На большом тракте

Один из муравьев потащил меня с листа на ствол, а со ствола — прямо вниз. Другой муравей догонял нас. Если бы этот второй муравей, ростом поменьше, действительно помогал первому — мне бы несдобровать. Но все дело в том, что он точно задался целью мешать своему товарищу. Он то забегал вперед и тащил меня обратно — вверх по стволу, то, становясь поперек дороги, подставлял свою спину, чтобы принять всю тяжесть моего тела непременно на себя. Всем этим он очень мешал большому муравью. Я быстро разобрался в этой сумятице.

Марк Твен описывает, как два муравья, найдя ногу кузнечика, волокут ее домой:

«После каких-то совершенно превратных умозаключений они берут ногу за оба конца и тянут изо всех сил в противоположные стороны. Сделав некоторую передышку, они совещаются. Оба видят, что что-то неладно, но что — не могут понять. Снова берутся за ногу — результаты по-прежнему те же. Начинаются взаимные пререкания: один обвиняет другого в неправильности действий. Оба горячатся, и наконец спор переходит в драку. Они сцепляются и начинают грызть друг друга челюстями и катаются по земле, пока один из них не поранит руку или ногу и не остановится, чтобы исправить повреждение. Происходит примирение, — и снова начинается прежняя совместная и бессмысленная работа, причем раненый является только помехой. Стараясь изо всей мочи, здоровый тащит ношу и с ней раненого друга, который, вместо того чтобы уступить добычу, висит на ней».

Кто не наблюдал за жизнью муравьев, за их «работой»!

Были люди, которые считали муравьев высокоорганизованными животными, наделенными почти разумом.

Но прав Марк Твен, говоря о муравье: «Удивительно, как такой отчаянный шарлатан ухитрился морочить столько веков чуть ли не весь мир!» И добавляет: «Муравей хорошо работает тогда, когда за ним наблюдает неопытный натуралист, делающий неверные выводы».

Но почему же груз все-таки прибывает по назначению, в муравейник? Только потому, что каждый муравей, хотя и мешает своему соседу, все же тащит груз к родному гнезду. Таким образом, какое-нибудь зерно, влекомое муравьями в муравейник, движется по самой прихотливой кривой: то вперед, то назад, то направо, то налево. И все время это зерно кружится и переворачивается.

Все это я вспомнил, когда муравьи тащили меня куда-то, и стал лихорадочно соображать: как мне от них отбиться?

Вот один из муравьев столкнул меня со ствола вниз, но я мгновенно уцепился за какой-то бугорок на стволе и сразу же вытянул ногу, за которую меня и схватил другой муравей. Схватил, потащил вверх и тем самым удержал от падения на землю.

Так, каждое мгновение приноравливаясь к нелепостям их «взаимной помощи» я «помог» муравьям весьма бережно, осторожно спустить меня на землю.

Только тут я заметил: к кустам, на которых паслись стада тлей, пролегала торная муравьиная дорога. По-видимому, она тянулась до муравейника. Дорога была покрыта быстро снующими муравьями — они спешили к тлям.

Похитители волокли меня по хорошо протоптанному тракту. Здесь к ним подоспело еще несколько муравьев.

И тут я увидел: за деревьями-травами движутся два больших блестящих жука. И показалось мне, что они тянут на веревках красное бревно с гигантскими золотыми буквами… «Пионер 3М» — прочел я и подумал: «Тяжкий сон!»

Муравьи подхватили и потащили меня по земле.

«Надо выиграть время, — сказал я себе. — Либо Думчев вернется и выручит меня, либо я сам что-нибудь придумаю».

Я взглянул на своих похитителей и не мог не рассмеяться. Ведь все, что происходит со мной, прежде всего смешно.

Весьма несложная задача была предо мной: мешать муравьям, которые влекут меня к муравейнику, и помогать тем, которые тянут в сторону.

И тут пошла потеха. Я помогал то одним муравьям то другим. Таким образом, я побывал и у одной обочины дороги и у другой. Потом снова оказался на муравьином тракте.

Чем больше муравьи «помогали» друг другу тащить меня, тем легче мне было мешать им: я то двигался вперед, то уходил обратно, то усаживался на чью-нибудь спину.

Но я понимал: они тащат меня все-таки в муравейник. В тот миг, когда я окажусь там, начнется самая страшная из пыток.

На миг мне представилась картинка из одной старой книжки по природоведению. «Африканские муравьи-кочевники, нападающие на рогатую гадюку» — такова была подпись под картинкой, где тьмы и тьмы муравьев уничтожали извивающуюся в корчах змею.

Да, мне несдобровать!

Спина болела, руки были исцарапаны.

Но что там впереди? Холм-муравейник! Хоть и очень медленно, но все же меня волокут к нему. Я был в отчаянии.

Я почувствовал: силы мои в этой игре мало-помалу истощались. Холм-муравейник все приближался.

«Ламехуза спасет!»

Вдруг я услышал крик:

— Держитесь! Ничему не удивляйтесь!

Похитители волокли меня по хорошо протоптанному тракту.

Это кричал Думчев. Он, по-видимому, вернулся и, не застав меня на месте, поспешил на помощь.

— Сергей Сергеевич, что делать?

— Берегите силы!

— Муравейник… Туда.. туда волокут!

— Понимаю! Вижу! — кричал Думчев. — Ничего, уступите муравьям! Все равно, муравейника вам не избежать!

— Там гибель!

В этот миг муравьи толкнули меня в другую сторону, и я не расслышал ответа Думчева.

— Сергей Сергеевич! Смотрите… Смотрите… Что делать?!

— Ламехуза спасет вас!

— Кто?

— Ла-ме-ху-за! — донеслось до меня.

Я не понял этого слова. Но не до расспросов мне было. Думчев куда-то скрылся. Потом он появился вновь, в стороне от тракта. Он гнал перед собой длинной палкой какое-то рыжее животное с продолговатой головой и с длинными булавовидными усиками.

Странный жучок! Думчев погнал жучка с обочины на дорогу.

— Это ламехуза? — крикнул я.

— Нет! Это жучок-ощупник. Ламехузу ждите! Он толкнул жука к муравьям. Они кинулись на жучка.

Думчев крикнул издалека:

— Пробирайтесь ближе к нему!

— Зачем?

— Потом все поймете!

Жучок подставил муравьям брюшко, а сам похлопывал усиками муравьев, и они отрыгивали ему пищу. Происходило примерно то же самое, что я видел, когда сытый муравей кормил голодного. Одна ватага муравьев за другой набрасывалась на жучка. Запах эфира распространился в воздухе.

Я послушался Думчева и пробрался к жучку. Муравьи кидались к нему, лакомились эфирно-ароматической жидкостью, которую он выделял.

Муравьи забрызгали меня мелкими кислыми каплями муравьиного спирта. Это меня спасло. Свирепость и натиск муравьев заметно слабели.

Они еще толкали меня, но без прежнего усердия и ярости.

Но что, если кислый запах муравьиного спирта улетучится?

— Думчев! — крикнул я. — Что же дальше?

— Ламехуза спасет вас!.. — донеслось издалека. Огромная, уходящая в небо гора, черная, шевелящаяся, выросла предо мной.

— Муравейник! — прошептал я. И понял: гибель неизбежна!

Тщетно я оглядывался. Думчева не было видно. Последний раз я оглянулся и посмотрел на солнце. Муравьи втащили меня в свой город.

Дата добавления: 2015-06-28