Церковь Покрова на Нерли. Фрагмент фасада

сооружением в большей степени репрезентативным, чем военным. Над проездом здесь тоже была расположена церковь. В настоящее время владимирские Золотые ворота сильно переделаны, а их надвратная церковь вообще заново перестроена в конце XVIII в. Однако сохранился обмерный чертеж ворот, исполненный еще до того, как древняя надвратная церковь была разобрана. Судя по нему, церковь была как бы уменьшенным вариантом Спасского собора в Переславле-Залесском. Таким образом, надврат­ная церковь владимирских Золотых ворот полностью примыкала к серии храмов, возведенных в 50-х гг. XII в. приехавшими в Залесскую землю галицкими мастерами.
Помимо перечисленных построек в 60-х гг. XII в. были возведены еще церковь Спаса во Владимире и Успенский собор в Ростове, известные нам лишь по упоминаниям в письменных источниках и незначительным остаткам, вскрытым раскопками. Широкий размах осуществленного строительства мог быть выполнен лишь при наличии многочисленных и опытных мастеров, т. е. крупной и хо­рошо организованной строительной артели.
Вскоре после завершения строительства Успенского

-105-

собора он пострадал при пожаре и в 1185-1189 гг. был восстановлен, при этом значительно расширен. Как писал летописец, князь Всеволод “церков владимирскую сугубо округ ея упространи, украси... четыре верхи назда и позлати”. Таким образом, собор стал пятинефным и пятиглавым. Эволюция русского зодчества в XII в. вела к упрочению строгих одноглавых композиций, и постройка в конце XII в. пятиглавого собора - явление исключи­тельное. По-видимому, это было связано с определенной идеологической задачей. Владимирское княжество к тому времени стало сильнейшим княжеством Руси, претендо­вавшим на первенствующую роль в руководстве не только северными, но и поднепровскими землями. Постройка во Владимире пятиглавого собора, возможно, должна была подчеркнуть особое значение Владимирского княжества, противопоставить главный храм Владимира роскошным многоглавым сооружениям Киева XI в. Архитектурные формы перестроенного Успенского собора очень близки постройкам предшествующей поры, и в частности перво­начальному зданию этого же храма. Но общее впечатление стало уже несколько иным, появился оттенок особой торжественности.
В 90-х гг. XII в. во Владимире был построен новый дворцовый храм - Дмитриевский собор. Несмотря на то что Успенский и Дмитриевский соборы почти ровесники, они резко отличаются один от другого характером своего декоративного убранства. Если епископский Успенский собор почти не имеет скульптурных украшений, то кня­жеский Дмитриевский собор обильно снабжен скульптур­ной резьбой. Резьба покрывает всю верхнюю часть здания выше аркатурно-колончатого пояса. Резьба заполняет поля стен и даже барабан купола, а в аркатурно-колончатом поясе она не только вклинивается между колонками, но и покрывает их стержни. Сравнение Дмитриевского собора с однотипной ему церковью Покрова на Нерли показывает, как существенно изменился за 30 лет характер архитек­туры. Легкая, утонченная и поразительно стройная цер­ковь Покрова уступила место спокойно-уравновешенному и пышно-декоративному Дмитриевскому собору.
В 1192-1196 гг. во Владимире был построен собор Рождественского монастыря. Он не сохранился до наших дней, но, судя по чертежам середины XIX в., был близок Дмитриевскому собору, отличаясь, однако, гораздо более скромными деталями и очень незначительным количеством

-106-

Церковь Покрова на Нерли. Реконструкция. По Н. Н. Воронину.

скульптурной резьбы. На основании материалов раскопок можно предполагать, что аналогичный характер имела и церковь, стоявшая над воротами детинца, также возведенная в 90-х гг. XII в.
Значительно труднее, чем об архитектурных формах, судить о монументальной живописи и убранстве интерье­ров памятников владимиро-суздальского зодчества. Незна-

-107-

чительные фрагменты фресок из собора в Переславле-Залесском, а также росписи, сохранившиеся на стенах Успенского и Дмитриевского соборов, - вот то немногое, что имеется в нашем распоряжении. Однако даже и этого достаточно для уверенного вывода, что в Северо-Восточной Руси существовала своя школа монументальной живописи, значительно отличавшаяся от киевской и новгородской. Известно, что в Боголюбовском и Успенском соборах пол был покрыт медными плитами, а во всех остальных храмах - поливными керамическими плитками. На Дми­триевском соборе полностью сохранился подлинный медный ажурный крест.
Сооружения, возведенные во Владимирском княжестве в 90-х гг. XII в., несомненно прямо продолжают традиции, сложившиеся здесь еще в 60-х гг. И все же скорее всего их строили уже другие мастера, поскольку за 30 лет состав артели должен был существенно обновиться. Ни­каких новых приезжих зодчих не появлялось. Об этом можно судить по архитектурным формам памятников, об этом же сообщил и летописец, отметивший, что в своей строительной деятельности ни князь Всеволод, ни епископ “не ища мастеров от немець, но налезе мастеры от клеврет святое Богородици и от своих”. Вместе с тем архитектурный облик памятников 60-х и 90-х гг. все же далеко не одинаков: все основные элементы типологии, конструкции и даже архитектурных деталей остались прежними, но характер зодчества изменился. На смену почти скульптурной пластике фасадов и острой вырази­тельности пропорций приходит спокойная торжественная парадность. Даже в тех случаях, когда храмы почти лишены скульптурного убранства, они производят впе­чатление помпезности, не говоря уже о роскошном убран­стве Дмитриевского собора. Изменение архитектурного образа памятников хорошо отражает усиление мощи Владимира - стольного города одного из самых сильных русских княжеств.
Так развивалась неповторимо своеобразная владимиро-суздальская архитектурная школа. Высказывалась мысль, что большая роль романских элементов позволяет считать ее русским вариантом романского стиля. Такое предпо­ложение не может быть принято. Романские элементы не определяют основной черты владимиро-суздальских памятников - применявшегося здесь типа сооружений. Прямая связь с плановой и конструктивной схемой киев-

-108-

Владимир. Дмитриевский собор. Южный фасад.

-109-

ских памятников, в первую очередь с Успенским собором Печерского монастыря, сохраняется в Северо-Восточной Руси в течение всего XII в. Более того, процесс эволюции происходит также аналогично тому, как это имело место в зодчестве других русских земель. В отличие от архи­тектуры Галицкой земли здесь не нашли применения собственно романские типы сооружений. Ни плановая схема, ни объемная композиция храмов, ни принципы конструктивного решения во владимиро-суздальском зод­честве не приобрели романских черт. Есть все основания утверждать, что владимиро-суздальское зодчество - одна из русских архитектурных школ, хотя и насыщенная романскими элементами. Взаимопроникновение форм, раз­личных по происхождению, но органически слитых во­едино, делает данную архитектурную школу особенно яркой и своеобразной.

-110-

^ ПРЕДМОНГОЛЬСКИЙ ЭТАП В РАЗВИТИИ РУССКОГО ЗОДЧЕСТВА (КОНЕЦ XII-ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIII в.)

К концу XII в. на Руси слагается новое архитектурное направление и для русского зодчества наступает новый этап развития. Это проявилось в специфических формах, присущих каждой архитектурной школе, хотя общие принципы на всей территории Руси были одинаковыми. На смену статичным, уравновешенным храмам, увенчан­ным одной массивной главой, со спокойным ритмом зако­мар и большей частью скупым декоративным убранством фасадов приходят здания со столпообразным построением объема, подчеркнутой динамичностью композиции, чрез­вычайно богатой декоративной разработкой фасадов и, как правило, трехлопастным их завершением. Если в памятни­ках середины XII в. имело место гармоничное соответствие решения интерьера и экстерьера, то в памятниках нового этапа можно видеть полную подчиненность интерьера композиционному замыслу внешнего облика сооружения. Еще одна отличительная особенность нового архитектур­ного направления - известная самостоятельность архи­тектурных форм, порой приобретающих чисто декоратив­ный характер и не зависящих от конструкции, тогда как ранее внешние архитектурные формы и членения здания почти всегда полностью отвечали конструкции. Следует отметить также, что в интерьере храмов постепенно начи­нает преобладать продольная ориентация, и если в памят­никах XI, а частично и XII в. подкупольное пространство обычно бывало несколько большим в направлении поперек храма, то к концу XII в. его делают удлиненным вдоль здания.
Очень показательно, что новое направление проявилось во всех архитектурных школах Руси, причем общие законо­мерности, характер композиции, а главное - идея архи­тектурного образа во всех школах были чрезвычайно близкими. Очевидно, что разделение русской архитектуры на школы не уничтожило близости между ними, не привело к распаду русского зодчества на самостоятельные части. Общие закономерности, зависящие от единства происхож­дения, сходства социального развития и непосредствен­ных культурных связей между русскими землями, определили общность путей развития русской архитекторы в

-111-

целом при всем многообразии направлений, в которых эта общность получила отражение.
Переход к новым формам в большинстве русских архи­тектурных школ совершился в конце XII или даже начале XIII в., однако некоторые черты, подготавливавшие перелом, появились уже во второй половине XII в. Особенно четко это проявилось в зодчестве Полоцкой земли, где раз­работка новых архитектурных форм привела уже в сере­дине XII в. к созданию такого памятника, как Спасский собор Евфросиньева монастыря. В нем полоцкий зодчий Иоанн по существу вплотную подошел к решению тех задач, которые в других русских землях получили разви­тие не ранее 80-х гг. XII в. Несмотря на некоторую непоследовательность архитектурного решения, Спасский собор Евфросиньева монастыря безусловно является пер­вым памятником, в котором столпообразная композиция объема храма выявлена с полной определенностью. Следует отметить, что в полоцком зодчестве в большей степени, чем в других архитектурных школах, удерживались тради­ции Киевской Руси, а связь нового архитектурного направ­ления с живописным стилем киевского зодчества XI в. уже неоднократно отмечали исследователи. Сложная динамическая композиция масс была характерна для киевских памятников начала XII в., и в частности ярко выражена в церкви Спаса на Берестове. ¹⁴⁾ Последующее развитие киевской архитектуры, связанное с деятель­ностью переехавшей из Чернигова строительной артели, отмечено созданием гораздо более статичных храмов. Огромное влияние, которое оказывало киевское зодчество на архитектуру остальных русских земель, в значительной степени способствовало упрочению и здесь уравновешен­ных композиций храмов со спокойным ритмом закомар и одной, массивной главой. Влияние это сказывалось не только в тех землях, где зодчество развивалось в рамках киевской архитектурной школы, но очень явно проявилось к середине XII в. и в новгородской архитектуре, а в ка­кой-то степени - и во владимиро-суздальской.
Зодчество Полоцкой земли было менее других связано с влиянием статичных форм киевской архитектуры XII в. и ориентировалось главным образом на киевские традиции более ранней поры. Но если в киевской архитектуре XI в. сложная композиция масс еще в значительной степени сковывалась принципами византийского зодчества, то в русской архитектуре конца XII в. это было связано с ре­шительным отходом от византийских канонов, с коренной

-112-

их переработкой и сложением самостоятельных форм национальной русской архитектуры. Дальнейшее развитие полоцкого зодчества привело к построению таких зданий, как церковь на детинце, плановая схема которой уже целиком отражает новое архитектурное направление и лишена двойственности, характерной для Спасского собора. Таким образом, полоцкие мастера первыми в русской архитектуре пришли к созданию композиции, отвечавшей новому этапу в развитии зодчества, но пришли к этому накануне того момента, когда монументальное строитель­ство в Полоцкой земле вообще полностью прекрати­лось. И именно в это время новые формы получили разви­тие и распространение в других строительных цент­рах Руси.

* * *

В Киевской земле наиболее ярким памятником нового архитектурного направления может служить церковь Василия в Овруче, возведенная, видимо, в конце 90-х гг. в качестве дворцовой церкви в вотчине князя Рюрика Ростиславича. Церковь сравнительно небольшая, четырехстолпная, трехапсидная, вполне традиционная по схеме плана основного объема, но имеющая и совершенно не­обычные черты: по сторонам ее западного фасада разме­щены две круглые башни - прием исключительный в рус­ском зодчестве XII в. Наружные пилястры церкви сложнопрофилированные, с тонкими полуколонками. Фасады имели очень богатую разработку, поскольку кроме сложнопрофилированных пилястр и порталов в стены были вло­жены крупные цветные камни со шлифованной наружной поверхностью. Еще в начале XX в. руины Васильевской церкви возвышались почти до основания сводов, но затем здание было реставрировано и завершающие его части восстановлены по аналогии с памятниками середины XII в., тогда как в действительности церковь, очевидно, имела какое-то гораздо более сложное столпообразное завершение.
Почти тогда же, в 1197 г., в Белгороде была по­строена церковь Апостолов. Вскрытые раскопками остатки этой церкви дают основания полагать, что, судя по схеме плана, а также по расширениям фундамента, предназначенным для сложнопрофилированных пилястр, она походила на овручскую Васильевскую церковь, хотя

-113-

была более крупной, шестистолпной и, видимо, заверша­лась не одной, а тремя главами.
Наконец, в начале XIII в. в Чернигове возвели Пятниц­кую церковь. Памятник был очень сильно перестроен, но сохранился во всех своих основных частях. Во время Вели­кой Отечественной войны церковь была повреждена, но позднее реставрирована, причем полностью восстановлена в первоначальных формах. Эта небольшая четырехстолпная церковь имеет план, на первый взгляд мало отличаю­щийся от планов храмов середины века. В действитель­ности же он обладает своеобразными особенностями. Прежде всего обращают внимание его нерасчлененность и собранность: даже апсиды оконтурены плавной линией и представляют собой не три полукружия, а одну трехло­пастную кривую. Пилястры сложные, с тонкими полуколонками, но очень мягко профилированные. Церковь имеет чрезвычайно стройные пропорции и нарядные, насыщен­ные кирпичной орнаментацией фасады. Завершаются фасады не обычными закомарами; а одной средней зако­марой и двумя боковыми полузакомарами, благодаря чему завершение каждого фасада приобретает трехлопастную форму. Но самым замечательным в Пятницкой церкви является конструкция ее завершения, ибо здесь полностью изменена система сводов и арок, поддерживающих барабан главы. Арки, соединяющие подкупольные столбы, расположены не ниже, как обычно, а выше примыкающих к ним цилиндрических сводов. Таким образом, была создана система повышающихся к центру арок, отчего барабан сильно поднимался над сводами. Снаружи повышенные подпружные арки образуют второй ярус закомар, служа­щий как бы пьедесталом для барабана. А на самом бара­бане размещен еще третий ярус закомар, на этот раз уже чисто декоративных, т. е. по существу уже не закомар, а кокошников. Все особенности Пятницкой церкви строго подчинены одной идее - придать ей вертикальную устремленность и столпообразность. Ради этого зодчий пошел на коренное изменение традиционной конструкции сводов - гениальное решение, отважиться на которое при всей его кажущейся простоте было очень нелегко.
Наличие многих традиционных черт в плановой схеме и строительно-технических приемах позволяет заключить, что все три перечисленных памятника возведены той же киевской строительной артелью, которая работала здесь еще в 70-80-х гг. XII в. Вместе с тем необычность решения

-114-

Дата добавления: 2015-06-27