Этикет в эпоху Средневековья

В России до реформ Петра I, то есть до 18 века, основная масса населения жила в соответствии с традиционным укладом, нашедшим свое выражение в сборнике правил – Домострое (XVI в.), где были прописаны особенности содержания домашнего хозяйства, начиная от правильного отправления православных церковных обрядов («как верить христианам в Святую Троицу и Пречистую Богородицу и как поклоняться кресту Христову…»; «как почитать архиереев, а также всех священников и монахов…; как всякого страдающего посещать в монастырях и в больницах»), и кончая указаниями ключнику «как хранить в погребе или на леднике всякие припасы соленые…». Очень важными считались строго регламентированные правила гостеприимства («как с благодарностью угощать приходящих в дом твой»). Известно, что важна была даже встреча гостя, при которой учитывалось происхождение гостя и возраст. К равному гости въезжали во двор, а затем подъезжали к крыльцу. К более высокому шли через двор пешком. Было не принято старшим ездить к младшим. Петр I активно начал внедрять этикет западного образца, новшества вводились практически насильно. Эта вынужденная смена образа жизни была принята далеко не всеми и коснулась только верхушки общества. Основная масса населения смотрела на европейски одетую знать как на чужаков. Позднее западноевропейский этикет привился и ассимилировался, но, как писал М.И.Пыляев, автор книги Старая Москва, уже и в екатерининское время под золотыми расшитыми кафтанами таились старинные грубые нравы. Начиная с 18 века изучение этикета входит в обязательную программу образования. В частности, в женских пансионах обязательным элементом обучения были уроки этикета, когда девушки разыгрывали сцены из светской жизни и репетировали свое поведение в различных ситуациях: как встретить гостя, как согласиться на мазурку или дать вежливый отказ, как встретиться с пожилыми родственниками и т.д. Существовали также неписаные правила, которых придерживались люди из высшего общества и которые также можно считать этикетными для них. Вронский, герой романа Льва Толстого Анна Каренина, следует определенному своду правил: «Правила эти несомненно определяли, – что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно, – что лгать не надо мужчинам, а женщинам можно, – что нельзя прощать оскорблений и можно оскорблять и т.д». Этикет – часть социального уровня культуры. Поскольку неотторжимой частью культуры является система цензур и запретов, то можно сказать, что этикет на обыденном уровне является отражением общего ее состояния. Этикет возможен тогда, когда существуют два партнера различного коммуникативного статуса, например, разного возраста или пола. Начинаются правила этикета с ритуала и традиции, и во многом сохраняют с ними связь. Различить ритуальные действия и действия, продиктованные этикетом бывает порой невозможно. Основное их различие заключается в том, что ритуал всегда связан с некоторым изменением, переходом и преобразованием, в то время как этикет призван выявить и утвердить уже существующие социальные отношения. Известный российский этик Р.Г.Апресян пишет, что исполнение ритуала подчеркивает и обеспечивает принадлежность участников ритуала к некоему сообществу, их приверженность неким высшим смыслам, а правилами этикета задаются рамки обычного социального взаимодействия. Можно, кроме того, предположить, что если ритуал чаще всего – некое сакральное, священное действие, то правило этикета действительно регламентирует обыденное социальное взаимодействие. Граница между этикетом и ритуалом наиболее размыта в традиционных обществах, где само возникновение правил этикета, как и возникновение ритуала, рассматривалось как вмешательство высшей силы в бытовую жизнь людей, и где исполнение норм этикета отсылают к данной высшей силе. В Древней Индии этикет существовал в рамках кастовой системы. Брахмачарин (ученик) должен был узнать не только правила общения с представителями высших или низших каст, но и со своей собственной кастой. Если правила общения в первом случае родственны ритуалу, то во втором – ближе к этикету. В древнем Китае понятия «этика», «ритуал» и «этикет» не различались. К первой половине I тысячелетия до н.э. в китайском обществе были выработаны нормы поведения, именовавшиеся «ли», которые позднее были зафиксированы в трех трактатах – Чжоу ли, И-ли, Ли-цзы (см. ЛИ-БЛАГОПРИСТОЙНОСТЬ). Эти тексты представляют собой сборник правил поведения, правил проведения обрядов, короче говоря, регламентируют всю человеческую жизнь до мелочей в соответствии с рангово-иерархической системой древнего Китая. Например, Сын Неба (император) имеет право на семь алтарей (мяо) в своем храме предков, князья (чжухоу) на пять, сановники (дафу) – на три, а обычные чиновники (ши) – только на один. Мужчины должны ходить по правой стороне улицы, а женщины по левой и так далее. Почему этикету придавалось такое значение? Из-за того, что правила, записанные в Чжоу-Ли воспринимались не как человеческие установления, но как отражение небесного порядка. История донесла до нас разговор Конфуция (552/551–479 до н.э.) с его сыном о Правилах (Ли). Конфуций наставляет сына, который еще не изучил Правила (Ли), в таких словах: «Если ты не будешь учить Правила, у тебя не будет ничего, на чем утвердиться». Текст Ли-цзы учили в школах как эталон правильного поведения. Знание правил поведения и их неукоснительное исполнение в соответствии с традицией было особенно важно для образованных верхов, являясь залогом успешной карьеры. Но некоторые положения были также необходимы и для простолюдинов, ибо, как отмечено в первой главе книги Чжоу ли, правила взаимоотношений должны соблюдать все, именно этим человек отличается от животных. Правила западноевропейского этикета сформировались гораздо позднее по времени (на границе XI–XII вв. н.э.), но зачастую были не менее значимыми. Считается, что западноевропейский этикет начал формироваться во времена Средневековья. Появился свод правил, которые предназначались не только для более четкого отделения одного сословия от другого, но и для того, чтобы придать суровой, жестокой жизни более приемлемую, красивую оболочку. На взгляд современного человека, следование многим из этих правил выглядит абсурдно, но для Средневековья такая формализованная точность не случайна: этикет был напрямую связан с чувством чести, поэтому его нарушение воспринималось как смертельное оскорбление и часто вслед за таким нарушением обрывалась человеческая жизнь. Так, бургундский герцог Иоанн Бесстрашный (1371–1419) совершает непозволительную ошибку: с пышностью выехавшего ему навстречу парижского палача Капелюша он приветствует как дворянина, касаясь его руки. Лишь смерть палача может избавить герцога от позора. На торжественном обеде по случаю коронации короля Франции Карла VI в 1380 Филипп Бургундский силой протискивается на место между королем и герцогом Анжуйским, которое ему подобает занять как doyen des pairs (первому среди пэров); их свиты вступают в препирательства, и уже раздаются угрозы разрешить этот спор силой оружия, когда король унимает их, соглашаясь с обоснованностью требований бургундца. Даже в условиях военных компаний пренебрежение формальными правилами немыслимо. Один из английских военачальников посылает парламентера из осажденного Санса лишь затем, чтобы получить брадобрея и выглядеть достойно его положению. Но церемонии заканчивались, как только дело касалось отношений с теми, кого дворяне не почитали за равных. Только в эпоху Возрождения, когда пробудился интерес к личности человека как такового, просвещенными людьми из верхушки общества стала признаваться необходимость придерживаться определенных правил поведения при общении со всеми людьми, независимо от их происхождения. К первой половине ХIV века относится курс хороших манер, который был издан Джованни делла Каза, флорентинцем по происхождению, под названием Il Galateo. Это красиво и с душой написанное наставление, как в образцовом стиле жизни, так и по части деликатности и такта вообще. Благодаря этому сочинению некоторые исследователи считают, что именно итальянцы эпохи Возрождения признали тактичность как общезначимую общественную обязанность и отличительный знак образованности и воспитанности. Светский, придворный этикет, начиная со средневековья, отличается особой строгостью и продуманностью. Отчасти это связано с мифологизацией фигуры короля, стремлением подчеркнуть его непричастность ко всему земному. C 15 века придворный этикет в Европе все более и более усложняется. Вся жизнь придворных строго регламентирована, пишутся тысяча пособий по этикету. Чем выше ранг человека, тем больше правил, которым он обязан подчиняться. Появляется специальная должность – церемониймейстер (знаток этикета). Особо сложной система этикета становится во Франции во времена Абсолютизма. Апогея она достигла при Людовике XIV (1638–1715), при котором жизнь двора целиком и полностью была подчинена требованиям этикета. Например, известен факт, что во время королевской трапезы все подданные должны были стоять, королева и принцы имели право сидеть на стульях, члены королевской семьи – на табуретках. Привилегии сидеть во время королевской трапезы на табурете могла также удостоиться королевская фаворитка. В 18 веке в странах Европы набирала силу буржуазия, которая тоже следовала этикету, зачастую не менее разветвленному, чем придворный. С укреплением позиций буржуазии и распространением буржуазной морали распространяется и буржуазный этикет. Основное понятие буржуазного этикета – респектабельность, основная задача мужчины – быть добросовестным удачливым дельцом, а женщины – образцовой матерью и хозяйкой. Особое значение приобретает понятие репутации. Потеря репутации невосполнима, она ведет к разрыву с привычным кругом общения. Особенную жесткость правила поведения приобрели в европейской буржуазной среде в 19 веке. Известно, например, что правила этикета, запрещали женщине оставаться наедине с мужчиной, это считалось неприличным. Между тем, несмотря на строгость этикета, многие современники отмечают несоответствие между формальным проявлением воспитанности и реальным поведением людей. В 20 в. в Европе, США и некоторых азиатских странах, ориентированных на западную модель развития, нравы стали проще. Но, тем не менее, любой воспитанный человек будет соблюдать правила этикета при общении с человеком другого социального статуса: возраста, общественного положения, пола, степени знакомства и родства. К примеру, младший должен, не перебивая, выслушивать старшего, мужчина в разговоре с женщиной должен воздерживаться от фраз, которые могут ее смутить и так далее. Этикет ориентирован уже скорее не на то, чтобы отнести человека к той или иной социальной группе, а чтобы создать определенный имидж. Соответственно, наиболее важны правила этикета в тех сферах жизни, где от коммуникации между людьми многое зависит, например, в бизнесе или в дипломатии. Дипломатический этикет особо значим, и это не удивительно. Дипломат представляет свою страну, поэтому формальности очень важны. Дипломатический протокол был официально утвержден в 19 в. на Венском конгрессе (1814–1815). Большое значение в дипломатической практике имеет принцип старшинства, который зависит от значимости представляемой страны, ранга представителя и даты аккредитации, безусловное соблюдение обычаев и законодательства страны пребывания. Основное понятие дипломатического этикета – взаимность. Пропущенные казалось бы формальные комплименты могут быть расценены как неуважение или враждебность и повлечь за собой международный конфликт. Этикет существует также в других сферах профессиональной деятельности (медицинский этикет, юридический этикет, воинский этикет, этикет бизнеса, сетевой этикет и т.д.), в отношении значимых артефактов культуры (предметы культа, этикет флага и т.д.).

Жители многих афро-азиатских стран, безусловно, также ориентируются на самобытные правила этикета, но правила поведения там больше обусловлены древней традицией и не столь изучены европейскими исследователями. На юге Дальнего Востока России средневековье (хронологический этап между IV-V и XV-XVI вв.) совпало с периодами возникновения, расцвета и гибели государств Бохай (698-926 гг.), Дзинь (115-1234 гг.), Восточное Ся (1215-1233 гг.). Это важный этап в истории Дальнего Востока России. Он ознаменовался принципиальными изменениями во всех сферах человеческой деятельности. В экономике это качественное преобразование производящих форм хозяйства (в первую очередь земледелия), ремесла, торговли, происхождение городов. В системе социальных отношений - появление неравенства и сословий, становление неподконтрольных народу органов власти, которые основаны на узаконенном насилии. В области культуры - поляризация идеологии на элитарную и массовую, генезис общегосударственных культов, обрядов и церемоний, распространение мировых религий. В истории средневековых цивилизаций Дальнего Востока выделяются два больших периода. Эти периоды обусловлены балансом политических сил в региональной истории, противостоянием Китайской цивилизации и кочевников Великой Степи. Первыми биполярными элементами этой системы были еще китайская династия Хань и степная держава хунну (гуннов), которые появились еще до нашей эры. Прослеживается определенная синхронность между процессами их расцвета и упадка. Когда в Китае начинались смуты и экономический кризис, система “высасывания” кочевниками из богатого соседа шелка, хлеба, вина, изделий ремесла переставала работать и имперская конфедерация разваливалась на отдельные племена до тех пор, пока не восстанавливались мир и порядок на юге. Империя Хань ненадолго пережила гибель Хуннской державы. В периодраннего средневековьяТюркский, а затем и Уйгурский каганаты возникли как раз в то время, когда Китай был объединен под властью династий Суй, а затем Тан. Кочевники зорко контролировали ближайших соседей и взимали с них дань. Особенно сильно доставалось скотоводам Маньчжурии – монголоязычным киданям. Только в отдалении от степных территорий складывались предпосылки для формирования самостоятельной государственности. Взаимодействие с развитыми центрами региона ускоряло процессы политической интеграции народов и культур Дальнего Востока России, Маньчжурии, Японии, Корейского полуострова. Именно там в этот период возникли или развились уже существовавшие очаги самобытной ранней государственности.
Второй большой периодв истории цивилизаций Дальнего Востока характеризуется гибелью империи Тан и образованием на территории Китая нескольких конкурирующих династий. В отсутствие образа “внешнего врага” кочевникам не удавалось объединить все степные племена в единую империю. Биполярная структура во Внутренней Азии оказалась разрушенной. Это освободило народы Маньчжурии, как от прессинга кочевников, так и от постоянного давления китайцев. Окрыленные независимостью народы Маньчжурии создавали свои собственные объединения, захватывали земледельческие области на юге. Особенно преуспели в завоеваниях кидании и чжурчжэни, которым удалось подчинить практически весь Северный Китай, и маньчжуры, покорившие всю "Поднебесную". Создаваемые ими империи возникали в процессе завоевания номадами (кидании) или охотничье-земледельческими народами (чжурчжэни, маньчжуры) более высокоразвитых соседей земледельцев. Так происходило наложение “варварских” институтов воинственных северян на сложившиеся цивилизованные порядки завоеванных оседлых жителей. Варварские" институты власти в своей основе были протогосударственными (что-то вроде сложного многосоставного вождества). Они не были приспособлены для управления сложной экономикой земледельческого общества с многочисленными городами. Но органы управления империи должны соответствовать внутренней экономической и социальной инфраструктуре. Иначе неизбежен кризис системы управления, а затем и всей империи в целом. Данную проблему завоеватели могли решить двумя способами:

• "Упрощением" завоеванного общества, чтобы оно соответствовало менее развитыми экономическим и политическим институтам победителей. Иными словами, это уничтожение городов, земледельческого населения, превращение полей в пастбища для скота;
• Усложнением собственных органов управления - оседание императорского двора в городах или создание комплекса столичных городов (система "пяти столиц"), между которыми можно было бы циркулировать с контрольно-ревизорскими целями, создание бюрократического аппарата, введение письменности и делопроизводства по китайскому образцу.

C этой проблемой столкнулись правители всех дальневосточных завоевательных империй. Не случайно, например, при чжурчжэньском дворе неоднократно происходили столкновения между сторонниками интеграции дуальной империи в единое государство и их противниками. Кстати, похожим образом развивалась внутриполитическая борьба и у монголов между различными партиями аристократии при Чингисхане, когда они обсуждали вопрос: "Следует ли уничтожить завоеванные народы и на из землях пасти скот или же обложить их данью и повинностями". Пришлось решать этот вопрос и киданям, и маньчжурам. Так или иначе, победители поняли, что завоеванными оседлыми территориями нельзя было управлять, "сидя на лошадях". Для управления земледельческими территориями необходима была особая административная система. Поэтому кидании в 947 г. были вынуждены издать декрет о формировании двух самостоятельных аппаратов управления. Северная администрация воспроизводила традиционные "варварские" институты кочевников. Южная администрация состояла из китайских чиновников и управляла завоеванными оседло-земледельческими территориями. Для дополнительного контроля над покоренными китайцами была создана система военных лагерей орда. Государство Дзинь также как и империя Ляо состояло из двух основных культурных пластов: завоевателей чжурчжэней и эксплуатируемых крестьян и горожан китайцев. Но в отличие от киданий первоначально двойная система управления чжурчжэней и китайцев порознь уже в 1133 - 1134 гг. была преобразована в единый общегосударственный бюрократический аппарат. В новой системе много было заимствовано от китайской традиционной бюрократической системы, но в нее вошло и немало элементов управления чжурчжэньским обществом. Для дополнительного поддержания порядка на завоеванных землях аналогично киданьским ордо была создана система военных поселений - мэнъань и моукэ. "Варварство" постепенно трансформировалось в "цивилизацию". Завоеватели одевались в одежды побежденных, перенимали их этикет и письменность, либо создавали свое письмо (кидани, чжурчжэни). Они строили крупные города, в которых воздвигали пышные дворцы и храмы, селился императорский двор и чиновники. Города становились центрами ремесленного производства, торговли, идеологии, своеобразной полиэтничной культуры. Некоторые правители стремились перенести центры империй в Китай (чжурчжэни, маньчжуры), но другие оставляли столицы в пределах Северной Азии (кидани). В результате сложных процессов происходило смешение скотоводческо-земледельческих культур Дальнего Востока с развитыми земледельческо-городскими отношениями китайцев.

Дата добавления: 2015-07-02