Моральный выбор: что нам делать с тем, что нам известно

Этика в западном мире до сих пор регламентирует отношения человека к человеку. Но такая этика ограничена. Нам необходима безграничная этика, включающая также и животных. Наступает время, когда людей начинает изумлять тот факт, что человеческий вид просуществовал так долго, прежде чем осознал, что бездумный ущерб, причиняемый жизни, несовместим с настоящей этикой. Этика в своем абсолютном проявлении распространяет ответственность по отношению ко всему, что несет в себе жизнь.

Альберт Швейцер,

«Воспоминания о детстве и юности»

Совершенно ясно, что нам многое известно об эмоциях животных. Несмотря на очевидность того, что еще многое необходимо узнать, даже уже имеющихся знаний должно быть достаточно, чтобы способствовать переменам в нашем обращении с животными. Нам необходимо привести это знание в действие. Нельзя продолжать жить так, как раньше, и поступать с нашими спутниками в этом мире гак, как мы делали это всегда. Мы должны задуматься о том, что многие животные испытывают страсти, страдают — они чувствуют любовь и боль, — а затем пересмотреть все способы обращения с животными в нашем обществе и решить, что правильно, а что нет. Когда мы поймем, что было неправильно, нам стоит поработать над этим, чтобы изменить ситуацию.

Животные — эго друзья, с которыми мы делим свой дом. Это наша пища. Они демонстрируются в наших зоопарках и живут в научных лабораториях. Они также «свободно» живут в дикой природе, на окраинах человеческой цивилизации, которая постоянно вторгается в их жизнь. Мы должны пересмотреть все сферы жизнедеятельности и решить, заботимся ли мы о животных должным образом. Чаще всего, нет, и у нашего общества есть множество причин, чтобы стыдиться того, как мы взаимодействуем с другими животными. Мы постоянно недооцениваем и замалчиваем их способность чувствовать.

Способность животных чувствовать — это главная причина лучше заботиться о них. Вопрос чувствительности очень важен и бросает нам

вызов, но нам также нужно научиться четко отделять чувства от знания. Благополучие основывается на том, что животное чувствует, а не на том, что оно знает. Разве имеет какое-то значение — понимают ли обезьяны в зоопарке, крысы в лаборатории или коровы на фермах, что происходит вокруг них или с ними самими, если они могут чувствовать боль и испытывать страдание? В этих ситуациях животные полностью зависят от нас, и их поведение говорит нам, когда они здоровы и счастливы, а когда им больно или грустно. Они не могут позвонить по телефону 911 в случае экстренной необходимости и полностью зависят от нашей доброй воли и милосердия. Животные, когда им плохо, безусловно, не могут согласиться с этим. И они всегда открыто протестуют, если им причиняют страдания. Их боль так легко увидеть, но так часто она игнорируется.

Когда я читаю лекции, некоторые слушатели начинают защищаться и обращают внимание на все те случаи, когда люди дейапвшпыъно заботятся о животных. И это правда. Многие люди решаются на лишние труды и хлопоты, заботясь, вскармливая и спасая животных, и тому есть много замечательных примеров. Однако я хочу подчеркнуть, что слишком часто всего, что делается ради «благополучия» животных в нашем обществе, просто недостаточно. Люди часто проводят грань между «умными» животными и «глупыми». Особенно это заметно на уровне исследовательских институтов, где забота о животных обычно заметно ухудшается, когда их содержание перестает быть целесообразным и менее «выгодным» для «научного прогресса». Это плохо. Мы обязаны наилучшим образом обеспечить благополучие всех животных все время и не должны использовать их для опытов. Совсем.

Размышления о науке и животных привели к значительным изменениям за последнее столетие. Всего каких-то 100 лет назад писателей и натуралистов, которые приписывали животным «личности», поносили, называя «жуликами-натуралистами». Это движение возникло с подачи Джона Берруфа и активно поддерживалось Тедди Рузвельтом. Их целью были такие натуралисты, как Эрнест Сетон-Томпсон, Уильям Дж. Лонг и Джек Лондон. Считалось, что наука должна быть объективной и свободной от ценностей, а смешение «фактов» с этикой, ценностями и эмоциями было табу, поэтому такие «презренные натуралисты», как Лондон и ему подобные, обвинялись в сентимента- лизации науки. Их очерки о природе считались вымыслом.

Но это было тогда. Сегодня нам известно больше. Мы знаем, что «объективная, свободная от ценностей» наука на самом деле отражает определенный (и не всегда этичный. — Ред.) набор ценностей. Мы знаем, что результаты научных исследований должны влиять на наши действия в этом мире; в противном cvy4ae наука станет бессмысленным упражнением. Мы также знаем, что животные испытывают чувства и страдают, и это происходит так близко от нас и в поистине глобальных размерах. Этика с большой буквы «Э» должна присутствовать в наших дискуссиях по поводу того, как мы взаимодействуем с другими животными. Я понимаю этику так, как понимал ее Сократ. Этика — наше представление о том, «как мы должны жить». Она требует критической оценки того, кто мы есть и что мы делаем, равно как и представление о том, кем мы хотим быть. Этика помогает нам выбрать наилучший способ действия из нескольких вариантов, когда имеющаяся у нас информация недостаточна, обусловлена или противоречива. Мы можем не достигнуть того идеала, который представляли себе, но его необходимо сформулировать, чтобы иметь руководство для принятия наилучших решений.

Когда дело касается наших взаимоотношений с животными, этичным будет изменить наше обращение с ними в соответствии с нашими новыми представлениями о том, кто они такие и что они значат для нас. Мы знаем, что животные это не вещи, существующие для нашего удобства, это личности, у которых есть мысли и чувства, пусть не всегда понятные нам, и они заслуживают уважения и внимания. Мы не имеем права подчинять их или доминировать над ними ради своих корыстных целей — чтобы за счет их благополучия улучшить свою жизнь. Более того, сами являясь сознательными, чувствующими существами, мы способны увидеть чьи-то страдания и потому обязаны уменьшать их везде, где это возможно. Принимая решение помогать животным, мы добавляем сострадание, а не жестокость в этот «раненый мир», как назвал его эколог Пол Ерлих.

Мы можем сделать многое, и большей частью — относительно легко. В этой главе описываются некоторые из таких позитивных действий, а также дается краткая оценка текущей ситуации с животными в лабораториях, зоопарках, на фермах и в дикой природе. Но прежде я бы хотел кое-что добавить о действии и сомнениях.

Дата добавления: 2015-07-02