IV. Проза

Излишне давать здесь исчерпывающий очерк греческой прозы, перечисляя те места из нее, что касаются педерастии, так как о греческих прозаиках нами сказано довольно. Поэтому достаточно будет назвать несколько сочинений, уделяющих этому предмету особое внимание.

Под именем Демосфена до нас дошел трактат, озаглавленный Erotikos, который, очевидно, под влиянием Платонова «Федра», представляет собой восторженное восхваление в эпистолярной форме мальчика по имени Эпикрат. При всей своей приятности и занимательности трактат этот, как показала филологическая критика, не принадлежит великому оратору. Важнейшим гомосексуальным прозаическим произведением древнегреческой литературы является «Симпосий» («Пир») Платона, написанный через несколько лет после праздничного застолья, устроенного трагиком Агафоном для своих друзей — Сократа, Федра, Павсания, Эриксимаха и Аристофана — по случаю победы в драматических состязаниях 416 года до н.э. После того как с едой было покончено и гости приступили к вину, Федр предлагает побеседовать о силе и значении Эрота. Так это прекраснейшее и колоритнейшее из творений Платона приобретает форму единственного во всемирной литературе гимна к Эроту, сущность которого самым увлекательным и глубоким образом рассматривается с разнообразнейших сторон. Прибегнув к остроумно изобретенному мифу, Аристофан определяет любовь как стремление половины некогда единого первоначального человека, которого бог поделил надвое к другой своей половине. Кульминационной точкой является речь Сократа, определяющего любовь как жажду бессмертия, оплодотворяющую лоно женщины семенем, а душу мальчика и юноши мудростью и доблестью. По определению Сократа, Эрот достигает высочайшего мыслимого идеала — чувственное и духовное сливаются в удивительной гармонии, из которой с логической последовательностью вытекает следующее требование: по-настоящему хороший учитель должен в то же время быть хорошим педофилом (любителем мальчиков), иными словами, посредством взаимной любви и общих усилий учитель и ученик должны стремиться к наивысшему возможному совершенству. Не успевает Сократ закончить свою речь, возможно, прекраснейшую из всех написанных на греческом и любом другом языке, как в дом Агафона вторгается слегка подвыпивший на другой пирушке Алкивиад и произносит знаменитый, искрящийся самым пылким восторгом перед любимым учителем панегирик Сократу, в котором тот возносится на вершины сверхчувственной духовности и почти сверхчеловеческого самообладания.

По сравнению с «Пиром» платоновский диалог «Алкивиад» выглядит почти бесцветным. Речь здесь идет о прекрасном, но испорченном всеобщим обожанием Алкивиаде; в диалоге развивается мысль о том, что будущему советчику народа надлежит прежде всего решить для себя, что является для народа справедливым и полезным.

Любовь к мальчикам составляет предмет платоновского «Федра», названного именем любимца его молодости. В полдень на берегу Илисса

под раскидистым платаном, когда вокруг стрекочут кузнечики, протекает разговор, который постепенно подводит собеседников к сократовскому определению Эроса: педофилия представляет собой стремление к истинно прекрасному и миру идей.

До сих пор не решено окончательно, правильно или нет приписан Платону диалог Erastae («Любовники»), названный так потому, что участвуют в нем поклонники двух мальчиков, с которыми Сократ беседует о том, что многознание не имеет ничего общего с истинным философским образованием.

Одной из очень популярных в философской литературе тем является рассмотрение вопроса, всегда ли любовь мужчины к женщине должна ставиться выше любви мужчины к мальчику. Из многочисленных сочинений, посвященных этой проблеме, 'в первую очередь следует назвать дошедший под именем Лукиана трактат (Лукиану, несомненно, не принадлежащий) Erotes, или «Две любви».

Внутри прелестного рамочного повествования протекает спор между двумя друзьями, коринфянином Хариклом, отстаивающим любовь к женщинам, и афинянином Калликратидом, защищающим любовь к мальчикам.

Выступающий в роли третейского судьи Ликин в конце концов выносит суждение, наилучшим образом характеризующее греческое понимание любви: «Браки полезны людям в жизни и, в случае удачи, бывают счастливыми. А любовь к мальчикам, поскольку она завязывает узы непорочной дружбы, является, по-моему, делом одной философии. Поэтому жениться следует всем, а любить мальчиков пусть будет позволено одним только мудрецам. Ведь ни одна женщина не обладает полной мерой добродетели. А ты, Харикл, не сердись, если Коринф уступит Афинам» [перевод С. Ошерова].

То, что Erotes пользовались в античности большой популярностью, явствует из того факта, что это произведение нашло нескольких подражателей, наиболее извЬстный из которых — Ахилл Татий. В заключительных главах второй книги его романа обсуждается тот же вопрос, что лег в основу псевдолукиановых Erotes, причем обсуждение протекает схожим образом, принимая форму речей «за» и «против».

В романе Ксенофонта Эфесского о любви Габрокома и Антии имеется гомосексуальный эпизод. Гиппофой рассказывает о том, как в своем родном городе Перинфе он страстно любил мальчика по имени Гиперанф. Однако мальчика покупает богатый торговец из Византии Аристомах. Гиппофой следует за ними, убивает Аристомаха и бежит вместе с любимцем. Близ Лесбоса их корабль настигает неистовая буря, во время которой Гиперанф тонет. Находящемуся вне себя от горя Гиппофою не остается ничего иного, как воздвигнуть мертвому любимцу прекрасный надгробный памятник, после чего отчаявшийся любовник подается в разбойники.

Философ Максим Тирский, живший при императоре Коммоде (годы правления 180—192), в своих многочисленных сочинениях не раз обращался к рассмотрению проблемы любви к мальчикам. Так, мы располага-

ем его δνατριβαι, или беседами об Эросе Сократа. Эту же тему разрабатывал до него гермафродит Фаворин — ученейший и знаменитейший философ эпохи Адриана.

Дата добавления: 2015-06-27