Образование Великого княжества Литовского. Русские земли в составе Великого княжества Литовского

Сведения о литовских племенах и их вождях появляются в немецких и польских источниках начиная с X в. В середине XIII в. князь Миндовг сумел объединить литовские племенные сою­зы под своей властью. В борьбе с Тевтонским орденом Миндовг то принимал от римского папы королевский титул, то искал союза против крестоносцев с Александром Невским. Не знавшая татарского ига Литва расширяла свою территорию за счет ослабевших западнорусских княжеств и уже в XIII в. представляла собой балто-славянское государство, включавшее в себя западные земли нынешней Белоруссии.

Это было раннесредневековое государство; определять его как «русское» или «литовское» зна­чило бы применять современные понятия об этничности по отношению к другой эпохе, в которой термин «русский» чаще всего означал религиозную принадлежность. В то же время источники XV—XVI вв. свидетельствуют о том, что восточные славяне в границах Польши и Литвы считали себя единой этнической общностью — «русским» народом, «русскими», или «русинами», но при этом не отождествляли себя с «московитами».

В XIV в. литовские князья Гедимин (1316—1341 гг.) и Ольгерд (1345—1377 гг.) создали державу, в состав которой вошли Полоцк, Витебск, Минск, Гродно, Брест, Туров, Волынь, Брянск. В 1358 г. послы Ольгерда заявили тевтонским рыцарям, что «вся Русь должна принадлежать Литве». Оль­герд первым выступил и против Орды: в 1362 г. он разгромил татар при Синих Водах и закрепил за Литвой Киев и Чернигов. Но в это же время «собирать» земли стали московские князья. Так к сере­дине XIV в. сложились два центра, претендовавшие на объединение древнерусских земель: Москва и Вильно (основан в 1323 г.). Конфликт между ними был неизбежен, тем более что в союзе с Лит­вой выступали соперники Москвы — тверские князья; перейти «под руку» Литовского государства порой стремились и новгородские бояре. В 1368—1372 гг. Ольгерд в союзе с Тверью совершил три похода на Москву; но силы соперников были примерно равны, и договор 1372 г. разделил «сферы влияния».

После победы на Куликовом поле Дмитрий Донской склонил молодого литовского князя Ягай- ло к заключению династического союза. Ягайло должен был жениться на дочери Дмитрия Донс­кого и принять вместе со своими подданными православие (Литва оставалась последним язычес­ким государством в Европе). Был составлен даже проект договора. Но Дмитрий Донской не смог противостоять хану Тохтамышу: в 1382 г. Москва была разорена и вновь стала платить дань Орде. Союз с несостоявшимся тестем перестал быть привлекательным для Ягайло; уния же с соседней Польшей давала ему королевскую корону и реальную помощь в борьбе с сильным противником на западе — Тевтонским орденом.

Ягайло женился не на московской княжне, а на польской королеве Ядвиге и принял крещение не из Москвы, а из Рима; он стал королем Владиславом и основателем новой династии на польско- литовском престоле. Вместо московского союза состоялась Кревская уния 1385 г. между Литвой и Польским королевством, на столетия определившая развитие соседа и соперника Москвы. С это­го времени история Литвы тесно связана с историей Польши: в XIV—XVI вв. эти государства были объединены личной унией (у них был один глава из династии потомков Ягайло — Ягеллонов).

При великом князе Витовте (1392—1430 гг.) княжество вступает в период своего наивысшего расцвета. В союзе с двоюродным братом Ягайло — Владиславом — Витовт разгромил Тевтонский орден при Грюнвальде (1410 г.), присоединил Смоленскую землю (1404 г.) и княжества в верховь­ях Оки. Витовт сажал своих ставленников на ордынский престол. Огромную дань-откуп платили ему Псков и Новгород, а московский князь Василий Дмитриевич женился на его дочери и называл Витовта «отцом», что по тогдашнему феодальному этикету означало признание вассальной зависи­мости. Тогда земли Великого княжества простирались от Балтийского моря до Черного, а восточная граница проходила под Можайском и Калугой.

После смерти бездетного Витовта в великом княжестве начались усобицы. Занявший пре­столы Польши и Литвы младший сын Ягайло король Казимир и его дети потеряли интерес к общерусской программе Ольгерда. Эту задачу «перехватил» московский великий князь Иван III: уже в 1478 г. он заявил о «возвращении» бывших древнерусских земель — Полоцка, Витебска, Смоленска. На его стороне оставалась церковь, так как резиденцией общерусского митрополита была Москва. Литовские князья не раз (в 1317, 1354, 1415 гг.) пытались поставить «своего» митрополита для земель Великого княжества, но в Константинополе не были заинтересованы в разделении влиятельной и богатой митрополии.

Великое княжество Литовское в результате двух больших войн 1487—1494 и 1500—1503 гг. по­теряло треть территории и признало за Иваном III титул «государя всея Руси». К России были присоединены Вязьма, черниговские и новгород-северские земли (Чернигов, Новгород-Северский, Брянск, Стародуб, Гомель). После трех походов в 1514 г. был отвоеван Смоленск, ставший главной крепостью на западной границе России.

Однако во время третьей по счету войны 1512—1522 гг. силы противников оказались примерно равными, а население Великого княжества Литовского больше не изъявляло желания присоеди­няться к Москве. Граница стабилизировалась, но на протяжении всего XVI в. череда войн с Поль­ско-Литовским государством продолжалась.

На западных землях Руси объединение проходило иным, по сравнению с Московским государс­твом, путем. Включая в свой состав более развитые, чем коренная Литва, земли, великие князья

сохраняли их автономию: «Старины не рушаем, новины не вводим». Некоторые князья Рюрико­вичи (Друцкие, Воротынские, Одоевские) долгое время сохраняли свои владения. Другие земли, входя в состав Литовского государства, получали от великого князя грамоты — «привилеи»: их жители могли требовать смены наместника; великий князь обязывался не «вступать» в права пра­вославной церкви, не переселять местных бояр, не раздавать земельных владений выходцам из других мест, не пересматривать принятых местными судами решений. До XVI в. на славянских землях великого княжества действовали правовые нормы, восходившие к «Русской Правде».

В XIV-XVI вв. Литва представляла собой своеобразную федерацию земель и княжеств под властью великих князей — потомков Гедимина. Многоэтничный характер державы отражало ее официальное название: Великое княжество Литовское и Русское. Его официальным языком был русский (можно назвать его старобелорусским или староукраинским — большой разницы между ними до начала XVII в. нет): на нем составлялись законы и акты велико-княжеской канцелярии. В Северо-Восточной Руси процесс «собирания земель» шел дольше и труднее, зато и степень уни­фикации бывших самостоятельных княжеств была выше. В московской державе медленно, но верно складывалась система военно-служилой государственности, где все более или менее знатные подданные должны были нести пожизненную и безусловную службу своим государям, а попытки отстоять свои права стали считаться «изменой».

В Литве взаимоотношения власти и подданных были иными. Образцом для восприятия соци­ального устройства и государственных порядков стала союзная Польша. Нуждавшиеся в подде­ржке польской знати Ягайло и его потомки вынуждены были даровать ей все новые привилегии, а затем распространять их и на своих литовских подданных. К тому же Ягеллоны вели активную внешнюю политику и пытались — порой успешно — овладеть чешской и венгерской коронами. Но за это также надо было платить отправлявшемуся в походы рыцарству.

Запрещение православным князьям и боярам занимать высшие государственные должности вызвало сопротивление, и привилеи 1432-1434 гг. уравняли их в правах с католиками и провоз­гласили неприкосновенность вотчин и их владельцев от репрессий без суда. Привилей 1447 г. освобождал всех зависимых крестьян от натуральных и денежных податей в пользу государства и предоставил землевладельцам право суда над своими крестьянами. Тем самым государь терял право вмешиваться во взаимоотношения вотчинников с их подданными, тогда как в Московской Руси государство ограничивало судебные права феодалов.

В XVI в. наметилось общеевропейское «разделение труда»: регионы с развитой промышлен­ностью (Фландрия, Нидерланды, Англия, Южная Германия, север Италии) требовали все больше сырья и продуктов сельского хозяйства, поставщиком которых становились страны Восточной Европы. Землевладельцы преобразовывали свои владения в плантации, ориентированные на про­изводство как можно большего количества продукции на продажу. Такие имения — «фольварки» требовали массового применения барщинного труда, а вместе с ним и крепостнических порядков.

По Литовскому статуту (своду законов великого княжества) 1588 г. за крестьянами сохраня­лось только право владения движимым имуществом, необходимым для выполнения повинностей с земельных наделов, находившихся в их пользовании. «Человек вольный», осевший на земле фе­одала и проживший на новом месте 10 лет, мог уйти, только откупившись значительной суммой. Закон, принятый сеймом в 1573 г., давал панам право карать крестьян по своему усмотрению вплоть до смертной казни. Шляхтич имел также привилегию «пропинации» — право на произ­водство и продажу пива и водки в пределах своих владений.

Великого князя Литовского окружала знать: князья — Рюриковичи и Гедиминовичи, паны или крупные землевладельцы литовского и русского происхождения (Радзивиллы, Сапеги, Во- ловичи), выводившие на войну сотни слуг и занимавшие виднейшие посты при дворе и в управ­лении. В языческой Литве в условиях постоянной войны с Тевтонским орденом долго сохраня­лось свободное крестьянство, обязанное нести военную службу. Однако в XV в. раздача земель и крестьян привела к образованию слоя землевладельцев — «бояр-шляхты», обязанных великому князю военной службой.

Литовский статут закреплял все права шляхты, полученные ими за 150 лет: пожалованные земли объявлялись их частной собственностью, они могли свободно переходить на службу к па­

нам, уезжать за границу, не подвергались аресту без решения суда; на собраниях-сеймиках ре­шался вопрос о платеже государственных налогов, от которых шляхетские владения были осво­бождены.

Городов в Литве было немного; для их развития князья, как и в Польше, приглашали ино­земцев — немцев и евреев, получавших особые привилегии. В XIV—XV вв. Вильно, Ковно, Брест, Полоцк, Львов, Минск, Киев, Владимир-Волынский и другие города получили «магдебургское право» — городское самоуправление: горожане-«мещане» избирали советников, ведавших городс­кими доходами и расходами, и двух «бурмистров» — католика и православного, судивших горо­жан вместе с великокняжеским наместником. С XV в. в городах появляются ремесленные цехи, права которых закрепляются в специальных уставах.

В Польше и Литве не сложился аппарат центрального управления, подобный системе приказов в Москве. При дворе великого князя состояли должностные лица, но государственных учрежде­ний и слоя бюрократии не было. Подскарбий земский хранил и расходовал деньги, но не собирал налоги; гетман командовал шляхетским ополчением, когда оно собиралось; постоянная армия короля и великого князя насчитывала в XVI в. примерно 5 тыс. наемных солдат. Единственным постоянным органом была великокняжеская канцелярия, где велась дипломатическая переписка и хранился архив — «Литовская метрика».

С 1492 г. великий князь должен был согласовывать свои действия с Радой панов, в состав ко­торой входили епископы, воеводы и наместники из числа крупнейших магнатов. Рада управляла страной в отсутствие князя, контролировала все земельные пожалования, расходы и внешнюю политику. Третьим элементом в этой системе стал Сейм — высший законодательный орган Вели­кого княжества. С 1507 г. он созывался постоянно; в его компетенцию входило принятие законов, решений о сборе налогов для князя и созыве шляхетского ополчения. В 1566 г. Сейм постановил: никакое изменение в законах невозможно без его одобрения. В отличие от сословно-представи­тельных учреждений других европейских стран, в Сейме была представлена только шляхта. Ее депутаты избирались по воеводствам и поветам местными сеймиками и должны были отстаивать на Сейме наказы своих избирателей. На сеймиках шляхта каждого повета обсуждала свои сослов­ные дела и выбирала членов местного суда.

К концу XVI в. польское влияние способствовало изменению традиционных общественных структур и институтов великого княжества. Параллельно формировались различия в характе­ре политической культуры и в социальной психологии. В период серии русско-литовских войн в литовских источниках тамошние порядки начинают противопоставляться «жестокой тирании» московских князей. В соседней же России после бедствий Смуты смотрели на «литовских людей» и прочих «ляхов»-католиков уже как на главного врага, по сравнению с которым даже немец- «лютор» выглядел более симпатичным.

Политическая элита Литвы и Москвы выработала свои исторические традиции и мифы о собственном прошлом. В литовских хрониках помещался рассказ о князе Палемоне, который с пятьюстами шляхтичами бежал от тирании Нерона на берега Балтики и покорил бывшие кня­жества Киевской державы. В сочинениях Ивана Грозного и московских дипломатических актах появилась теория о происхождении Рюриковичей от римского императора Августа. Гедимина же московское «Сказание о князьях Владимирских» называет бывшим княжеским конюхом, женив­шимся на вдове своего господина и незаконно захватившим власть над Западной Русью.

В 1569 г. в ходе Ливонской войны с Россией по Люблинской унии произошло объединение Польши и Великого княжества Литовского в единую Речь Посполитую (Rzecz Pospolita — поль­ский перевод латинского выражения res publica) с общими сенатом и Сеймом; вводились единые денежная и налоговая системы. Однако Литва сохранила автономию: свое право и суд, админист­рацию, войско, казну и официальный «русский» язык. В 1572 г. после пресечения династии Ягел- лонов Речь Посполитая превратилась в своеобразную республику с выборным королем во главе.

Верховным законодательным органом стал шляхетский Сейм. Только Сейм принимал и из­менял законы страны, устанавливал налоги, созывал дворянское ополчение, заключал мирные договоры и союзы. На Сейме вершился суд по особо важным делам под председательством короля. Сейму принадлежало право помилования и амнистии.

Деятельность короля контролировали сенаторы. Сам же король, вступая на престол по воле и выбору шляхты, торжественно отказывался от наследственности трона, обязывался не объяв­лять войну и не заключать мир без Сената, не созывать ополчения без согласия Сейма. Гарантией и «зеницей вольности» считалось право шляхты отказать королю в повиновении, если тот не будет соблюдать ее права и привилегии. В таком случае недовольные создавали конфедерацию и начинали «законный» мятеж против своего государя.

Конец XVI — первая половина XVII в. стали временем наивысшего подъема шляхетской рес­публики: на короткое время она стала великой державой Восточной Европы. Во время Смуты польские войска заняли Москву от имени сына своего короля — принца Владислава, которо­го московские бояре признали в 1610 г. новым государем России. От России Речь Посполитая возвратила Смоленск и Чернигово-Северские земли и сумела отстоять их в Смоленской войне (1632-1634 гг.). Польша стала главной житницей Европы. Зерно отправлялось вниз по Висле до Гданьска, а оттуда по Балтийскому морю в Голландию; далее хлеб развозили по всей Западной Европе. Из южных земель громадные стада скота перегоняли в Германию и Италию. Но расцвет державы оказался недолгим.

Вывозивший зерно землевладелец был заинтересован в максимальной свободе торговли. За­коны снижали экспортные пошлины и одновременно открывали доступ иноземным товарам в ущерб собственным производителям и купцам. Шляхта добилась лишения горожан права голо­са в Сейме. Самостоятельность городов подрывали принадлежавшие шляхтичам городские дворы и даже целые кварталы, не подчинявшиеся городским законам и администрации. Наступление ка­толической церкви привело к вытеснению православных мещан из городских учреждений и судов и даже к ограничению их количества; города становились для украинских и белорусских крес­тьян все более «чужой» территорией. В городской жизни начался застой.

После Люблинской унии 1569 г. Польша присоединила большинство украинских земель вели­кого княжества. Здесь создавались огромные владения-латифундии магнатов Замойских, Жолкевс- ких, Калиновских, Конецпольских, Потоцких, Вишневецких. Вслед за магнатами и шляхтой шло католическое духовенство. На Украине и в Белоруссии оно в проповедях и на диспутах обличало «заблуждения» и отсталость православных. Иезуит Петр Скарга доказывал, что положение право­славия безнадежно, а единственный выход для его последователей — воссоединение с Римом. При поддержке королевской власти была осуществлена Брестская уния 1596 г. — союз православной и католической церквей на территории Речи Посполитой на условии признания православными католических догматов и верховной власти Римского Папы при сохранении православной цер­ковью богослужения на славянских языках и обрядов. Власти закрывали православные церкви, а отказывавшихся присоединиться к унии священников изгоняли из приходов. Только в 1620 г. под давлением украинского мещанства и казачества параллельно с униатской была восстановлена православная иерархия с митрополией в Киеве, юридически зависимая от константинопольского патриарха.

С другой стороны, привилегии шляхты, блеск ее образованности и культуры привлекали пра­вославных дворян: началось отречение украинской и белорусской знати от веры отцов и переход в католичество. Вместе с новой верой перенимались и новый язык, и новая культура, что навсегда отчуждало «панов» от «быдла». В XVII в. при составлении документов выходят из употребления старобелорусский язык и кириллица. Этот процесс привел к ликвидации украинской и белорус­ской национальной элиты в начале Нового времени, когда в Европе шло становление националь­ных государств.

«Республиканская» модель государственного устройства обеспечила шляхте широкие возмож­ности для политического развития и экономического господства на базе крепостного права. «При­вилеи» сохраняли местное своеобразие, а широкое самоуправление охраняло шляхетские права и от короля, и от мужиков: в Польше и Литве не было ни опричнины, ни крестьянских войн. Можно сказать, что было создано своего рода правовое государство; однако его полноправными гражданами были лишь шляхтичи, владевшие собственным имением.

Тем не менее уже в XVII в. «златая вольность» обернулась параличом государственной власти. Именно тогда стал действовать знаменитый принцип «liberum veto» — единогласного голосования

при принятии каждого нового закона в Сейме; отклонение хотя бы одного из решений приводило к тому, что все уже принятые «конституции» данного сейма не могли вступить в силу. «Сорвать» сейм мог любой недовольный или подкупленный магнатом либо иностранным дипломатом шлях­тич. Таким образом были распущены либо сорваны 53 сессии Сейма (около 40 % всех сеймов) Речи Посполитой.

Государство распадалось на воеводства и поветы, в каждом из которых шляхта отстаивала свои групповые интересы. Равенство «панов-братьев» на деле привело к всевластию магнатов, занимавших высшие государственные должности. Владения таких магнатов, как литовские Рад- зивиллы, с десятками городов и сотнями сел, размерами сравнимы с современными европейскими государствами вроде Бельгии. Их владельцы содержали частные армии, которые по численности и оснащению превосходили войска короны. На другом полюсе находилась масса бедной шляхты, гордящиейся своим происхождением и правами.

И магнаты, и шляхтичи были убеждены, что бессилие государства служит гарантией сохране­ния его существования. Поэтому и те, и другие бдительно следили, чтобы не произошло усиление власти короля. В середине XVII в. королевская армия насчитывала максимум 26 тыс. солдат, а созданный королем Владиславом IV (1633-1648 гг.) флот из-за отсутствия средств пришлось продать. В условиях, когда соседние государства превратились в централизованные монархии, шляхетская республика с ее анархической «златой вольностью» и отсутствием действенной цент­ральной власти, финансовой системы и регулярной армии оказалась неконкурентоспособной.

Дата добавления: 2015-06-27