Рождение этноса

XXXI. Фазы пассионарного подъема и перегрева

Самым простым вариантом начала этногенеза является возникновение нового этноса на фоне описанного статического состояния, которое не может измениться само по себе. Во-первых, никто из членов этноса такого изменения не хочет; во-вторых, никто его не может даже вообразить; в-третьих, для изменения характера процесса нужен мощный и целенаправленный энергетический импульс, который никаким самосознанием невозможно создать, ибо это противоречило бы закону сохранения энергии. Тем не менее этносы время от времени возникают. Посмотрим, каким образом.

Несколько этносов с разными системами хозяйства и разной культурой живут рядом, на одной территории. Они свыклись друг с другом; конфликты между ними постоянны, но незначительны и, как правило, проходят без заметных последствий. Поскольку колебания идут в строго очерченных пределах, это гомеостаз.

Но вот население региона переходит в динамическое состояние, т. е. начинает развиваться. Первой стадией развития является подобная взрыву ломка устоявшихся взаимоотношений. Это всегда происходит так: в одном-двух поколениях появляется некоторое количество персон, не мирящихся с ограничениями, которые охотно сносили их деды. Они требуют себе места в жизни, соответствующего их талантам, энергии, подвигам, удачам, а не заранее предназначенного, определенного только случайностью рождения в той или иной семье. Первые из них гибнут, ибо коллектив оказывает им сопротивление, но если процесс размножения идет с необходимой интенсивностью, этих отчаянных «недовольных» оказывается достаточно для того, чтобы сплотиться и навязать свою валю спокойным людям прежнего склада. Основание древнего храма зиждется на трупах мучеников и жертв. Так было при основании Рима, когда латинские выходцы собирались на семи холмах для войны с царями Альба-Лонги; таковы же были «верные» пастуха-разбойника Давида, объединившего остатки двенадцати сильно потрепанных еврейских племен (хабиру) и создавшего на этой основе сильное царство с централизованной властью и религией. В обоих случаях рабовладельческая формация сохранилась. Ничем не отличаются от перечисленных сподвижники Мухаммеда – мухаджиры и ансары; зулусы – героические воины Чаки, Дингана и Сегевайо, а также матебалы на берегах Замбези. Всем им подобны не только дружины викингов, но и бароны ранних Каролингов, графы Карла Великого и рыцари, явившиеся прототипами литературных образов «пэров Круглого стола»; они ведь тоже порвали с привычным бытом и рассматривали это не как грех, а как подвиг.

Вот еще яркий пример пассионарного толчка и изменения этнического стереотипа поведения. В XII в. Великую степь населяли разнообразные народы, социальная жизнь которых регламентировалась родоплеменными бытовыми нормами, возникшими после распадения военно-демократических образований – орд. Свыше половины кочевников исповедовало несторианское христианство, но монголы в Забайкалье и восточной Монголии имели самостоятельную религию.[377]В этом этническом субстрате исподволь происходил процесс выделения из племен так называемых «людей длинной воли»,[378]т. е. наиболее пассионарных, не уживающихся в родовом быте. Вначале они искали пропитания в горах и степях, но неизбежно должны были прибегать к грабежу, и тогда гибель их была предрешена. Затем они стали образовывать небольшие отряды и, наконец, сплотились вокруг Тэмуджина – обедневшего члена знатного рода Борджигинов, осиротевшего в девятилетнем возрасте. Во второй половине XII в. Тэмуджину, благодаря искусной дипломатии и организаторскому таланту, удалось создать сначала небольшую орду, а затем объединить всю Великую степь до Урала и примирить покоренные силой оружия племена со своей властью настолько, что они участвовали в далеких походах наравне с монголами.

Направленность их доминанты была подсказана необходимостью реагировать на чрезвычайно тяжелую и все время осложнявшуюся обстановку. Китайцы и среднеазиатские мусульмане вели себя по отношению к тюркам и монголам так же, как североамериканские колонисты – по отношению к индейцам. Китайцы и мусульмане систематически нападали на кочевников с целью их физического истребления, причем щадили только малых детей, продаваемых ими в рабство.[379]Поэтому у кочевников, руководствовавшихся родовыми категориями кровной мести и коллективной ответственности, была безотчетная, но осознанная потребность в войне против агрессоров.

Объединенная Тэмуджином степь оказалась достаточно сильной для того, чтобы, ответив ударом на удар, разгромить своих извечных противников, и, что особенно примечательно, христиане и язычники действовали рука об руку. Дальнейшие походы наследников Чингиса вызывались исключительно враждебными актами со стороны китайской национальной империи Сун, «осколков» разбитых хорезмийцев Джелал-ад-дина, русских князей, принявших сторону кыпчаков (половцев), и венгров, истребивших монгольское посольство. Часть захваченных земель монголы удержали благодаря тому, что среди местного населения обнаружились группы, считавшие союз с монгольскими ханами спасительным для себя. Таковыми были в Передней Азии армяне, испытывавшие давление мусульман, а в России – Александр Невский, отстаивавший Русскую землю от католиков (шведы, немцы и их союзники – литовцы). Огромная территория с разнообразным населением не могла составить единого целого и распалась на несколько государств, в которых местное население постепенно ассимилировало небольшие отряды монгольских завоевателей, создав новые этносы с разным социальным строем и разной культурой: залотоордынские татары, т. е. поволжское городское, разумеется, разноплеменное население, объединенное лояльностью к ханам Чингисидам; степные ногаи на Яике и восточные кочевники, объединенные в казахские племенные союзы (джуты); узбеки, ойраты, буряты и остатки халха-монголов и баргутов.

Приведенный пример возникновения этнической системы нагляден потому, что он прост. Жестокая засуха X в. на столетие обесплодила Великую степь, заселенную заново при последовавшем в XI в. увлажнении аридной зоны. Процесс реадаптации повел к увеличению населения степи, но не к интеграции его. Только пассионарный толчок сплотил разрозненные племена приморской тайги и забайкальских степей в два могучих творческих этноса: чжурчжэней – на востоке и монголов – в Забайкалье. Интеграция прошла относительно легко, так как возникла она на основе гомеостатического состояния первичных этнических субстратов. Сопротивлялись расширению новых этносов главным образом иноземцы. Несмотря на огромный перевес в численности и технике, они были разгромлены. Это, конечно, не значит, что победа монголов была предрешена, ибо ацтеки и зулусы в аналогичной ситуации потерпели поражение. Монголы просто сумели использовать шанс на победу, но это уже не этногенез, а политическая история.

Несколько более сложен случай, когда пассионарный толчок затрагивает субстраты, находящиеся не в статическом, а в динамическом состоянии, уже миновавшие начальные фазы этногенеза. Эта ситуация имела место в I в. н. э., когда в пределах Римской империи, на стыке эллинского.

древнееврейского и сирийского этносов, возникла популяция, равно близкая и равно чуждая всем вышеперечисленным. Это была христианская община, которая «отдавала кесарево кесареви», не отличала в своей среде эллина от иудея и была ненавидима всеми окружавшими ее, потому что ее этническая доминанта была им чужда и непонятна.

Из крохотной христианской общины I в. вырос сначала этнос, а потом и огромный суперэтнос с культурой, которую мы называем византийской. Механизм складывания христианского этноса внешне отличен от рассмотренных выше, но по сути дела им идентичен.[380]Проповедники и мученики, апологеты и созерцатели вели себя так же, как Роланд, погибший в Ронсевальском ущелье, Леонид Спартанский в Фермопилах, Китбука Нойон, захваченный в плен мамлюками, и многие другие витязи. И хотя конкретные поступки первых христиан отличались от поступков рыцарей и воинов, доминанта их поведения, его психологический рисунок принципиально были одинаковы, да и результаты были те же: создание нового коллектива людей с оригинальной культурой, т. е. нового этноса, который триста лет спустя, поддержав прокаженного тирана и убийцу Константина, доставил ему победу и диадему, удовлетворившись только предоставлением себе права на легальное существование. И тогда, с 313 г., новый этнос «христиане-ромеи» стал фактом всемирно-исторического значения.

Дата добавления: 2015-06-27