В поисках единого фронта

В 1922 году «Джерси», «Ройял Датч/Шелл» и Нобели приступили к формированию так называемого «Фронта Юни». Целью было создание общего блока против советской угрозы их нефтяной собственности в России. Впоследствии к ним присоединилась еще дюжина компаний. Все члены блока обязались бороться с Советским Союзом совместно. Они договорились добиваться компенсации за национализированную собственность и воздерживаться от индивидуальных дел с русскими. «Братство торговцев нефтью» с трудом верило друг другу и не верило Советам. Поэтому, несмотря на взаимные заверения и обещания, «Фронт Юни» с самого рождения стоял на весьма неустойчивых ногах. А ловкий Леонид Красин, хорошо понимавший капиталистов и инстинкт соперничества, продолжал мастерски играть с компаниями, настраивая их друг против друга.

Тем временем на многих рынках мира компании ощущали все растущее давление конкуренции со стороны дешевой русской нефти. Советская нефтяная промышленность, практически мертвая с 1920 по 1923 годы, была затем быстро восстановлена с помощью крупномасштабного импорта западных технологий, и СССР вскоре вышел на мировой рынок в качестве экспортера. Что касается «Джерси», ее высшие руководители оказались перед дилеммой: покупать ли им дешевую российскую нефть, невзирая на имущественные требования, или твердо стоять на почве морали? Теперь Тигл пожалел об инвестициях в предприятие Нобеля. «Я убежден, — говорил он, — вместо того, чтобы сидеть с этим больным дитятей и нянчить его уже несколько лет, мы могли бы инвестировать те же деньги в нефтяной бизнес где угодно таким образом, чтобы инвестиции немедленно становились продуктивными».

Хайнрих Ридеманн, глава «Стандард» в Германии, имел несколько иной взгляд на вещи: частным компаниям нелегко защитить свои права при конфискации и национализации. «Такое участие правительства в промышленности и предпринимательстве, как в России, есть нечто новое и неслыханное в истории бизнеса, — сказал он. — Никому из нас не нравится мысль помогать советским идеям. Однако, если другие собираются войти в Советский Союз, какая польза будет, если мы останемся в стороне?» Действительно, другие западные компании уже стучались в дверь — некоторые тихо, а некоторые с большим шумом. Они добивались концессий по всему Советскому Союзу — в Баку, на острове Сахалин. Собственность в Баку была именно той, на которую претендовали «Джерси», «Шелл» и другие. Еще хуже было то, что Советы продавали нефть с этих предприятий как со своих собственных. Существовал только один способ обыграть Советы: «Джерси» и «Шелл» могли создать совместную организацию, чтобы покупать российскую нефть. Тиглу эта идея совсем не нравилась. «Знаю, что мыслю старомодно, — сказал он, — но попытка установить дружеские отношения с человеком, который грабит ваш дом или крадет вашу собственность, никогда не казалась мне наилучшей линией поведения». Тем не менее, как только другие американские компании начали покупать российскую нефть и с ее помощью напрямую конкурировать с «Джерси», противодействие ведению бизнеса с Россией внутри компании ослабло. В ноябре 1924 года совместная организация по закупкам «Джерси — Шелл» была наконец создана, и две компании начали обсуждать варианты ведения бизнеса с Советами. Тигл был весьма недоволен тем, как это делалось. Классическая проблема бизнеса — не хватает времени, день всегда слишком короток, чтобы подумать «всерьез и надолго». «Оглядываясь на то, что мы делали последние шесть или восемь месяцев, я нахожу, что столь важный вопрос, как ситуация с закупками из России, решался нами без того внимания, которого заслуживало его значение, — писал он Ридеманну. — Достойно сожаления, что нам приходится делать так много вещей, и день наш так плотно расписан, что, кажется, мы совершаем ошибки, которых могло бы не быть, если бы мы продумывали вопрос до его логического итога».

Сотрудничество с «Ройял Датч/Шелл» — это одно, но сотрудничество с Советами — совсем другое. Оно оставалось для Тигла неприемлемым. В письме к Риде‑манну он писал: «Признать Советы рынком нефти значит не только стать скупщиком краденого, но и поощрять вора превращением воровства в гарантированно доходное дело». Ридеманн попытался успокоить взволнованного шефа. «Человек — странное создание, — отвечал он перед Рождеством 1925 года, — и, невзирая на разочарования, он по‑прежнему начинает каждый год с новыми надеждами. Поэтому давайте поступать так же».

Соглашение «Джерси — Шелл» для организации совместных закупок у Советского Союза вскоре оказалось неминуемым. Было даже согласовано, что 5 процентов закупочной цены пойдет на компенсации бывшим владельцам. И Тигл, и Детердинг продолжали скептически смотреть на всю эту затею. И когда соглашение в начале 1927 года провалилось, Детердинг почти ликовал. «Я так рад, что из этих советских дел ничего не вышло, — писал он Тиглу. — Я чувствую, что каждый когда‑нибудь пожалеет, что мы вообще имели дело с этими разбойниками, единственная цель которых — разрушить всю цивилизацию и снова установить господство грубой силы».

Такие эмоции явно противоречили деловым расчетам Детердинга. Было похоже, что после женитьбы на русской эмигрантке Лидии Павловой он стал более убежденным и откровенным антикоммунистом. Детердинг даже телеграфировал Джону Д. Рокфеллеру‑младшему, убеждая его не позволить компаниям‑наследницам «Стандард» покупать российскую нефть. Голландец сообщал, что он «молил» Рокфеллера «ради человечества». По его мнению, «всем порядочным людям» следовало воздерживаться от того, чтобы «помогать Советам получать большие деньги». Он говорил Рокфеллеру, что это «антихристов» режим. Детердинг заявлял о своей уверенности в том, что Рокфеллер не захочет, чтобы его компании получали «запачканные кровью прибыли... Кровавая советская система скоро прекратит существование, если Ваши компании не будут ее поддерживать».

Дата добавления: 2015-06-28