Париж, Лувр 21.46 22 страница. Сент-Джеймсский парк – это зеленый островок в самом центре Лондона, расположенный неподалеку от Вестминстерского и Букингемского дворцов

Сент-Джеймсский парк – это зеленый островок в самом центре Лондона, расположенный неподалеку от Вестминстерского и Букингемского дворцов. Теперь он открыт для всех желающих, но некогда король Генрих VIII обнес парк изгородью и развел там оленей, на которых охотился вместе с придворными. В теплые солнечные дни лондонцы устраивают пикники прямо под раскидистыми ивами и кормят пеликанов, обитающих в пруду. Кстати, дальние предки этих пеликанов некогда были подарены Карлу II русским послом. Сегодня Учитель никаких пеликанов здесь не увидел, уж слишком ветреная и дождливая выдалась погода, но зато с моря прилетели чайки. Лужайки парка были покрыты сотнями белых птиц, все они смотрели в одном направлении, терпеливо пережидая сокрушительные порывы влажного ветра. Несмотря на утренний туман, отсюда открывался прекрасный вид на знаменитое здание парламента и Биг-Бен. А если посмотреть выше, через пологие лужайки и пруд с утками, сквозь изящное кружево плакучих ив, становились видны шпили здания, где, как знал Учитель, и находилась могила рыцаря. Именно по этой причине он назначил свидание Реми здесь. Вот Учитель приблизился к передней дверце лимузина, и Реми услужливо распахнул ее перед ним. Но Учитель медлил, достал плоскую фляжку с коньяком, отпил глоток. Потом вытер губы платком, уселся рядом с Реми и захлопнул дверцу. Реми торжественно приподнял руку с зажатым трофеем, краеугольным камнем. – Чуть не потеряли. – Ты прекрасно справился, – сказал Учитель. – Мы справились вместе! – поправил его Реми. И передал камень Учителю. Тот долго разглядывал его и улыбался. – Ну а оружие? Отпечатки, надеюсь, стерты? – Да. И я положил его обратно в бардачок. – Отлично! – Учитель отпил еще один глоток коньяку и протянул фляжку Реми. – За наш успех! Конец уже близок. Реми с благодарностью принял угощение. Правда, коньяк показался солоноватым на вкус, но ему было все равно. Теперь они с Учителем стали настоящими, полноправными партнерами. Он чувствовал: перемены в его жизни близки. Теперь уже никогда больше не буду слугой. Реми смотрел через набережную на пруд с утками, Шато Виллет казался далеким, как сон. Отпив еще глоток, Реми почувствовал, как по жилам разлилось приятное тепло. Однако вскоре теплота эта превратилась в жжение. Реми ослабил узел галстука, ощущая неприятный привкус во рту, и протянул фляжку Учителю. – Мне, пожалуй, хватит, – с трудом выдавил он. Учитель забрал фляжку и сказал: – Надеюсь, ты понимаешь, Реми, что оказался единственным человеком, знающим меня в лицо. Я оказал тебе огромное доверие. – Да, – ответил слуга. Его сотрясал мелкий озноб, и он снова ослабил узел галстука. – И эту тайну я заберу с собой в могилу. Помолчав, Учитель заметил: – Я тебе верю. – Затем убрал в карман фляжку и краеугольный камень. Потянулся к бардачку, открыл его, достал крохотный револьвер «Медуза». На мгновение Реми охватил страх, но Учитель просто сунул револьвер в карман брюк. Что он делает? И зачем? Реми прошиб холодный пот. – Я обещал тебе свободу, – сказал Учитель, и на этот раз в голосе его прозвучало сожаление. – Но с учетом всех обстоятельств это лучшее, что я могу для тебя сделать. Реми почувствовал, как у него распухло горло и стало нечем дышать. Хватаясь обеими руками за горло, он вдруг согнулся пополам, спазмы в трахее перешли в приступы рвоты. Он хотел крикнуть, но издал лишь слабый сдавленный стон. Теперь понятно, почему коньяк показался солоноватым. Я умираю! Он меня убил!.. Еще не веря до конца в эту чудовищную мысль, Реми обернулся к сидевшему рядом Учителю. Тот спокойно смотрел куда-то вперед через ветровое стекло. В глазах у Реми помутилось, он судорожно хватал ртом воздух. Я для него в лепешку разбивался! Как он только мог, как смел? Реми не знал, чем было вызвано решение Учителя убрать его. То ли он задумал это с самого начала, то ли ему не понравились действия Реми в церкви Темпла. Легалудеку не суждено было узнать об этом. Животный страх и ярость – вот какие чувства владели им сейчас. Он попытался наброситься на Учителя, но тело не слушалось. Я поверил тебе, я все поставил на карту! Реми пытался поднять кулак, чтоб ударить по клаксону, но лишь пошатнулся и сполз вниз по сиденью. Так и лежал на боку возле Учителя, хватаясь за опухшее горло. Дождь припустил еще сильнее. Реми уже ничего не видел, но краем затухающего сознания цеплялся за прекрасное видение. И перед тем как окружающий мир для него померк, увидел водную гладь под солнцем, услышал, как с ласковым шепотом набегает на берег Ривьеры прибой. Учитель вышел из лимузина, огляделся и с удовлетворением отметил, что вокруг ни души. У меня не было выбора, сказал он себе и даже немного удивился: теперь он не испытывал никаких сожалений о содеянном. Реми сам выбрал такую судьбу. Все это время Учитель опасался, что Реми придется устранить, когда операция будет завершена. Но глупец сам приблизил свою кончину, повел себя в церкви Темпла совершенно недопустимым образом. Неожиданное появление Роберта Лэнгдона в Шато Виллет имело как положительную, так и отрицательную сторону. Лэнгдон доставил краеугольный камень, избавив от необходимости разыскивать бесценное сокровище, но он же навел полицию на их след. Реми оставил множество отпечатков не только по всему дому, но и на чердаке амбара, где был установлен пост прослушивания, на котором он же и дежурил. И теперь Учитель радовался своей предусмотрительности. Он сделал все возможное, чтобы между ним и Реми не усматривалось никакой связи, способной разоблачить их совместную деятельность. Никто ни в чем не заподозрил бы Учителя, разве только в том случае, если бы Реми вдруг проболтался. Но теперь и эта опасность устранена. Еще один конец обрублен, подумал Учитель и направился к задней дверце лимузина. Полиция никогда не поймет, что произошло… и нет в живых свидетеля, который его выдаст. Он осторожно огляделся по сторонам, убедился, что никто за ним не следит, открыл дверцу и забрался в просторное хвостовое отделение салона. Несколько минут спустя Учитель уже пересекал Сент-Джеймсский парк. Теперь остались только двое. Лэнгдон и Невё. С ними будет куда сложнее. Но ничего, справиться можно. Сейчас не до них, надо срочно заняться криптексом. С торжеством оглядывая парк, он видел впереди свою цель. Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой. Едва услышав эти стихи, Учитель сразу же понял: он знает ответ. А в том, что другие до сих пор не вычислили его, нет ничего удивительного. У меня преимущество, пусть даже и получено оно не совсем честным путем. Учитель на протяжении нескольких месяцев прослушивал все разговоры Соньера, и однажды Великий мастер упомянул об этом знаменитом рыцаре, почитаемом им не меньше, чем Леонардо да Винчи. То, что в стихотворении говорится именно об этом рыцаре, не вызывало никаких сомнений, хотя и следовало отдать должное остроумию Соньера. Учителя заботило совсем другое. Как поможет могила узнать последнее ключевое слово, до сих пор оставалось загадкой. Шар от могилы найди… Учитель помнил снимки знаменитого захоронения, главную его отличительную черту. Изумительной красоты шар. Эта огромная сфера венчала надгробие и по своим размерам не уступала ему. Наличие шара радовало Учителя и одновременно вызывало беспокойство. С одной стороны, это указатель, с другой – если верить стихам, ключевое слово как-то связано с шаром, который должен быть на могиле… но теперь отсутствует. И тогда, возможно, это совсем не тот шар. Чтобы прояснить ситуацию, он собирался самым тщательным образом осмотреть надгробие. Дождь лил как из ведра, и он засунул криптекс поглубже в правый карман, чтобы не намок. В левом кармане лежал револьвер «Медуза». Через несколько минут он уже входил в храм, расположенный едва ли не в самом изумительном здании Лондона конца девятого века. В этот же момент епископ Арингароса вышел прямо под дождь из маленького самолета. И, шлепая по лужам и приподнимая полы сутаны, двинулся к зданию аэровокзала в Биггин-Хилл. Он надеялся, что его встретит сам капитан Фаш. Но вместо него навстречу поспешил молодой офицер британской полиции с зонтиком. – Епископ Арингароса? Капитану Фашу пришлось срочно уехать. Попросил меня встретить вас и проводить. Сказал, чтобы я отвез вас в Скотланд-Ярд. Он считает, что там вам будет безопаснее. Безопаснее? Арингароса покосился на тяжелый портфель с облигациями Банка Ватикана. Он почти забыл, какое при нем сокровище. – Да, благодарю вас. Арингароса уселся в полицейский автомобиль. Интересно, где же сейчас Сайлас? Через несколько минут он получил ответ по полицейскому сканеру. Орм-Корт, дом 5. Арингаросе был прекрасно известен этот адрес. Это же лондонская резиденция «Опус Деи». – Везите меня туда, немедленно! – сказал он водителю. Глава 95

Лэнгдон не сводил глаз с экрана компьютера с того самого момента, как там начали появляться результаты поиска. Пять минут. Всего две ссылки. Обе не имели отношения к делу. Он уже начал беспокоиться. Памела Геттем находилась в соседней комнате. Лэнгдон с Софи допустили оплошность, спросили, принято ли в библиотеке пить, помимо чая, еще и кофе. И вот теперь, судя по запаху, доносившемуся до них, можно было догадаться, что их собираются напоить растворимым «Нескафе». И тут компьютер громко просигналил. – Похоже, выдал еще что-то! – крикнула Памела из соседней комнаты. – Что там за название? Лэнгдон впился глазами в экран. Аллегория Грааля в средневековой литературе: Трактат о сэре Гэуэйне и Зеленом рыцаре – Какая-то аллегория Зеленого рыцаря! – крикнул он библиотекарше. – Не то, – ответила Геттем. – В Лондоне похоронено не так много мифологических зеленых гигантов. Можно даже считать, что ни одного. Лэнгдон с Софи терпеливо сидели перед монитором в ожидании продолжения. Но когда экран ожил снова, информация оказалась для них неожиданной. Die Opern von Richard Wagner – Оперы Вагнера? – спросила Софи. Геттем заглянула в комнату с пакетиком от кофе в руке. – А вот это действительно странное сочетание. Разве Вагнер был рыцарем? – Нет, – ответил Лэнгдон, чувствуя, что заинтригован. – Зато он был известным масоном. – Наряду с Моцартом, Бетховеном, Шекспиром, Гершвином, Гудини и Диснеем. О связях масонов с орденом тамплиеров, Приоратом Сиона и Граалем было написано множество книг. – Мне бы хотелось получить более подробную распечатку. Как вывести на экран весь текст? – Да не нужен вам весь текст, – откликнулась библиотекарша. – Просто выделите название и нажмите на него мышкой. И компьютер выдаст вам отдельные строки из общего контекста, где встречаются выделенные ключевые слова. Лэнгдон ничего не понял из ее объяснений, но выделил название и послушно щелкнул мышкой. На мониторе высветилось несколько строк. … мифологический рыцарь по имени Парсифаль, который… … метафорический Грааль, поиск которого спорен… … Лондонская филармония в 1855… … оперная антология Ребекки Поп, включает «Диву»… … могила Вагнера находится в Германии… – Опять совсем не та Поп, – шутливо и разочарованно заметил Лэнгдон. Тем не менее его потрясла простота использования системы. Ключевых слов в контексте оказалось достаточно, чтобы напомнить ему об опере Вагнера «Парсифаль», в которой отдавалась дань Марии Магдалине как продолжательнице рода Иисуса Христа. В ней рассказывалась история молодого рыцаря, отправившегося на поиски истины. – Наберитесь терпения, – посоветовала Геттем. – Дайте машине время. Пусть себе работает. На протяжении нескольких следующих минут компьютер выдал еще несколько ссылок на Грааль, в том числе и текст о трубадурах, знаменитых странствующих менестрелях Франции. Лэнгдон знал, что общий корень в таких словах, как «minstrel» и «minister», не является случайным совпадением. Трубадуры были странствующими слугами, или «ministers», Церкви Марии Магдалины и использовали музыку, чтобы поведать в песенных балладах историю этой женщины. По сей день восславляют они добродетели «Госпожи нашей», загадочной и прекрасной дамы, истовому служению которой отдали себя целиком. Тут компьютер выдал новую информацию: Рыцари, плуты (валеты), папы и пятиконечные звезды: История святого Грааля в картах таро – Неудивительно, – сказал Лэнгдон, обернувшись к Софи. – Некоторые из наших ключевых слов созвучны с названиями отдельных карт. – Он снова щелкнул мышкой. – Не уверен, что ваш дедушка, Софи, играя с вами в карты, когда-либо упоминал об этом. Но игра – это как бы «карточный» пересказ истории о пропавшей Невесте и ее порабощении «злой» Церковью. Софи окинула его удивленным взглядом: – Я и понятия не имела. – В том и состоял смысл. С помощью этой метафорической игры последователи Грааля тайно обменивались посланиями, скрываясь от всевидящего ока Церкви. – Лэнгдон часто задавался вопросом, многим ли современным игрокам в карты известна истинная подоплека четырех мастей. Пики, червы, трефы и бубны – все это были символы, тесно связанные с Граалем и позаимствованные у четырех мастей карт таро: мечей, кубков, скипетров и пятиконечных звезд. Пики были мечами – клинок. Символ мужчины. Червы произошли от кубков – сосуд. Символ женщины. Трефы были скипетрами – царская кровь. Символ продолжения рода. Бубны были пятиконечными звездами – богиня. Символ священного женского начала. Лэнгдон уже начал опасаться, что компьютер больше ничего не выдаст, но четыре минуты спустя на экране высветились следующие строки: Тяготы гения: Биография современного рыцаря – «Тяготы гения»! – крикнул Лэнгдон библиотекарше. – «Биография современного рыцаря»! Как прикажете это понимать? Геттем снова высунулась из-за двери: – Насколько современного? И только не говорите мне, что это ваш сэр Руди Джулиани^[68]. Лично я считаю, он до рыцаря не дотягивает. У Лэнгдона возникла другая догадка. Он почему-то решил, что это биография недавно посвященного в рыцари сэра Мика Джаггера. Но момент был не слишком подходящим для обсуждения современной британской политики посвящения в рыцари. – Так, давайте посмотрим, что тут у нас имеется. – И он прочел обрывки текста с ключевыми словами: … почетный рыцарь, сэр Исаак Ньютон… … в Лондоне в 1727-м, и… … его могила в Вестминстерском аббатстве… … Александр Поп, друзья и коллеги… – Я так понимаю, понятие «современный» весьма относительно, – сказала Софи Памеле. – Это отрывок из какой-то старой книги. О сэре Исааке Ньютоне. Геттем, по-прежнему стоя в дверях, покачала головой: – И что толку? Ведь Ньютон был похоронен в Вестминстерском аббатстве, этом центре английского протестантизма. И католик папа вряд ли мог присутствовать на похоронах. Вам с молоком и сахаром? Софи кивнула. – А вам, Роберт? – спросила Геттем. Сердце у Лэнгдона билось все быстрее. Он отвел взгляд от экрана и поднялся. – Сэр Исаак Ньютон и есть наш рыцарь. Софи удивилась: – О чем это вы? – Ньютон похоронен в Лондоне, – принялся объяснять Лэнгдон. – Он создатель радикально новой науки, и за это его прокляла Церковь. И еще он был Великим мастером тайной организации, Приората Сиона. Чего же еще?.. – Чего еще? – воскликнула Софи и указала на листок со стихотворением. – А как насчет рыцаря, похороненного папой? Вы ведь слышали, что сказала мисс Геттем. Никакой папа Ньютона не хоронил. Лэнгдон потянулся к мышке. – Кто тут говорил о папе, главе Католической церкви? – Он выделил слово «папа», щелкнул мышкой. И на экране появился уже весь отрывок полностью. На похоронах сэра Исаака Ньютона, память которого почтили монархи и представители высшего сословия, распорядителем был Александр Поп, друзья и коллеги произносили трогательные панегирики, прежде чем бросить на гроб по горсти земли. Лэнгдон обернулся к Софи: – Итак, нужного нам папу мы получили со второй попытки. – Он выдержал паузу. – И это есть не кто иной, как мистер Поп. Александр. Лондон, там рыцарь лежит, похороненный Попом… Софи медленно поднялась со стула. Жак Соньер, мастер двойных загадок и словесных игр, снова доказал, что человеком он был на удивление умным и изобретательным. Глава 96

Сайлас проснулся словно от толчка. Он не знал, что его разбудило и сколько он проспал. Мне снился сон? Он сел на соломенном тюфяке и прислушался к звукам в резиденции «Опус Деи», но тишину нарушало лишь тихое бормотание в комнате этажом ниже – там кто-то молился вслух. Эти знакомые звуки сразу успокоили Сайласа. Но тут внезапно он снова ощутил тревогу. Поднявшись в чем был, прямо в нижнем белье, он подошел к окну. Неужели кто-то меня выследил? Но двор был пуст. Он прислушался. Тишина. С чего это я так разнервничался? За всю свою многотрудную жизнь Сайлас научился доверять интуиции. Только интуиция спасала его на улицах Марселя, когда он был еще ребенком. Задолго до тюрьмы… задолго до того, как у него благодаря епископу Арингаросе началась совсем другая жизнь. Он высунулся из окна и только теперь заметил смутные очертания стоявшего за изгородью автомобиля. На крыше полицейская мигалка. В коридоре скрипнула половица. Кто-то подергал ручку его двери. Сайлас отреагировал мгновенно. Метнулся в сторону и оказался за дверью как раз в тот момент, когда она с грохотом распахнулась. В комнату ворвался полицейский с пистолетом. Не успел он сообразить, где находится Сайлас, как тот ударил дверь плечом и сбил с ног второго полисмена, который как раз входил. Первый, резко развернувшись, приготовился стрелять, но тут Сайлас нырнул прямо ему под ноги. Грохнул выстрел, пуля просвистела над головой Сайласа, а тот даром времени не терял: больно пнул ногой стрелявшего прямо в голень. Ноги у того подкосились, и он, рухнув на пол, пребольно ударился головой о деревянные половицы. Второй полицейский, оказавшийся у двери, уже поднимался на ноги, но Сайлас подлетел и ударил его коленом в пах. Потом перепрыгнул через согнувшегося пополам от боли человека и выбежал в коридор. Почти голый, в одном белье, Сайлас несся вниз по лестнице. Он понимал, что его предали. Но кто? Вот и прихожая, и он увидел, как в нее через распахнутую дверь вбегают другие полицейские. Сайлас повернулся и бросился бежать по коридору. Там женская половина. В каждом здании «Опус Деи» есть такое отделение. Сайлас проскочил через кухню, до смерти перепугав поваров и посудомоек. Еще бы: огромный голый альбинос мчался как бешеный, сшибая на своем пути котелки и тарелки. Вот он оказался в темном и узком коридорчике за бойлерной и увидел впереди спасительный свет, дверь открывалась на улицу. Сайлас выскочил под проливной дождь, спрыгнул с высокого крыльца, но слишком поздно заметил выбегающего из-за угла здания полицейского. Мужчины столкнулись, при этом Сайлас успел подставить широкое бледное плечо, оно с сокрушительной силой ударило полицейского прямо в грудь. Офицер рухнул на мостовую, увлекая Сайласа за собой. Монах оказался сверху. При падении полицейский выронил из рук пистолет, оружие отлетело в сторону. Сайлас слышал, как из здания с криками выбегает кто-то еще. Он изловчился, перекатился на спину и успел схватить пистолет прежде, чем из дверей показались другие полицейские. Грянул выстрел, Сайласа точно огнем ожгло. Пуля угодила в подреберье. И тогда, ослепленный яростью, он открыл огонь по трем полицейским. Из его ран фонтанчиками била кровь. Но тут над ним нависла чья-то тень, появившаяся, казалось, из ниоткуда. Дьявольски сильные руки впились ему в плечи мертвой хваткой и встряхнули. Мужчина проревел ему прямо в ухо: – Сайлас, нет! Монах развернулся и выстрелил. И только тут встретился взглядом со своей жертвой. Епископ Арингароса упал, Сайлас издал вопль ужаса. Глава 97

В Вестминстерском аббатстве похоронены или помещены в раку около трех тысяч человек. Все колоссальное внутреннее пространство собора занято могилами королей, государственных деятелей, ученых, поэтов и музыкантов. Их надгробия, угнездившиеся в каждой нише и каждом алькове, не отличаются той помпезностью и великолепием, которыми отмечены королевские мавзолеи. Это прежде всего саркофаг с прахом королевы Елизаветы I, который покоится здесь в отдельной часовне, а также более скромные захоронения, прямо в полу, под металлическими плитами, надписи на которых стерлись за века от бесконечного хождения посетителей. И уж чьи останки нашли там последнее упокоение, оставалось теперь только гадать. Построенное в стиле других величественных соборов Европы, Вестминстерское аббатство не считается ни кафедральным собором, ни просто церковью для прихожан. Оно всегда носило другой статус – «особой королевской церкви». Здесь не только хоронили монархов, здесь проводилась их коронация. Первая, коронация Вильгельма Победителя, состоялась на Рождество, в 1066 году. А затем этот великолепный храм стал свидетелем и других бесконечных королевских, государственных и религиозных церемоний, от канонизации Эдуарда Исповедника до свадьбы принца Эндрю и Сары Фергюсон, пышных похорон Генриха V, королевы Елизаветы I и леди Ди. Однако сейчас Роберта Лэнгдона не интересовало ни одно историческое событие, произошедшее в стенах аббатства, кроме похорон английского рыцаря, сэра Исаака Ньютона. Лондон, там рыцарь лежит, похороненный Попом. Пройдя под величественным порталом в северный поперечный неф, Лэнгдон с Софи были встречены охранниками, те вежливо заставили их пройти через недавно появившееся в аббатстве новшество – металлоискатель в виде высокой арки, теперь такие установлены в большинстве исторических зданий Лондона. Они благополучно миновали арку, не вызвав никаких подозрений, и двинулись к центру собора. Едва переступив порог Вестминстерского аббатства, Лэнгдон ощутил, что весь остальной мир для него точно исчез. Ни шума дорожного движения. Ни шелеста дождя. Тишина просто оглушала, и еще казалось, воздух слегка вибрирует, точно это величественное здание нашептывает что-то самому себе. Взгляды Софи и Лэнгдона, как и почти каждого здешнего посетителя, тут же устремились вверх, туда, где над их головами воспарял к небесам необъятный купол. Колонны из серого камня вздымались, точно калифорнийские мамонтовые деревья, и терялись где-то в глубине, в тени. Вершины их поднимались на головокружительную высоту, а основания уходили в каменный пол. Публике открывался широченный проход северного нефа, он был подобен глубокому каньону в обрамлении скал из цветного стекла. В солнечные дни лучи отбрасывали на пол целую палитру мерцающих бликов. Сегодня же шел дождь, на улице было серо и пасмурно, и в этом необъятном пространстве сгустился полумрак… отчего аббатство стало походить на склеп, чем оно, в сущности, и являлось. – Да здесь почти никого, – шепнула Софи. Лэнгдон ощутил нечто похожее на разочарование. Он надеялся увидеть в соборе куда больше людей. Чем больше людей, тем лучше. Ему не хотелось повторения того, что произошло в заброшенной церкви Темпла. Ведь в толпе туристов человек чувствует себя в большей безопасности. Последний раз он был здесь летом, в самый разгар туристического сезона, но теперь в Лондоне дождливое апрельское утро. И вместо любопытных толп и разноцветных бликов на полу Лэнгдон видел под ногами лишь голые плиты и альковы, утопающие в тени. – Мы только что прошли через металлоискатели, – напомнила Софи. Очевидно, она ощутила, как напряжен Лэнгдон. – А стало быть, те немногие люди, что находятся здесь, никак не могут быть вооружены. Лэнгдон кивнул, но слова Софи его не успокоили. Чуть раньше он хотел вызвать сюда же и лондонскую полицию, но опасения Софи относительно заинтересованности в этом деле Фаша остановили его. Она не слишком верила в то, что капитан судебной полиции отказался от преследования подозреваемого. Первым делом мы должны найти криптекс, сказала тогда Софи. Это ключ ко всему. И разумеется, она оказалась права. Ключ к тому, чтобы вернуть Лью живым и здоровым. Ключ к тайне Грааля. Ключ к тому, чтобы узнать, кто стоит за всем этим. К сожалению, единственная возможность найти этот ключ представилась здесь и сейчас… у могилы Исаака Ньютона. Человек, завладевший криптексом, должен был появиться у этой могилы, чтобы расшифровать последнее ключевое слово. Если только… если только он не успел сделать это раньше и уйти. Но Софи с Лэнгдоном не теряли надежды. Продвигаясь вдоль левой стены собора, они попали в узкий боковой проход за длинным рядом пилястров. У Лэнгдона не выходил из головы Лью Тибинг, он так и видел его связанным, с кляпом во рту, на заднем сиденье лимузина. Тот, кто приказал в одночасье перебить всю верхушку Приората Сиона, вряд ли остановится перед убийством любого другого человека, вставшего у него на пути. Какая жестокая ирония судьбы кроется в том, что Тибинг, тоже получивший столь почетный в Британии титул рыцаря, стал заложником во время поисков могилы своего же соотечественника, сэра Исаака Ньютона. – Где же она? – спросила Софи, озираясь по сторонам. Могила. Лэнгдон понятия не имел. – Надо найти какого-нибудь служку и спросить. Все лучше, думал Лэнгдон, чем блуждать по всему аббатству. Оно являло собой бесчисленное множество мавзолеев, миниатюрных часовен и ниш для захоронения, куда свободно можно было войти. Как и в Большой галерее Лувра, вход тут был только один, тот самый, через который они сюда попали. Так что войти просто, а вот выбраться почти невозможно. Один из коллег Лэнгдона называл аббатство «настоящей ловушкой для туристов». К тому же выстроено оно было в архитектурных традициях своего времени, а именно: в виде гигантского креста. Однако в отличие от многих церквей вход здесь располагался сбоку, а не в центре, в удлиненной части нефа. Кроме того, у аббатства имелось множество пристроек. Один неверный шаг, проход не под той аркой, и посетитель рисковал заблудиться в лабиринте внешних переходов, окруженных высокими стенами. – Служки здесь ходят в красных сутанах, – сказал Лэнгдон и двинулся к центру. В дальнем конце южного трансепта виднелся золоченый алтарь, возле него Лэнгдон увидел нескольких человек, стоявших на четвереньках. Он знал, что подобные сцены в Уголке поэтов^[69] не редкость, и все равно позы этих людей неприятно поразили его. Ерзают, как полотеры, только вместо обычного пола под плитами тела усопших. – Что-то никого здесь не видно, – сказала Софи. – Может, попробуем сами найти могилу? Не говоря ни слова, Лэнгдон провел ее еще на несколько шагов вперед и указал вправо. Софи ахнула – перед ней во всем своем величии и великолепии открылся вид на внутреннюю часть здания. Она казалась необъятной. – Ага, теперь понимаю, – протянула она. – Да, нам действительно нужен проводник. * * *

А в это время чуть дальше, в ста ярдах от них, за скрытой от глаз Софи и Лэнгдона ширмой для хора, к внушительной гробнице сэра Исаака Ньютона приблизился одинокий посетитель. Учитель остановился и оглядывал надгробие минут десять, не меньше. На массивном саркофаге из черного мрамора стояла скульптура великого ученого в классическом костюме. Он гордо опирался на внушительную стопку собственных трудов – «Математические начала натуральной философии», «Оптика», «Богословие», «Хронология» и прочие. У ног Ньютона два крылатых мальчика разворачивали свиток. Прямо за его спиной высилась аскетически простая и строгая пирамида. И хотя пирамида выглядела здесь довольно неуместно, не она сама, но геометрическая фигура, находившаяся примерно в середине ее, привлекла особо пристальное внимание Учителя. Шар. Учитель не переставал ломать голову над загадкой Соньера. Шар от могилы найди… Массивный шар выступал из пирамиды в виде барельефа, на нем были изображены всевозможные небесные тела – созвездия, знаки Зодиака, кометы, звезды и планеты. А венчало его аллегорическое изображение богини Астрономии под целой россыпью звезд. Бесчисленные сферы. Прежде Учитель был уверен: стоит только найти могилу, и определить отсутствующий шар, или сферу, будет легко. Он разглядывал карту небесных тел. Какой же планеты здесь не хватает? Возможно, в каком-то созвездии недостает одного астрономического тела? Он понятия не имел. Учитель не удержался от мысли о том, что разгадка проста и очевидна, лежит буквально на поверхности, как в случае с «рыцарем, похороненным папой». Какой именно шар я ищу? Вряд ли для разгадки и обнаружения Грааля требуются углубленные знания астрономии. Шар от могилы найди, Розы цветок. На плодоносное чрево сие есть намек. Но тут Учителя отвлекла группа туристов. Он быстро убрал криптекс обратно в карман и раздраженно наблюдал за тем, как посетители, проходя мимо небольшого столика, кладут пожертвования в чашу. Затем они, вооружившись угольными карандашами и листами толстой бумаги, двинулись дальше. Возможно, собирались посетить Уголок поэтов и воздать должное Чосеру, Теннисону и Диккенсу, отполировав подошвами полы над их захоронениями. Оставшись один, Учитель шагнул еще ближе к памятнику и принялся осматривать его дюйм за дюймом, от постамента до верхушки. Начал он с когтистых лап, на которых стоял саркофаг, потом еще раз оглядел фигуру Ньютона, стопку его научных трудов, двух ангелочков со свитком – при ближайшем рассмотрении оказалось, что там выведены какие-то математические формулы. Взгляд скользил все выше. Вот и пирамида с гигантским шаром-барельефом, вот наконец и «потолок» ниши, усеянный звездами. Какой же шар должен быть здесь… и отсутствует?.. Он бережно дотронулся до лежавшего в кармане криптекса, словно пытался найти ответ в самом прикосновении к этому искусно обработанному Соньером кусочку мрамора. От Грааля меня отделяют всего каких-то пять букв! Он глубоко вздохнул, вышел из-за ширмы и бросил взгляд на длинный неф, ведущий к главному алтарю. Вдалеке на фоне позолоты ярко-малиновым пятном выделялась сутана местного служки, которого подзывали взмахами рук два человека… показавшиеся очень знакомыми. Так и есть! Лэнгдон и Невё. Учитель тихо отступил на два шага и вновь скрылся за ширмой. Быстро же они!.. Он не сомневался, что Лэнгдон с Невё рано или поздно поймут, о какой могиле идет речь в стихотворении, и явятся к памятнику Ньютону, но никак не ожидал, что это произойдет так скоро. Еще раз глубоко вздохнув, Учитель прикинул свои шансы. К трудностям и неприятным сюрпризам ему было не привыкать. Как бы там ни было, а криптекс у меня. Он снова сунул руку в карман, дотронулся до второго предмета, вселявшего в него чувство уверенности. Револьвер «Медуза». Как он и ожидал, детекторы, установленные у входа, сработали, когда он проходил под аркой. Однако оба охранника тут же отступили, как только Учитель, возмущенно посмотрев на них, показал им удостоверение личности. Высокое звание требовало почтительного отношения. Поначалу Учитель надеялся разгадать загадку криптекса самостоятельно и избежать дальнейших осложнений. Но с появлением Лэнгдона и Софи у него возник новый план. События могли принять еще более благоприятный оборот. С «шаром» у него пока ничего не получилось, так что пусть помогут, с их-то опытом. Раз Лэнгдон сумел расшифровать стихи и понять, о какой могиле идет речь, есть шанс, что и о шаре ему кое-что известно. Может, он и ключевое слово уже знает, и тогда надо лишь заставить его поделиться этой информацией. Как следует надавить и… Только не здесь, разумеется. В каком-нибудь тихом укромном месте. И тут Учитель вспомнил маленькое объявление, которое видел по пути к аббатству. Он тут же понял: лучшего места не найти, надо только придумать, как заманить их туда. Весь вопрос в том, какую использовать приманку. Глава 98

Дата добавления: 2015-07-02