Неочевидная легитимность современной модели европейских государств

Главные инвесторы терроризма

Вернемся к внутренним вопросам. Если культура и социум не принимают, не обсуждают или исходно отвергают идеалы потенциального социального активиста, а наличная власть не обеспечивает его сколько-нибудь адекватной объяснительной системой современности, он легко может трансформироваться в социального фанатика. В принципе, крах любых идеалов и иллюзий может быть причиной «некоторого умопомешательства», как Н. Бердяев определял фанатизм. Мы видим, что в 2004–2005 гг. именно молодежь в ряде новых стран, образовавшихся после распада СССР, оказалась основной силой социальных взрывов и катаклизмов. Как представляется, из этого опыта еще не сделано должных выводов. Особенно с учетом неоднозначности подходов и оценок: победившие социальные активисты обычно провозглашаются героями, а побежденные – чаще всего преступниками.

Мы забыли, что вся история человечества была пронизана поисками смысла и более совершенных человеческих отношений, включая экономические. И каждая эпоха предлагала свои варианты, потому что, как свидетельствует история, смыслы не находятся, а привносятся… А у каждого конкретного человека смысл жизни появляется лишь тогда, когда у него есть какая-то благая цель, общая с другими людьми и выходящая далеко за рамки его повседневного существования. Есть ли такая цель у нас? А если нет – какими смыслами заполнено наше существование? Ради чего мы могли бы еще немного потерпеть, в надежде оставить потомкам мир, который будет хотя бы чуть лучше? Где они – духовные лидеры европейской цивилизации?

Мы почему-то упорно не хотим замечать, что не только на постсоветском пространстве или в афро-азиатском регионе, а везде в мире наблюдается кризис легитимности современной модели государственной власти и ее институтов. Мной уже не раз поднимался этот вопрос, и здесь я предложу только еще одно объяснение. Перед каждой личностью появилось слишком много угроз: экологического, техногенного, социального и криминального происхождения, от которых власть не может защитить (а точнее – перед которыми она и сама оказалась беззащитной). В связи с этим граждане постепенно «переориентируют» свою лояльность на другие общественные институты (точнее – стихийные «организации самозащиты»): этнические группы, расы, религии, секты и т. д. (вплоть до сплоченности футбольных фанатов, находящих в ней иллюзию защищенности и силы и – одновременно – канал, позволяющий дать выход агрессии). Государство в свою очередь усиливает свой прессинг и контроль над «плохими гражданами», а те в ответ начинают противодействовать этому контролю и прессингу.

Параллельно во всех странах (как результат последовательного развития демократии?) растет роль и мощь государственно-охранительного аппарата, так как армия не готова и не может решать такие задачи (она вообще не для этого). Тем не менее армии тоже повсеместно усиливают. Неужели не понятно, что это ничего не даст? Здесь мы явно остаемся в плену иллюзий ушедшего в историю расколотого мира и противостояния сверхдержав. А противостояние уже не «локальное» и не «векторное»; оно – по всему «периметру» и, как мне представляется, не вне, а внутри государств, общественное устройство которых уже неадекватно запросам новой исторической эпохи. Простейший вывод лежит на поверхности: «Надо укреплять государство!» Так ли? Вряд ли кто-то может усомниться, в том что СССР был мощнейшим государством. Сильно ли это ему помогло?

Дата добавления: 2015-06-27