А не тот, кто заставляет других бояться себя». 12 страница. Голос Аримана изменился, став каким-то чистым, прекрасным и вдохновенным

Голос Аримана изменился, став каким-то чистым, прекрасным и вдохновенным. И из его уст полились захватывающие дух слова:

«Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя, наперекор Вселенной,

А маловерным отпусти их грех.

Пусть час не пробил — жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы — не снисходи до них,

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

Не забывая, что их голос лжив.

Останься тих, когда твоё же слово

Калечит плут, чтоб потешать глупцов,

Когда вся жизнь разрушена, и снова

Ты должен всё воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,

На карту всё, что накопил с трудом,

Всё проиграть и нищим стать, как прежде,

И никогда не пожалеть о том.

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно всё пусто, всё сгорело

И только воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя с царями,

Останься честен, говоря с толпой;

Будь прям и твёрд с врагами и друзьями,

Пусть все в свой час считаются с тобой.

Наполни смыслом каждое мгновенье

Часов и дней неумолимый бег, —

Тогда весь мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!»

Когда Ариман замолчал, в воздухе повисла торжественная тишина. Мы шли, просто очарованные этим великолепным стихотворением. Первым нарушил затянувшуюся молчаливую паузу Виктор.

— Какой сильный стих, никогда такого не слышал.

— О, ещё и не такое за свою жизнь услышите, молодой человек. Главное научиться слышать, а не просто слушать, — проговорил Ариман.

Находясь под сильным впечатлением от этого стиха, наш коллектив и не заметил, как очутился в конечном пункте нашего пути. Так мы и дошли до костра, сохраняя глубокое молчание. Самое удивительное было то, что у костра на берегу сидели не только те два матроса, которые по распоряжению Аримана охраняли нищее «имущество» нашего захудалого лагеря, но и отставшие от нас ещё на грунтовой дороге Сэнсэй с Николаем Андреевичем. Причём, судя по тому, что они уже допивали чай, ждать им нас пришлось довольно долго. Очевидно, по грунтовой дороге, казалось бы в обход, до лагеря они дошли гораздо быстрее, чем мы по прямой.

— Вот те парадокс! — рассмеялся Женька, увидев возле костра Сэнсэя. — А мы думали, вы безнадёжно отстали!

— Индюк тоже думал, — добродушно усмехнулся Николай Андреевич, — да в суп попал.

— Ну да, век живи, век учись, — проговорил с ноткой юмора Стас.

— А нам казалось, что мы, свернув с дороги, сократили расстояние?! — в свою очередь удивился Виктор. — А идти пришлось гораздо дольше и тяжелее. Если бы мы знали...

Женя почесал свой затылок и, сотворив умное выражение лица, проговорил:

— Кабы мне тот разум наперёд, что приходит опосля.

От этой его клоунады все вновь рассмеялись. И когда смех утих, Сэнсэй промолвил:

— Соломон однажды сказал: «Увидел я, что полезнее мудрость, чем глупость, как полезнее свет, чем тьма… Но и то я узнал, что единственная участь постигает и мудрого, и глупого».

Сэнсэй переглянулся с Ариманом, и они вдвоём грустно чему-то улыбнулись. Ребята, видимо не совсем поняв смысл сказанного Сэнсэем, попытались продолжить с Ариманом прерванную тему разговора о бизнесе. Но у того, очевидно, были свои планы. И он плавно переключил внимание ребят на великолепие своей яхты. Ночью она действительно казалась ещё краше, чем днём. Яхта вся светилась изумительной иллюминацией огней. Их было так много, что свет, исходящий от них, создавал вокруг яхты своеобразную насыщенную ауру. С яхты доносилась приятная на слух мелодия.

— Это у вас там что, вечерняя дискотека? — с улыбкой поинтересовался Женя.

— Ну что-то вроде того, — усмехнулся Ариман.

— Повезло вашей команде, — завистливо проговорил Женя. — С таким человеком, на такой яхте да вокруг света! Ух! С ветерком! Наверное, яхта внутри не менее красивая, чем снаружи?

— О, внутри она гораздо прекраснее, — проговорил Ариман. — Кстати, есть предложение. Если вы не сильно устали, предлагаю вам прогулку на мою яхту, если хотите, конечно. — И интригующим голосом добавил: — Между прочим, там есть не только хорошая музыка, но и мороженое, фрукты.

— Хотим, хотим! — чуть ли не хором обрадованно вскрикнули ребята.

Ариман дружески улыбнулся и сказал своему помощнику:

— Велиар, организуй.

Велиар вежливо поклонился и повёл ребят к лодке. Я тоже сначала пошла вместе со всеми. Но, глянув на воду и покачивание лодки, мне вновь стало как-то нехорошо. Организм снова начал проявлять какие-то странные сигналы непонятного внутреннего дискомфорта. И желание поплыть вместе со всеми как-то сразу пропало. Хотя, честно говоря, мне очень хотелось посмотреть на яхту, тем более туда пошли все наши ребята, Татьяна и даже Николай Андреевич. Но, видимо, для моего организма день оказался явно перегруженным. Я и так еле добралась до лагеря. А очутившись возле родных палаток, и вовсе расслабилась, как говорится, отпустив свою силу воли на заслуженный отдых. Организм вмиг обуяла слабость и желание отдохнуть. Поэтому когда наши ребята стали усаживаться в лодку для поездки на яхту, разумом я понимала, что упускаю шанс посмотреть на то, что, возможно, никогда в жизни больше не увижу. Но такой конфуз моего тела окончательно утвердил меня в решении поскорее добраться до своей палатки, дабы со мной не случились всякие неожиданности. С трудом отказавшись от такого заманчивого предложения побывать на яхте Аримана, ядвинулась в направлении своей палатки. Причём на меня накатило волной какое-то странное состояние: с одной стороны, злость брала за проявление такой слабости организма в самый неподходящий момент; а с другой стороны — радость и спокойствие, что наконец-то мне удастся от всего этого отдохнуть. Так или иначе, но, добравшись до своего «ложа», я не стала углубляться в причины такого состояния. А просто решила немного отдохнуть, поскольку, как ещё говорили древние, лучшее лекарство — это сон.

Не знаю, сколько прошло времени, но открыла я глаза от какого-то странного ощущения, что что-то произошло. Татьяны в палатке ещё не было. Я прислушалась к себе. Моё состояние было какое-то необычное. Я так и не поняла, то ли мне всё это снится, то ли это со мной происходит на самом деле. Если я спала, тогда откуда такая абсолютная ясность и необычная чистота мысли, такое непонятное вдохновение, ощущение прилива сил, точно заново родилась? Я ущипнула себя, чтобы развеять все сомнения. Удивительно, но я скорее догадалась, что делаю себе больно, чем почувствовала боль. Поднявшись с постели и так до конца не разобравшись в своих ощущениях, я вышла из палатки. В теле чувствовалась необычная лёгкость. Да и двигалось оно как-то плавно. Если я, к примеру, хотела поднять руку, то она поднималась не сразу, а спустя несколько мгновений. Всё это было для меня достаточно необычно и интересно.

Воздух вокруг стал каким-то непривычно сгустившимся. Но больше всего меня поразила тишина, которая царила вокруг. Не было слышно ни музыки, ни веселья ребят, ни даже привычного шелеста морских волн о берег. Вокруг было подозрительно тихо, точно всё и вся на этом свете вымерло. Это порождало во мне странную смесь ощущений: всё вокруг было мёртвым, но я понимала, что оно живое, но не живёт. Оно было живым и неживым одновременно.

Я подняла голову и посмотрела на огромное небо. Оно было усыпано яркими звёздами, точно на бархатной картине кто-то рассыпал мелкие, блестящие алмазы. Эта красота и спокойная гармония космоса ещё больше придала мне вдохновения. Я перевела взгляд в сторону моря. В этой чёрной зияющей бездне яхта Аримана светилась, словно одинокая безжизненная звезда. Я даже сама себе удивилась такому сравнению. Но только потом поняла, что на самом деле она действительно была безжизненна. На ней никого не было, ни ребят, ни матросов. Не то что музыки, даже разговоров не было слышно. Как будто никогда на этой яхте не было той весёлой, беззаботной жизни. Необычной была не только эта загадочная тишина, но и ощущение времени. Вернее, полное отсутствие такового. Словно это понятие вовсе не существовало. Точно оно затерялось где-то в тайниках вечности, не оставив о своём существовании даже намёка на былое присутствие.

От такого необычного ощущения застывшего мгновения, растянувшегося в вечность, уменя даже мурашки по коже побежали. Всё было каким-то неестественным, непривычным, словно я попала в совершенно иную сферу реальности: и близкую, и такую далёкую, до боли знакомую, родную и такую чужую, интригующую своей новизной, безвременьем и абсолютной тишиной. Я была просто очарована этим вроде привычным, но совершенно необычным диковинным миром. И тут я услышала голос.

— Род приходит и род проходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… Что было, то будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…

Вначале мне показалось, что этот голос льётся откуда-то сверху, словно от звёзд. Я подняла голову, но, кроме света, ничего не увидела. Потом показалось, что он исходит из-под ног. Но под ногами был лишь вязкий песок. Затем я почувствовала, что голос окружает меня со всех сторон, и начала оглядываться по сторонам. Но куда ни падал мой взор, везде царила тьма. И лишь последние слова мне указали на источник звука. Только сейчас я заметила догорающий костёр на берегу, возле которого сидели Сэнсэй и Ариман. Увидев их, я обрадовалась. Но только сделала шаг им навстречу, как неожиданно мир словно треснул. Раздался какой-то неестественный резкий звук, похожий не то на хруст разорванной ткани, не то на разряд электрического тока. И тут же полились какие-то непонятные звуки, то чётко, то приглушённо. Они накатывались так, словно ветер нагонял сквозняк через треснувшее в окне стекло в ветреную погоду. Мир точно разделился надвое. Усилием воли я попыталась сосредоточиться и понять эти звуки, надломить эту колеблющуюся между мирами нереальную реальность. Удивительно, но у меня получилось. Усилив свою концентрацию внимания, я услышала сначала обрывки фраз, а затем и вовсе странный разговор.

— Как я уже устал, Ригден, если бы ты знал, — прозвучал необыкновенно чистый голос, судя по всему принадлежавший Ариману. — Одно и то же изо дня в день. Никакого творчества среди этой серости.

— Значит, ты, Абраксас, потрудился на славу, — прозвучал в ответ мелодичный голос Сэнсэя.

— Да мне уже давно и трудиться не надо, — голос Аримана из задушевного превратился в печально-осуждающий. — «Энтузиастов» сейчас столько, что профессионалам здесь уже и делать нечего. Даже скучно на это смотреть. И ты ещё надеешься, что из этого проекта можно что-то выжать?

— Возможно, что-то ещё и получится. Ведь замысел Отче неисповедим и промысел воли Его неисчерпаем.

— Не знаю, Ригден, не знаю... Всё-таки часть целого потому и часть, что в своей индивидуальности повторяет характеристики целого. При таких условиях и наличии превальвации материи вряд ли часть сможет стать целостной единицей, тем более на стадии завершения данного проекта.

— Даже при такой расстановке конъюнктуры у части всё-таки ещё есть шанс стать целым, — промолвил Сэнсэй.

— Ну да, особенно при её неглижировании к происходящему он как раз будет приравниваться в соотношении один к миллиарду, — насмешливо сказал Ариман.

— Пусть так, но всё же для неё это реальный шанс, — задумчиво ответил его собеседник.

Возникла недолгая тишина. Затаив дыхание, я стояла на своём месте, боясь пошевелиться и утратить концентрацию внимания, благодаря которой так чётко слышала этот разговор, словно через образовавшуюся слуховую щель в пространстве.

— Меня одно утешает, что всему этому глобальному бессированию приходит конец, — проговорил Ариман. — Так что, мне кажется, только зря время тратим на эти реальные шансы. Слишком много сил и средств отнимают, а результат всего ничего.

— Может, ты и прав, но…

— Конечно, я прав! — твёрдо заявил Ариман. — Я эту структуру уже изучил вдоль и поперёк. Вы здесь изредка появляетесь, а я и на мгновение отлучиться не могу. Ты вспомни прошлый проект!

— Да, тогда всем работы хватало.

— Так и результат же был налицо. А здесь? Сплошной стандарт... Так что вряд ли удастся из него что-то выжать, — и, помолчав, грустно добавил: — Как мне уже всё это надоело, если бы ты знал. Устал я от этих бесконечных экспериментов. И зачем вообще было это затевать?Как хорошо было раньше.

— Так чья идея?! Кто тебя заставлял, Абраксас? Сам же вызвался!

— Да, Ригден, если бы я знал, что инициатива столь наказуема исполнением, — с печальной усмешкой проговорил тот.

— Естественный процесс при созидании, — грустно усмехнулся его собеседник.

В этот момент мир точно взорвался в своих звуках, словно кто-то включил громкость на полную мощность. Звуковая волна просто разбила вдребезги этот непривычный двоякий мир на тысячу мелких осколков. И весь скопившийся звук обычного мира разом прорвался в это пространство, словно бушующий поток через разбитый огромный аквариум. На меня напал жуткий, животный страх. От такого неимоверного грохота я присела, вся сжавшись, зажмурив глаза и закрыв уши руками. Ужас охватил всё моё тело. Меня стала колотить дрожь. Страх нарастал, словно снежная лавина. Но сквозь эту громыхающую какофонию звуков, к моему удивлению, стали доноситься отголоски восхищённых криков наших ребят. Это несколько поубавило мой страх перед происходящим.

Мне стоило больших усилий воли, чтобы попытаться немного успокоиться и заставить себя открыть глаза. И когда наконец это произошло, звуки мира вновь возвратились в своё старое, привычное русло. Сначала я услышала всплеск волн о берег. Потом увидела яхту Аримана, на палубе которой стояла наша компания. Ребята рукоплескали и восхищённо кричали «ура», глядя на догорающие в небе мелкие, разноцветные огоньки салюта. Прогромыхал новый залп, и над морем в небе зависла красивая, ослепительно сияющая звезда. Она была столь великолепна, что я невольно залюбовалась ею, разом забыв про все свои страхи. Осветив большое пространство ярким неповторимым сиянием, звезда потухла, уступив место новому узору очередного салюта. Следующий залп окрасил небо в необыкновенно красивый шар, сотканный из множества сверкающих огоньков. Завороженная салютом, я некоторое время наблюдала за его необыкновенными узорами в виде причудливых цветов, кругов, фонтанов. Эта непрерывная пальба сопровождалась восхищёнными криками ребят, их свистом и аплодисментами. Из-за салюта небо над морем настолько ярко освещалось огнями, что берег озарило, словно днём.

Я огляделась и почувствовала жуткий холод. Моё тело по-прежнему трясла мелкая дрожь. И это неудивительно. Ведь, оказывается, я стоялабосыми ногами на холодном песке. Да ещё с моря дул прохладный ветер, принося на берег сырой воздух. Странно то, что я почувствовала это только сейчас. Спортивная одежда, которая была на мне, явно не грела. Поёжившись от такого холода, я поспешила к костру, где сидели Сэнсэй с Ариманом. Необычная лёгкость в теле исчезла. Мир снова стал каким-то грубым, холодным и некомфортным, хотя и был тем самым привычным миром, который знаком мне с детства. Не знаю почему, но я понимала, что отличие этого мира от того, что недавно ощущала, я буду осознавать лишь первые минуты, а потом всё вновь забудется и станет на круги своя. Поэтому, приближаясь к костру, я старалась по свежей памяти воспроизвести и насладиться теми невероятными ощущениями, которые мне удалось прочувствовать. В это время я вновь услышала продолжение беседы Сэнсэя и Аримана. Только на сей раз голоса их были вполне естественными и привычными. И звук речи мужчин нарастал так, как и положено, по ходу моего приближения к костру, теряясь в грохоте залпа нового салюта.

— …И ты, Сэнсэй, надеешься, что из них что-то путёвое получится? — усмехнувшись, сказал Ариман своим привычным голосом, очевидно созерцая этот беспрерывный праздник жизни на своей яхте.

— У каждого есть шанс, — ответил Сэнсэй. — Так что, Ариман, не тебе и не мне за них решать. Выбор остаётся за ними.

— Да…выбор, — задумчиво проговорил тот.

— Ну что ты хотел. Демократия, — шутливо сказал Сэнсэй.

Ариман, словно очнувшись, так же с юмором произнёс:

— Ох уж мне этот demos kratos!

Они звучно рассмеялись. В это время я подошла к костру, пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Моего появления, наверное, никто не ожидал.

— О, — удивлённо произнёс Ариман, — а я думал, все на яхте.

При этих словах он как-то лукаво перевёл взгляд на Сэнсэя, на что тот довольно улыбнулся и победоносно ему заявил.

— Значит, не все, — и уже обращаясь ко мне, проговорил: — Присаживайся. Что, замёрзла?

В это время прогромыхал очередной салют, и на берегу сделалось светло, словно днём. Сэнсэй посмотрел на меня таким добрым, тёплым взглядом, что на душе сразу стало спокойно, приятно и хорошо. И самое интересное, что ощущение холода вмиг куда-то пропало.

— Да нет, — с улыбкой ответила я и хвастливо добавила: — то я так, закаляюсь.

Сэнсэй перевёл взгляд на мои босые ноги и, как заботливый родитель, сказал:

— Закалка — это, конечно, вещь хорошая. Но к этому надо постепенно приучать своё тело. Так что на сегодня, я думаю, ему достаточно. Иди лучше обуйся.

Я глянула на свои босые ноги, прозябающие на холодном песке. Перспектива заболеть в ближайшем будущем меня в общем-то и саму не радовала. Поэтому я поспешила выполнить просьбу Сэнсэя.

Пока я ходила за кроссовками, салют закончился, и ликующую компанию наших ребят стали доставлять на берег. Шум и гам от разнообразных впечатлений быстро стал заполнять пространство этого некогда тихого участка суши. Я присоединилась к ребятам, которые просто обрушились на меня целым шквалом своих эмоций. Окружив Аримана и Сэнсэя, они наперебой стали делиться впечатлениями от увиденного.

— Сэнсэй, зря ты с нами не поехал. Там такая красотища! — возбуждённо рассказывал Женька, жестикулируя руками. — Там такие скульптуры, картины, любой мировой музей просто обзавидуется.

— Ага! — поддержал его Виктор. — А мебель какая шикарная, не под стать королевским дворцам.

— И всё из красного дерева, — хвастливо прибавил Руслан, точно это была его собственность.

— А отделана настоящим золотом! — с особым вдохновением подчеркнула Татьяна.

— И главное, такое удачное сочетание старинного оформления с новейшим оборудованием, — пробасил восхищённый яхтой Володя.

Ариман довольно смотрел на ребят, которые, перебивая друг друга, с горящими от восхищения глазами рассказывали о богатом убранстве яхты. Но, увидев озадаченный вид Николая Андреевича, который по сравнению с дикими возгласами ребят выглядел даже как-то грустновато, спросил у него:

— А вам понравилось?

— Да. Очень красивая яхта. Только я не совсем понял. — Николай Андреевич глянул вопросительно на Сэнсэя. — Внутри она гораздо больше, чем снаружи.

— О, это моя особая гордость, — поспешил ответить Ариман и с удовольствием подчеркнул. — Это удачная планировка. Над ней работало много специалистов. Они сумели воплотить иллюзию расширения пространства.

— Удивительно, — проговорил Николай Андреевич так, словно пытался сопоставить в уме несопоставимое.

Но ребята не стали ожидать, что ещё скажет Николай Андреевич по данному поводу. Похоже, на это обстоятельство они не обратили даже и внимания. Их снова понесло в бурных впечатлениях, которые больше касались еды, убранства, веселья и салюта. Этот безудержный поток эмоций, наверное, так бы и продолжался до утра, но Ариман прервал его так же неожиданно, как и предложил посещение своей яхты.

— Я рад, что вам всё понравилось, и вы прекрасно отдохнули. Пусть сегодняшний день будет вам хорошим стимулом для вашего счастливого будущего. Всей этой роскоши, ребята, я уверен, вы легко сможете достигнуть и сами.

— Мы постараемся! — с жаром высказался за всех Руслан.

— Надеюсь, — улыбнувшись, промолвил Ариман, как-то странно переглянувшись с Сэнсэем, словно вдвоём они знали нечто большее, чем произносилось вслух. — Но, к сожалению, пора и в путь. Как говорится, море зовёт.

— Как, уже всё? — расстроенно проговорил Костик.

— Жаль, хотелось бы ещё с вами пообщаться, — высказался Виктор. — Таких людей ведь не каждый день встречаешь.

Ариман довольно улыбнулся, кинув мельком взгляд в сторону Сэнсэя, и ответил Виктору.

— Не беспокойтесь. У нас с вами ещё будет масса времени для общения.

— Правда?! — обрадованно воскликнули ребята и ещё больше оживились.

— А скоро мы вас увидим?

— Скорее, чем вы думаете, — с улыбкой ответил Ариман и стал прощаться.

Надо отметить, что прощались с ним ребята очень тепло, не то что встречали утром. Все подолгу жали ему руку, говоря целый поток кто благодарственных слов, кто задавая последние вопросы, а кто и просто, не в силах выразить всё своё восхищение, эмоционально потрясал ему запястье. Один Сэнсэй простился с ним так же просто, как и встретил, коротко пожав руку. «Дамы» получили от Аримана неизменный галантный поцелуй руки, уже вполне естественно реагируя на этот благородный жест. И после всеобщего «панибратства» все пошли провожать Аримана. Матросы зажгли красивые факелы и установили их вдоль бортов лодки. Они убрали мотор и снова вытащили вёсла. Как только Ариман стал в лодку, с яхты полилась чарующая мелодия «Лунной сонаты» Бетховена. Музыка была прекрасна. Она звучала настолько гармонично и спокойно, словно её исполняла сама природа.

Когда лодка отчалила, ребята даже не заметили, как зашли в воду, махая Ариману вслед, желая счастливого плавания и всего наилучшего. Так мы и стояли, зачарованные этим волнующим, трогательным моментом прощания. Лодка, освещённая факелами, медленно удалялась от берега, всхлипывая всплесками воды от вёсел в такт пленяющей своей мелодией грустной музыке. От всего этого просто слёзы наворачивались на глаза.

Вскоре, когда команда поднялась на яхту, Ариман в последний раз помахал нам рукой. Моторы заработали. Яхта развернулась и, сверкая своей изумительной иллюминацией, стала удаляться по лунной дорожке в открытое море в сопровождении чарующей музыки великого композитора. Когда же она скрылась из виду, ребята с грустью начали выходить из воды. И хоть музыки давно уже не было слышно, в голове у меня снова и снова, точно бесконечная пластинка, прокручивалась эта удивительная мелодия. Ребята были явно расстроены расставанием с Ариманом, который всего лишь за один день изяществом своего ума, роскошью, деликатностью и в то же время боевым мастерством, деловой хваткой, поражающей откровенностью не только завоевал симпатию, но и покорил молодые сердца.

Увидев стоящего позади компании Сэнсэя, ребята тут же накинулись на него с расспросами.

— Сэнсэй! А когда он к нам ещё приедет? — чуть ли не требовательным тоном спрашивал Руслан.

— Раз сказал скоро, значит, скоро, — спокойно проговорил Сэнсэй.

— Да мировой мужик! — восторженно изрёк Володя.

— Причём во всех отношениях, — восхищённо добавил Женя, соглашаясь с ним.

— Это точно, — подтвердил Виктор. — Надо же, как он… Прямо правду… всё подчистую! Вот это свобода мысли, вот это сила интеллекта!

— А сколько у него денег? — с жадностью поинтересовался Андрей у Сэнсэя. — Он очень богат?

— Ну, по крайней мере я не знаю никого, кто бы имел такое количество денег. Под его контролем крупнейшие корпорации мира.

— Ух ты! — прошёлся восхищённый возглас среди ребят.

— С такой светлой головой не мудрено, — заметил Стас.

— Он, наверное, входит в эту элиту элит?! — полувопросительно, полувосклицательно произнёс Женя, да так, словно его только что осенила эта мысль. — Он Архонт!

— Ещё бы, — как-то без энтузиазма ответил Сэнсэй. — Он является Верховным Архонтом.

— Ариман возглавляет элиту?! — чуть ли не хором спросили ошарашенные ребята.

— Да, — как само собой разумеющееся ответил Сэнсэй и, помедлив, добавил: — Настоящее имя его Абраксас.

— Абра… кто? — изумлённо изрёк Женя.

— Абраксас, — повторил Сэнсэй.

Но ребятам, очевидно, это имя ничего не говорило. Зато у меня внутри всё похолодело. Данное имя я уже не первый раз слышала за этот странный вечер. Получается, тот разговор у костра, который я посчитала за свою галлюцинацию, был на самом деле? От осознания этого меня даже мороз пробрал по коже.

— Хм, а почему мы до сих пор нигде о нём не слышали? — удивился Виктор.

— Слышали. И не раз. Просто он более известен под своими псевдонимами.

— Конечно, владея таким бизнесом, поневоле будешь маскироваться, — сочувственно заметил Володя.

— Это точно, — усмехнувшись, сказал Сэнсэй.

— Подождите, а под каким псевдонимом мы-то могли за него слышать? — теряясь в догадках, недоумённо изрёк Виктор, очевидно перебирая в уме всех известных ему богатых людей мира.

Все уставились на Сэнсэя, затаив дыхание.

— Под каким? — задумчиво переспросил тот.

Сэнсэй, достав сигареты из кармана, не спеша закурил. Потом посмотрел в сторону моря на сверкающую серебристую лунную дорожку. И, выпуская лёгкое облако бело-молочного тумана в ночную мглу, устало проговорил:

— Сатана.

Голос утих. Но не прошло и несколько мгновений, как в темноте с новой силой зазвучали слова.

— Вершит творенье мирозданья

Его великая рука.

И как искусный Мастер созиданья

Он вводит разные цвета.

Природа в ярких красках,

И голубой реки канва,

И полевых цветов охапок,

И гор великих синева.

Но более Его волнует

Души невидимый полёт

В бесстрашном взгляде молодца и старца,

И Того, кто к Богу близок и к Нему идёт.

И не преграда им в Пути великом

Навеянное бремя бытия,

Что в сём мгновенье атакует

Как боль, отчаянье и нужда.

Ибо ведёт их огромной Волей

Тот, чья Сущность есть Любовь.

Выбор дан, и он — в Свободе,

В том, что есть Знанье тайны той

Лишь в четырёх творенияхпокров.

И коль покров тот приоткроешь

И Крайнего Лотоса увидишь ты предел,

Познаешь то, что трижды начертано рукою

Того, кто Голос Бога воплотил в завет.

В той Истине сокрыто мирозданье,

На ней секретная печать.

Сорвав её, ты обесценишь пониманье

Людской ценности надуманную стать.

Но то, что там найдёшь ценнее мира,

Ценней того, что за пределами его,

И что считается давно забытым,

Ведь он есть ключ к Слову, что дано.

Стремящегося к Богу — не остановишь,

И жаждущему власть над миром — путь открыт!

Тебе решать, какой идти дорогой,

Озвучивающему Слово из 12-ти, что всё творит.

Но помни, что отныне в твоей власти

Судьба миров, судьба людей.

Будь бдителен и бесстрастен

В желаньях меру ты имей.

Ведь Он доверил кисть на время,

Что мир творит из небытия.

Но закончится и то мгновенье.

И будь достоин с Честью

Взглянуть потом Ему в глаза!

Эта тайна много проясняет,

Даёт шанс и избранность тому,

Кто с чистым сердцем Правду знать желает,

Кто верен только Богу и идёт к Нему!

* * *

Удивительна жизнь, такая многогранная, разнообразная и непредсказуемая как для целых народов, так и для каждого человека в отдельности. События в ней, как тайные, так и явные, скоротечны и впечатляющи. Загадочен и тот невидимый след, который эти события оставляют в людской памяти. И не просто оставляют, а незаметно меняют последующую судьбу как человека, так и народов, в зависимости от их личного выбора.

Перечитывая свой дневник с позиции самостоятельной зрелой жизни и вспоминая те годы, всё-таки прихожу к выводу, что тот последний день отдыха на море тогда ещё молодой нашей компании во главе с Сэнсэем стал одним из наиболее значимых дней в моей жизни. Тем самым днём, который не просто оставил неизгладимые впечатления, но и глубоко повлиял на моё мировоззрение, понимание глобальной структуры этого мира, ещё больше укрепив духовные позиции, чётко определив смысл моей жизни. И я благодарна за это Сэнсэю, ведь последующие годы моего становления как личности дали возможность глубже понять то, что тогда он нам поведал.

* * *

После визита неожиданного гостя по имени Ариман в наш палаточный «городок», расположенный на берегу моря вдали от цивилизации, выспаться мне так и не удалось. Всю ночь меня мучили жуткие кошмарики, связанные с событиями вчерашнего дня. Рабы, толпа, управление Архонтов, колючие глаза Велиара, приветливая улыбка Аримана. И всё это на фоне какого-то внутреннего угнетения, подавленности и безысходности. Так мало того что этот сериал сплошных ужастиков, проецируемый из подсознания в мой сон, растянулся до утра, так он ещё и сопровождался различными внешними «спецэффектами», которые издавала моя соседка по палатке — Татьяна. Тоже, надо сказать, человек промучился всю ночь: то она стонала, то вздрагивала всем телом, то резко раскидывала руки. А поскольку наша палатка была тесновата для двоих, то, естественно, я чутко реагировала на весь этот звуко-рукопашный процесс Татьяниного сна, в страхе просыпаясь от подобных «спецэффектов», дополняющих мой «фильм ужасов». В общем, ночка выдалась более чем «весёленькой».

Дата добавления: 2015-06-28