Общее дело» и проблема энтропии

Энтальпии сгорания некоторых веществ в стандартных условиях

Вещество	∆H^0298, кДж/моль	Вещество	∆H^0298, кДж/моль
формула	название	формула	название
CH4 C2H2 C2H4 C2H6 C6H6 C7H8 CH3OH C2H5OH C2H4(OH)2 C3H8(OH)3 C4H8O2 C4H10O CH3COOH	Метан Ацетилен Этилен Этан Бензол Толуол Метиловый спирт Этиловый спирт Этиленгликоль Глицерин Этилацетат Диэтиловый эфир Уксусная к-та	-890,31 -1299,63 -1410,97 -1559,88 -3267,70 -3910,28 -726,64 -1366,91 -1192,86 -1664,40 -2254,21 -2730,90 -873,79	C7H6O2 C6H12O6 C12H22O11 C3H9N ССl4 С6H5O2N С6H7N (ж) С5Н10 H2S C С S Н2	Бензойная к-та Глюкоза Сахароза Триметиламин Тетрахлорметан Нитробензол Анилин Циклопентан Сероводород Графит Алмаз Сера Водород	-3227,54 -2815,8 -5648,0 -2442,92 -260,65 -3057,01 -3396,2 -3319,54 -517 -393,51 -395,7 -296,9 -285,83

1. 2015 г. – юбилейный: исполнится 150 лет понятию энтропии.

Автор успешного термина – Рудольф Клаузиус; впервые оно прозвучало в его публикации 1865 г. «О различных удобных для применения формах второго начала математической теории теплоты».

Став революционным для термодинамики, понятие энтропии вскоре вышло за её пределы – и обрело колоссальный общемировоззренческий вес. В нём означились новые обертона – подчас весьма неожиданные: эсхатологические – информационные – ценностные. Его эффективно употребляют литературоведы, экономисты, психологи и т.д.

М.К. Чюрлёнис. Соната Солнца. Финал.

Реакция художника на дискуссии о тепловой смерти Вселенной.

Это беспрецедентно – это вне аналогий: физическое понятие получило мощный эмоциональный отклик. Оно задевает глубинные струны души! Мы не хотим, чтобы энтропия росла – и мы радуемся, когда нам удаётся её обуздать.

Идея энтропии притянула к себе свою противоположность.

Появились антонимы – вот их список:

Эктропия – Ф.Ауэрбах (1910)

Синтропия – Л. Фантаппиа (1940)

Отрицательная энтропия – Э. Шрёдингер (1943)

Негэнтропия – Л. Бриллюэн (1953)

Экстропия – Cryogenics, IPC Science and Technology Press, vol. 7. (1967)

Энтропии противостоит антиэнтропия

Эта антитетика ярко и широко заявлена у Н.Ф. Фёдорова. Она получает у него антропологический поворот – увязывается с энтелехией человечества: победой над смертью.

Антиэнтропия в Общем деле достигает абсолютной полноты!

Тогда как энтропия сводитсяк нулю.

Положительный физический максимум – и позитивный нравственный максимализм: это едино у Н.Ф. Фёдорова. В статье «Падающие миры и противодействующее падению существо» мы находим своего рода категорический императив русского космизма: «как падение связано со смертью, так и регуляция связана с жизнью, и ведёт она не к равновесию только и превышению дохода над расходом, жизни над смертью, но и к совершенному устранению расхода, смерти, к возвращению всего израсходованного, к воскрешению всех умерших» (1).

Сделать мировое хозяйство безэнтропийным!

Инверсировать рассеянную энергию!

Осуществить всеобщий Anastasis!

Общее дело задумывалось в радикальной и тотальной форме.

2. Оппозиции энтропия – антиэнтропия у Н.Ф. Фёдорова точь-в-точь соответствует оппозиция падение – управление.

Обратим внимание на коннотации, заданные первому понятию: «падение связано со смертью, с умиранием; падение есть выражение разности между приходом и расходом силы, дефицит» (2). Тут в унисоне звучат экзистенциальные и космолологические ноты. Это двуединство является характернейшей чертой фёдоровского мышления.

Космос падает!

Состояние падения для него перманентно – причем оно понимается буквально: как движение вниз вдоль Мировой Оси.

Axis Mundi – безусловная вертикаль в Универсуме Н.Ф. Фёдорова. Её можно соотнести с лестницей существ, о которой Джованни Пико дела Мирандола говорит в своей «Речи о достоинстве человека»: нам открыта возможность как спуска (деградация – потеря лица), так и подъёма (совершенствование – вплоть до теозиса).

Человек призван востать.

У Н.Ф. Фёдорова пишется с одним «с»!

Прямохождение стало первым актом такого востания.

Эту тенденцию подхватывает и культура (высотность ритуальных сооружений), и техника (монгольфьеры, аэростаты; а в перспективе – самолёты и ракеты).

Вздыматься вверх вместе с миром: вот что предзадано человеку – вот его миссия.

От миропадения к мироподъяти ю: такую перспективу намечает общее дело.

Впервые столь масштабно заявляется антиэнтропийная функция человечества.

Maior у Н.Ф. Фёдорова сочетается с minor. Хочется сказать в тон мыслителю: цивилизация падает с нарастающим ускорением.

Решительно остановить падение – и сменить вектор на противоположный: так может быть переформулирована задача общего дела.

Падение физическое – и падение нравственное: перед нами крайне интересная в философском плане омонимия. Единство двух разноплановых явлений – их неявный параллелизм: это уходит от логической формализации. Но очевидно для интуиции. У Н.Ф. Фёдорова оба момента даются в семантической связке. Этим в ещё большей степени интегрируется его мировоззрение.

Можно и должно говорить о фундаментальном архетипе падения. Разнообразно он проявляет себя в культуре.

Инвариант – вот: теряется изначально данная – или достигнутая в усилиях – высота.

И это – трагедия.

Вспомним некоторые примеры.

– Библия повествует о двойном падении: людей и ангелов.

– Эллада начинает развивать мотив провала в тартары.

– Падает вместе со своими строителями Вавилонская башня.

– Падает – и насмерть разбивается – Икар.

– С лестницы, которая привиделась св. Диодору, падают монахи, форсирующие своё восхождение к Богу.

Столь характерная для гностиков тема падения идей и душ в материю восходит к платонизму. Наш дольний мир – если смыть всякий флёр – есть результат падения.

С этим можно смириться – но можно и восстать.

И востать!

Такова установка общего дела.

Реальность – плачевна.

Мы – внизу.

Родовая высота утрачена.

Николай Гумилёв писал:

Созидающий башню сорвётся,

Будет страшен стремительный лёт,

И на дне мирового колодца

Он безумье свое проклянёт.

Откуда это весьма устойчивое, мигрирующее от эпохи к эпохе трагическое мироощущение? Быть может, необходимы новые формы психоанализа для того, чтобы достать до онтологических глубин, в которых укоренён архетип падения.

В.Н. Чекрыгин. Предчувствие воскрешения.

Рано ушедший из жизни художник (1897–1922) вдохновлялся идеями Н.Ф. Фёдорова

3. Тела падают по прямой – строго по отвесу.

Принцип наименьшего действия здесь проявлен со всей наглядностью.

Траектория падения оптимальна, экономна.

Хочется сказать: целесообразна.

Она в равной степени импонирует и механицизму, и фатализму: наше движение направляется необходимостью – свобода исключена.

Кто-то смиряется с этим – кто-то поднимает бунт.

Среди мятежников крупно выделяется Эпикур.

Clinamen!

Это одно из самых загадочных понятий мировой философии.

Самопроизвольное отклонение падающей частицы от роковой вертикали вселяет надежду. Здесь берёт начало тезис третьей антиномии И. Канта: для объяснения явлений необходимо допустить свободную причинность.

Какой угол имеет clinamen?

Речь может идти о градусах? Минутах? Секундах дуги?

Или зазор тут настолько ничтожен, что надо использовать нанозначения?

Понятно, насколько маловероятным является радикальный clinamen – с разворотом на 180^о.

Это будет инверсия падения!

Замена его восхождением!

Сlinamen в таком его виде следует безоговорочно признать чудом.

Имело ли место нечто подобное в начале Вселенной?

Можно ли спровоцировать clinamen такого типа?

Тогда clinamen – уже управление.

Общее дело – грандиозный clinamen.

4. Спустя много веков идея сlinamen нашла убедительную поддержку во флуктуационной гипотезе Л. Больцмана (1872).

Нормальное состояние Вселенной – полное изотермическое равновесие.

То бишь покой.

Или тепловая смерть!

Но ведь имеет место не просто гальванизация, а оживление мира – непрерывный ряд его воскрешений.

Почему космос есть?

Почему он доселе молод и креативен?

Ответственно за это опять-таки отклонение.

Великое понятие!

Оно указует на соприсущую бытию некую вольность.

Или капризность.

Или – если хотите – нечаянность.

Возьмёт – и на переходе в небытие вдруг всколыхнётся: само собой – без побуждения извне – за счёт каких-то внутренних ресурсов, ускользающих от познания и замера.

Вот прозорливые слова Л. Больцмана: «Мир исходил из очень маловероятного начального состояния» (3).

Чудо – понятие используем условно – и есть такое состояние.

Clinamen пустоты!

Флуктуация ничтойности!

Здесь надо искать ключ к творению.

Сингулярность до своего яростного выплеска – на стадии вещи-в-себе – являет из себя немыслимый сгусток негэнтропии. В модели осциллирующей Вселенной она Α и Ω – с неё всё начинается и в неё всё разрешается.

Это похоже на гераклитовский космос с его ритмичным возгоранием и угасанием.

Возникает ассоциация с Фениксом!

Читаем у Вячеслава Иванова:

Любовь, как атом огневой,
Его в пожар миров метнула.

После пожара остаётся пепел.

Горстку серого праха мы находим и после самосожжения Феникса.

Какой clinamen заставляет встрепенуться инертное вещество?

Пепел: если это не максимум энтропии, то метафора такового – символ, образ.

Посетить бы колумбарий в Судный день!

И понаблюдать бы за урнами.

За мифом о Фениксе тоже стоит один из ключевых архетипов человечества.

Назовём его архетипом воскрешения? В общем деле он получил свою сильнейшую манифестацию.

У пепла есть память?

Ведь есть же она в той аморфной жидкости, что образуется после гистолиза внутри куколки – своего рода саркофага, в котором неисповедимо таится великолепие будущей бабочки.

Из наблюдения над метаморфозом чешуекрылых выросла древнеегипетская религии. Идиосинкразия по отношению к смерти имманентна ей. Этим она близка общему делу.

Сохраняется ли память сколлапсировавших миров?

Она могла бы подпитывать новую программу развития.

Общее дело предполагает возможность Всепамяти.

Амнезию надо отнести к числу опаснейших видов энтропии.

Фёдоровская регуляция предполагает осушение Леты.

5. Царя Коринфа Сизифа по праву следует назвать одним из пионеров общего дела. Ведь это им был закован Танатос! Прервалась череда смертей – изменилась природа бытия.

Это вызвало неудовольствие богов.

Отсюда жуткое наказание Сизифа.

Два мифа – о вавилонской башне и о сизифом труде – резонируют друг в друге.

В обоих случаях целью является высота

Налицо востание!

Очевидно движение наперекор энтропии!

Однако последствия удручают.

Башня рушится – камень скатывается.

Это предупреждение сторонникам общего дела?

Их устремления утопичны?

Мечтания иллюзорны?

Для критического разума сомнение полезно и обязательно. Скепсис должен не разуверять, а совершенствовать поиск, инициируя новые подходы.

М.С. Шагинян хотела написать роман «Второй закон термодинамики».

Сколько светлых умов ополчилось против энтропии! Она была и остаётся главным врагом общего дела. Замечательно, что природа выставила против неё много форпостов – мы призваны укреплять их.

Как запускается катализ?

Чем инициируется синергетический режим с обострением, превращающий хаос в порядок?

Почему возможен глобальный системогенез, круто повышающий организованность бытия?

Откуда берётся энергия для ароморфозов, часто имеющих эмерджентный – неожиданный для прогноста – характер?

А волны жизни?

А порыв вдохновения?

А чудо пассионарности?

Сейчас мы нащупываем источники энергии для общего дела, которые могут использоваться вопреки растущей энтропии. Таковые начинают просматриваться. Приступим ли к их разработке?

Общее дело антиномично.

Вот одно из противоречий: в тезисе даётся циклическое время – в антитезисе время линейное.

Об остроте этой коллизии нам напомнила книга Л.И. Шестова «Афины и Иерусалим» (1938).

Время Элевсина, повторяющее события – и время Синая, устремлённое вперёд: доныне нам очень трудно как сделать выбор из двух моделей, так и нащупать их вероятную дополнительность – основу чаемого синтеза.

Возможно, данная антиномия – тоже своего рода архетип. Это врождённое: желание одновременно повторяться и обновляться – пребывать внутри круга и раскручивать спираль.

Спор воспроизводится.

Представим диалог Артура Эддингтона («стрела времени») и Курта Гёдёля («закольцованное время»).

Знакомая проблематика!

Как она будет решаться в контексте общего дела? Предрешать этого мы не можем.

Воскрешение и циклично, и линейно. Но контрапункт этих тенденций ещё очень далёк от ясного понимания.

В книге В. Оствальда «Колесо жизни» (1911) мы встречаем ту же альтернативу: биологическое время трактуется им противоречиво – и как круговорот, и как поток. За этим двоением стоит диалектика наследственности и изменчивости? Первая обеспечивает авторепродукцию – вторая работает на новизну. Как эта антитетика преломляется в общем деле?

Фридрих Ницше был очарован вечным возвращением. Однако видел этот процесс селективным: возвращается – сильное, отбраковывается – слабое.

Думается, что общее дело исключает механическое копирование прошлого уже потому, что зиждется на идее Преображения.

Тут вполне реален отбор.

Но происходить он будет на иной чем у Ф. Ницше основе.

Как относиться к максимализму Н.Ф. Фёдорова?

Это как бы планка для нашего духовного роста.

Пусть – асимптота!

Пусть – аппроксимация!

Завышение перспективнее занижения.

Достижима ли безусловная победа над энтропией?

Сейчас полезно вспомнить про вечный двигатель: он – и только он – действительно безэнтропиен.

Отто Рэпп (Австрия). Вечный двигатель Уроборос

В своих наиболее интересных модификациях это ротор – движение является круговым.

Как в космосе Гераклита.

Как в планетарном хороводе Н.Ф. Фёдорова.

Как в современных моделях осциллирующей Вселенной.

Кстати сказать, эти модели подчас табуируются по той причине, что новый цикл обременён накопленной раньше энтропией – поэтому вместо симметричной пульсации мы видим прогрессирующее затухание.

На perpetuum mobile запрет накладывает физика.

Никак не метафизика!

В тахионной Вселенной вечный двигатель будет работать по полной программе. Смогут ли его запустить фёдоровцы будущего? Так или иначе, а общее дело требует выхода за световой барьер – лишь при этом качественном рывке мы получим те степени свободы, которые невозможное сделают возможным.

Фантазии на эту тему эвристичны.

______________________________

1. Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений. Т. 2. М., 1995. С. 244 (выделено Н.Ф. Фёдоровым – Ю.Л.).

2. Там же. С. 243.

3. Больцман Л. Статьи и речи. М., 1970. С. 178.

Дата добавления: 2015-07-02