Криминалистическая идентификация

Разрешение вопросов о тождестве (идентификации) в науке многогранно: от философского умозаключения и теоретического закона до житейского узнавания в социальных группах, базирующегося на историческо-генетических обычаях и традициях того или иного этноса, до индивидуально-конкретного узнавания по запомнившемуся образу в памяти, позволяющему опознать то или иное искомое лицо. Главная задача и цель габитоскопии (физиогномики) как составного системного знания, направленного на отождествление личности в процессе розыскного и оперативно-розыскного узнавания, процессуального опознания, - вначале при необходимости провести диагностическое исследование, затем идентификационное исследование при сравнении двух и более объектов. Принято считать, что непосредственная задача идентификации состоит в разрешении вопроса о тождестве, проведении предварительного раздельного изучения и исследования представленных объектов, а затем анализа сравниваемых материальных объектов на основе их индивидуальных свойств и признаков. В свою очередь, процессуальной и экспертной идентификации часто предшествуют мероприятия по розыску и (или) доказыванию (когда сыскные действия как таковые отсутствуют), направленные на выявление (обнаружение) и фиксацию (документирование) следов и вещдоков (предметов), связанных с тем или иным искомым объектом или субъектом. В криминалистической литературе можно встретить и понятие "проверяемый субъект (объект)", что направлено на рассмотрение и создание различных предпосылок для возможной последующей (промежуточной) идентификации. И здесь полезно вспомнить суждение С.М. Потапова: "С точки зрения исключительной важности доказательства тождества для следственного или судебного процесса представляется очевидной необходимость иметь определенные руководящие начала идентификации, которые обеспечили бы объективную достоверность ее выводов и служили бы критерием для их проверки"[1]. Где общий процесс идентификации осуществляется в соответствии с общими принципами и положениями теории тождества и ее частной теорией комплексной рекомендации криминалистической характеристики, предусматривающей исследования соответствующих объектов, в том числе в виде результатов их запечатлений: описаний, фотографий, видеоклипов, образцов почерка, а также различных запечатлений, например в виде следов орудий преступления, транспорта или вдавленных следов тела. Кроме того, собственно веществ в виде материалов и изделий, человеческих останков и т.д. Иными словами, в виде многочисленных их отображений, задокументированных с помощью средств криминалистической техники и относящихся к производным вещественным доказательствам.

При разрешении вопросов о тождестве как в криминалистическом, так и в судебно-медицинском и антропологическом знании, где задействованы аналогичные механизмы мышления, могут быть получены как положительные, так и отрицательные результаты, т.е. выводы неотождествления. При отрицательном разрешении вопроса о тождестве, например о выводе, что на представленных фотокарточках разные лица, что взлом оставлен не данным орудием, анонимная рукопись выполнена не данным лицом и т.п., субъекты практики расследования по должности принимают соответствующие решения. Нередко конкретные объекты в виде тех или иных отображений и индивидуализирующих признаков используются для розыска, где в лучшем случае применяется их информационная совокупность об искомом лице, находящая отражение в протоколах следственных действий, ориентировках, телефонограммах, регистрационных (опознавательных) картах или аналитических учетных картах и заданиях для агентурного аппарата и тому подобных документах. Не исключены также случаи, когда даже комплексно собранной информации для эффективного розыска искомого лица и экспертного тождества недостаточно. В связи с этим возникает задача обнаружения новых объектов и источников личностной информации, в том числе с помощью методов моделирования, в частности, для их экспертного сравнения, а не только для розыскных способов опознания личности. Теоретически розыск лица, процессуальное опознание и экспертное исследование в этих случаях должны продолжаться до тех пор, пока не будет обнаружен и идентифицирован конкретный объект, в частности, вызвавший отображение в идеальной человеческой среде и (или) в материальной обстановке, которое будет иметь большое значение для расследуемого события. Однако в современной практике раскрытия преступлений такой подход является больше редкостью, чем правилом.

Таким образом, установление единичного материального объекта по идеальным и (или) материальным следам представляет собой задачу доказывания, диагностического обследования, а затем или одновременно сравнивание, которое часто нельзя свести к простому факту идентификации, который при необходимости дополняется оценкой исходной информации прежде всего на основе выводов экспертных заключений и построением затем соответствующих розыскных, оперативно-розыскных, следственных и судебных версий, где задача установления материального объекта, в том числе субъекта в виде преступника, определенным образом связанного с расследуемым событием, решается как посредством общих приемов поиска и доказывания, так и путем применения специальных научно-технических методов и средств, связанных с процессом доказывания с целью установления искомого объекта (субъекта). Как известно, установления родового или видового отображения недостаточно, необходима индивидуальная идентификация, что часто применительно к пальцевым следам, в том числе их биологическим характеристикам, невозможно ввиду негативной политики правительства и силовых структур, особенно МВД России, на которые возложена профилактическая работа по повышению уровня и степени идентификационно-удостоверительной безопасности населения страны, в связи с претворением в жизнь положений и требований Федерального закона N 128-ФЗ "О государственной дактилоскопической регистрации в Российской Федерации". При этом криминалистическая идентификация по признакам внешности является составной частью криминалистического отождествления личности человека, а также положений и рекомендаций общей криминалистической идентификации. Соотношение содержания криминалистической идентификации и криминалистической идентификации по признакам внешности - это соотношение части и целого, одного элемента и системы взаимосвязанных элементов. В большинстве случаев любой вид (направление) криминалистической идентификации нельзя отрывать от целей и задач процесса розыска, а следовательно, процесса собирания и доказывания, которые возникают как при розыске человека, так и при раскрытии иных преступлений, когда имеет место розыск преступника, потерпевшего или свидетеля и т.п.

При рассмотрении общих научных основ, структуры и положений криминалистической идентификации, как мы отметили выше, криминалистическое отождествление по признакам внешности, естественно, является более частным случаем отождествления человека, однако всегда находится в единой взаимосвязи и обусловленности.

Итак, правильное разрешение вопроса о тождестве как группового, так и индивидуального оказывается возможным в силу индивидуальности и относительной устойчивости идентифицируемых объектов и источников. Под индивидуальностью объекта понимается его безусловное отличие от любых других объектов и источников. В природе не существует двух совершенно тождественных друг другу объектов. Даже предметы массового стандартного производства (вещи, относящиеся к одной и той же системе, модели, сорту и т.д.) неизбежно отличаются друг от друга рядом особенностей, выделяющих данный объект из массы однородных. Их выявление и составляет задачу поиска, собирания, документирования и исследования.

Лица и предметы (объекты), будучи безусловно индивидуальными, могут быть в то же время очень несходными (несхожими), что происходит в силу ряда ситуаций и состояний, а поэтому не совпадают по ряду своих признаков с другими лицами и предметами (объектами-источниками). Рассматривая вопросы о тождественности, У. Уильз отмечал, что главные факты, на которых должна основываться такая закономерность, состоят из: "1) лиц, 2) вещей, 3) почерка и 4) времени". Но само собой разумеется, добавляет он, что кроме этих фактов есть много обстоятельств, которые не могут быть подведены под какой-нибудь особый разряд. При этом в розыскной, оперативно-розыскной, следственной и судебной практике известны многочисленные случаи, когда, казалось бы, имело место полное внешнее сходство, но фактически это были различные лица и разные вещи. "Истец принял присягу в том, что подсудимый есть то самое лицо, которое отняло у него часы". Однако, когда в суде был предъявлен одновременно с обвинявшимся молодым человеком другой молодой человек, очень похожий на первого, истец "остолбенел от удивления; шляпа выпала у него из его рук; в продолжении нескольких минут он не мог произнести ни одного слова и кончил тем, что отказался от обвинения"[2]. Таким образом, в теоретическом и методическом обосновании процесса розыскной (сыскной идентификации) и иной идентификации необходимо строго отличать сходство (схожесть) и тождество (тождественность) идентифицируемых объектов. Смешение сходства и тождества в практическом расследовании (исследовании) приводит к ошибочному выводу не только в методическом плане, но и при производстве той или иной экспертизы, в нашем случае направленной на установление личности по признакам внешности.

В криминалистических и судебно-медицинских, а также судебно-антропологических, точнее - криминалистическо-антропологических, исследованиях под устойчивостью идентифицируемых объектов (источников) понимается их способность на протяжении определенного времени сохранять относительно неизменными свои существенные свойства и признаки. Степень устойчивости объектов различна. Одни из них сохраняют свои существенные для идентификации свойства и признаки на протяжении значительного времени, другие, особенно биологического происхождения, например трупы, даже под воздействием только окружающей среды быстро утрачивают свою индивидуальность. Другие объекты менее изменчивы: если им создать соответствующие условия консервации и хранения, то они могут сохранять свои индивидуализирующие признаки достаточно длительное время, например кисти рук или лоскут кожи с повреждением или особой приметой при нахождении в уксусно-водочном растворе. Чем более устойчивы свойства и признаки идентифицируемого объекта и чем меньше промежуток времени, на протяжении которого объект может претерпевать изменения, тем легче осуществить ту или иную идентификацию. Если же объект не обладает необходимой устойчивостью или его существенные для идентификации свойства и признаки к моменту обнаружения и затем исследования претерпели коренные изменения, то сложность в решении вопросов идентификации становится очевидной. Например, на месте происшествия был обнаружен след новой, еще не носимой обуви, а на момент задержания подозреваемого, спустя значительное время, за счет длительной носки она подверглась деформации и изменениям. Естественно, при сильной изношенности обуви, в том числе в области подошв и т.п., идентификация оказывается невозможной. Разграничение объектов, относительно устойчивых и изменяемых на протяжении времени, прослеживаемого в процессе расследования и специального исследования, также представляет собой важный общий и частный принцип криминалистической идентификации, а следовательно, и криминалистического отождествления человека и его частного отождествления по признакам внешности.

В структуре многолетних научных исследований место явного фаворита занимает судебно-экспертная идентификация по материально фиксированным отображениям. Проблеме же идентификации по мысленному образу отведено место явного аутсайдера. В криминалистической литературе содержатся весьма скупые, недостаточно развернутые суждения по поводу отдельных компонентов общих положений научных основ идентификации по мысленному образу. Они, например, касаются назначения данного вида идентификации и возможностей использования полученных результатов в оперативно-розыскной и следственной практике.

Современное состояние криминалистической науки требует включения в предмет исследования проблем теории и технологии криминалистической идентификации по мысленному образу как информационной системы, формирующейся в результате чувственного восприятия объективно существующей действительности визуально, слуховым и иными способами.

Задача формулирования базовых положений указанного учения предполагает необходимость глубокого исследования проблемы на уровне дифференцированного подхода, с одной стороны, к непроцессуальной форме идентификации по мысленному образу, с другой, - к процессуальной идентификации по мысленному образу. Это позволяет выяснить, что объединяет эти формы (установить их сходство) и какие особенности характерны для каждой из них.

В современных условиях особую практическую значимость все больше приобретает проблема разработки прочных научных основ тактико-криминалистического направления идентификации по мысленному образу. Речь в связи с этим, судя по всему, должна идти, во-первых, о научных основах отдельных процессуальных следственных действий идентификационной направленности, во-вторых, о научных основах тактических комплексов следственных действий, связанных с процессом узнавания, иначе называемых тактическими операциями.

Научное решение проблемы оптимизации следственной и учебно-педагогической практики на этом направлении вряд ли возможно без разработки широкого круга вопросов гносеологического, методологического и технологического характера.

И первое, без чего нельзя обойтись на этом пути, заключается в необходимости глубоко разобраться в том, что собой представляет мысленный образ как ключевое понятие исследуемого учения, какую роль играет мысленный образ в идентификационном процессе и что следует понимать под механизмом идентификации по мысленному образу.

Исследование показало, что субъективное отображение в памяти одного человека (наблюдателя) внешнего облика другого человека - это и есть мысленный образ, и создаваемое на его основе словесное (вербальное) описание служит одной из форм его изображения.

Эти положения актуальны и для других видов объектов (предметов, транспортных средств, зданий, сооружений и т.д.), каждый из которых, будучи воспринят, а затем перекодирован в вербальную форму, вправе претендовать на свой собственный субъективный словесный портрет. Применительно к теории и практике идентификации по мысленному образу это понятие может быть интерпретировано как криминалистический идентификационный портрет. Как понятие родового уровня оно охватывает идентификационный портрет человека, идентификационный портрет предмета, идентификационный портрет участка местности и других видов идентифицируемых (узнаваемых, отождествляемых) объектов. Классификация (внутренняя группировка) видов идентифицируемых объектов создает базу для разработки более содержательных, своего рода "малых" типовых идентификационных портретов, в качестве составляющих, входящих в общий типовой портрет объекта того или иного класса. Так, в рамках типового, обобщенного научно обоснованного идентификационного портрета человека (типовой информационной модели данного типа) могут быть выделены внешне-обликовый, устно-речевой, письменно-речевой, запаховый (одорологический) и другие виды "малых" портретов.

Таким образом, криминалистический идентификационный портрет объекта, тождество которого устанавливается по мысленному образу, представляет собой продукт научного творчества, определяемый как типовая научно обоснованная модель, содержащая информацию о типичном для данного класса (рода, вида и т.д.) объектов комплексе идентификационных признаков.

Типовые идентификационные портреты объектов различного класса и уровня могут использоваться на практике в качестве ориентирующих систем для получения упорядоченной информации у ее носителей о признаках исследуемых единичных объектов и ее использования при составлении дифференцированных субъективных портретов данных объектов и их реализации в ходе процессуального и непроцессуального узнавания (опознания). Важной особенностью криминалистического и субъективного портретов объекта является то, что в них должны отражаться не все возможные признаки, а лишь те из них, которые представляются существенными исключительно для идентификации объектов по их мысленному образу.

Рассматривая в свете этих положений проблему признаков объектов, идентифицируемых по мысленному образу, можно сделать вывод, что существенными в данном контексте следует считать только такие особенности данных объектов, которые, во-первых, воспринимаются с помощью органов чувств, запоминаются и могут быть вербализированы субъектом идентификации в процессе его информационного контакта с субъектом уголовного преследования; во-вторых, они присущи только данному воспринятому и проверяемому объекту, определяют его индивидуальность в отличие от других объектов того же класса; в-третьих, в своей совокупности образуют идентификационный комплекс, по которому могут быть выделены из совокупности сходных объектов и узнаны (опознаны).

Это объясняется тем, что при узнавании человек не выделяет все признаки воспринятого объекта, а использует его характерные идентификационные (опознавательные) признаки. Так, для узнавания предметов существенное значение имеют их контуры, характерное для данного предмета сочетание линий формы.

Изложенное проливает свет на то, что: 1) процесс идентификации по мысленному образу (следу психической природы или следу памяти) осуществляется по технологии, принципиально отличающейся от технологии идентификации по материальным следам-отображениям; 2) особенностью идентификации по мысленному образу является то, что в ее основе лежит психологический механизм узнавания; 3) узнать объект - это значит воспринять его и соотнести его образ с ранее сформировавшимся образом. Это мысленная операция "осуществляется на основе перцептивного сравнения образа текущего восприятия с образом, хранящимся в памяти"[3].

В учении о криминалистической идентификации по мысленному образу психологический механизм узнавания следует интерпретировать путем построения детальной конструкции, состоящей из следующих элементов:

1) стадии восприятия субъектом идентификации объекта в связи с событием, ставшим затем предметом уголовно-правового реагирования и исследования;

2) стадии запоминания и сохранения в памяти указанного субъекта образа воспринятого им объекта;

3) стадии вспоминания (припоминания) субъектом идентификации указанного образа и передачи содержащейся в нем информации о признаках воспринятого объекта, условиях и обстоятельствах его восприятия субъекту уголовного преследования во время информационного контакта с ним;

4) стадии вспоминания субъектом идентификации образа ранее воспринятого объекта и мысленного сопоставления его признаков с признаками образа проверяемого объекта, исследуемого в условиях текущего восприятия в целях выяснения, является ли он тем самым объектом, о котором он сообщил ранее при информационном контакте с субъектом уголовного преследования;

5) стадии определения сходства или различия признаков мысленного образа и признаков образа объекта текущего восприятия, сравниваемого с первым;

6) стадии оценки полученного результата, формулирования вывода о наличии или отсутствии тождества и передачи информации об этом выводе субъекту уголовного преследования.

Изложенное позволяет сформулировать следующие понятия.

1. Криминалистическая идентификация по мысленному образу как метод познания представляет собой систему принципов, правил, приемов, с позиции и с применением которых осуществляется процесс установления факта наличия или отсутствия тождества проверяемого следообразовавшего объекта на основе сравнения признаков его мысленного образа с признаками образа, хранящегося в памяти субъекта идентификации.

2. Криминалистическая идентификация по мысленному образу как процесс познания может быть определена как система последовательно реализуемых действий, направленных на выяснение, является ли исследуемый в уголовном судопроизводстве объект текущего восприятия тем самым объектом, о котором субъект идентификации передал ранее информацию следователю или иному должностному лицу, осуществляющему уголовно-процессуальное познание и уголовное преследование.

3. Учение о криминалистической идентификации по мысленному образу - это относительно самостоятельная целостная система научного знания о том, в каких целях и каким образом в рамках текущего восприятия осуществляется узнавание (опознание) ранее воспринятого субъектом идентификации следообразовавшего объекта, исследуемого в уголовном судопроизводстве. Элементами данной системы являются: 1) общие положения криминалистической идентификации по мысленному образу (общая теоретическая модель); 2) частные положения (частные модели), отражающие специфику процессуальной формы установления тождества следообразовавшего объекта и непроцессуальной формы решения указанной задачи.

Следует акцентировать внимание на следующем положении: если в рамках непроцессуальной идентификации отождествление объектов может осуществляться по слуховому, визуальному, осязательному, обонятельному и вкусовому способам, то при предъявлении для опознания в порядке ст. 193 УПК РФ в силу особенностей нормативной модели указанного действия допускается опознание только по визуальному образу объекта, который может быть дополнен, но не заменен любым иным способом. Однако при производстве следственного эксперимента и проверке показаний на месте в том случае, когда они проводятся для исследования возможности узнавания какого-либо объекта, решение соответствующей идентификационной задачи может осуществляться как визуальным, так и иными способами чувственного восприятия.

Подготовка и проведение двух последних видов следственных действий должны осуществляться на основе алгоритмизированной программы, в которой предполагает в качестве исходного момента обеспечение обстоятельного, максимально детализированного допроса потенциального опознающего.

Важной задачей допроса при решении идентификационной задачи по признакам голоса и устной речи человека является получение информации о следующих обстоятельствах: 1) об обстоятельствах, продолжительности и условиях слухового восприятия допрашиваемым голоса и речи человека, представляющего интерес для следствия; 2) о характере, содержании, особенностях воспринятой и запомнившейся звуко-речевой информации, источником которой являлся этот человек; 3) о физическом и психическом состоянии на тот момент допрашиваемого, его слуховых возможностях; 4) о степени точности и полноты запомнившихся ему признаков воспринятых голоса и речи; 5) о том, слышал ли он ранее этот голос, знаком или не знаком с человеком, которого он в данный момент воспринимал слуховым способом, сможет ли узнать голос или человека, которому он принадлежит.

При допросе потенциального узнающего (опознающего) по звуковому портрету необходимо выяснять не только содержательную составляющую устно-речевой информации, воспринятой им в условиях слухового восприятия лица, о котором даны показания (что сказал, о чем шла речь и т.д.), но и эмоциональную и акустическую (высоту, тембр голоса и т.п.) составляющие.

В дальнейшем следователю необходимо: 1) получить согласие у допрошенного на участие его в эксперименте на узнавание (проверке показаний) на месте события; 2) до начала планируемого следственного действия следователю целесообразно побывать на месте события, о котором даны показания, и, в случае необходимости, произвести осмотр данного места; 3) произвести иные необходимые организационно-подготовительные мероприятия (определить круг участников следственного действия, дату и время его проведения, обеспечить средства аудио- и видеозаписи, пригласить специалистов, подготовить транспортное средство и т.д.); 4) разработать детальный план действия и согласовать его с участниками; 5) подобрать и обеспечить участие в предъявлении для опознания статистов, сходных по своим устно-речевым характеристикам с голосом и речью проверяемого лица (объекта идентификации); 6) определить характер и содержание звуковой информации, которые проверяемый и статисты должны будут воспроизвести; 7) обеспечить прибытие проверяемого лица на место действия и нахождение его там таким образом, чтобы исключить его визуальный и слуховой контакт с допрошенным лицом и статистами; 8) определить на месте действия с учетом мнения проверяемого последовательность предъявления звуко-речевой информации; 9) дать возможность субъекту идентификации прослушать воспроизводимую голосо-речевую информацию в условиях, исключающих возможность визуального наблюдения за узнаваемым (при необходимости воспроизведение информации может быть дублировано, но в иной последовательности); 10) предложить субъекту идентификации сообщить, узнал ли он голос (человека), о котором ранее дал показания, и, если узнал, по каким особенностям.

В перечень мероприятий по подготовке данного действия необходимо во всех случаях включить допрос проверяемого лица о том, имело ли место в его жизни событие, о котором даны показания потенциальным узнающим (опознающим), где и когда оно происходило, с участием кого и в связи с чем, как долго он находился в данном месте, с кем разговаривал, какие слова и фразы произносил. В том случае, когда проверяемый отрицает факт нахождения в том месте, о котором дал показания узнающий, и заявляет, что в это время он находился в другом месте, до проведения эксперимента (проверки показаний) на узнавание по звуко-речевым следам необходимо провести проверку его алиби.

Все это указывает на то, что в данном случае проблема идентификации человека или голоса человека не замыкается на одном следственном действии - эксперименте либо проверке показаний на месте. Разрешение данной проблемы становится возможным лишь на базе производства комплекса следственных и иных действий, т.е. того, что в криминалистической литературе чаще всего называется тактической операцией.

С точки зрения организационно-технологической схемы подготовки и проведения идентификации по голосу и устной речи у этой операции много общего с тем, что представляют собой подготовка и проведение идентификации человека при предъявлении его для опознания по походке. И в том и в другом случае идентификация осуществляется по функциональным признакам. И в том и в другом случае оптимальный результат может быть обеспечен, если операция осуществляется на месте события, исследуемого по уголовному делу, в условиях, максимально приближенных к тем, которые существовали в момент восприятия узнающим (опознающим) соответствующей проверяемой информации. Это, в частности, касается такого момента, как обеспечение сходства дистанций восприятия: в ходе следственного действия субъект идентификации должен находиться на таком же расстоянии от объекта, которое имело место во время исследуемого события.

Особенностью функциональных свойств человека является то, что они "существуют в латентной форме и строятся каждый раз заново в процессе функционирования. Это накладывает отпечаток на весь комплекс функциональных признаков. Например, переживания изменяют (в определенных пределах) типологию и метрику походки, пантомимики, голос человека"[4].

Поэтому для получения объективного результата при опознании человека по походке, а также узнавании голоса и по голосу (устной речи) важное значение следователю необходимо придавать созданию доброжелательной, спокойной, психологически комфортной обстановки во время подготовки и производства соответствующего следственного действия, снятию при общении с опознаваемым (узнаваемым) имеющегося у него состояния тревожности, которое может привести к определенным изменениям исследуемых при идентификации функциональных признаков.

Вместе с тем в тактике и технологии идентификации по голосу и устной речи в отличие от идентификации по походке имеются и определенные различия. Так, если для идентификации по устно-речевой информации не имеют принципиального значения, например, факторы времени года и суток, то для идентификации по походке очень важно проведение операции в таких же временных, сезонных, погодно-климатических условиях, что существовали в момент реального восприятия исследуемого по делу события. Это связано с теми изменениями в походке, которые объективно возникают при передвижении человека и его восприятии в темное или светлое время суток, в дождливую или солнечную погоду, на заснеженной, скользкой дороге, в условиях бездорожья и т.д. Следует также учитывать, что темп передвижения (медленная, быстрая ходьба, средний темп, бег с определенной скоростью) оказывает влияние на двигательные особенности человека. Поэтому при предъявлении для опознания по походке "необходимо обеспечить восприятие опознающим различных вариантов движения, однако превалирующее место в них должен занять такой темп, который ранее воспринимался опознающим"[5].

Человек может быть идентифицирован по голосу или устной речи лишь при условии, если субъект идентификации воспринимал ранее и хранил в своей памяти не только звуковой, но и визуальный образ опознаваемого лица. Если же субъект идентификации ранее не видел человека, а только слышал его голос (речь), т.е. воспринимал голос незнакомого человека, то речь можно вести не об идентификации этого человека по голосу, а об узнавании в процессе эксперимента голоса (речи).

[1] Потапов С.М. Причины криминалистической идентификации // Советское государство и право. 1940. N 1. С. 66.

[2] Уильз У. Опыт теории косвенных улик. М., 1864. С. 88.

[3] Еникеев М.И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996. С. 510; Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследования преступлений. М., 1996. С. 283.

[4] Машонин Ю.И. Функциональный портрет человека и его содержание // Вопросы теории и методов следственной работы. Иркутск, 1988. С. 76.

[5] Степанов В.В. Научные и правовые основы тактики предъявления для опознания при расследовании преступлений. Саратов, 2003. С. 138.

Дата добавления: 2015-07-02