Методы информационно - аналитической работы разведки

«Intelligence» (Разведывательная информация). Для обозначения информации, необходимой для принятия внешнеполитических решений, в англо-американской литературе используется термин «intelligence», только семантически равнозначный словам «информация», «новости», «сведения». Это первоначальное его значение было частично утрачено в связи с тем, что данным термином стали обозначать разведку в целом, с тем чтобы скрыть истинное содержание ее деятельности. Поэтому «intelligence» часто употребляется как синонимы слов «разведка», «шпионаж», «тайные операции». Одно из лучших определений понятия «intelligence» содержится в докладе Конгрессу США «Комиссии Гувера», проводившей в середине 1950-х гг. расследование деятельности информационных органов правительства: «Intelligence» имеет отношение ко всему, что необходимо знать до принятия определенного курса действий» [4.193. С. 28—29, прим.].

Отставной генерал западных спецслужб трактует это понятие также в связи с информацией: «Разведыватель-

ная информация — есть осмысленные сведения, основанные на собранных, оцененных и истолкованных фактах, изложенных таким образом, что ясно видно их значение для решения какой-либо конкретной задачи текущей политики» [4.194. С. 34—35]. Эта система имеет и программно-машинное обеспечение в лице Единой Компьютерной Разведывательно-информационной Системы DOD Intelligence Information System [4.195. С. 84].

В ходе «холодной войны» была создана Система индикации, которая позволяла снимать информацию во многих плоскостях, давая объемную картину, как ныне существующей, так и с учетом изменения во времени; перспективной; вычислить достаточное число «болевых точек» СССР в отдельности, а также логические взаимосвязи между ними в сумме. Более того, такого рода действия в совокупности с обычной политической практикой, скажем, такой как политическое проникновение, и целым рядом других политтехнологий, позволило через принятие решений самыми высшими органами власти социалистического мира с оглядкой на Запад вовлечь СССР в контур управления западного мира. Это кажется несколько невероятным, но следует понимать, что в простой системе это могло бы быть обнаружено быстро, а в сложной это сделать затруднительно, а когда учтем советскую специфику, — секретность по принимаемым решениям от своего собственного народа, отсутствие гласной критики действий правительства, — то тогда станет понятно, что это позволило довести ситуацию до такого порога, после преодоления которого уже не было хода назад.

Но система индикации носила преимущественно пассивный характер, а соответствующим образом устроенная Система тестирования СССР имела особое значение именно через свои активные способности. Приступая к формированию этой разветвленной структуры, в США стремились лишь получить какую-то дополнительную к основной разведывательной информации о странах

социализма в целом и об СССР в частности. Они не предполагали, что она еще может иметь очень четкий характер с математически точными данными. Поставив перед собой задачу получить информацию, как может руководящий аппарат СССР реагировать на те или иные воздействия с внешней стороны, предполагалось, что это будет оказывать лишь помощь дипломатам и аналитикам в разведке. Однако с применением компьютеров они получили массу данных и рекомендации по самому широкому кругу вопросов.

Тестируя реакцию руководства системы на тот или иной раздражитель (совсем как у «собаки Павлова»), США через свою систему индикаторов (еще раз уточним, что мы здесь имеем в виду: индикатор — здесь и в дальнейшем — показатель, надежно регистрирующий зарождение того или иного явления, его количественные значения, в том числе опасные или пороговые для той системы, которой и принадлежит индикатор — так или примерно так трактуется этот термин в аналитических и разведывательных службах) получали массу самой различной информации, обработанные соответствующим образом результаты, потом сводили к общему знаменателю (также через компьютерные программы). Когда речь на ранних стадиях работ еще шла об отсутствии умышленного воздействия, когда тот или иной показатель существовал вне связи с внешней средой, его значение принималось за «О», всякие же последующие воздействия, повлекшие за собой изменения хотя бы одного показателя, влияли на всю картину в целом. Полученные суммированные данные давали столь многомерную мозаику, что это позволяло выискивать и находить данные, которые нельзя было получить агентурным путем. Каждый такой опыт давал бесценную прямую рекомендацию, как действовать дальше для усугубления кризиса в СССР.

Значение этих двух систем настолько велико, как в прошлом, так и в настоящем, насколько информации о них

чрезвычайно мало — о них говорят очень кратко, двумя-тремя словами или приводя отдельные примеры [4.196. Р. 37, 155—159], и мне пришлось реконструировать их, опираясь больше на результаты деятельности этих систем, нежели на разрозненные данные, как это делается во всех других проблемных моментах в этой книге. Благодаря этим системам в RAND Corporation и в «рэндоподобных» (RAND-type) организациях были накоплены банки ситуационных и управленческих решений. И на каждую реакцию СССР во время «перестройки» у них был готов свой ответ в виде домашней заготовки.

В качестве примера приведу обширную цитату, свидетельствующую об изменении методологии разведывательных служб в последнее время. «Важным направлением <...> является аналитическая работа специальных служб, которые обладают уникальными разведывательными, контрразведывательными и оперативно-розыскными технологиями, реализация которых позволяет своевременно обнаруживать, фиксировать и пресекать тщательно маскируемые действия лиц и организаций, посягающих на безопасность.

Эффективность указанных технологий предполагает соответствующую организацию деятельности спецслужб, значительное место в которой отводится информационно-аналитической работе. Задача аналитиков спецслужб — охватить все те стороны жизни <...>, где возникают и формируются угрозы государственной безопасности и которые недоступны открытому наблюдению со стороны других органов исполнительной власти.

Задача весьма сложная, с учетом роста количества источников опасности и их качественного разнообразия <...> При этом необходимо учитывать, что аналитики спецслужб (если исключить из рассмотрения локальные аналитические задачи по информационному обеспечению текущего оперативного процесса), как правило, имеют дело с событиями и процессами, которые с трудом под-

даются уголовно-правовой квалификации, а наступление их вредных последствий носит вероятный характер, взаимообусловлено проводимым руководством страны политическим курсом. <...>

Всякая организация, и спецслужба здесь не является исключением, эффективно функционирует лишь в том случае, если четко определен спрос на ее продукцию-Спрос на аналитическую продукцию спецслужб определяется через то, какие потребности государства обслуживаются. Другими словами, существенное значение приобретает четкая постановка потребителем, в данном случае высшими органами <...> власти, аналитических задач. В противном случае неминуемо возникновение негативных тенденций в их деятельности. Первая заключается в подмене аналитическими структурами спецслужб соответствующих подразделений других ведомств, постановке не свойственных им исследовательских, информационных и других задач, что может привести к постепенному выхолащиванию их основной функции. Другая негативная тенденция, как ни парадоксально это звучит, может выразиться в предоставлении спецслужбам излишней самостоятельности в выборе предмета аналитической работы, что также может привести к распылению их ресурсов. <...>

Тесное и постоянное взаимодействие, например, в рамках консультативных советов и экспертных групп, позволит наиболее полно и эффективно использовать аналитический ресурс спецслужб, сосредоточить их усилия на решении ключевых, в соответствии с текущим политическим моментом, аналитических задач, избежать распыления сил и средств. Тем самым обусловливается активное, а с другой стороны, контролируемое влияние спецслужб на политику государства. <...>

Вместе с тем азбучные истины системного анализа говорят о том, что объективная оценка событий, затрагивающих интересы обеспечения государственной безопасности, может быть сделана лишь при условии их ана-

лиза во всем многообразии внутренних и внешних связей. Это тем более важно, поскольку спектр угроз национальным интересам страны <...> становится все более разнообразным, менее предсказуемым и исходящим от большего числа источников опасности. Поэтому дальнейшее совершенствование аналитической работы спецслужб <...> увязывается нами с созданием внутри сообщества спецслужб межведомственного координационного аналитического центра, позволяющего активизировать внутрисистемные связи и реализовать интегративное качество сообщества в целом. <...>

Важнейшая функция аналитической работы спецслужб состоит в организации системного противодействия возникающим угрозам безопасности. Она служит выработке общего замысла и тактики такого противодействия, координации усилий отдельных спецслужб и обеспечению их взаимодействия путем существенного расширения информационных ресурсов за счет включения в них аналитической составляющей» [4. С. 94—96].

Сами по себе даже самые гениальные и самые современные R&D будут мало что значить, если блоки информации будут использоваться недостаточно продуманно. Для реализации всех методов на деле должен существовать и успешно функционировать механизм использования информации государственным аппаратом: «Глубокий анализ всех собранных разведывательным сообществом сведений давно стал в ЦРУ обязательным и обыденным делом. Это достойно зависти и подражания: исследуют здесь информацию капитально, всесторонне, качественно..

Конечная продукция, как грифованная, так и открытая, отличается широтой охвата проблем — внешняя политика, внутреннее положение иностранных государств, военные вопросы, наука и техника, природные ресурсы и многое другое. Наиболее значительный документ — так называемая «национальная разведывательная оценка». (Пер-

вое ее применение относится к 1971 г., когда математик из RAND Corporation Эндрю Маршалл (Marshall) возглавил Группу итоговых оценок СНБ США в составе 4 своих коллег [4.193. С. 103—104] — А.Ш.) Он докладывается президенту США, и в нем содержится оценка положения в интересующем Вашингтон регионе или отдельной стране. Важнейшее значение для правящей верхушки Соединенных Штатов, особенно во времена президентства Рейгана и Буша, имела информация, касавшаяся Советского Союза, его вооруженных сил, обороноспособности, экономического потенциала, планов и намерений. Разведывательная информация об СССР подгонялась под вкусы и пристрастия хозяев Вашингтона, отличалась антисоветской направленностью, была выдержана в жестком, откровенно ругательном тоне. Нередко такая информация содержала прямые домыслы о политике и экономике Кремля и, попадая на стол президента или в конгресс, стимулировала решения вашингтонской администрации по основополагающим проблемам — бюджету, противодействию политическому курсу СССР, направленному на разрядку международной напряженности.

Значение и сила любой разведки — в добываемой информации, в ее своевременной и качественной обработке, в оперативном доведении ее до руководящих инстанций» [34. С. 43—44]; «Основные предложения о создании информационной системы для Совета Национальной Безопасности, разработанные по заданию администрации в РЭНД корпорейшн, изложены в специальном меморандуме, представленном в СНБ (Меморандум RM-6054, август 1965 г.)» [4.197. С. 20].

Как известно, при любых исследованиях и разработках достаточно глубокого научного уровня применяются общенаучные методы логического познания —= анализ и синтез, дедукция и индукция, аналогии. Они также применялись в методах научного обслуживания разгрома СССР. Кроме них и уже упомянутых технологий также применялись нижеследующие:

• бихевиористика (наука о поведении, предсказуемых шагах, их последствиях);

• вопросник (часто применяется вразведке);

• доразведка (под видом консультирования, социологических опросов и проч.);

• изучение будущего (Futures research);

• исследование операций (Operation research — статистические методы оценки эффективности действий и определение количественных основ для принятия наиболее выгодного решения руководителем операции);

• когнитивные технологии (Cognitive technology);

• компьютерная поддержка принятия решения (Computer support of decision making);

• морфологический анализ (Morphological analysis) —: формальный метод генерирования альтернатив с помощью перечисления всех возможных сочетаний значений заданных параметров альтернативы [4.168. С. 332, 333, 357], то есть при составлении альтернатив реально произошедшему, каковыми могли бы стать: постепенное поглощение другими странами (исторический пример — полный раздел Речи Посполитой в конце XVIII века); военный вариант — в том случае, если бы военная элита играла более заметную роль (Китай в начале XX века); с элементами деления по религиозным конфессиям (Индия и Пакистан), тогда разделение прошло бы по границам: Прибалтика (Латвия, Литва, Эстония), Великая Россия (РСФСР, Украина, Белоруссия), Закавказье (Азербайджан, Армения, Грузия) и «Великий Туран» (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан), мусульманский Азербайджан мог войти сюда же, в этом случае остается открытым вопрос с Молдавией;

• ситуационный анализ (Situation Analysis);

• сопоставительный анализ (как таковой применялся только для того, чтобы объяснять «советскую действительность»);

• социальная кибернетика (или, как ее называли в RAND Corporation, Social Technology — социальная технология [4.188]), один из ее Теоретиков Карл Поппер (Popper) сказал: «Мы можем влиять на историю или изменять ее в соответствии с нашими целями» (Цит. по: [61. С. 59]);

• теория катастроф (Disaster Theory), как отмечают ныне, в США «появилась и стала интенсивно разрабатываться теория вялотекущих социальных катастроф. Почти сразу же все работы по этой тематике на Западе были закрыты, а в СССР и не «открывались» [15. С. 3];

• техника перехвата и удержания власти;

• управление проектами (Project management). Таковы, в общих чертах, наработки американских

институтов. Эти институты, по-моему, вполне заслуживают название «Коллективный Даллес» (выражение принадлежит доктору философских наук, профессору В.Ю. Троицкому), которое недавно появилось в политической литературе, хотя и несколько по иному поводу [4.198. С. 87].

Эти методы позволили государственному аппарату США — главным образом Совету Национальной Безопасности (с привлечением специалистов из независимых «мозговых центров») — создать ряд рабочих документов, которые получили названия доктрины СНБ США, в которых раскрывался конкретный механизм разрушения СССР. Еще в 1950-е гг. в Соединенных Штатах Америки были разработаны планы внедрения в контур управления СССР с целью изменения его строя, планирования такого рода международных отношений, которые позволили бы осуществлять вмешательство во внутренние дела СССР и стран социализма. Эти доктрины заложили основы будущих действий США по слому советской системы.

Мягко говоря, США — странная страна. Только у нее имеется множество законодательных актов, которые касаются других стран, причем вопросов жизни и смерти

этих государств. Нас больше всего интересует т.н. «Закон о порабощенных нациях» (P.L. 86—90), который принят 9 июля 1959 г. Текст был подготовлен доцентом Джорджтаунского университета (Вашингтон) Львом Добрянским: «Так как начиная с 1918 года империалистическая и агрессивная политика русского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представляет собою зловещую угрозу безопасности Соединенных Штатов и всех свободных народов мира, и...

Так как империалистическая политика коммунистической России привела, путем прямой и косвенной агрессии, к порабощению и лишению национальной независимости Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Армении, Азербайджана, Грузии, Идель-Урала, Тибета, Казакии, Туркестана, Северного Вьетнама и прочих, и прочих...

Так как эти порабощенные нации, видя в Соединенных Штатах цитадель человеческой свободы, ищут их водительства в деле своего освобождения... именно нам следует надлежащим официальным образом ясно показать таким народам тот исторический факт, что народ Соединенных Штатов разделяет их чаяния вновь обрести свободу и независимость...

Президент Соединенных Штатов уполномачивается и его просят обнародовать прокламацию, объявляющую третью неделю июля 1959 года «Неделей Порабощенных Наций» и призывающую народ Соединенных Штатов отметить эту неделю церемониями и выступлениями. Президента... просят обнародовать подобную же прокламацию ежегодно, пока не будет достигнута свобода и независимость для всех порабощенных наций мира... Принятие этой резолюции — часть кампании по дискредитации коммунизма и имеет цель нанести удар по коммунизму в одном из его уязвимых мест — контроль над различными национальными группами».

Р. Пайпс признает, что Р. Рейган подписал целый ряд секретных политических документов, которыми определялось главное направление политики США по отношению к СССР: подталкивание этой страны в направлении внутренней либерализации. Речь здесь, по-видимому, идет о следующих Директивах: NSDD-32 (март 1982 г.) — посвящена «нейтрализации» влияния СССР в Восточной Европе и прежде всего в Польше; NSDD-66 (ноябрь 1982 г.) — подрыв экономики, в т.ч. через снижение цен на сырье, прежде всего на нефть (через соответствующее принуждение к этому стран Ближнего Востока), что в конечном итоге приводило к резкому сокращению валютных поступлений в СССР. В последующем к упомянутым были добавлены: NSDD-75 (январь 1983 г.) — направлена на подрыв фундаментальных основ советской системы; NSDD-166 (март 1985 г.)— сформулированы специфические цели афганской войны в контексте общей стратегии, усиление исламского фактора, разложение в Средней Азии, «угнетение» Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Их текстов нет в открытых источниках, и потому мы приводим лишь свидетельства знающих лиц..

Дата добавления: 2015-07-02