См.: За дзяржаўную незалежнасць Беларусі: Дакументы і матэрыя-лы. Лёндан, 1960. С. 27

По поводу значения этих событий в становлении бело­русской государственности с конца 80-х годов прошлого сто­летия и по настоящее время в научных и общественных кру­гах страны ведутся постоянные дискуссии. Одни участники полемики абсолютизируют значение факта провозглашения БНР, умаляя при этом роль ССРБ, другие поступают наобо­рот. Что можно сказать по данному вопросу?

Несомненно, практическое осуществление националь­ной идеи, т.е. создание собственной государственности наро­да, предполагает не только принятие и провозглашение со­ответствующих деклараций, но и учреждение реальной си­стемы органов власти на определенной территории, приня­тие и реализацию законов государства, обеспечение государ­ственно-правовыми средствами прав и свобод граждан. В си­лу ряда причин провозглашение Белорусской Народной Республики «незалежнай» и «вольнаю дзяржавай»¹ так и не было подкреплено практическими шагами по созданию институтов государственности. Дело фактически ограничи­лось учреждением центральных органов власти в лице Рады БНР и Народного секретариата. Само государство не было признано правительством Германии, не признавали его и правительства других ведущих стран. К акту провозглаше­ния БНР осталось равнодушным в основной своей массе и само белорусское население. Свою юрисдикцию в этничес­ких границах проживания белорусов БНР не осуществляла. Не была создана собственная армия, отсутствовала финансо­вая система, не были сформированы органы власти на мес­тах. Как замечает Г.В. Корзенко, функции правительства ограничивались полномочиями его представителей при гер­манской оккупационной администрации и сводились глав­ным образом к участию в решении задач в области развития культурно-образовательной сферы, местной промышленнос­ти и торговли². Иными словами, Рада БНР не обладала ре­альными властными полномочиями, о чем недвусмысленно было заявлено в документе, направленном немецкими влас­тями председателю Рады в ответ на прошение об урегулиро­вании «дел местного населения в согласии с Радой». В нем, в частности, говорится: «...1) Законная власть в занятой не­мецкими войсками области принадлежит немецкому военно­му командованию. 2) Ввиду этого нет оснований решать все касающиеся местного населения дела, подлежащие самосто­ятельному усмотрению немецкого оккупационного прави­тельства, с согласия местной организации, указанной в про­шении»¹. Сразу же после освобождения территории Белару­си от немецкой оккупации правительство БНР оказалось в эмиграции.

Таким образом, БНР не только не стала независимым свободным белорусским национальным государством, но и не смогла обрести сколь-нибудь явные признаки государ­ственности. Это было признано самими инициаторами БНР на 2-й Всебелорусской конференции, проходившей в октяб­ре 1925 г. в Берлине. Так, в специальном меморандуме быв­шего председателя правительства БНР А. Цвикевича, направ­ленном правительству Советской Белоруссии 20 октября 1925 г., в котором он сообщает решение правительства Бело­русской Народной Республики о прекращении своего сущес­твования, признается, что это правительство имело «преиму­щественно декларативный характер»².

Образование Социалистической Советской Республики Белоруссии, напротив, явилось началом реального становле­ния собственно белорусской национальной государственнос­ти. В данном случае важно не то, что вопрос об образовании ССРБ был предрешен в Москве большевистским руковод­ством РСФСР, а то, что провозглашение ССРБ привело к созданию реальных институтов белорусской государствен­ности по образцам советского строя. В результате Беларусь обрела все основные атрибуты государственности: террито­рию с четкими границами, административным делением и проживающим на ней преимущественно белорусским насе­лением; органы власти в центре и на местах; развивающуюся

Дата добавления: 2015-06-28