Лабораторная работа № 2 Исследование свойств полупроводников методом эффекта Холла

Функциональная разновидность современного русского литературного языка, об­служивающая сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящаяся с религиозной формой общественного сознания.

Оформить отчет

4.1. Отчет должен содержать:

Цель работы, используемое оборудование, схему, таблицу измерений, графики, полные ответы на контрольные вопросы с их обоснованием.

В доперестроечное время (1917 – 1980-е гг.) эта область функционирования русского языка, в силу известных экстралингвистических причин, была практически закрыта для фи­лолога-исследователя, следствием чего явилось отсутствие указания на Ц.-р. стиль в литера­туре по стилистике, а также распространенное мнение, что данная сфера обслуживается не современным русским, а церковнославянским языком.

В настоящее время сфера церковно-религиозной общественной деятельности раздви­гает свои границы. Коммуникация в этой сфере включает,

с одной стороны, произнесение различных канонических богослужебных текстов, вос­произведение молитв и песнопений, где действительно представлен церковнославянский язык, а

с другой стороны – выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов и т.д., осуществляемые не на церковнославянском, а на совр. рус. лит. языке, который и предстает в этом случае в виде особого функционального стиля – церковно-религиозного (в другой терминологии – религиозного, религиозно-проповеднического или ре­лигиозно-культового; термин церковно-религиозный предпочтительнее, т.к. указывает одно­временно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религи­озную форму общественного сознания, и на церковных деятелей как авторов соответствую­щих текстов, но не ограничивает его реализацию лишь жанром проповеди). Таким образом, сфера церковно-религиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия.

Но если церковнославянский язык подробно изучен и описан, то изучение Церковно-религиозного функционального стиля современного русского литературного языка только начинается; имеются описания жанров церковно-религиозного послания и храмовой пропо­веди; предстоит изучить жанры напутственного слова, надгробного слова и дркгих слов, речь священнослужителей в официальной обстановке, – т.е. все жанры и формы речи, в которых находит своё воплощение Церковно-религиозный функциональный стиль.

Системность Ц.-р. с. отражается в таких параметрах соответствующих речевых жан­ров, как:

а) содержательная сторона;

б) коммуникативная цель;

в) образ автора;

г) характер адресата;

д) система языковых средств и особенности их организации.

Содержание текстов, выдержанных в Ц.-р. с., позволяет выделить в нем две стороны:

диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой, и

модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, при­зывами, религиозными наставлениями, советами, восхвалением деятельности Церкви и т.д.:

"Обращаясь к вам с пасхальным приветствием, я призываю вас благоуспешно про­должать служение Церкви и Отечеству в беспредельной преданности Христу, в верности Его заповедям и любви к каждому человеку и всему человеческому роду" (Пасхальное посла­ние Алексия II, 1988).

Эти две содержательные стороны Ц.-р. текстов соотносятся – соответственно –

с содержательно-фактуальной и

содержательно-концептуальной информацией (по И.Р. Гальперину). Специфи­ческой чертой содержательно-концептуальной информации (или модальной рамки со­держательной стороны) является ее эксплицитный характер; она отражает религиоз­ную идеологию и не допускает никаких инотолкований.

Коммуникативная цель текстов Ц.-р. с. всегда сложная, многоплановая: раскрывая диктумное содержание, автор одновременно стремится к эмоциональному воздействию на адресата, причем это эмоциональное воздействие связывается с определенным событием из библейской истории, из жизни апостолов, святых, деятелей Церкви и т.д., напоминая о кото­ром, автор стремится к религиозному просвещению аудитории; отмечая важнейшие события в современной церковной и – шире – общественной жизни, автор достигает еще одной цели – пропаганды позитивной роли Церкви в жизни современного общества и, наконец, призывая к соблюдению христианских заповедей, к сохранению религиозных традиций, к соблюдению церковных установлений, автор преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе. Таким образом, соединение

эмоционально-воздействующей,

религиозно-просветительской,

религиозно-пропагандистской и

воспитательно-дидактической целей реализует многостороннюю коммуникативную направленность Ц.-р. текстов.

Сложная коммуникативная цель формирует и образ автора, который в Ц.-р. с. оказы­вается также сложным, двуплановым:

с одной стороны, это духовный пастырь, наставник мирян,

а с другой, – одно из "чад Матери-Церкви", испытывающий чувства радости, ликова­ния или, напротив, чувства сожаления или скорби вместе со слушающими; это варьирование образа автора находит отражение, в частности, в варьировании языковой формы, обозначаю­щей повествователя (я авторское / мы авторское / мы инклюзивное):

"С радостным, светлым чувством я обращаюсь к вам со словами мира и любви о Хри­сте...";

"Мы посетили Алма-Атинскую епархию в Казахстане...";

"И мы, чада Божии, возрадуемся ныне... и проследуем в Вифлеем" (Рождественское послание Алексия II, 1995—1996).

Образ автора как посредника между Церковью — "наместницей Бога на Земле" — и верующими, народом, причем посредника, понимающего народ и близкого к нему, обуслов­ливает отсутствие явного авторского волеизъявления в форме категорического приказа: дол­женствующе-предписывающий характер изложения в форме категорического императива Ц.-р. с. не свойственен:

"Мы хотим, чтобы наши верующие не были ограничены только знакомством через средства массовой информации о том, как будет проходить празднование в Святой Земле или нашей первопрестольной столице Москве, а чтобы они лично приняли участие в Великом Юбилее в своей церковной общине, в своем родном городе, районе или селе" (Рождественское послание митрополита Ювеналия, 1998—1999).

Даже в ситуации, когда автор выражает негативное отношение всей патриархии к со­бытию (напр., к показу по телевидению фильма Мартина Скорсезе "Последнее искушение Христа"), он прибегает не к речевым жанрам приказа или категорического запрета, а к рече­вым жанрам просьбы и совета:

"Этот фильм / который хотят показать по телевизору... / он нехороший... Там пока­зывают сплошное кощунство... // Тем более это всё смешано / для нас с дорогим Священным Писанием / и Преданием / о Господе нашем Иисусе Христе // Поэтому пожалуйста / отне­ситесь к этому серьёзно" (из храмовой проповеди – пример Н.Н. Розановой).

Адресат текстов Ц.-р. с. — это, с одной стороны, православные христиане, если текст звучит в церкви и адресован верующим, или более широкая аудитория, если текст обращен, напр., к слушателям радиопередачи, телезрителям и т.п., т.е. адресат обобщенный и массовый (по Н.И. Формановской). В случае же обращения священнослужителя к другим церковным деятелям различного ранга, — адресат прогнозируемый и конкретизируемый. Но всегда тек­сты, выдержанные в Ц.-р. с., обращены к массовой аудитории, следовательно, представляют собой публичную официальную речь, а потому Ц-р. с. является книжным функц. стилем ко­дифицированного лит. языка.

Система языковых средств Ц.-р. с. включает лексические единицы четырёх пластов:

1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать, говорить, делать, каждый, тогда, Москва);

2) общекнижную (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, однако, весьма, при­держиваться иных мировоззрений);

3) церковно-религиозную (Господь Вседержитель, иноки и инокини, монашествую­щие, миряне, престольный праздник, богослужение, царство Божие, иерархи, боголюбивые пастыри, Святая Земля, освящение, жены-мироносицы);

4) лексику с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской (суверен­ные государства, боевики, сфера образования, преодоление трудностей, экономическая и со­циальная обстановка, проблемы беженцев и регионов).

Основной лексичский ресурс стиля составляет лексика эмоционально-экспрессивно окрашенная, в частности архаически-возвышенная и эмоционально-оце ночная (беспримерная преданность, возвеличить воинов, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник), употребление которой связано с реализацией тех коммуникативных целей, о кото­рых шла речь выше: с воспитательно-дидактической целью и целью положительного эмо­ционального воздействия, направленного на формирование у адресата определенных мо­рально-нравственных концептов.

Грамматические ресурсы стиля включают такие морфологические и синтаксические средства, которые обеспечивают:

1) книжный характер стиля (в частности родительный присубстантивный, причастия и причастные обороты, пассивные конструкции);

2) архаическую стилистическую окраску речи (архаические морфологические формы, устаревшее управление, инверсия согласуемого компонента в словосочетании);

3) создание экспрессивного эффекта (ряды однородных членов, суперлативы);

напр.:

1) лето благости Господней; слова мира и любви; радующее сердце общение; восстанавливаемый в Москве Храм Христа Спасителя;

2) с любовию во Христе; изглаждена будет; ныне рождшемся; возлюбленные о Господе; на земли; миру горнему; хранить веру отеческую; Церковь небесная;

3)...поздравляю вас, дорогие мои, с этим светлым и благословенным праздни­ком; важнейший; преизобильная; преславное; многополезное; радостнейший; наиче­стнейшие; благословеннейший.

С негативной точки зрения арсенал грамматических средств стиля характеризуется от­сутствием многокомпонентных усложненных предложений с разнородными синтаксиче­скими связями, бессоюзного способа выражения подчинительных отношений, что связано со стремлением к доступности, понятности Ц.-р. текстов массовому адресату.

Целям усиления экспрессии и, в частности, создания эмоционально-оценочной стили­стической окраски речи, служат, кроме использования оценочной и эмоционально-экспрес­сивно окрашенной лексики:

а) обширная цитация;

б) использование тропов и фигур речи (наиболее типичными из которых являются

метафоры,

эпитеты,

повторы,

градация,

антитеза,

инверсия,

риторический вопрос;

в) приемы усложнения композиции текстов;

напр.:

"Мы грешны и нечисты // А Она (Богородица) / Пречистая" (антитеза);

"И действительно / кому и когда отказал Бог в благодати / просвещения / Кто из хри­стиан / не может получить / себе мудрости от Бога?" (риторический вопрос);

(примеры Н.Н. Розановой).

В целом, с точки зрения языкового воплощения, изученные жанры Ц.-р. с. отличаются сочетанием общекнижных элементов с церковно-религиозными и газетно-публицистиче­скими, а также архаически-торжественной и эмоционально-оценочной окраской, что отли­чает Ц.-р. с. от всех остальных книжных функц. стилей, в том числе — и от газетно-публици­стического, с которым он сближается сложностью коммуникативной функции, массовым ха­рактером адресата и эмоционально-экспрессивной окрашенностью многих языковых средств, входящих в его систему. Однако указанные признаки, а также различная направленность воз­действия, характер образа автора, отсутствие той открытости для стилистически сниженных, пейоративно-оценочных и даже нелитературных элементов, которая свойственна газетно-публиц. стилю, — все это не позволяет считать Ц.-р. с. "разновидностью" или "подстилем" газетно-публиц. функц. стиля совр. рус. лит. языка.

Лит.:

Войтак М. Индивидуальная реализация жанрового образца проповеди // Стереотип­ность и творчество в тексте. — Пермь, 2002;

Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. — Пермь, 1968 (см. с. 160—175);

Крылова О.А. Можно ли считать церковно-религиозный стиль современного русского литературного языка разновидностью газетно-публицистического? // Стереотипность и твор­чество в тексте. — Пермь, 2001;

Крылова О.А. Существует ли церковно-религиозный функциональный стиль в совре­менном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. — Екатеринбург, 2000;

Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функ-ционально-сти­листической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура / Памяти Т.Г. Винокур. — М., 1996;

Розанова Н.Н. Коммуникативно-жанровые особенности храмовой проповеди // И.А. Бодуэн де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность / Под ред. Т.М. Григорьевой. — Красноярск, 2000.

Со Ын Ён. Речевой жанр современного церковно-религиозного послания.: Автореф. дис.... канд. филол. наук. — М., 2000;

Феодосий епископ Полоцкий и Глубокский. Гомилетика. Теория церковной проповеди, Моск. Духов. Академия. — Сергиев Посад, 1999;

Шмелев А.Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О. Винокура и современность. — М., 1999;

О.А. Крылова

Makuchowska M. Język religijny // Język polski / Đед. St. Gajda. — Opole, 2001.

Дата добавления: 2015-06-28