – на душе светло.

Даже Есенин опростоволосился. «... Иволга в дупле не живет. Всю жизнь она проводит в кроне дерева, где и прячется и гнездится...»

С. Маршак, «Дом, который построил Джек»:

А это веселая птица-синица,

Которая часто ворует пшеницу...

Пшеница синице совершенно не нужна. Синица, как и ласточка, предпочитает насекомых, а зимой – подсолнух и коноплю.

В.А. Жуковский, «Птичка»:

Где же ты, птичка?

Где ты, певичка?

В дальнем краю

Гнездышко вьешь ты,

Там и поешь ты

Песню свою.

«Сейчас нам уже известно, что перелетные птицы вьют гнезда и выращивают птенцов только на родине». Здесь же они и песни поют.

Профессиональный журнал «Журналист» иногда печатает обзоры таких ошибок^[9], показывая тем самым важность темы.

Если редактор пропустит искажение рядового информационного факта, особой беды не будет. Совсем другое дело, если публикуется искаженный факт, имеющий историческую значимость. В заметке А.Р. Палея уже упоминались вскользь ошибки мемуаристов, требующие обязательного комментария. Как показала практика, очень непросто редактировать ошибки памяти в воспоминаниях живых участников Великой Отечественной войны^[10].

В советскую эпоху существовала сильнейшая тенденция превращать исторические факты в идеологически разукрашенные легенды. Это носило массовый характер и исказило историю России советского периода настолько, что ее надо писать заново, а для этого исторические факты надо очистить от случайных искажений и намеренной дезинформации. Больше всего легенд связано с Октябрьской революцией и с Великой Отечественной войной. О некоторых из них надо обязательно сказать, ибо не только любой литературный редактор, но и любой журналист должен знать эти хрестоматийные примеры искажения правды.

Самая первая легенда относится к самому первому дню советской власти. И это символично. Эта ложь вошла во все учебники, ее все знают, как таблицу умножения. Вот ее, пожалуй, последняя публикация: «...На «Авроре» ждали сигнала с Петропавловской крепости, чтобы выстрелом возвестить о начале штурма Зимнего дворца. В 21 час 40 минут на крепости замерцал огонь. Грянул исторический выстрел бакового орудия». Эта красивая сказка была придумана для того, чтобы показать революцию как организованный процесс – организованный большевиками. На самом деле все революции стихийны и анархичны, и Октябрьская не исключение. Не было никакого сигнала к штурму Зимнего. Был выстрел холостым зарядом, и эхо от него раскатилось по всему городу. Кстати, пусть поклонники этой красивой версии организованной революции попробуют осенним вечером разглядеть с того места, где стояла «Аврора» в октябре 1917 года Петропавловскую крепость. Не получится! Как же моряки разглядели, что «на крепости замерцал огонь»?

Но зачем стреляла «Аврора»? Сами матросы крейсера и объяснили это в газете «Правда» 27 октября 1917 г. Это письмо авроровцев замалчивали 40 лет, его удалось опубликовать только в хрущевскую оттепель, в 1957 году. Но и вторую публикацию официальные историки замолчали – очень неудобный документ. Вот что писали матросы «Авроры» в «Правде» (в сокращении):

«Ко всем честным гражданам города Петрограда... Печать пишет, что «Аврора» открыла огонь по Зимнему дворцу... Не верьте провокационным слухам... Был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, обозначающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности» ^[11]. И ни слова о штурме Зимнего.

Из таких искаженных фактов и состоит официальная история России XX века. Были даже изобразительные подделки. Много десятилетий в печати воспроизводилась фотография штурма Зимнего, сделанная фотохроникером И.С. Кобозевым днем 26 октября, то есть на следующий день после события. На самом деле это фото сделал В. Булла во время инсценировки штурма Зимнего днем 26 октября 1920 года. В кадре был и кинооператор на деревянном помосте. В 1922 году его заретушировали, и фото пошло гулять по изданиям как документальное^[12].

Особенно много легенд в истории Великой Отечественной войны. И только в последние годы историки стали разбирать их завалы и выяснить настоящую правду. Вот только два примера.

Первым закрыл грудью амбразуру вражеского дота Александр Панкратов 24 августа 1941 года под Новгородом. За два дня до Александра Матросова. Но Сталину доложили о подвиге Матросова. Случай и услужливые историки исказили историческую правду^[13][.

Первое знамя над рейхстагом (над входом в рейхстаг) водрузили разведчики 674 полка Г. Булатов и В. Проваторов 30 апреля 1945 года, о чем Г.К. Жукову было доложено к 15 часам. А знамя 756 полка М. Егоров и М. Кантария водрузили на куполе рейхстага вечером того же дня^[14]. Они стали героями.

Речь не идет о принижении героизма одних за счет других. Речь идет о правде, которая не должна искажаться. А она может искажаться самыми разными способами – даже с помощью художественного вымысла. Все мы со школьных лет знаем знаменитую фразу комиссара Клочкова, сказанную им при отражении панфиловцами танковой атаки немцев на Москву по Волокаламскому шоссе: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва». Лучше не скажешь. Но комиссар Клочков этой фразы не говорил. Вообще неизвестно, что он говорил. Ибо он погиб, поле боя осталось за немцами. А фраза комиссара – художественный вымысел журналиста, а не исторический факт.

Исправлять историческую неправду стало возможно лишь недавно. А о том, чем это заканчивалось раньше, можно судить по рассказу В. Сидельникова, журналиста газеты «Социалистическая Якутия», который вздумал редактировать книгу Л. Брежнева «Малая земля», печатавшуюся в этой газете «по многочисленным просьбам трудящихся». Журналист оказался начитанным и, когда читал в книге Брежнева эпизод о спасении будущим генсеком двух матросов после подрыва катера, то вспомнил, что в очерке Героя Советского Союза Сергея Борзенко «Малая земля», опубликованном в «Правде» в 1943 году, описано, как матросы после подрыва катера на мине спасли из воды потерявшего сознание полковника Брежнева... Отредактировать ложь не удалось. «...Парторг Гусев... примчался сразу после моего звонка и… отстранил меня от дежурства... Через неделю... бюро горкома... исключило меня из рядов КПСС. Через 62 дня, после выхода из отделения кардиологии, меня уволили из редакции. Так я стал рабочим по заготовке деловой древесины...»^[15]

Напомню: все книги Брежнева написаны журналистами, которых он не видел и не знал. Все рукописи уничтожены, настоящие авторы нигде не упоминаются, и даже труд их не оплачен. Ленинскую премию за эти книги генсек принял без смущения. Раскрыл свое авторство только Александр Мурзин, написавший «Целину» (в программе «Альтернатива» на Ленинградском телевидении 8 декабря 1991 года). Кстати, вождь сам и не смог написать ничего вразумительного, потому что был малограмотен. Читать его дневниковые записи без улыбки невозможно. «Грамматику, судя по всему, Брежнев вообще не знал, о знаках препинания понятия не имел»^[16].

У нынешних редакторов таких проблем нет. Профессия стала безопасной.

[1] См. об этом подробно: Западов А. От рукописи к печатной странице. О мастерстве редактора. Изд. 2. М., 1982. С. 178–179.

[2] Полное собрание сочинений. Т. 10. Изд. 3. М., 1965. С. 143–144.

[3] Полное собрание сочинений. Т. 7. М., 1964. С. 567.

[4] Палей А.Р. Почему бы не делать так? // Русская речь. 1977. № 1. С. 147.

[5] Безъязычный В. Что такое акрибия // Литературная газета, 14 сентября 1977 г. (Это греческие варианты упоминавшихся выше латинских терминов: ошибка в факте и ошибка в форме).

[6] Нестеров Ю. Как заклинило башню самоходки // Литературная газета, 19 ноября 1975 г.

[7] Мельников Р.О. О кораблях, встающих на дыбки, и боцманском лексиконе // Литературная газета, 20 марта 1985 г.

[8] Поляков В. Привычные парадоксы // Лес и человек. М., 1985. С. 189–190.

[9] Например: Леонид Круглов. Сколько ног у паука? Заметки о публикациях на темы экологии (1984, № 2); Леонид Плешаков. Возьмем в руки карандаш (1984, № 9).

[10] Плешаков Л. А факт ли это? // Журналист. 1983. № 3; Он же. Правда одна // Журналист. 1984. № 2.

[11] Цит. по: Кардан В. Легенды и факты // Новый мир. 1966. № 2. С. 239.

[12] Алямовский И. К Зимнему // Ленинградская правда, 27 сентября 1987 г.

[13] Фролов Б. Матросов был 59-м... // Известия, 12 мая 1991.

[14] Сычев А. Кто водрузил Знамя Победы // Аргументы и факты. 1990. № 18.

[15] Сидельников В. Как я правил «Малую землю» Брежнева // Аргументы и факты. 3 января 1996 г.

[16] Андреев Н. Любил охоту, хоккей, домино, аплодисменты и испытывал глубокое удовлетворение // Час пик, 15 июня 1994 г.

Дата добавления: 2015-07-02