Изолированный мозг

Одна из наиболее знаменитых и древних философских проблем относится к нашему познанию окружающего мира. И вы, и я считаем, что у нас имеются основания верить в то, что нас окружают различные физические объекты: дома, автомобили, деревья, горы и, конечно, другие люди. Одно из наиболее фундаментальных убеждений здравого смысла состоит в том, что мы обладаем таким знанием. Однако имеются серьезные философские аргументы, показывающие, что оснований верить в существование Земли и всего, что на ней находится, у нас не больше, чем оснований считать все это не более чем хитроумной иллюзией.

Один из этих философских аргументов опирается на гипотезу о том, что каждый из нас представляет собой мозг, находящийся в бочке. Взглянем на следующую историю.

Мозг в сосуде

*Колин Спигот уселся перед телевизором, как он делал тысячи раз прежде, держа свой ужин на коленях. Он собирался смотреть сериал, который показывали каждый вечер, «Нашествие похитителей тел».

К несчастью для Колина, ни фильма, ни ужина в действительности не было. Когда он поднес первый кусок ко рту, произошло нечто чрезвычайно странное. Он услышал тихий голос, который, казалось, звучал в его собственной голове:

«Проверка. Проверка... Продолжаем».

Голос звучал смутно и невнятно. Затем через пару секунд он стал отчетливым и оглушительно громким: «ПРОВЕРКА. ПРОВЕРКА...» Колин непроизвольно схватился за уши, вилка выпала из его руки. «КОЛИН СПИГОТ, ты слышишь меня? Сожалею. Слишком громко. Так лучше? Колин, у нас есть для тебя важная новость».

Колин вскочил на ноги, его ужин полетел на пол. В панике он оглядел комнату: «Кто здесь? Кто говорит?»

«Меня нет в комнате, которую ты видишь, Колин. Я нахожусь в другом месте, далеко от тебя».

«Где? Кто вы?»

«У меня есть для тебя новость, Колин, новость, которая может тебя поразить. Пожалуйста, сядь».

«Что происходит?»

«Я скажу тебе. Я не житель Земли. Я прилетел с другой планеты. И я благодарю тебя за участие в нашем эксперименте».

«Эксперимент? Не понимаю, какой эксперимент?»

«Боюсь, мы слегка обманывали тебя, Колин. Вещи не таковы, какими тебе представляются».

Голос, звучащий в голове Колина, продолжал объяснять, что с ним произошло или, вернее, что с ним сделали.

«Сожалею, но мир, который ты видишь вокруг себя, не является реальным. Это виртуальный мир. Мы прилетели к вам шесть земных месяцев назад. Помнишь ту ночь, когда тебя мучили кошмары?»

«Кажется, помню».

«Мы вошли в твой дом, когда ты спал. Мы одурманили тебя и перенесли твое бесчувственное тело в свое летающее блюдце. Сейчас ты находишься не на Земле, а на другой планете — на Плутоне».

Колин постепенно стал приходить в себя. «На Плутоне? Но этого не может быть! Я же вижу, что я на Земле. Вот передо мной мой телевизор».

«Ну конечно. Это выглядит как телевизор. Но как я уже сказал, вещи не таковы, какими они тебе кажутся. Когда твое тело доставили в нашу научную лабораторию на Плутоне, тебе сделали небольшую операцию. Мы удалили у тебя мозг».

«Мозг? У меня?» — Колин почувствовал подступающую тошноту.

«Мы извлекли твой живой мозг, а тело выбросили. Затем поместили мозг в стеклянный сосуд и соединили его с одним из наших суперкомпьютеров. Сейчас твой мозг плавает в сосуде с питательным раствором, а сосуд находится в нашей лаборатории в глубине Плутона».

«Тогда почему я вижу перед собой телевизор?» — спрашивает Колин, указывая на стоящий перед ним телевизор.

«Суперкомпьютер создает соответствующую иллюзию. Ты видишь виртуальный телевизор. Он не является реальным. Позволь, я объясню тебе, как работает компьютер. Это не очень сложно. Попробуй сосредоточиться».

«Я и так сосредоточился!»

«Очень хорошо. Нервные волокна, которые связывали твой мозге телом и позволяли тебе управлять им, теперь подсоединены к компьютеру. Его мониторы движутся так же, как двигалось твое тело. И по нервным путям компьютер посылает в твой мозг такие же электрические импульсы, какие посылали твои органы чувств — твой язык, уши, глаза, нос и кожа. Вот поэтому тебе и кажется, что ты все еще находишься в своей комнате на планете Земля. Компьютер создает для тебя такую иллюзию».

«Но ведь все это реально! Я могу это доказать». Колин наклонился и поднял вилку, крепко обхватив пальцами холодный блестящий металл. Он лизнул языком кусок моркови, оставшийся на вилке. Вкус моркови был таким, как всегда.

Однако голос в голове Колина не умолкал: «Вижу, ты не веришь мне. Попробуем подойти иначе. Посмотри более внимательно на кусок моркови, который ты держишь на вилке!»

Колин глядел во все глаза. Сначала ничего не происходило. Однако затем оранжевый кружок моркови начал двигаться и вибрировать. Внезапно вместо него появился дрожащий плавник, и вот уже на вилке у Колина бьется золотая рыбка. Она стала вертеться на вилке, открывать и закрывать рот.

«Что за черт! — Колин швырнул вилку в угол комнаты. — У меня галлюцинация!»

«Совершенно верно. Золотая рыбка представляет собой иллюзию. Но и кусок моркови также был только иллюзией. Все, что ты видишь вокруг, не более чем иллюзия».

«Я все еще не понимаю».

«Ты подключен к компьютерной программе. Однако наш компьютер гораздо мощнее всего того, что вы изобрели на Земле. Создаваемая им виртуальная реальность неотличима от подлинной реальности. Поэтому-то у тебя не возникло ни малейшего подозрения в том, что тебя обманывают».

«Но как вы превратили морковь в золотую рыбку?»

«Ну, это просто. Я просто переключил программу. Грубо говоря, импульс, создающий образ моркови, я заменил на импульс, создающий образ рыбки».

Колин поднес к лицу руки и внимательно осмотрел их, вглядываясь в тонкие линии на ладонях и волоски на кистях рук.

«Неужели эти руки реально не существуют?»

«Конечно, нет. Это виртуальные руки. Они являются частью иллюзии, создаваемой компьютером».

«Но если эти руки — иллюзия, то где мои настоящие руки?»

«Как бы это сказать тебе?.. Мы их сожгли».

«Это кошмар! Мне надо проснуться!»

«Вижу, ты все еще не веришь мне. Это удивительно! Я считал тебя более разумным. Ну ладно, пора предъявить тебе более серьезные факты. Сейчас я отключу твой мозг от компьютера и подключу к камере, которая установлена здесь в лаборатории. Я сделаю так, что, когда ты захочешь повернуть голову, камера будет поворачиваться соответствующим образом. Поэтому ты сможешь осмотреть всю лабораторию. Должен предупредить тебя, что одним из первых предметов, которые ты увидишь, буду я».

Колин беспокойно оглядывал комнату. Он вцепился руками в диван в тщетной попытке удержать его на месте. Однако это оказалось бесполезным. Комната начала изменяться. Стены заколыхались и покрылись рябью. Постепенно они растаяли, и Колин оказался в совершенно незнакомой обстановке. Сначала очертания окружающих предметов были совершенно расплывчатыми. Колин различал лишь белый фон, по которому проплывали странные яйцеобразные силуэты. Внезапно изображение стало более четким, и смутные образы превратились в ряды круглых сосудов, соединенных трубками и стоящих на белых полках. Прямо перед Колином находился большой, темный округлый предмет. Это был ужасный обитатель Плутона.

«Добрый вечер, Колин, — сказал плутонианин. — Меня зовут Зпаплафт. То, что ты воспринимаешь теперь, уже не иллюзия. Все, что ты видишь перед собой, реально. Ты давно уже не был в контакте с реальным миром. Позволь я покажу что тебя окружает. Справа от тебя находится компьютер — тот компьютер, в котором ты находился несколько минут назад»

Колин повернулся направо и увидел большой блестящий прибор с множеством циферблатов. Он заметил, что в одном из маленьких окошек светились слова «золотая рыбка»

«А теперь, Колин, пришло время взглянуть на самого себя!"

Колин увидел большой лабораторный стол, на котором стоял стеклянный сосуд. В сосуде плавало что-то, напоминавшее большой грецкий орех. Оно слегка колебалось в потоке пузырьков, поднимавшихся со дна сосуда. Видны были многочисленные провода, змеившиеся вокруг сосуда. Колин узнал человеческий мозг. От сосуда отходили два провода, на которых были пометки: «Правая камера» и «Левая камера».

Зпаплафт указал на стеклянный сосуд. «Вот ты, Колин, — мозг в сосуде!»

Гипотезы «Мозг-в-сосуде»

Эта история ставит перед нами интересный вопрос. Откуда вы знаете, что вы — не мозг в сосуде? Рассмотрим две следующие гипотезы.

1. Все, что мы видим вокруг, является лишь виртуальным: шесть месяцев назад Зпаплафт извлек ваш мозг и поместил его в компьютер, работающий по виртуальной земной программе. Компьютер настолько сложен, что порождаемые им впечатления неотличимы от тех, которые мы получаем в реальной жизни.

2. Все, что мы видим вокруг, — реально.

Рационально ли в одну из этих гипотез верить больше, чем в другую? Конечно, вы верите в то, что вторая гипотеза истинна, а первая ложна. Но что оправдывает вашу веру? В конце концов, и в первом, и во втором случае все останется тем же самым. Данные, доставляемые органами чувств — зрением, обонянием, осязанием, слухом и вкусом, — в равной мере совместимы с обеими гипотезами. Кажется, у нас нет оснований верить в одну гипотезу больше, чем в другую.

Для того чтобы что-то знать, нужны, по-видимому, основания верить в это что-то. Вы должны оправдать свою веру. Для того чтобы знать, что то, что вы видите, реально, а не виртуально, вы должны обосновать свою веру в это. По-видимому, вы не можете сделать этого. Поэтому вы не знаете, что воспринимаемое вами сейчас реально.

Этот удивительный вывод делается скептиками. Скептик утверждает, что мы не знаем, что считать знанием. Позиция, утверждающая, что мы ничего не знаем об окружающем мире, называется скептицизмом относительно внешнего мира.

Следует иметь в виду, что скептицизм относительно внешнего мира вовсе не означает, что мы вообще ничего не можем знать. В конце концов даже скептик признает, что мы что-то знаем, например, что знание о внешнем мире невозможно.

Другая гипотеза о мозге в сосуде

Возможно, этот скептический аргумент вас не убедил. Вы можете рассуждать приблизительно так.

Я прекрасно знаю, что нет никаких плутонианцев и никаких лабораторий на Плутоне. Плутон представляет собой громадный газовый шар, не имеющий твердой поверхности Поэтому весь этот вздор относительно подземных лабораторий на Плутоне очевидно ложен. И нет причин отрицать, что я знаю все это о Плутоне, поскольку при обеих гипотезах шесть месяцев назад я воспринимал реальные вещи. Ваша гипотеза о Плутоне подвергает сомнению л ишь то, что я воспринимал в течение последних шести месяцев. Однако то, что Плутон есть гигантский газовый шар, я знал еще до этого. А поскольку я знаю это, постольку я знаю также, что ваша первая гипотеза должна быть ложной.

Это — хороший ответ. Однако гипотезу о мозге в сосуде легко изменить таким образом, что она подвергнет сомнению все ваше знание о внешнем мире, включая и ваше знание о том, что Плутон является гигантским газовым шаром. Рассмотрим предположение о том, что вы всегда были мозгом в сосуде. Возможно, что Земля и все, что на ней находится, никогда не существовали. Город, в котором вы живете, ваша семья, здания, друзья и даже больница, в которой вы родились, — все это иллюзии, создаваемые сверхкомпьютером. Они не более реальны, чем персонажи и детали фантастической компьютерной игры.

Как вы можете узнать, что эта гипотеза о мозге в сосуде неверна? По-видимому, этого нельзя сделать. Все имеющиеся у вас данные совместимы с предположением о том, что все воспринимаемые вами вещи являются мистификацией, создаваемой компьютером. Нельзя доказать, что Плутон является необитаемым газовым шаром, на котором не могут существовать подземные лаборатории. В конце концов, единственное основание верить в то, что Плутон является газовым шаром, состоит в подтверждении этой веры вашим опытом (например, вы могли приобрести эту веру благодаря телевизионной передаче или школьным урокам). Но если весь ваш опыт находится под контролем плутониан, то они умышленно могли ввести вас в заблуждение относительно того, что он собой представляет.

Философы расходятся во мнениях относительно убедительности этих скептических аргументов. Многие считают их убедительными. Другие защищают позицию здравого смысла и утверждают, что у нас есть знание о внешнем мире. Однако трудность, с которой сталкивается эта вторая группа философов, заключается в том, что, хотя вполне можно предположить, что в аргументах скептика должно быть что-то ошибочное, чрезвычайно трудно точно указать, в чем состоит эта ошибка. Поэтому до сих пор сохраняется сомнение: действительно ли в скептицизме есть что-то ошибочное?

Можно ли опровергнуть скептицизм?

Ответ с точки зрения обыденного языка

Должны ли мы отказаться от позиции «здравого смысла», утверждающей, что у нас есть знание об окружающем мире? Как я уже сказал, многих философов аргументы скептика не убеждают. Проблема состоит в том, чтобы найти слабое место в этих аргументах.

Один из распространенных ответов скептицизму ссылается на обыденный язык. Против скептицизма можно выдвинуть следующее возражение. Утверждение скептика о том, что мы ничего не знаем относительно окружающего нас мира, не имеет смысла. В реальной жизни мы объясняем значение слова «знать», указывая на то, что мы знаем, что автобус подходит, что солнце завтра взойдет в восемь часов утра, что в саду у Фреда растут деревья и т.п. Но если, по крайней мере отчасти, именно с помощью таких «парадигмальных случаев» мы задаем и объясняем значение слова «знать», то предполагать, что у нас нет знания в этих случаях, было бы в какой-то мере противоречием.

Это обращение к обыденному языку, к тому, как мы обычно употребляем слова, было особенно распространено в 1950-е годы. Однако в наши дни ссылка на обыденный язык уже не пользуется таким уважением. Проблема заключается в том, что, хотя обычно мы действительно объясняем значение некоторого слова посредством ссылки на «парадигмальные случаи» его употребления, отсюда еще вовсе не следует, что это слово действительно правильно применяется в некоторых из этих случаев. Вполне возможно, что при применении или объяснении слова таким образом мы принимаем некоторое допущение, которое на самом деле ложно.

В самом деле, в случаях со словом «знать» мы действительно принимаем такое допущение. Но как раз об этом и говорит скептик. Он обращает наше внимание на то, что, когда мы говорим, будто Фред «знает», что перед ним остановился автобус, мы неявно опираемся на предположение о том, что у Фреда есть хорошие основания считать, что он не является и никогда не был мозгом в сосуде. Скептик просто обращает наше внимание на это допущение, а затем показывает, что оно ложно. Но как только мы поняли, что это допущение ложно, мы сразу же и вполне справедливо приходим к выводу о том, что термин «знать» неправильно употребляется в этом и других подобных случаях. В выведении такого заключения нет никакого противоречия.

«Невидимый булыжник»

Можно возразить скептику иначе. Некоторые философы считают, что гипотеза о мозге в сосуде фактически бессодержательна. Допустим, я мог бы сказать, что держу в руке невидимый, невоспринимаемый булыжник. Я прошу вас протянуть руку и кладу на вашу ладонь мой «булыжник». Ясно, что вы его не увидите и не почувствуете. Однако я настаиваю, что он все же существует. Вы вправе усомниться в моем психическом здоровье. Но даже и без этого вы могли бы спросить: есть ли какой-либо смысл в предположении о существовании невидимого и невоспринимаемого булыжника? Булыжник, который не оказывает влияния на окружающие вещи, вообще не является булыжником.

Нельзя ли аналогичное возражение выдвинуть против скептика? Некоторые философы полагают, что это возможно. Гипотеза о мозге в сосуде, говорят они, столь же бессодержательна. Даже если бы она была верна, это не повлекло бы никакой разницы в наших восприятиях. Все вещи останутся такими, какие они есть, независимо от истинности или ложности этой гипотезы. Однако ситуация, не вносящая никакого изменения в наблюдаемый нами мир, вообще не является ситуацией. Но аргумент скептика как раз опирается на предположение о том, что гипотеза о мозге в сосуде описывает подлинную ситуацию. Поэтому аргумент скептика рушится.

Это искусный ответ, однако он ошибочен. Дело в том, что в отличие от моей гипотезы о невидимом булыжнике гипотеза о мозге в сосуде могла бы повлиять на наш чувственный опыт. Именно это произошло в моем кратком рассказе о Колине. В конце концов он увидел, что он является мозгом в сосуде. Возможно, завтра вечером это произойдет и с вами.

Отказ от ответа

Многих современных философов аргументы скептика просто приводят в бешенство. «Да ведь это же очевидно, — кричат они, — что я знаю, что передо мной дерево! Вот оно стоит. Вы несете явную чушь».

Однако «очевидность» некоторого утверждения еще не гарантирует его истинности. Когда-то считали «очевидным», что Земля покоится. А если бесспорное рассуждение показывает, что какое-то «очевидное» суждение ложно, то разумно считать, что оно действительно ложно. Тот, кто слепо держится за него и отделывается от критических аргументов как от «чуши», сам становится похож на идиота. Он подобен тому человеку, который перед лицом неоспоримых свидетельств в пользу движения Земли все-таки топает ногой и восклицает: «Но посмотрите, очевидно же, что она покоится!»

Невероятная истина?

Скептик утверждает, что у нас нет никакого знания об окружающем мире. У вас нет оснований верить в то, что ваш дом, семья, работа и даже сама Земля не являются чем-то виртуальным. Вы вполне можете быть мозгом в сосуде, управляемым компьютером Зпаплафта.

Это поразительное утверждение, в которое на самом деле никто реально не верит. Никто в действительности не верит в то, что он является мозгом в сосуде и не живет своей жизнью на Земле, даже скептик.

Но в этом может выражаться просто какая-то наша психологическая особенность. Мы рождены такими, что с доверием относимся к внешнему миру и не способны освободиться от этой веры. Однако несмотря на наше непреодолимое желание верить в противоположное, утверждение скептика о том, что вы не знаете, действительно ли вы сейчас держите в руках книгу, может оказаться истинным. Скептицизм относительно внешнего мира может быть истиной, хотя и невероятной.

Дата добавления: 2015-07-02