Масса и ее вожаки

Особенности поведения массы и, в частности, ее влияния на входящих в нее индиви­дов зависят от индивидуальности лидеров, их типов и от их психологических качеств. Это, безусловно, люди особого склада. Г. Лебон именовал их «апостолами», убежден­ными в том, что они ведут людей к новой вере. «Нет надобности, чтобы число этих апостолов было очень велико для выполнения их задачи. Надо вспомнить, какое не­большое число ревнителей было достаточно для возбуждения столь крупного движе­ния, как крестовые походы, — событие, быть может, более чудесное, чем насаждение какой-либо религии, так как миллионы людей были доведены до того, что бросили все, чтобы устремиться на Восток, и возобновляли не раз это движение, несмотря на са­мые крупные неудачи и жесточайшие лишения» (Лебон, 1991).

Г. Тард полагал, что масса сама находит себе лидеров, выталкивая их из себя, но большее распространение получили взгляды Лебона. Он описывал четыре основных типа таких «вожаков». Первый тип — это убежденные проповедники, апостолы не­ких верований (религиозных, социальных или сугубо политических, типа отдельно анализировавшегося Лебоном социализма). Такие лидеры — прообраз толпы. Они как бы несут в себе все ее основные свойства.

«Загипнотизированные поработившей их верою, они готовы на все жертвы для ее распространения и кончают даже тем, что исключительно целью своей жизни ставят воцарение этой веры. Эти люди находятся как в полубреду, изучение их требует па­тологического исследования их умственного состояния, но, несмотря на это, они все­гда играли в истории громадную роль». Такой «апостол всегда представляет собой ре­лигиозно настроенный ум, одержимый желанием распространить свое верование; но вместе с тем и прежде всего это ум простой, совершенно не поддающийся влиянию доводов разума. Его логика — элементарна. Законы и всякие разъяснения совершен­но недоступны его пониманию». Его психика — это персонифицированная психоло­гия всей массы. Лебон особо подчеркивал внешнюю «простодушную наивность» этих людей. Ничто их не затрудняет. Для них ничего нет легче, например, чем перестроить общество. «Поддаваясь все более и более гипнозу двух или трех непрестанно повто­ряемых формул, проповедник-социалист чувствует жгучую потребность распростра­нять свою веру...» (Лебон, 1991).

В структуре поведения этого типа личности особенно выделяется жажда разру­шения: «По-видимому, почти во все времена имел силу общий психологический за­кон, по которому нельзя быть апостолом чего-либо, не ощущая настойчивой потреб­ности кого-либо умертвить или что-либо разрушить» (Лебон, 1991).

Второй тип лидеров массы — это фанатики одной идеи. Лебон описывал их так: «Повседневно встречаются очень умные люди, даже выдающиеся, теряющие способ­ность рассуждать, когда дело касается некоторых вопросов. Увлеченные тогда своей политическою или религиозною страстью, они обнаруживают изумительное непо­нимание и нетерпимость. Это случайные фанатики, фанатизм которых становится опасным лишь тогда, когда его раздражают» (Лебон, 1991). В обычное время — это вполне нормальные с виду люди. Однако при возникновении соответствующих об­стоятельств (возникновение массы, появление «апостола» и т. п.) в них просыпает­ся дремлющая фанатичная сущность. И тогда это — самые верные и надежные «по-

Глава 1.2. Человек в массе 47

мощники апостолов», их приспешники и ближайшие подручные, часто движимые осо­бой яростью и даже вполне отчетливой манией преследования.

Третий тип лидеров массы, по Лебону, «принадлежит к обширной семье дегене­ратов. Занимая, благодаря своим наследственным порокам, физическим или умствен­ным, низкие положения, из которых нет выхода, они становятся естественными вра­гами общества, к которому они не могут приспособиться вследствие своей неизлечи­мой неспособности и наследственной болезненности. Они — естественные защитники доктрин, которые обещают им и лучшую будущность, и как бы возрождение». У дан­ного типа мало фанатизма, нет увлечения одной идеей и даже особой стойкости веры. Тут все решает личная заинтересованность. По сути, это лица с сильнейшим комп­лексом неполноценности, стремящиеся гиперкомпенсировать его с помощью той са­мой толпы, которую они хотят возглавить. Образно говоря, ими движет простая идея: что «на обломках самовластья напишут наши имена». Это никак не стремящиеся лю­бой ценой прославиться Геростраты, а скорее, мстительные и достаточно меркан­тильные (разумеется, в меру сохранности своего интеллекта) неудачники, аутсайде­ры социального устройства.

Наконец, четвертый тип лидеров массы, обычно приходящий на смену предыду­щим «вожакам» и овладевающий массой после того, как фанатики ее сформировали и основательно «разогрели», — обычный тиран или диктатор. Это лидер, подбираю­щий власть и пользующийся плодами того, что уже сделала для него возглавлявшая­ся другими толпа. Он может сочетать в себе некоторые черты предшествующих «про­поведников», но не это главное. Он умеет заставить массу полюбить себя и возбудить боязнь к себе. «За Суллою, Марием и междоусобными войнами выступали Цезарь, Тиберий, Нерон. За Конвентом — Бонапарт, за 48-м годом — Наполеон III» (Лебон, 1991).

По мнению 3. Фрейда, это и есть прообраз «идеального отца». Масса «уважает силу, добротой же, которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости, руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господи­на... Хотя потребность массы идет вождю навстречу, он все же должен соответство­вать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть сам захвачен глубокой верой в идею, чтобы пробудить эту веру в массе; он должен обладать силь­ной импонирующей волей, которую переймет от него безвольная масса» (Фрейд, 1969). Данные характеристики во многом совпадают с характеристиками того «пра­отца», которому поклонялась первобытная орда. Однако обратим внимание, что даже Фрейд не ставил появление такого лидера в фатальную зависимость от потребностей массы. Все-таки их появление связывалось с определенными историческими перио­дами и, следовательно, некоторыми объективными причинами.

Г. Лебон довел свой анализ до конца XIX века. Анализируя происходившее в Рос­сии в начале XX века, Н. А. Бердяев писал: «В России появился новый антропологи­ческий тип, новое выражение лиц. У людей этого типа иная поступь, иные жесты.... Этот новый душевный тип оказался очень благоприятным плану Ленина, он стал ма­териалом организации коммунистической партии, он стал властвовать над огромной страной».

48 Часть 1. Массы

Однако только к концу XX столетия стало понятно: «Большевики открыли исти­ну, секрет которой заключался в весьма простых посылках: масса требует не идей, а лозунгов, не логики, а обещаний, не призывов к размышлениям, а угадывания ее на­строения. Тогда она превращается из аморфной массы в разрушительную материаль­ную силу. И XX век использовал искренность в качестве способа достижения цели, превратившись в самое неискреннее столетие. Отпала необходимость в проповедни­ках и правдолюбцах — их место заняли Троцкие, Муссолини, гитлеры. Кумиры и вож­ди масс, способные истерической неистовостью управлять настроением множества людей, доводя их до искренней жажды разрушения» (Васильев, 1991).

В свое время подобные выводы производили впечатление тенденциозности и со­циальной ангажированности их авторов. Однако, если внимательно припомнить, на­пример, хотя бы многократно описанный фанатизм поведения А. Гитлера, известный из мемуаров современников моноидеизм В. И. Ленина или природную ущербность, сухорукость и лицо в оспинах И. В. Сталина, то многое представляется достаточно убедительным.

Фундаментальным политико-психологическим фактом является то, что всякий раз в истории во главе масс стояли особого типа лидеры — не обычные, а во многом аномальные индивиды. Подчеркнем, что практически все они, за единичными исклю­чениями, были лидерами именно масс. Исчезала или реструктурировалась масса — ис­чезали, уходили в социально-политическое небытие эти лидеры. В свою очередь, если с ними что-то случалось, очень быстро растворялась или видоизменялась ведомая ими масса.

Дата добавления: 2015-07-02