Красные таблетки и синие таблетки

Оракул

Мораль

Главная функция программы матрицы — навязать случайные правила поведения, а затем превратить их в законы. Некогда люди, как и животные, могли сами управлять собой, используя для этого инстинкт. Хуматоны подчиняются иной программе, которая основана не на законах природы, а на интеллектуальном тщеславии. Программа называется моралью и утверждает, что существуют две крайности поведения: «правильное» и «неправильное». Людей, которые поступают правильно, называют хорошими, а тех, кто поступает неправильно, — плохими. Группы хороших людей формируют племена и народы, которые в поддержку того, что правильно, и для наказания тех, кто поступает неправильно, создают законы. Всех тех, кто не подписывается под их установлениями, они клеймят как «неправильных»», а потому «злых». Затем, чтобы поддержать все то, что правильно и хорошо, они начинают массово уничтожать «злых».

Матрица очень верно использовала интеллект человека — то единственное, помимо большого пальца на руке (творческое воображение мы не считаем, поскольку человек все равно не умеет им пользоваться), что отличает человека от животного, — как средство изолировать его от своих собратьев и направить против всех и вся, что ему хотя бы слегка неприятно. «Разделяй и властвуй!» Просветленные знают, что мораль — корень любого зла. Поддерживая то, что «правильно», хуматоны могут оправдать столько вреда, сколько их душе будет угодно. Чтобы бороться за «добро», необходимо сначала стать силой «зла». Хуматоны не способны понять смысл этого парадокса разума: ценности разума всегда ходят парами, у любой идеи, которую привнес интеллект и которую он пропагандирует, есть своя тень. Закон Тени гласит, что рациональные существа всегда способствуют тому, чего боятся, и становятся тем, что презирают. Пытаясь развести довольно случайные поступки и мысли по противоположным полюсам, мораль создает постоянную дисгармонию. И чем шире распространена в обществе подобная мораль, тем менее гармоничным оно становится, а чем больше в обществе зла, тем опаснее становится мораль, и так далее, пока не восторжествует безумие. Для Просветленных мораль — это всего-навсего дело вкуса. «Делай что хочешь — в этом весь закон», — говорит волшебник матрицы. «Не думай об этом как о злом или добром», — советует Морфеус Нео. В «мире, где возможно все», не может быть ограничений и границ, законов и правил поведения. Поведение воинов матрицы не аморально, но они, безусловно, существа непокорные и лишенные твердых моральных принципов. А если они вне рамок рацио, вне рамок закона и греха, то они и вне понятий добра и зла. Когда вы в последний раз видели голливудский фильм, герои которого устраивают резню прилежных полицейских, а их главная миссия — уничтожение того мира, который нам известен? Неудивительно, что некоторые комментаторы усмотрели в Нео Антихриста. Вот вам и Новое Тысячелетие. Для Просветленного дьявол и ангел суть одно. Все, что находится внутри голограммы, — свято.

Искусство Оракула заключается в том, чтобы испечь такое печенье, от которого у Нео прояснится в голове и он осознает, что он Избранный. Речь не о том, чтобы так думать, а о том, чтобы это знать. И знать даже не о мыслях, а о действиях. Есть разница между тем, чтобы знать путь, и тем, чтобы пройти его. Морфеус указал Нео нужную дверь, Оракул проследила, чтобы он в нее вошел. Без ее совета Нео, снедаемый сомнениями и неуверенностью, так и не решился бы действовать с необходимой беззаботностью. Оракул пудрит мозги самым искусным образом: она использует юмор и обманывает Нео. Сталкинг в самом лучшем виде. Она жмет на все кнопки: ссылается на любовь к нему Тринити(«Не зря ты ей нравишься»); указывает на его глупость («А ты очень занятный»), нерешительность и пассивность («Кажется, ты чего-то ждешь... может, следующей жизни»); и самый сокрушительный удар: напоминает о слепой вере в него Морфеуса, вере, которая, как она предупреждает, сулит Морфеусу смерть (в результате чего человечество будет потеряно, говорит она), если Нео не принесет себя в жертву вместо него. Оракул подсказывает Нео, в чем цель воина; пока у него не окажется ради чего умереть, емуне будет ради чего жить. Нео готов умереть ради Морфеуса, и в результате он становится способным жить ради Тринити.

Благодаря безупречному запудриванию мозгов со стороны Оракула сомневающийся герой узнает о своей задаче. При решении вопроса о том, как выйти из трудной ситуации, ему кажется, что у него появился выбор; он поставлен в такие условия, когда не может поступить иначе: он должен бороться за Морфеуса и за все то, во что Морфеус верит, даже несмотря на то, что сам он теперь считает, что это ложь. Нео, таким образом, освободился от внутренних сомнений и волен действовать беззаботно, с полным осознанием собственной неполноценности. Оракулу открыто будущее, развернуто перед ней, как карта, и она, вероятно, знает, что Морфеус не умрет и что Нео — Избранный, но обе эти возможности зависят от веры Нео в прямо противоположное (так же как ответ на вопрос, разобьет ли он вазу зависит от того, велит ли она ему не волноваться об этом). Чтобы стать Избранным, достойным этого призвания, сначала необходимо освободиться от непомерного бремени, которое оно за собой влечет, необходимо, что- бы для Нео оно стало бесполезным, пока он сам не узнает, что это правда. Следовательно, он должен доказать это не кому-то, а себе самому. Любой волшебник матрицы знает, что только знание, полученное активным образом, может превратиться в силу.

Оракул говорит Нео, что «быть избранным — все равно что влюбиться». Иными словами, это страсть, которая полностью подчиняет себе жизнь и превращает ее в вечный мотив, в сражение, в потрясающее празднество. Вся вселенная сводится для Просветленного к единственному моменту — к поцелую, который длится вечно. Обратите внимание, как долго тянется время, когда Тринити признается в своей любви к Нео: атака Часовых и все остальное куда-то отступает, чтобы длился этот поцелуи. И здесь братья Вачовски раскрывают свои карты: никогда раньше они не были так откровенны, и никогда фильм не был так похож на голливудскую дребедень. Но тем не менее это как-то срабатывает, потому что, при всей своей абсурдности и неистовстве, момент поцелуя порождает собственный мифическийraison D’etre.

Морфеус предоставляет Нео выбор. «Не поздно отказаться. Потом пути назад уже не будет. Примешь синюю таблетку — и сказке конец. Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку — войдешь в страну чудес, и я покажу, глубока ли кроличья нора». Нео потянулся за красной, и Морфеус предупреждает: «Помни, я лишь предлагаю узнать правду. Больше ничего».

Вся жизнь в матрице — это, в некотором роде, постоянный выбор между красной и синей таблеткой или, точнее, сомнение, принимать синюю таблетку или нет. Привычки и порядки, мысли и чувства хуматонов в пределах матрицы—все это непрерывный лоток синих таблеток, щиты, которыми пользуются хуматоны, чтобы не подпустить к себе неизведанное. Пристрастие к синей таблетке — обычное поведение, все то, что делают хуматоны, чтобы сохранить свое видение мира и самих себя. Действия под влиянием красной таблетки навсегда разрушают это привычное видение. Поэтому, хотя жизнь любого хуматона — нескончаемый поток синих таблеток, красная таблетка попадается только один раз (да и то если повезет).

К красной таблетке воины матрицы готовятся на протяжении многих лет, постепенно отучая себя от синей. Они вновь и вновь отказываются уступать своим привычкам и мыслям и постепенно выводят из строя интерпретационную систему (известного мира), которую они использовали, чтобы ослепить себя и скрыть от себя правду. Когда щиты постепенно убираются, до воинов матрицы начинают долетать стрелы Просветленных — сигналы от волшебников в реальном мире, и тогда они готовы принять красную таблетку. Очевидно, что удар, который наносит красная таблетка, отразить невозможно. Разум совершенно беспомощен перед ее опустошительным, разрушающим реальность воздействием. Нетрудно понять, что большинство хуматонов не пережили бы процесс отключения, а если бы и пережили, то, узнав правду, впали бы в безумие, а потому были бы бесполезны для сопротивления. Морфеус объясняет Нео, что хуматонов старше определенного возраста они никогда не отключают: «Рассудок цепляется за привычное». Для Нео они сделали исключение, потому что он — Избранный. Нео — молодой человек, ему чуть за двадцать, а красную таблетку берегут для детей, в лучшем случае для подростков, лет до четырнадцати — это как раз тот возраст, когда программа матрицы начинает работать в полную силу. (Четырнадцатилетние не имеют права голосовать, но они уже вполне созрели для секса, убийства и постоянной работы.)

И снова: чем меньше зависимость хуматонов от синетаблеточной жизни в матрице, тем легче им принять откровения краснотаблеточной. Для воина матрицы любое действие — это выбор: красная таблетка или синяя таблетка. Любой поступок либо повышает либо понижает уровень энергии, или, иначе говоря, либо одурманивает воинов (еще сильнее сокращает область их осведомленности и ведет к еще более глубокому забытью), либо их пробуждает от сна. Промежуточных вариантов здесь быть не может. Это главное правило, кредо воинов матрицы, которое сродни убежденности монаха в его беззаветной преданности Богу: «Слушайся или топай». Красная таблетка предлагает истину синяя — забытье. Однако необходимо помнить, что миллионы людей, даже зная, что синяя таблетка ведет к забытью, с радостью, как и Сайфер, приняли бы именно ее, и едва ли найдется хоть один желающий (это относится даже к Томасу), кто принял бы красную таблетку, если бы догадывался о той истине, которую она предлагает Но такой выбор — это уже не выбор, и в этом вся суть выбора. Никому нельзя объяснять, что такое матрица. Это необходимо узнать самому но одного любопытства здесь недостаточно. Чтобы действительно узнать путь, его следует пройти.

Дата добавления: 2015-06-28