Психология сплетни

Одной из разновидностей слухов считаются сплетни. Не случайно С. И. Ожегов опре­делял сплетню как «слух о ком- или чем-нибудь, основанный на неточных или за­ведомо неверных сведениях». И проводил примеры словоупотребления: «Пустить сплетню. Обывательские сплетни» (Ожегов, 1986).

Как правило, внешне сплетни всеми осуждаются как проявление поверхностных интересов, погони за сенсациями, проявления интриганских методов и т. д. Тем не менее сплетня всегда сохраняет свою живучесть и определенное место в обществен­ных отношениях, что обусловливается прежде всего многообразием ее социальных и психологических функций. Главная из них, как и в случае слухов, это информацион­ное насыщение психологии масс по собственным, неофициальным и неформализо­ванным каналам, в соответствии с законами этой психологии. Как и слух, сплетня является одним из особых механизмов формирования и поддержания массовой пси­хологии.

В отличие от слуха, который всегда недостоверен, под сплетней понимают лож­ную или истинную, проверенную или не поддающуюся проверке (и в этом случае обычно маловероятную), неполную, пристрастную, но правдоподобную информацию о делах, которые рассматриваются как личные, но могут иметь широкий социальный резонанс, и об обстоятельствах, касающихся достаточно закрытых сторон жизни срав­нительно замкнутых, элитных социальных групп. Трудно представить себе широкое распространение сплетен из жизни заводского цеха. Напротив, высокой популярно­стью обладают сплетни из жизни «высших сфер» — политиков, известных артистов, людей, находящихся «на виду». В этом случае сам факт популярности определенного круга фигур является условием возникновения и фактором распространения сплетен.

Обратим внимание на некоторые существенные различия между слухом и сплет­ней. Слухи обычно касаются всех — в этом залог их массовости и массированности их циркуляции. Сплетни касаются немногих, однако это именно те немногие, которые интересуют многих. Механизм несколько иной, но результат получается сходным.

Как и слухи, сплетни удовлетворяют определенную информационную потреб­ность. Однако это не потребность в жизненно важной информации. Это потребность как бы в дополнительной информации о жизни популярных персон и закрытых для большинства общностей. Соответственно, сплетни более информативны, обычно кон­кретны и значительно более детализированы по сравнению со слухами, однако они всегда значительно менее эмоциональны.

Как правило, сплетни обычно носят более локальный и «интимный» характер, они имеют оттенок непристойности и касаются как бы запретных, сокрытых, в силу их «неприличности», тем. Сплетня — это информация, о которой нельзя написать, она заведомо относится к разряду «непечатной» информации. Как правило, сплетня пе­редается секретно, с ощущением взаимной принадлежности сплетничающих к опре­деленному социальному кругу, и часто касается тех вопросов, на открытое, публич­ное и гласное обсуждение которых обычно накладывается некоторое табу.

В специальной литературе обычно выделяется шесть конкретных социально-пси­хологических функций сплетен, удовлетворяющих соответствующие потребности аудитории.

Первая функция — информационно-познавательная. Сплетня всегда является особым, специальным дополнением к иной, официальной, институционализирован­ной, нормативной и демонстративно общедоступной информации. В отличие от та­кой, явно «отлакированной» информации, сплетня обычно представляет собой свое­го рода «изнанку событий».

Психологически дело заключается в том, что потребность в объективной инфор­мации в тот самый момент, когда человек сталкивается с конкретной сплетней, мгно­венно преображается в свою противоположность. Реально оказывается, что мы не так уж и нуждаемся в этой самой «объективной информации» — ее и так более чем доста­точно в средствах официальной коммуникации — в газетах, по радио и телевидению. Современный человек чаще испытывает своеобразный эмоциональный голод в отно­шении как раз необъективной, субъективной информации, особенно — с привкусом «клубнички».

«Эмоциональное, заинтересованное отношение к событиям, сам способ коммуни­кации, в ходе которого накладываются друг на друга, пусть даже не преднамеренные, дезинформации сообщающих и принимающих, ведут к тому, что информация стано­вится малоправдоподобной. Сплетня не ликвидирует дефицит информации, но мо­жет возбудить определенные настроения или поддерживать их». В этом и заключается главная прелесть сплетни: камуфляж информативности способ­ствует ее распространению, хотя результат оказывается, напротив, совершенно дезин­формационным.

Вторая социально-психологическая функция сплетни — аффилиативно-интегра­ционная. Обмен сплетнями всегда свидетельствует о вполне определенном сходстве как характеров обменивающихся сплетнями людей, так и иерархий их ценностей. Сплетня — это не слух, которым можно поделиться как бы «на ходу», почти с любым собеседником. Сплетня требует определенного, своеобразного, подчас даже извра­щенного вкуса к этому занятию. Сплетники — совершенно особенные люди. Как пра­вило, обычно они образуют свою, причем вполне определенную компанию, создают своеобразный информационный «кружок». Аффилиативная сила сплетни, как пра­вило, увеличивается за счет ее интеграционных свойств. Сплетня — это один из важ­ных инструментов формирования специфического «мы-сознания», психологическо­го возникновения «своей» общности. Давно и хорошо всем известно, что «те, с кем мы занимаемся сплетничеством, — это всегда как бы "свои". Таким образом проявляется и укрепляется внутренняя связь и обособленный характер группы (клики, «котерии» фр. Coterie – кружок, сплоченная группа, или даже массы). Сплетня становится плоскостью противопоставления "мы — они». В такого рода сплачивающем эффекте и проявляется суггестив­ный механизм действия сплетен. Тот, кто вам рассказывает сплетню, становится по­добен первобытному вождю, сообщавшему важные сведения о противнике, или же шаману, жрецу, как бы разъяснявшему, толкующему особое поведение неких «небо­жителей».

Третья социально-психологическая функция сплетни — развлекательно-игровая. В конечном счете, в отличие от слуха, который обычно воспринимают и передают вполне всерьез, заинтересованно, сплетню распространяют значительно более легко, как бы играючи, с шуткой и определенной долей иронии. Этому обычно способствует и некоторая легкомысленность содержания сплетен, и ее подчас достаточно юморис­тический характер. Справедливо было подмечено: «В сплетне можно найти различ­ные формы комизма — прозаические кулисы того, что пользуется всеобщим почетом, величие и обыденность одних и тех же людей, забавные конфликты социальных ро­лей и т. д.». В этом смысле сплетни иногда сближаются с анек­дотами, хотя носят заведомо более конкретный и правдоподобный характер. Как и анекдот, сплетня — один из способов развлечь другого человека. Поэтому, в отличие от слуха, передача сплетни вовсе не носит обязательного характера. Она не так воз­буждает передающего и не является жизненно важной для воспринимающего.

Четвертая функция — проекционно-компенсаторная. В конечном счете, почти лю­бая сплетня, даже имеющая в основе вполне достоверные факты, это «придуманная» информация — не сообщение информационного агентства, а почти художественное творчество в жанре устного рассказа. Жанр же диктует свои законы. Естественно, что на объект сплетни обычно проецируются вытесненные свойства и склонности сплет­ников, приписываются близкие им самим характеристики людей, их собственные сим­патии и антипатии. В силу своей относительной «художественности», сплетни неред­ко способствуют порождению и сохранению различных легенд и мифов, поставляя якобы подтверждающие их факты, даже обоснования и конкретные иллюстрации. Некоторые сплетни, особенно из жизни «великих» или просто достаточно известных и популярных людей, часто находят свое место на страницах развлекательных изда­ний (типа популярной рубрики «Светские хроники»). Тем самым сплетни могут ме­нять свой жанр — из разряда неофициальной информации, передаваемой как бы «по секрету», «из уст в уста», они сразу же превращаются уже в печатную, т. е. публич­ную институционализированную информацию. К ней же, естественно, предъявляют­ся совершенно иные критерии достоверности — напечатанное в газете или сказанное с телеэкрана обычно воспринимается как практически бесспорный факт.

Пятая функция сплетни — это функция социального контроля. Сплетня является составной частью общественного мнения, а следовательно, элементом скрытого, но все-таки всегда существующего особого механизма неформального контроля масс над элитой. Опасения сплетен, страхи, связанные с самой возможностью их появления, часто бывают (особенно для конформистски или просто опасливо ориентированных индивидов, а также для ряда небольших и недостаточно социально-психологически мобильных групп) одним из важных факторов, определяющих само поведение таких людей и групп. Фактически, эта функция отражает формирование уже упоминавше­гося «мы-сознания», только в инвертированной, перевернутой форме. С точки зрения социального контроля, в качестве группы «мы» выступают контролируемые, т. е. элита, опасающаяся негативного мнения и отрицательных оценок масс. Соответственно, группой «они» для элиты оказываются массы.

Наконец, последняя, шестая социально-психологическая функция сплетни — это сугубо конкретная, тактическая функция. Сплетня часто может использоваться в ка­честве своеобразного оружия в борьбе между отдельными индивидами, группами или даже массовыми общностями. Сплетни могут целенаправленно распускаться в рас­чете на их резко негативное воздействие на репутацию и имидж оппонентов. Такое воздействие обычно осуществляется целым рядом способов: через ослабление уров­ня доверия к ним; через распространение откровенной дезинформации; через возбуж­дение отрицательных эмоций, негативного отношения и т. п.

Дата добавления: 2015-06-28