Пред пламенем слова, и в пламени снова 1 страница

Эпилог.

Часть первая

Игра

***

Границы сознанья, сминая оковы,

Пред страстью расступятся, радуясь чуду…

Я буду влюбляться, я знаю, что буду…

*Шезгарт. Остров Порока. Дворец "Распутник"*

Распутник... сколько слышала о нем, сколько грезила... и вот я здесь.

И хозяин заведения собственной персоной сидит пред моими очами, оценивает, изучает.

- Хороша. Как он и хотел. Прекрасно.

Окидываю взглядом нахала.

- Не нарывайся, Бес. Зависть - плохое чувство.

- Не строй из себя недотрогу. Решила сыграть, так играй по правилам.

- Хоть раз стоит сыграть и по чужим правилам, не правда ли?

- Истина. - Откровенно пожирает глазами. Это приятно, хотя уже довольно привычно.

Прохожу вдоль стен, касаясь мягких, шоколадного цвета, гобеленов, проводя пальцами по бархату ткани и скользким поверхностям мебели. Задерживаю взгляд на откровенных сценах полотен картин.

- Здесь... мило. Примерно так я себе и представляла это место.

- Мило? - смеется Бес, - это Дворец увеселений. Здесь воплощаются в жизнь любые сексуальные фантазии. Все пропитано страстью. Похоть не может быть милой.

- Ты просто мало ее знаешь, - смеюсь в ответ. Щурит глаза, пытается что-то рассмотреть, видимо. - Так что насчет меня?

Откидывается в кресле, чуть расставляя ноги.

- Ступив за порог Распутника, ты стала его частью. Предстанешь перед особым гостем в его полное распоряжение.

- Заманчивое предложение. - Томный взгляд на собеседника. - Он хорош собой?

- Для тебя идеален.

- Прежде чем я уйду, ответь мне на вопрос - какая тебе выгода? Богатства?

Ухмылка придает ему вид хищника, познавшего множество видов удовольствия за время своего существования. Одно движение - и он подле меня, нависает. Глубокий голос хрипит, от чего прерывается мое дыхание.

- Я люблю смотреть.

Глаза в глаза. Ему нравится мое замешательство. Я могла бы предположить, что он уже представляет, что случится со мной, знает, что и я представляю, и этим наслаждается тоже. Сглатываю.

- А они знают, что ты наблюдаешь?

- А разве это не придает пикантности? - его взгляд скользит по моему телу. - Сколь важно для тебя будет в процессе гадать, наблюдаю ли я?.. - его дыхание только что касалось моей щеки, и вот уже он отстраненно всматривается в эскиз на стене в золоченой раме, где мужчина в агонии экстаза рычит, изможденный, но не прерывающий движений внутри своей партнерши, а она, беззастенчиво раскинув бедра, являет художнику тело во всей интимной красе. Я вздрагиваю в предвкушении. - Любая фантазия найдет в стенах Распутника свое место... и на них. Он уже здесь. Не заставляй его ждать.

***
Меня препровождают в отдельные апартаменты, прямо-таки царские, темные, но не мрачные. Играет музыка, стены частично прикрыты шелком, местами светятся яркими мелкими живыми огнями - то ли чудеса техники, то ли нечто живое. Бесшумное журчание воды, стекающей со стен. Она тоже светится, бросая радужные блики на темные ткани.

Хорошо, что из всех предложенных одеяний я выбрала одежды пасмурных оттенков. Другие цвета не смотрелись бы сейчас. К тому же, я обнаружила, что темный очень мне идет. А этот полупрозрачный, откровенный, но в то же время гордый и дерзкий наряд на мне оценил бы любой мужчина. Я уже давно не сомневаюсь в своей красоте.

Но все же окружение ново для меня, сама ситуация уникальна - никогда бы не предположила, что могу в такую попасть. Роль рабыни - что-то сверх моих приоритетов.

днако и обычной рабыней я не собираюсь быть. Особый гость еще вкусит всю сладость моего характера. Какими бы правила не были, а отказываться от себя я не намерена.

Зеркала – друзья девушки, если девушке есть что в себе любить, а я именно такая.
Смотрю на свои резные скулы, обрисовывая их пальцами, и представляю. Предвкушаю.

Он здесь. Особый гость выжидает, оценивает, и я не прочь продемонстрировать товар. Пусть, сегодня я такова – это тоже может быть забавной игрой. И мое время оценивать придет. Время всегда приходит, уж я то знаю.

Кто заказывал рабыню? Вам лучше поискать в другом месте. Я, может, и буду в полном распоряжении, но так, как сама захочу. А я хочу многого.

Прилив сил неимоверен. Словно я все могу. Я знаю, как это будет, но так как инициатива в моих коготках, я могу поменять сценарий – и будущее изменится. Это моя личная забава – игра с будущим. Любопытство - не порок. Поиграем?

Встречаю его взгляд. Жадный, пристальный. Этот единственный взгляд учащает сердцебиение, вызывает томление во всем теле. Тишина – одно из сопутствующих правил. Ни имен, ни предложений. Спонтанность. Я стремлюсь к ней, она подчиняется.

Провожу ладонями по оголенным лопаткам, царапая кожу. Вырез на спине настолько нескромен, насколько застегнут на все пуговицы перед наряда. По сути, платье можно снять как перчатку - одним резким движением.

Но он смотрит, и я не хочу лишать такой прелюдии ни его, ни себя. Скорость – не всегда сила. Этот урок я усвоила. А последняя с давних пор настолько откровенна со мной, что я могу читать ее как книгу.

Он видит. По моей неприкрытой коже медленно растекаются лучи чернильных узоров, и я надеюсь, что там смутно видны те бесстыдности, что я почерпнула на стенах Распутника при разговоре с Бесом.

Смотри, гость, тебе достается особый приз. Не спеши с порабощением.

Лишь стоит чуть двинуть бедрами, направляясь к услужливой софе у стены, расстегнуть пуговки воротника-стойки, потянуть облегающую плечи ткань, остановиться, бросая откровенный взгляд.

Не стремлюсь к матриархату. Не буду же я в одиночку придумывать сюжет? Это не так интересно.

…Быть может, мне понравится его задумка: с тихим рычанием встать, приблизиться, коснуться. Властно ощупать прикрытое тело, а затем стянуть ткань, повторяя мои изгибы. И я буду ненавидеть тишину, которую сама же придумала, буду ловить каждый шумных вздох и рокочущий звук, напоминающий ненасытное рычание зверя, поймавшего добычу. И его руки будут ласками рисовать страсть на моей коже, под нею, в венах…

…Или, быть может, он найдет более приятным остаться в кресле, лицезря, как мое платье скользит по коже, открывая взгляду вершины и впадины, любовно объятые шелком. Тогда я подогрею его бездействие откровенными поглаживаниями себя…

…Но если он и тут усидит – не поколеблется мое самолюбие, ведь его глаза горят огнями похоти и страсти - я приближусь. Опущусь на колени перед ним, проводя по напряженным рукам ладонями, сминая ткань одежд, снимая их с его разгоряченного тела. Вылепленного удивительно чудно... такого поджарого, крепкого…

…Его губы будут полизывать и посасывать, вкушая спелые плоды, руки - стремиться к венцам грудей. Медленно заходя за мою спину, как хищник, он будет пожирать глазами мое обнаженное тело. Касаться руками, обнимать. Мужские пальцы проникнут под шелк моего белья, выбранного специально для этого вечера... и далее, в промежность, влажную и ароматную, жаждущую прикосновений. И будет танец откровенных ласк клитора и внутренних стенок лона…

…Я буду трогать себя, как если бы это были его руки, выгибаться навстречу эротическим картинам, расплывающимся по коже под его неумолимым взглядом. И тогда он сам нападет, яростно избавляясь от одежды, готовый меня покорять. Он перехватит инициативу, обнимая губами горошины сосков, потягивая и сминая в жарких ладонях. Медленно снимет белье с бедер, ног, усаживая меня на тумбу позади, спиной к зеркальной поверхности. Раздвигая мои бедра с хищным выражением лица. Вдохнет аромат моего желания с такой жадностью, что я все еще буду слышать его, когда мужской язык начнет свою откровенную пытку над моей вопрошающей плотью...

…Я буду вкушать его кожу, освобождая ее от ткани, ласкать губами, направляясь в определенном, ясном для нас обоих, направлении. Я буду наслаждаться горячим восставшим мужским естеством, откровенно пожирая его взглядом, а затем вбирая в рот как можно больше, полизывая и посасывая. Ему понравится. Он будет сидеть с запрокинутой головой, надавливая на мою голову, накручивая мои локоны, пытаясь направлять. Я подчинюсь немного. И доведу его до изнеможения, не позволяя кончить…

…Он припадет губами к моей пояснице переходя на ягодицы, и будет покусывать их, пока я не начну всхлипывать, отчаянно сдерживая свои стоны неудержимого желания. И тогда он приспустит свои брюки, и резко заполнит глубины, заставляя мои бедра двигаться по направлению к себе, изгибать поясницу, захватывать коготками тугие мужские ягодицы…

…Руками вцеплюсь в его плечи, не понимая, как упустила момент полного оголения. И когда уже станет не важно, кажется ли мне, или я действительно стону в голос, его подрагивающий член проникнет в мое лоно, обладая всецело. А я буду отвечать всем телом, наслаждаясь его ненасытностью, буду максимально напрягать внутренние мышцы, чтобы ему было труднее проникать, подогревая его агрессию в жажде получить меня полностью…

…Я заберусь верхом, насаживаясь на его плоть, поглощая и вбирая в себя, обнимая внутренними мышцами. Откинусь на колени, практически ложась на них... ухвачусь за подлокотники для опоры и покажу, какая я яростная наездница. Он будет наслаждаться не только ощущениями, но и видами. Будет ласкать руками ему принадлежащее тело. Будет рычать от того, насколько глубоко проникает каждый раз…

Часть вторая

Распутник

Комната освещена лишь слегка рассыпчатыми мелкими огнями и текущей по стенам водой. Жду. Уже говорил с Раймиром, хозяином заведения, уточнив чего хочу, и предложив соответствующую плату. Конечно, бес согласился – а кто в здравом уме откажется пополнить свой бюджет настолько большой суммой за то, чем занимается ежедневно?

Играет музыка, негромкая и плавная, предваряя вход в мир чувственных иллюзий. Я хотел этого – а значит получу. Всегда получаю желаемое. Смею надеяться, моя… гостья… тоже обретет именно то, чего хочет. А быть может – даже немного больше.

Тем временем она является. Тонкая, гибкая, неимоверно прекрасная. Сколько ударов сердца я её ожидал? Время мое с недавних пор не измеряется секундами. Смотрит в зеркало, кончиками нежных пальцев прикасаясь к резной лепнине лица. Самого прекрасного из виденных мной в жизни – просто потому, что лицо это принадлежит ей.

Гляжу на нее, пропуская удары сердца.

Один.

Два.

Три.

Наглухо застегнут ворот черного мерцающего платья. Волосы подобраны вверх, открывая мелькание молочно-белой кожи. Смотрит огромными прекрасными глазами. Глядит на меня в упор, жадно пожирая взглядом, влажно проводя кончиком языка между мягких податливых губ, которые мне так и хочется попробовать на вкус.

Четыре.

Пять.

Шесть.

Идет к софе у стены, попутно расстегивая мелкие черные пуговички на вороте платья, уже готового пасть к её ногам. Бедра покачиваются в такт движениям, ткань скользит вниз, открывая совершенные изгибы и расцвеченную узорами молочно-мраморную кожу. Выдыхаю – как мне кажется, весьма шумно – а на деле же едва слышно и ощутимо, но в комнате явно становится на пару градусов жарче.

Семь.

Упирается взглядом в мое лицо, и я задыхаюсь от еще большего прилива желания. Потому что в глазах её бездна и отражение того, что я жажду с ней сотворить.

- Ты опоздала.

- Да, господин, - вопреки словам, в её голосе нет ни капли раскаяния.

- Не боишься заставлять меня ждать?

- Я, в последнее время, боюсь все меньше.

В её голосе отголоски улыбки и море скрытой сексуальности. Так и тянет попробовать на вкус, который – я знаю это наверняка – поразит меня, как делал это и ранее.

Потягивается, как кошка. Гибкая, грациозная, чуть опасная. Да, она точно знает себе цену. И я тоже знаю – она просто бесценна. Тонкие пальчики царапают обивку, а взгляд становится чуть более шаловливым, предваряя падение ткани платья вниз и последующее обнажение тела… О, тут есть на что посмотреть. Белье отсутствует напрочь, лишь тонкая паутинка чулок на стройных длинных ножках четко обрисовывает все контуры и изгибы. И ажурный поясок, придерживающий тоненькие лямочки, льнет к плоскости живота.

Кажется, на какую-то секунду я забываю, как дышать.

- Подойди. – Это мой голос, хриплый и вибрирующий, как камертон.

С королевским, или даже божественным достоинством она встает на мягкий ворс ковра. Переступает ненужную мерцающую ткань платья. Кладет руки на тяжелые округлости грудей и чуть сжимает соски, не обращая ровно никакого внимания на недовольный рык, произвольно вырвавшийся из моей груди. Это я должен сейчас терзать твою плоть прикосновениями, обожать тебя своими пальцами, наполнять дыханием, понимаешь? От немедленного порабощения тебя спасает только сила самого Распутника, заключенная где-то глубоко внизу, в тайных подвалах, знаешь? Четкое осознание и довольство ситуацией царит в её взгляде, приводя меня в неистовство.

Хочу…

Встаю навстречу, не в силах ожидать её приближения на одном месте. Облизываю губы, как змея, старающаяся ощутить вкус жертвы в воздухе. Я – Светлый? Правда? Она наполняет мою суть отнюдь не светлыми желаниями, возможность осуществить которые я поищу сам. И найду. Она чувствует это инстинктивно, выдавая себя легкой дрожью и расширившимися зрачками. Правильно. Бойся моих желаний теперь, ведь ты сама их разбудила.

Снимаю пиджак, забрасывая его на спинку кресла. Кажется, такие я видел еще во времена одного из Людовиков, во Франции, однако, мозг улавливает это лишь секундно. Так, наверное, утопающий цепляется за соломинку в попытке вдохнуть спасительный глоток кислорода. Её руки спускаются ниже, лаская нежную кожу между грудей, нисходя на грудную клетку, живот и, наконец, проглаживая бедра. Уже за одно это зрелище можно отдать жизнь, но… что такое жизнь, если ты бессмертен? Снимаю рубашку, отправляя её вслед за пиджаком. Хочу чувствовать всем телом то, что творю с тобой, ангел мой…

Подхожу, властно дернув ее за волосы, открывая себе доступ к совершенной линии шеи и нежной, почти прозрачной коже. Жадно приникаю, оставляя багровые пятна засосов. Пожираю своим грубым ртом, слушая бессвязные стоны удовольствия и свой собственный торжествующий рык, полный предвкушения и почти физического голода. А её пальцы уже проникли в мои волосы, подергивая пряди. Бессвязное бормотание заполняет уши, напоминая так любимую мною музыку. Одно быстрое движение – она запрыгивает вверх, цепляясь ножками в ажурных чулочках за мой торс, и соединяет их в кольцо, чтобы не упасть. Чуть вздрагивает и трется о мое тело своим. О, Боже…

Подхватываю её под попку не давая упасть, и шумно дышу в шею, стараясь насладиться запахом. Но это невозможно. Желаю поглотить её, растянуть, заполнить целиком и полностью, чтобы она вздрагивала от удовольствия и молила о продолжении. До постели всего два шага, и мы преодолеваем их с фантастической быстротой. А кто сказал, что в Распутнике старшие Боги теряют все силы? Я расстался лишь с частью, которой хватило бы, чтобы спалить заведение до тла…

- Не дергайся, - предупреждаю, когда она хочет встать с мягких подушек, потянувшись за моим отпрянувшим телом.

- Не в моей натуре слушаться, - улыбается она.

- Тогда будем учиться прямо сейчас, - я это прекрасно помню, но сегодня мы играем по моим правилам. – Закреплять… повторять…

Часть третья

Идеальный любовник

***

Да будет мир объят Огнем,

И Воздух воспылает светом…

Тьма в зеркалах… они дуэтом

Желают раствориться в нем…

Никогда я не бываю послушной. Сама роль рабыни мне явно не удается. А я полагала, что неплохая актриса. Видимо, только не с ним.

Он заставляет меня быть особенной каждый раз, и я словно знаю, какой именно он хочет, чтобы я была. Не могу его разочаровать...

Просто решаю оставить будущее для будущего, и позволить ему рисовать наше настоящее.

Требовательный, нетерпеливый, и я, трепещущая от предвкушения, дрожащая от одного его взгляда, обжигающего до костей эротическим пламенем страсти, желания.

Цепляюсь за него, ощущая в нем всеобъемлющую необходимость. Я его воздух? Тогда он - мое дыхание. Тот, кто единственный может наслаждаться мною.

Бережно опускает меня на постель, отстраняясь. Тянусь к нему, как к солнечным лучам лепестки цветка. И сердце чуть отдает болью, от страха в этот момент, еле слышный отголосок, который тут же перекрывается новыми чувствами, отвлечением на новое происходящее. И он еще вылезет, где-нибудь во снах, или в тишине моего короткого одиночества. Страхи поутихнут, но никуда не денутся.

- Не дергайся…

Мое дыхание прерывается от его действий. А он властвует, связывая мои руки и ноги, ограничивая мою свободу.

Предстанешь перед особым гостем в его полное распоряжение…

Ох, да, предстану…

Не могу сдержать всхлипываний и испуганного взгляда, когда тяну руками ленты, привязавшие меня к кровати. Когда он впитывает глазами открывающийся теперь вид. И я дергаю ноги, желая еще больше согнуть колени, чуть свести бедра, залитая краской смущения. Но не могу…

Что-то мямлю, сама не знаю что. А в голове лишь рождается догадка: вот его самое сокровенное желание – связать, поработить, властвовать.

О, Боги… и ведь я тоже этого желаю. Тело откликается на эту мысль, выгибается в истоме. Все же я в роли рабыни, и это так сладко. Его взгляд блуждает по моему телу, он откровенно ликующий. В руках моего господина появляется предмет. Я и не полагаю, что он остановится только на веревках, просто не может.

Что-то мягкое, вроде кисти или пера – и я уверена, это не последний инструмент моей пытки.

- Я разрешаю тебе... кричать от удовольствия…

Выдох получается шумный, глубокий.

Легким движением мой властелин начинает свою игру, касаясь мягким ворсом пера моего лица. Веки прикрыты, я просто не могу смотреть на него, мне так хочется коснуться его кожи.
Но он играет, и я подчиняюсь, подрагиваю, задерживая дыхание, от щекочущего ощущения ласковых перышек. Боль от пут напоминает о моем положении, придавая остроты всему происходящему. Властелин рисует на моей коже, как если бы делал это пальцами. Вот только кожа не горит ответом на твои касания, так ведь?

По звукам жадным и нестерпимым улавливаю вожделение моего мужчины. Воздух становится душным и сухим, на что мое тело откликается новым выбросом порции воздуха, от чего он отвечает еще большим повышением температуры. И это длится бесконечно, пока он пытает мою плоть, медленно продвигаясь по груди, лаская ее взглядом и кистью, обрисовывая спелые возвышения, и набухшие соски. Разве ты не видишь, как откровенны они в своем желании?

И вот уже плоскость живота – место средоточения его внимания. Тело извивается от происходящего и предвкушает то, что произойдет. Ведь целью будут мои сочащиеся губки. И там я желаю его внимания более всего. Но мой господин решает изощриться еще сильнее. Неужто тебе нравится мучить не только меня, но и себя?

Капризно всхлипываю, приподнимая бедра, пока он щекочет мне ножки, избавляя каждую от сетки чулок мановением мысли, медленно продвигаясь от связанных щиколоток вверх к коленям, и далее. Жажду ощутить его руки на коже, властелин смотрит пристально мне в глаза, и сколько огня в этом взгляде.

Перо исчезает. Чувствую его дыхание на внутренней стороне бедер, и в наслаждении закрываю глаза. Потому для меня становится полной неожиданностью, когда что-то горячее и жидкое касается оголенных бедер и живота. Дергаю путы, с удивлением обнаруживая, что я нагая, а мой господин покрывает меня жидким шоколадом. Пьянящий запах разливается вокруг, владыка рисует сперва не касаясь, лишь наблюдая мою реакцию, глубокое дыхание моей груди, плененной текучим слоем шоколада.

И, наконец, вырывая мои первые стоны - вкушает мою сладкую кожу губами, слизывая шоколад, посасывая холмики, соски, переходя на скулы, губы. Дарит мне сладостный поцелуй. Я еще с большей силой дергаю путы в порыве обнять, объять и запустить пальцы в его пламенные локоны.

Боже, ну почему ты так жесток…

Вновь поклоняется моему телу, смакуя сладость шоколада и солоноватый вкус кожи, медленно направляясь к преддверию лона. И звуки божественных действий, и его удовольствия, парят в воздухе еще более сладкие, чем запах шоколада. Он медлит, заставляя меня нетерпеливо извиваться. И когда я уже готова сдаться, молить, кричать его имя, мой повелитель проникает пальцами в набухшую плоть, поглаживая и дразня, урча от обилия моих соков, вдыхает запах, и припадает губами.

Сегодня главный – я.

А дальше – словно сон. Взгляну, и взгляд мой отразит, как сильно я, влекомая игрою, готовая на все, с тобою… Необратимым воздухом горю в огне твоем. И пытка быть в твоих руках – желанней, чем когда мечтала, но ты еще желаннее, дыхание мое. Как я могу стерпеть все муки, в надежде, не сгореть дотла, не умереть от счастья, для тебя? К такому чувству не готовила меня мечта. Как не истлеть в объятьях солнца?..

Потягиваюсь, разминая напряженные мышцы. "Распутник" умеет восстанавливать силы, я это знаю наверняка, ведь буйство нашей страсти измотало, но пару мгновений тишины, объятий и лишь теплой влажности в воздухе - и вот я вновь воображаю себе акты близости с его божественным телом, какие еще ждут нас обоих.

Ощущаю себя только что проснувшимся ненасытным медведем, у которого однако была превосходная спячка.

При воспоминании о его руках на моей вечно тоскующей по нему коже, потираю ее, чуть раздраженную обилием чувств. Пальцы липнут, обозначая последствия божественных утех.

- Я вся липкая, - заявляю своему любовнику, не осуждая, но требуя. – Может, ты сделаешь с этим хоть что-то? - Например, проведешь своими пальцами, выжигая на мне остатки шоколада, и вновь разжигая буйство ураганов внутри.

Он смеется, прекрасно понимая, что я хочу, дразня меня бездействием, поучая, как маленького ребенка. Напыщенный всезнайка!

- В Распутнике не работает магия смертных, а магия богов сильно приглушена.
Подавляю в себе совершенно детский порыв взять подушку и набросить на него с обретенным оружием. Лишь бурчу с улыбкой, не в силах сдержать радостного предвкушения.

- У меня не такая бурная фантазия. Я всего лишь про душ подумала.

Бога уговаривать не надо, одним резким движением он вскидывает меня, тесно прижимая к себе. Обвиваю его ногами и руками, питаясь его страстностью, запуская пальцы в любимые пряди, слегка потираясь бедрами о мужской пах.

Наши действия в преддверии слажены, как у единого механизма. Бог зажигает свет, полизывая мою шею, лаская мои бедра ладонями. Извиваюсь, сидя на нем, раскрываю двери душа, тот уже льется с потолка обильным потоком, горячий, влажный, как и я в пламенных объятьях.

И вот уже мои руки над моей головой, прижаты к стеклянной стене, он массирует пальцем мое лоно, дыша моим воздухом, любя меня поцелуем, и вода испаряется вокруг, как делает каждый раз, когда Огонь во власти страсти.

Вздох...

Он наполняет меня одним резким толчком, заставляя выгибаться навстречу его движениям.

Выдох...

Мои соски трутся о его торс, создавая легкий узор на коже, который, как чернила, размывается от потоков скользящих капель воды, и вновь расцветает от новых касаний.

Вздох...

Я не могу обнять любимого, он удерживает мои руки одной своей. В отчаянии царапаю стекло над своей головой.

Выдох...

Он кусает мои ключицы, постепенно наращивая темп, запуская руку меж моих ног.

Боже...

Наши крики мерно наполняют ограниченное пространство душевой, и воздух вибрирует.

Боже...

Вода заливает мой рот, и я отчаянно кусаю пламенного за ухо, то ли требуя, то и протестуя.

Боже...

Мне сложно совладать с эмоциями, мне сложно закрыть глаза. Я в этот момент похожа на большую реку, готовую стать водопадом в любую минуту. Разлететься на мельчайшие капли, взбиться в пенные пузыри, и быть поглощенной своими же эмоциями. Мне кажется, что я вижу свет своих радужек, словно стало ярче вокруг моих зрачков, и воде не удается добраться до глаз, она испаряется раньше, чем достигает наших тел.

Не скажу, что я ощущаю себя чистой, или насыщенной свежестью и влагой...

Насыщенной огнем - это единственное, что мне сейчас нужно и важно, и это есть.

Резко вырываю свои запястья из плена, он просто это позволяет, захватывая мои губы в поцелуй. Бог достигает вершины, изливаясь в меня, и я с силой цепляюсь за него, молюсь на него... во взрыве своих чувств, сжимая со всех своих божественных сил, горю им... люблю...

Часть четвертая

Ave, Caesar, morituri te salutant!

В моих руках появляются ленты. Длинные мягкие куски бархата, с помощью которых я захватываю ее в плен. Сначала тонкие запястья с крошечной бьющейся жилкой пульса, потом стройные щиколотки уже один раз плененные паутинкой чулок. Заворожено наблюдает за моими манипуляциями, дергает натянутые на столбики кровати ленты и удивленно смотрит на меня.

- Я не хочу быть послушной, - наконец решается на протест. Но уже поздно.

- Ты можешь не хотеть, но сегодня главный – я, - в моих руках появляется длинное перо с закругленным кончиком, - поэтому... я разрешаю тебе... кричать от удовольствия…

Смотрит на меня почти испуганно. Ротик округлился, образовывая идеальный овал, а глаза прикованы к моим рукам и зажатому в пальцах будущему инструменту пытки.

- Думаю, - я взял перо за твердый кончик, оставив пушистую основу, - нам обоим понравится.

Легкий пух касается женского лба, обрисовывая алебастровое совершенство легкой кистью. Скользит к кончику носа, пробегает по прикрытым векам. Ласковым мазком стекает по скуле и сразу же падает к подбородку. Её ресницы трепещут, и в мою сторону устремляется уже заинтересованно-молящий взгляд. Да, ангел мой, я хочу, чтобы ты сама желала этого не меньше чем я.

Изгибается навстречу. Приподнимает бедра, преподнося себя мне - неистово, неосознанно. Всхлипывает от желания, сводя меня с ума еще больше. И я подчиняюсь её жажде, теперь уже даже в чем-то болезненной, развязывая ленты на тонких лодыжках и целуя пяточки. Стаскиваю чулки, обнажая совершенную кожу, созданную для того, чтобы я мог её целовать.

Смотрит недовольно - я знаю, что желание сосредоточено выше, потерпи, радость моя. Иногда, ожидание не хуже того, что мы получаем в конце.

Целую освобожденную кожу, оставляя влажные дорожки. Покрасневшие от лент лодыжки, широко разведенные коленки, нежнейшую кожу на внутренней стороне бедер... Просто жажду почувствовать её вкус на своем языке, но сперва...

Снова ловко цепляю ленты на ее лодыжки, одновременно подхватывая мисочку с жидким шоколадом. Секунда - и густая сладкая жидкость уже на моих пальцах, жадно и по-свойски обрисовывающих контуры совершенного женского тела. Дергается от ощущений, а потом удивленно наблюдает за моими действиями. Её глаза, огромные и томные, почти затоплены темной каплей зрачка, почти скрывшей ураганную радужку. И на какую-то секунду мне снова кажется, что я тону, и спасения нет, и не будет - не было никогда, ровно с той секунды, когда я попал в плен этого взгляда. Не ищу спасения, но продолжаю движения пальцами. С начала - не касаясь. Выписывая узоры прямо над извивающимся от желания телом, позволяя шоколаду падать тягучими каплями, обнимать контуры, очерчивать впадинки и изгибы...

Густая ароматная жидкость покрывает грудь, превращая её в изысканное лакомство. Ярко-розовый сосок утопает в шоколаде, все еще оставаясь маняще-вздернутым вверх. Бессознательно облизываю губы, зачерпывая новую порцию и поднося к другой груди. Темная сладость капает вниз и, слоистыми волнами, закрывает розовую вершинку. Господигосподигосподи...

Срываюсь, не в силах больше сдерживаться. Мой язык скользит по бархатной коже и погружается в сладость шоколада, смешанную с её вкусом.

Урчу от удовольствия, посасывая розовые вершинки грудей, скрытые густой сладостью. Её стоны как самая чудная песнь ласкают мой слух, подстегивая желание так сильно, что в паху болезненно тянет и дергает. Но нет, я хочу еще немного продлить это удовольствие, такое сладостно-острое.

Вылизываю дорожку к шее, безбожно перепачкавшись в шоколаде. Легонько касаюсь кожи подбородка, оставляя сладкий отпечаток собственных губ. Еще немного - и скулы тоже расчерчены темными мазками. На кончике носа - тягучая капля, которую я оставляю, легонько прикоснувшись кончиком пальца...

Двигает бедрами мне навстречу, снова заставляя терять остатки контроля. Впиваюсь в губы, даря ту же сладость и её собственный неповторимый вкус. Дергается вперед, забыв про ленты, и с хныкающим звуком опрокидывается на подушки.

Еще немного, хорошая моя...

Спускаюсь вниз, размазывая ароматные капли по бархатной коже. Ласкаю языком, губами, пальцами... Просто схожу с ума от её близости, от такого родного вкуса на языке... Порыкиваю, влажно облизываю, поглощаю. И стремлюсь вниз, к межножью, зная, как подарить ей наивысшее блаженство.

Стоны достигают пика, когда мои пальцы скользят по нежным лепесткам плоти, смешивая её соки со сладостью шоколада. Поглаживаю нежный вход в совершенное тело, чуть надавливая на клитор, отчего она изгибается дугой и протяжно жалобно охает. Да, я хотел этого, именно этого. Чтобы она изнывала от этой жажды так же, как и я, пылала мной...

Дата добавления: 2015-06-27