Пьетро Бембо

НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ

(1469—1527)

Флорентийский по­литический деятель, историк, идеолог сильной государственной власти. Зна­чительное место в его творческой жизни занимала литература, прежде всего театр и поэзия. Ему принадлежит интересная в литературном отношении комедия «Мандрагора», а также любовная лирика и сатирические стихотворения в духе Буркьелло, в том числе автобиографические сонеты, эпиграммы, карнавальные песни; в последних особенно проявляется острый, наблюдательный ум Макиавелли, его склонность к едкой сатире, особенно когда речь идет о пороках духовенства.

К ДЖУЛИАНО ДИ ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ

Я Вашему Великолепью шлю

Немного дичи — скромный дар, не скрою,—

Чтоб о себе, обиженном судьбою[2],

Напомнить вам. Увы, за что терплю?

Коленопреклоненно вас молю:

Тому, кто брызжет на меня слюною,

Заткните глотку этою едою,

Чтоб злую клевету свести к нулю.

Возможно, мне заметит Джулиано,

Увидев дар, что я не прав и тут,

Что тощий дрозд — не пища для гурмана.

Но ведь Макиавелли тоже худ,—

Скажу в ответ,— однако, как ни странно,

Наветчики меня со смаком жрут.

Прошу не счесть за труд

Ощупать птиц, и вы поймете сразу,

Что лучше доверять рукам, чем глазу.

[109]

(1470—1547)

Венецианский писатель считавшийся законодателем итальянского литературного языка, защищал его то­сканский вариант — язык Петрарки и Боккаччо. В своих стихах Бембо — крупнейший представитель петраркизма, поэтической школы, которая куль­тивировала изощренную форму сонетов и канцон Петрарки, теряя порой глубину его мысли и чувства.

* * *

Бегите, реки, вспять к своим истокам,

Волне вздыматься, ветер, не давай,

Гора, приютом стань для рыбьих стай,

Дубрава, в море поднимись глубоком.

Пускай влюбленных лица и намеком

Сердечных дум не выдают, пускай

Холодным станет самый жаркий край

И солнце запад спутает с востоком.

Пусть все не так, как было, будет впредь,

С тех пор как смерть в единый миг сумела

Пленившую меня распутать сеть.

О, где ты, сладость моего удела!

Кто мог такой удар предусмотреть,

И что слова! — не в них, а в чувствах дело.

[110]

***

Я пел когда-то; сладостно ль звучали

Стихи мои — судить любви моей.

Вернуть не властен праздник прежних дней,

В слезах ищу я выхода печали.

Иные страсть разумно обуздали,

А я об этом и мечтать не смей,

По-прежнему бессильный перед ней.

Блаженны, у кого она в опале!

Любя, не оставлял надежды я

Пример счастливый завещать потомкам,—

Увы, пребудут втуне упованья.

Так пусть теперь в стихе моем негромком

Услышат все на свете крик страданья,

Включая вас, противница моя.

[110-111]

* * *

Ты застилаешь очи пеленою,

Желанья будишь, зажигаешь кровь,

Ты делаешь настойчивой любовь,

И мукам нашим ты подчас виною.

Зачем, уже развенчанная мною,

Во мне, надежда, ты родишься вновь?

Приманок новых сердцу не готовь:

Я твоего внимания не стою.

Счастливым счастье новое пророчь,

Что если плачут — то от сладкой боли,

А мне давно ничем нельзя помочь.

Я так измучен, что мадонны волей

С последним неудачником не прочь

Из зависти я поменяться долей.

[111]

Дата добавления: 2015-07-02