Учение Плотина о Едином

Критерии оценки конкурсантов.

1. Техническая сложность танца

2. Исполнительское мастерство

3. Композиционное построение

4. Балетмейстерская работа

5. Сценическая культура

6. Соответствие репертуара возрасту

7. Артистизм

8. Раскрытие созданного сценического образа

ЖЮРИ:

В состав жюри конкурса-фестиваля входят ведущие педагоги Российского университета театрального искусства (ГИТИС) (кафедра сценического танца), других ВУЗов страны, ведущие мастера в области хореографии, высококвалифицированные и опытные специалисты, хорошо знающие теорию, методику и практику работы с любительскими и профессиональными коллективами и исполнителями, деятели искусств Российской Федерации. В состав жюри включается не менее одного эксперта по каждой дисциплине.

Жюри формируется из числа членов экспертного совета по хореографическому направлению (см. на нашем сайте), дополняется и утверждается оргкомитетом за 2 недели до начала конкурса.

ПРОГРАММА МАСТЕР-КЛАССОВ

В рамках программы мастер-классов пройдут теоретический разбор конкурсных выступлений, практические занятия с педагогами и танцорами, знакомство со стилями и современными тенденциями в хореографии.

За дополнительной информацией Вы можете обращаться в оргкомитет фестиваля

в г. Москве по телефону:

[phone], [phone], [phone],

e-mail: [email protected], [email protected]

факс: [phone]

наш сайт: www.npta.ru

Неоплатонизм возник в 3 веке н.э. в Риме, основателем был Плотин, последователями - Порфирий, сириец Ямвлих, афинянин Прокл. Неоплатонизм оказал существенное влияние на христианскую философию, что особенно заметно например в творчестве самого знаменитого представителя западной патристики - Аврелия Августина. Неоплатонизм дополняет платонизм учением об эманации - постепенном нисхождении высшего бытия: через Ум, Мировую Душу, наконец, человеческую душу - до небытия или неодухотворенной материи. Платон под высшим бытием понимал всю совокупность идей, объединенных идеей Блага. Для неоплатоников наивысшее есть первоединый «неизреченный» Бог, или Единое. Учение Плотина оказало влияние не только на средневековую философию, но и на философию Ренессанса (Возрождения), на католическую и на православную мысль. Нельзя исключать однако что и раннее христианство повлияло на Плотина, пусть он и не принимал его. Главное место в мысли Плотина занимает Единое, рассматриваемое как единство всего положительного является Благом. В силу избытка полноты Единое «выступает» из себя. Для объяснения эманации Плотин использует образ источника, наполняющего реки, но ничего не теряющего в себе. Высшая цель жизни человека - подняться до источника всех благ, достичь посредством экстаза (выхода из своей ограниченности) слияния с божеством. Средство к достижению экстаза - катарсис - очищение (от телесного, низменного, ограниченного, и вообще всего сущего). Эти идеи прочно вошли в апофатическое богословие христианства (Ареопагитики)

…. Когда созерцание восходит от природы к душе и от последней к уму и когда созерцания становятся все более подлинными и все более слитыми с созерцающими и в ревностной душе познание идет к отождествлению с субъектом, как устремляющееся к уму, тогда, очевидно, в последнем оба они уже одно - не по приспособлению, как в наилучшей душе, а по сущности и по тождеству бытия с мышлением. \…\ И всякая жизнь есть некое мышление, но одно более смутное, чем другое, как и жизнь. Если… поэтому истиннейшая жизнь есть жизнь благодаря мышлению, а жизнь тождественна с истиннейшим мышлением, то истинное мышление живет… и оба - одно. \…\

Так как ум прекрасен, даже прекраснейшее из всего, покоится в чистом свете и чистом сиянии и охватывает природу сущего - наш прекрасный мир есть лишь тень и отражение ума; \…\ изумление должно охватывать видящего его, подобающим образом проникающего в него и становящегося с ним одно. Подобно… тому как воззревший на небо и увидевший свет звезд размышляет об их творце и ищет его, так подобает, чтобы и тот, кто увидел, узрел умопостигаемый мир и изумился, искал его творца, того, кто, следовательно, есть основавший его, искал, где и как тот породил такого сына, как ум, прекрасного отрока, от него происшедшего отрока. Поистине тот вовсе не есть ни ум, ни отрок, а раньше ума и отрока, ибо ум и отрок - после него и нуждаются в насыщении и мышлении, что близко к неиспытывающему недостатка и ненуждающемуся в мышлении, и это имеет истинную полноту и истинное мышление, потому что имеет их изначально. То же, что раньше его, и не нуждается, и не имеет. Иначе оно не было бы благом. \…\

Единое есть все и ничто, ибо начало всего не есть все, но все - его, ибо все как бы возвращается к нему, вернее, как бы еще не есть, но будет… единое есть не сущее, а родитель его, и это как бы первое рождение, ибо, будучи совершенным (так как ничего не ищет, ничего не имеет и ни в чем не нуждается), оно как бы перелилось через край и, наполненное самим собой, создало другое: возникшее же повернулось к нему и наполнилось, а взирая на самое себя, стало таким образом умом. … Итак, когда оно, пребывая, обращено к самому себе, дабы созерцать, оно в одно и то же время стало и умом, и сущим. И вот, существуя так, как «тот», оно создает подобное, изливая много потенции; и это есть идея его, как и предшествующее ему излилось. И эта проистекающая из сущности активность есть душа, ставшая этим, между тем как «то» пребывает неизменным, ибо и ум возник, в то время как предшествующее ему пребывало неизменным. Но душа создает, не пребывая неизменной, а приведенной в движение, она породила образ. Итак, взирая на то, из чего возникла, она наполняется и, вступая в иное и противоположное движение, порождает образ самой себя - ощущение и растительную природу. \…\

Таким образом, имеется продвижение от первого к последнему, причем каждое всегда остается на своем месте, в то время как рожденное занимает худшее положение. Однако каждое становится тождественным тому, за чем следует, пока следует. \…\

\…\ существует как бы вытянутая в длину жизнь; каждая из следующих по порядку частей иная, но все есть нечто непрерывное, и одно отлично от другого, но предшествующее не уничтожается в последующем.

Что же такое \Единое\? Потенция всех вещей. Если бы ее не было, то и все не существовало бы, не существовал бы и ум, первая и всеобъемлющая жизнь. А то, что находится выше жизни, есть причина жизни. В самом деле, не активность жизни, которая есть все, есть первая (жизнь), а сама она как бы истекает словно из источника. Представляй себе источник, который (уже) не имеет другого начала, но который отдает себя всем потокам, не исчерпываясь этими потоками, а пребывая спокойно сам (в себе). (Представляй себе также, что) истоки из него, прежде чем протекать каждому в разных направлениях, пребывают еще вместе, но каждый как бы уже знает, куда пойдут его течения \…\ Это начало … остается самим собой, будучи не многообразным, а началом многообразия (жизни). \…\ Ведь начало не разделяется на все, (что есть), так как, разделись оно, уничтожилось бы и все и ничто уже не возникало бы, если бы не пребывало неизменным начало, будучи иным. Поэтому везде происходит сведение к единому, и в каждой отдельной вещи есть нечто единое, к чему ты ее можешь свести. … оно не есть ничто из того, началом чего оно является; однако оно таково, что ничто о нем не может сказываться - ни сущее, ни сущность, ни жизнь; оно выше всего этого. Но будет чудом постичь его вне бытия. Обращая на него свой взор, наталкиваясь на него в его проявлениях, умиротворяйся и старайся больше понять его, постигая его непосредственно, и обозревай сразу величие его в том, что существует после его и благодаря ему.

… В своем естественном состоянии душа любит бога, стремясь к единению с ним, как девушка любит прекрасного отца прекрасной любовью. Когда же она как бы ослепляется браком, вступая в становление, она меняет (свою любовь) на другую, земную любовь и ведет необузданную жизнь вдали от отца. Возненавидев же вновь здешнюю необузданность и очистившись от здешнего, она снова отправляется к отцу и испытывает счастье. Кому же неизвестно это состояние, тот пусть поразмыслит о земной любви, о том, чего можно достигнуть, особенно любящему, и что предметы (чувственной) любви тленны и вредны, что это лишь любовь к видимости и что они переменчивы, поскольку они не есть истинный предмет любви, не наше благо и не то, что мы ищем. Истинный же предмет любви находится там, с чем и надлежит соединиться тому, кто его воспринял и истинно обладает им и не только охватывает его плотью. \…\ необходимо отбросить все иное и иметь опору только в нем и только им и становиться, отбрасывая все прочее, во что мы облечены. Поэтому надо спешить выйти отсюда и негодовать на то, что приковывает нас к иному, дабы всей целокупностью нас самих охватить его и не иметь ни одной части, которой бы мы не соприкасались с богом. Таким образом, здесь можно созерцать и его, и себя самого, поскольку позволено созерцать: себя самого - пребывающим в свете, полным умопостигаемого света, скорее даже - самим светом, чистым, необременительным, легким, ставшим богом, сущим богом, в тот миг воспламенившимся, и как бы погасшим, когда тяжесть вернулась вновь.

Дата добавления: 2015-06-27