Бороться и побеждать—как ленин

В. И. Ленин учил: борьба за коммунизм — в каждом будничном деле, в обычном повседневном труде. Мы с Олей думали, как добиться, чтобы дети близко к сердцу прини­мали все, что происходит вокруг них, чтобы ребенка вол­новала судьба материальных ценностей, принадлежащих народу. Оля организовала в отряде группу юных защит­ников природы. Ребята взяли под наблюдение полезащит­ную лесополосу, расположенную недалеко от школы. Прошли вдоль полосы и увидели: кто-то внизу обрезал кору на нескольких деревьях — ясно, хочет, чтобы деревья за­сохли, тогда будет основание срубить их: деревья-то сухие, зачем же им стоять? Дети возмущены: как же это полу­чается — мы сажаем и выращиваем деревья, а кто-то уничтожает? Надо узнать, кто это сделал.

С этого дня начались пионерские рейды юных защит­ников природы. Вечером пионеры отправлялись в полеза­щитную лесополосу, ожидали непрошенных гостей. Через несколько дней виновники были пойманы с поличным — два колхозника пришли с пилой, чтобы срезать деревья. О людях, уничтожавших деревья, дети сообщили правле­нию колхоза. Преступников заставили посадить по 10 де­ревьев вместо каждого уничтоженного. Ребята радовались: правда торжествует. Это непременное условие полноцен­ного нравственного воспитания. Борьба за коммунистиче­ские идеалы тогда становится источником благородства, когда юный ленинец видит торжество справедливости. Победа воодушевляет, рождает новые силы, необходимые для преодоления новых трудностей.

Юных защитников природы увлекла интересная игра, в основе которой была борьба за красоту и трудолюбие. Во время одного из пионерских рейдов они увидели, что во дворах отдельных колхозников растут сорняки. Дети при­несли этим колхозникам саженцы яблонь, предложили уничтожить сорняки и посадить плодовые деревья. На­шлось трое нерадивых, которым было лень сделать это. Пионеры написали «Сигнальные листки юных защитников природы», содержащие в себе обращение к нерадивым лю­дям: «Нам, юным защитникам природы, очень тяжело смо­треть, что у вас во дворе питомник сорняков. В зарослях чертополоха, наверное, скоро заведутся волки. Как вы живете в этом «лесу»? Просим вас: уничтожьте сорняки, посадите яблони и виноград, разведите цветы. Вот мы при­копали у вас возле дома 5 саженцев и 3 куста винограда. Деревья надо посадить завтра. Посадить и хорошо поли­вать. А если вам лень это сделать — мы придем, выкопаем ямы, уничтожим сорняки и посадим деревья. Будет сад, но только не ваш, а наш, пионерский».

«Сигнальные листки» вручили оригинальным способом: опустили в открытые форточки, положили на стол. А вече­ром, чтобы никто не видел, прикопали саженцы. Во всем этом была игра, импонирующая детям. С нетерпением ожи­дали следующего дня: что будут делать нерадивые люди? Прошли по улицам после уроков и не узнали пустырей: там, где росли сорняки, были посажены деревца... Весть о пионерской группе юных защитников природы быстро разнеслась по школе. Наш отряд стал организатором груп­пы юных защитников природы пионерской дружины. Правление колхоза обратилось к старшим пионерам с просьбой взять под защиту насаждения тутовника: отдель­ные колхозники безжалостно ломали ветви. Пионеры про­вели несколько рейдов, и поломки прекратились.

Летом отряд взял обязательство заготовить 20 кг отборных семян пшеницы для опытного сортоиспытательного участка. Дети отобрали самые лучшие колосья, нашли в одном из школьных помещений сухое место для их хранения зимой, а весной обмолотили и зерно передали агроному. В этот труд было вложено столько тревог и волнений, что когда начался сев пшеницы, дети (они учились тогда уже в 4 классе) пошли в поле, чтобы собственными глазами увидеть, как посеют их семена. Появились всходы — и снова ребят потянуло в поле. Во время жатвы пионеры решили помочь старшеклассникам в уборке урожая. Я с радостью видел, как, отдав частицу своих сил для людей, дети становились более восприимчивыми ко всему, что происходит в окружающем мире. Вот мы идем с поля, ре­бята радостно взволнованы: наши семена хорошо взошли. Проходим мимо колхозного сада и видим: на маленькой яблоньке — гусеницы. Детские сердца встревожены. Пионеры не думают в эти мгновенья о своем долге перед об­ществом, нет, они не могут равнодушно пройти мимо жи­вого существа, которому угрожает гибель. Ребята идут в сад, уничтожают гусениц, спасают яблоньку, осматрива­ют соседние деревца: нет ли и на них вредителей?

Чувство хозяина родной земли — важнейшее патриоти­ческое чувство, которое нам надо утверждать в юных серд­цах. Настоящим патриотом станет тот, для кого в годы детства, отрочества и ранней юности судьба каждого колоска на общественной ниве, каждого деревца в общест­венном саду,, каждой горсти зерна на колхозном току так же дорога, как все глубоко личное, доставляющее ра­дость: игрушка, подаренная матерью или отцом, любимая книжка с картинками, коньки и лыжи... Общественное станет для ребенка глубоко личным лишь тогда, когда он вложит частицу своей души в труд, создающий что-то для людей, когда материальные ценности, созданные своими руками, принесут глубоко личную радость, когда путь к этой радости идет через тревоги, заботы и неудачи. Меня никогда не оставляла забота об источнике детских пере­живаний и огорчений. Что ребенок принимает близко к сердцу: только ли то, что связано с его личным благопо­лучием, или же и то, что задевает интересы других людей? Ответ на этот вопрос всегда был для меня мерилом нравственных достоинств детей. Мне доставляло большую ра­дость: Коля или Валя огорчались, увидев, что ливень со­гнул стебли пшеницы на учебно-опытном участке. До тех пор пока ребенок не пережил такой беды, не переволно­вался и не перестрадал, воспитатель не может оставаться спокойным, потому что его воспитанник может войти в жизнь равнодушным наблюдателем.

Эгоисты и себялюбцы как раз и вырастают из тех, кто прожил детство без забот о людях, кто был лишь потреби­телем радостей. Я с тревогой видел, что эта опасность угро­жает моим воспитанникам Володе и Славе. В семьях дела­лось все для того, чтобы вдоволь «накормить» этих маль­чиков радостями. Детей огорчало лишь то, что родители не купили им чего-то нового, хорошего. Этим эгоистиче­ским тревогам надо было противопоставить заботы и огор­чения другого рода — беспокойство о материальных и ду­ховных ценностях для людей.

В знойные летние дни я увидел, что липка, которую мы посадили еще в «Школе радости», стала засыхать. «Наше­му другу не хватает влаги»,— сказал я Володе и Славе. Повел ребят в сад, пообещав показать что-то интересное, и обратил внимание на засыхающее от жары деревцо. «Липка ждет от нас помощи, и мы можем помочь ей, если захотим,— говорю детям.— Дерево этой породы, особенно молодое, любит влажный воздух, сырость, прохладную тень. Вот и давайте, ребята, поможем нашему другу. Про­ведем сюда от водопровода тоненькую трубку (это неда­леко), направим ее на липку, устроим дождь — дерево будет постоянно чувствовать прохладу». Вначале мальчики равнодушно отнеслись к моим словам, но когда я рассказал об искусственном дожде, в их глазах вспыхнул огонек лю­бопытства. Труд показался детям интересной игрой, а раз­ве есть ребенок, которому бы не хотелось поиграть? И мальчики стали играть. Мы провели к дереву трубку, вставили распрыскиватель, и над липкой появилось еле заметное облачко из маленьких капелек. В знойный полдень малыши «включали» дождь, а перед вечером «выключали». Постепенно ребятами овладело чувство беспокойства за судьбу деревца: как оно чувствует себя под дождиком? Дети обрадовались, заметив, что липка выпрямила ветви, на которых появились новые нежные листочки. Так в жиз­ни малышей появился интерес, не связанный с личным благополучием.

Но это было лишь начало. Как ювелир оттачивает алмаз, присматриваясь к каждой грани, думая, где при­коснуться к драгоценному камню, чтобы получился брил­лиант, так и воспитателю приходится думать, как подсту­питься к самым сокровенным уголкам детского сердца. Несколько раз мы ходили с Володей в лес, чтобы найти и собрать самые крупные плоды шиповника, затем высеяли семена, поливали зеленые ростки. Когда можно было про­водить прививку, мы нашли почки белой розы и привили ее к шиповнику. Это был не просто труд, а осторожное при­косновение к детскому сердцу. Постепенно я добился того, что источником радостей и огорчений для мальчика стал окружающий мир, а не только личное благополучие.

Много внимания пришлось уделить и Славе. Вместе с Олей мальчик выходил на животноводческой ферме боль­ного ягненка. Вначале забота о живом существе напоми­нала детскую игру, затем она развилась в увлечение тру­дом, и постепенно Володя стал трудолюбивым юным жи­вотноводом. Никогда не забуду, как в холодный зимний день он пришел ко мне со слезами на глазах. Мальчик жа­ловался: его любимая телочка любит зеленые стебли овса, а в теплице выращивают только ячмень. Как же ему идти теперь на ферму? Начали выращивать и овес...

Заботы о том, что не связано непосредственно с лич­ными потребностями, — прекрасное лекарство от детского эгоизма. Если у ребенка появляется личный интерес, выра­жающийся в беспокойстве об общественном благе, в его сердце никогда не приживутся ростки того порока, кото­рый можно назвать жалостью к самому себе. Это эгоисти­ческое чувство охватывает душу детей, в жизни которых радости и горести вращаются только вокруг собствен­ного Я.

ЗВЕНО «СМЕЛЫХ И БЕССТРАШНЫХ»

Пришла та пора физического и духовного развития моих воспитанников, когда детская энергия стала неудержимо рваться наружу, выливаясь в странные, ничем не объяс­нимые с первого взгляда, поступки. На моих глазах про­исходил какой-то скачок: застенчивые становились отчаянными, робкие — смелыми и решительными.

Однажды мы пошли в поле посмотреть, как колхозники и старшие школьники складывают в скирды солому. Маль­чиков и девочек заинтересовало, как тракторист, прикре­пив к своей машине толстую проволоку, тянет на высокий стог целую копну соломы. Проволока натягивается, под­нимаясь вверх метров на 15. От скирды мы направились к комбайну. И вот издали я вижу: кто-то из мальчиков, схватившись руками за проволоку, поднимается все выше и выше. Посмотрел — нет Шуры. Да, это он висит на 15-метровой высоте. Дети увидели Шуру, побежали к скирде, кричат от радости, каждому захотелось, наверное, испытать наслаждение подъема на головокружительную высоту. Я еле дождался, когда Шура съехал, как на салазках, со скирды. Не знал, что делать — радоваться счастливому за­вершению необычного путешествия или поскорее увести детей отсюда.

С трудом удалось успокоить детей и удержать от такого же путешествия. Но я видел, что они очень недовольны моей осторожностью. Чувство подсказало: надо сделать путешествие безопасным, а не запрещать. Под проволоку мы наложили соломы, и вот один за другим мальчики, а потом и девочки совершают путешествия.

В те годы у нас еще не было постоянного источника электрического тока, и для зарядки аккумуляторов стар­шеклассники построили ветроэлетростанцию. Ветродвига­тель был установлен на 12-метровой вышке. На вершине вышки — ровная деревянная площадка с маленьким лю­ком, через который добирался электромонтер к двигателю. Однажды во время сильного ветра дети запускали бумаж­ного змея. Каждый стремился запустить змея как можно выше. Ваня сказал: «Мой змей полетит выше всех». Маль­чик забрался на вышку, склонился на, деревянный забор­чик, ограждавший площадку, и стал распускать шворку. С ужасом я увидел, что крышка люка, отодвинутая Ваней в сторону, сползла на край площадки и упала на землю. Ребенок бегал вокруг открытого люка, ничего не видя под ногами. Его глаза были прикованы к змею. Только бла­годаря случайности не произошло несчастья.

Высота неудержимо влечет к себе детей; сладостное ощущение высоты дает детям огромную радость, у нас же, воспитателей, эти детские порывы вызывают столько тре­вог. Почти все поступки ребят, доставившие мне много вол­нений, связаны с притягательной силой высоты...

Недалеко от школы стояла старая церковь. 20-метровое здание колокольни увенчивал круглый покатый купол. Как-то в весенний солнечный день, взглянув на купол, я увидел рядом с крестом 3 детские фигурки. Узнал Сере­жу, Колю, Шуру. У меня замерло сердце. Дети заметили меня и стали прятаться, перебегая от одного края купола к другому. Звать ребят было немыслимо. Это принесло бы только вред. Я пошел в школу, попросил учителей тихонь­ко вывести всех детей — кого на экскурсию в лес, кого на прогулку в поле, старших — отпустить домой,— одним словом, сделать так, чтобы никто не обратил внимания на детей и не поднял тревоги. А сам пошел в мастерскую, откуда было хорошо видно колокольню, и сел у окна, об­хватив голову руками. Может быть, затеяв игру возле скирды соломы, я разжег у детей стремление испытать наслаждение высотой? Потом я видел, как ребята слазили с церковного купола по старым, поржавевшим трубам, которые местами еле держались...

После летнего ливня под мостом через пруд образовал­ся водопад. В школу пришла старая колхозница и сказала: идите посмотрите, что ваши дети делают. Я пошел к пруду. На плотине никого не увидел, а из-под моста услышал дет­ский визг. Толя и Витя, привязав длинные веревки к пери­лам моста, устроили качели: раскачиваясь над бурным водопадом, визжали от радости...

Петрик, Витя и Коля откуда-то притащили на высокий берег пруда небольшую деревянную бочку с наполовину выбитым дном. Один из мальчиков — строго по очереди, никому не хотелось уступить очередь товарищу — залезал в бочку, два других, легонько подтолкнув ее, пускали вниз по склону. Бочка катилась к пруду, останавливалась в не­скольких метрах от воды, До сих пор не пойму, как могло обойтись в этом развлечении без несчастья. Счастливый исход в таких случаях возможен, наверное, только у детей.

Во время прогулки в лес мы наблюдали труд лесорубов, заготовлявших строительный материал для колхоза. Дети не могли оторвать взгляда от того, как спиленное дерево падает на землю. Уходя домой, ребята не заметили, что Шура и Данько отстали. Мы уже отдыхали на поляне, когда к нам пришел старик-лесоруб и привел с собой маль­чиков. Старик рассказал, что Шура и Данько пытались взобраться на дерево, чтобы потом, когда оно будет падать, слететь на его ветвях вниз,

Все эти события произошли в течение каких-нибудь 6 месяцев в 3 и 4 классах. Я чувствовал, что удержать детей от таких поступков, заботиться о том, как бы не случилось несчастья, –– это не выход. Бурный поток детской энергии требует не просто активной деятельности. Ребенку хочется утвердить свое бесстрашие перед лицом опасности. Жажда смелых поступков — свидетельство того, что в жизнь моих воспитанников стучится романтика мужества. Надо направить энергию детей в правильное русло.

Читатель заметил, что поступки, кажущиеся с первого взгляда безрассудными, совершали главным образом маль­чики. Не было ни одного мальчика, который бы не вызвал у меня раздумий. Даже Данько, которого я считал нереши­тельным и боязливым, поздней осенью 1955 г. удивил меня. По очень тонкому льду он перешел через пруд. Чтобы уменьшить опасность пролома льда, мальчик положил на лед сумку с книгами и толкал ее перед собой. Лед трещал, гнулся, над самым глубоким местом покрылся водой, но каким-то чудом не проломился, мальчик благополучно добрался в школу. Вслед за ним попробовали перейти через лед два 3-классника — под ними лед провалился, к счастью, у самого берега.

Оберегать от несчастных случаев? Это, конечно, очень важно, но не только в этом дело. Надо также идти навстречу опасности, преодолевать ее.

И вот у нас возникло звено «Смелых и бесстрашных». В него вошли все мальчики, а через некоторое время к ним присоединились и отдельные девочки. Я придумывал игры и развлечения, требовавшие силы воли, смелости, бесстра­шия. На берегу пруда мы нашли высокий обрыв. Обследо­вали дно, оно оказалось безопасным. В знойный июльский день ребята пришли сюда покупаться. Я показал, как пры­гать с обрыва и управлять собой в полете. Сразу же за мной в воду прыгнули Шура, Сережа, Коля, Витя и Федя. На вто­рой день на первый прыжок отважились Юра, Костя и Пет­рик. На третий день — Толя, Миша, Сашко, Ваня. Оста­лось четверо нерешительных мальчиков — Павло, Володя, Данько и Слава.

Товарищи подтрунивали над ними. Внизу купались де­вочки, они тоже стали подзадоривать мальчиков. К нам на вершину обрыва пришла Тина. Ей тоже хотелось прыг­нуть. Она прыгнула, прыжок был красивым. Ее примеру последовали Лариса и Варя. Мальчикам стало стыдно. В конце концов преодолели свою боязнь Павло, Данько и Слава.

Один Володя никак не мог решиться. Я видел, что маль­чик переживает свой страх, но в то же время никак не может переступить черту, за которой перед человеком от­крывается гордость за мужественный поступок. Пришлось поискать для Володи обрыв пониже. Он прыгал там вместе с девочками, но на прыжок с высокого обрыва так и не отважился. С ним потом пришлось долго повозиться, по­буждая на смелые поступки. Когда дети весной развеши­вали скворечники, мне удалось уговорить Володю полезть на высокое дерево. Это была первая победа мальчика над страхом. Ребята рассказали мне по секрету, что Володя один пошел к обрыву, разделся, долго сидел, несколько раз делал разбег, но прыгнуть все-таки побоялся.

Вслед за первыми тремя наиболее смелыми девочками с высокого обрыва прыгнула Валя. Никто не ожидал от нее этого. У Володи поступок Вали вызвал смятение. Маль­чик зажмурил глаза и прыгнул в воду. После Вали на пры­жок отважились Нина, Галя, Люся, Зина, Катя и Саша. За ними стали прыгать все девочки. Я убедился, что у де­вочек значительно больше волевых сил, чем у мальчиков, они с большим мужеством умеют преодолевать страх и не­решительность и не так бурно, как мальчики, выражают свою радость после того, как удалось заставить себя совершить мужественный поступок.

Когда после окончания 3 класса мы отдыхали на лоне природы, дети придумали игру в полярников. По условиям игры, на глухом, заросшем кустарником островке — на льдине, окруженной со всех сторон водой,— находились потерпевшие кораблекрушение полярники, у нас — «Боль­шая земля». Надо было переправить «пострадавшим» про­довольствие — хлеб, картофель. Между «льдиной» и «Боль­шой землей» — небольшое озеро. По условиям игры пере­правлять продовольствие приходилось в суровую поляр­ную ночь.

И вот из звена «Смелых и бесстрашных» вызываются охотники. Детям страшновато: говорят, на острове когда-то видели волчью нору. Но Шура и Сережа отважились на ночную переправу. На толстую сосновую доску привя­зываем узел с хлебом, картофелем, спичками, салом. Опу­скаем в воду две надутые резиновые камеры — по игре это катера. Заходит солнце, озеро и островок покрываются ту­маном, появляются звезды. Мальчики раздеваются, привя­зывают одежду к доске, тихонько отплывают. Через ми­нуту их уже не видно, несколько минут слышится слабый плеск, потом и он умолкает. Все звено «Смелых и бесстраш­ных» сидит на берегу, вместе с нами — маленькая собачка Травка... Проходит час, ночь становится непроглядно тем­ной, не видно ни острова, ни озерца. Вдруг в темноте вспыхивает слабый огонек: это юные полярники, добравшись до «пострадавших», подают сигнал: можно отправляться следующей паре катеров.

Опять привязываем к доске хлеб, картофель, сало и лук, опускаем автомобильные камеры. Раздеваются Витя и Юра. Кто-то из девочек рассказывает, в старину в этом озере жили большие щуки, может быть и сейчас они водятся здесь... Рассказ явно рассчитан на то, что Витя и Юра испу­гаются. Ребятам, конечно, страшно лезть в черную воду, но теперь они ни за что не откажутся от переправы. В то мгновенье, когда Юра и Витя опустили ноги в теплую воду, впереди послышался всплеск. Это, конечно, играет рыба, но мальчики не забыли рассказа о щуках. Проходит еще час, на острове вспыхивает второй огонек, и сразу же оба огонька гаснут — знак, что обе пары «юных полярников» соединились. Мы ложимся спать, но уснуть никто не может.

На острове вспыхивает костер: мальчики будут коро­тать ночь, до рассвета не сомкнут глаз. Сбившись в тес­ную кучку, они с нетерпением посматривают на восток: скоро ли начнет светлеть небо? А завтра, как только на верхушках деревьев заиграют первые золотые лучи солнца, ребята поплывут обратно. Им будут завидовать те, кто еще не испытал радости преодоления страха. А они, победив­шие страх, будут отвечать сдержанно, как подобает муж­чинам: «Это вовсе не страшно».

В таинственную ночную переправу мы снаряжаем по очереди всех мальчиков, отправляется и Володя. В самом разгаре игры просятся и девочки: почему мальчикам мож­но, а нам нельзя? Я ожидал этой просьбы. Вместе с Колей переплывает озеро Тина, вместе с Толей — Варя. Мальчики нашли на острове сухое сено, постелили для девочек по­стель.

Ночь, тишина, уединенность — все это влечет детей, во всем этом они видят романтику преодоления трудностей. Дети придумали еще одну интересную игру — в геологов. В глубине леса, в непроходимой чаще, километрах в 5 от опушки, девочки соорудили шалаш и расположились в нем еще днем — это главная база геологоразведочной партии. По условиям игры группа геологов, мальчики, в глухую ночь через тайгу добирается к главной базе... За плечами геологов рюкзаки с образцами минералов. Когда на дворе стемнело, ребята выходят из школы, через час добираются к опушке леса. В темноте надо точно определить направ­ление, кроме того, надо переправиться через бурную таеж­ную реку и через горный хребет. Девочкам же запрещается подавать какие-либо сигналы. Переход через лес длится часа два. К главной базе мальчики добираются после полу­ночи усталые, но радостные и возбужденные.

В августе во время большого ливня от колхозного стада отбилось 14 телят. Животные убежали куда-то в заливные луга. Взрослые долго искали телят, но не могли найти. «Давайте поищем мы»,— предложили мне Шура и Витя. И вот 9 человек из звена «Смелых и бесстрашных» — 6 мальчиков и 3 девочки — отправились со мной на поиски. Взяли запас продуктов, палатку, компас, 2 автомобильные камеры для переправы через озеро. У детей было припод­нятое настроение. Мы обследовали заливные луга участок за участком; в отдельных местах приходилось разделяться на группы по 2—3 человека. Через 4 дня нашли 11 телят, они паслись на лесной поляне. Остальные телята, наверное, погибли, попав в бурный поток, образовавшийся во время ливня. Дни поисков навсегда сохранились в памяти детей. Особенно запомнились они Гале, Люсе и Сане — девочки боялись темноты, лягушек, ужей. А тут пришлось встре­титься и с лисой, и с филином.

Летом, после окончания 4 класса, мы играли в альпи­нистов. С обрыва спустили в глубокий овраг веревочную лестницу, предварительно закрепив ее. Внизу — наш высо­когорный лагерь, мы — альпинисты. Задача заключалась в том, чтобы по лестнице вскарабкаться на почти отвесную стену, влезть на обрыв, потом опять спуститься в овраг. Многие мальчики уже не боялись высоты, но и им вна­чале было страшновато. Первым добрался до вершины и спустился обратно Витя, за ним Шура и Сережа. Юра воз­вратился с полпути. Пришлось искать менее крутой обрыв, там мы играли несколько дней. Девочки соревновались с мальчиками. Наиболее смелыми и бесстрашными оказа­лись Тина, Лариса и Костя. Они подтрунивали над Воло­дей и Славой — у этих мальчиков на 3-метровой высоте начинала кружиться голова. В конце концов все мальчики и девочки преодолели обрыв.

Дети, проявившие смелость и бесстрашие, переживают глубокое чувство радости. Смелость и мужество — эти нравственные и волевые черты необходимы каждому чело­веку не только в исключительных обстоятельствах, но и в повседневной жизни, в труде.

Чем меньше оставалось до окончания начальной школы, тем больше меня тревожила мысль: дети скоро станут под­ростками. Их уже волнуют мысли о самих себе, мальчики и девочки задумываются: «Какой я? Что во мне хорошего и что плохого? Что думают обо мне товарищи?»

Приближается подростковый возраст — пора самовоспи­тания. Задумываясь над будущим, когда важнейшей воспи­тательной силой станут воля и настойчивость ребят, я стре­мился уже сейчас, в годы детства, пробудить интерес к самовоспитанию. У каждого ребенка был режим труда и от­дыха. Дети вставали в 6 часов утра, делали утреннюю гим­настику, обливали тело холодной водой, завтракали и при­нимались за уроки. До ухода в школу не меньше часа каждый работал над книгой. Я стремился к тому, чтобы постоянное соблюдение режима стало предметом самово­спитания. С трудом удавалось заставить себя рано подни­маться Володе и Славе. Родителям было жаль будить детей, не могли они заставить их и рано ложиться спать. Я бесе­довал не только с мальчиками, но и с родителями. Славу удалось увлечь перспективой самовоспитания. Мальчик на­учился приказывать себе. А с Володей пока не удавалось сделать этого. Семья воспитывала в нем разнеженность.

Дата добавления: 2015-06-28